Збигнев Рау: российская агрессия на Украине стала для Европы моментом пробуждения
Программную статью про российский империализм, написанную министром иностранных дел Польши Збигневом Рау, опубликовала Rzeczpospolita. По мнению политика, равенство народов Европы – единственная защита от угрозы империализма. Но для этого необходимо провести обширную реформу Евросоюза. Она должна включать в себя ограничение влияния Германии и возвращение некоторых стран к национальным валютам.
Збигнев Рау
Свобода и равенство народов – единственная защита от угрозы империализма, пишет министр иностранных дел.
Российская агрессия на Украине положила конец эпохе, в которой преобладало убеждение, что после травматических переживаний XX века следующая великая европейская война уже невозможна, и все народы объединены стремлением к миру. Мы убедились драматическим образом, что империализм – это не просто историческая категория, а движущая сила современного мира, разрушительность которой затрагивает – в той или иной степени – всех нас. Более того, оказалось также, что игнорирование имперских амбиций, склонностей или просто привычек, согласие мыслить и действовать с точки зрения сфер влияния, понимание исторических законов или особых экономических интересов самых могущественных государств не сможет на постоянной основе – а тем более гармонично – интегрировать империализм в свободный мир.
Таким образом, российская агрессия против Украины стала для Европы моментом пробуждения и глубоких размышлений о будущем континента. Начав соответствующую для такого размышления дискуссию, канцлер Германии Олаф Шольц указал на Европейский союз как на антитезу империализма, которая в нынешних стратегических реалиях требует существенного усиления за счет расширения круга решений, принимаемых большинством голосов, и отказа от права вето. Такое решение позволит Германии взять на себя лидерство в смысле ответственности за наш континент перед лицом империалистической угрозы.
Свободные со свободными
У Польши особое право и обязанность участвовать в этих дебатах, ссылаясь как на наш собственный исторический опыт жертвы империализма соседей, так и на антиимпериалистическую традицию и политическую мысль. Последняя, основанная на вере в свободу и равенство людей и народов, нашла самое простое выражение в лозунгах многовековых достижений поколений: „Равные с равными, свободные со свободными!"; "Ничего о нас без нас!"; "За свободу нашу и вашу!”. Их суть проще и полнее всего передал Адам Ежи Чарторыйский, который в 1830 году писал: "Каждая независимая нация, как и в общем индивид, имеет право на собственное правительство и на создание общественного счастья в соответствии со своим пониманием. Поэтому ни один народ, не имея возможности владеть другим, а тем более считать его собственностью или орудием, не имеет права вмешиваться в то, что тот считает полезным для развития собственного внутреннего благополучия. Ни под каким предлогом иностранное вмешательство не может навязать общий строй, чтобы силой, противоположной природе и закону, превратить два народа в одно общество”.
С польской точки зрения, императивом современной Европы является защита свободы и равенства как отдельных лиц, так и народов во всех без исключения уголках нашего континента. На Украине это свобода выбора украинцами своей идентичности, режима, политических связей и военных союзов, а также решения, когда им следует продолжать борьбу за независимость, а когда начинать переговоры с Россией. Это также равенство по отношению к любому другому суверенному государству и, следовательно, неотъемлемый характер украинской территориальной целостности. Эта свобода и равенство Украины требует всесторонней политической, дипломатической, экономической и особенно военной поддержки, которая заключается в обеспечении средств эффективной защиты ее независимости.
Отсутствие такой поддержки или просто ее имитация означает ни больше, ни меньше примирение с имперским тезисом о том, что народы не пользуются одинаковой субъективностью, моральным статусом, защитой международного права, а их судьбу, состояние или положение должны решать империи или союзы держав. Ибо если принцип свободы и равенства народов должен быть универсальным, соблюдаться по отношению ко всем европейским народам, Украина должна с нашей поддержкой победить, а русский империализм будет повержен.
Однако сдерживание и преодоление империализма в Европе не может быть проектом, который ограничивается только отношениями между Россией и Украиной или даже Россией и государствами, которые также лишились территориальной целостности – например, Молдавией и Грузией – создавая бесконечные так называемые замороженные конфликты. Однако со стремлением доминировать над партнерами, навязывать им свои права, игнорировать их интересы и потребности, а также протесты, то есть с имперскими тенденциями, мы имели и имеем дело и в самом ЕС. Более того, трудно найти наблюдателя европейской реальности, который согласился бы с тезисом, что основным недостатком европейской интеграции является дефицит стремления к доминированию сильнейших государств-членов. Точно так же трудно найти кого-либо, кто готов утверждать, что стремление к господству является эффективным барьером для проникновения влияния российского империализма в пространство ЕС. Таким образом, если мы согласны с тем, что реформа процесса принятия решений в сообществе необходима, то она должна вести к ограничению стремления к господству путем создания условий для подлинной свободы и равенства государств-членов и, таким образом, к прекращению всех имперских процедур и практик.
Вопреки часто выражаемым убеждениям, международные организации сами по себе не являются антитезой империализма. Любая такая организация может представлять собой ее антитезу только в том случае, если она основана на фундаменте свободы и равенства всех государств-членов; иными словами, когда на эту свободу и равенство будут направлены все ее институты и практики, политические и экономические инициативы. Поэтому любая форма дефицита свободы и равенства государств – членов ЕС делает его особенно уязвимым в противостоянии российскому империализму. Последний не может предложить ЕС ничего, кроме своей модели политики и способа действий. Находясь в поиске партнеров, обладающих достаточно высоким экономическим или демографическим потенциалом, в сочетании с исторически сложившейся моделью собственной имперской политики, он предлагает привилегированную форму экономического сотрудничества или политического взаимодействия. Другими словами, империализм предлагает трансформацию континента по своему образу и подобию, а значит, союз держав с российским участием и совместно установленными сферами влияния.
Имперские стратегии
Итак, где же лежат причины дефицита свободы и равенства государств – членов ЕС, которые открывают путь к таким имперским угрозам? Наибольший дефицит свободы выявляется во все более распространенном принятии решений в результате голосования большинства, что приводит к растущему неравенству членов союза. Малые и средние государства, чьи возможности для создания эффективных коалиций, в том числе блокирующих, несравненно меньше, чем у больших, постоянно остаются в проигрыше, если хотят сами отстаивать свои права, интересы или потребности. А при голосовании за них решают другие, а значит, их свобода в корне нарушается. Это происходит потому, что свобода сводится к подчинению закону, который мы сами составляем силой собственной воли. Подчиняясь положениям этого закона, мы подчиняемся собственной воле и, следовательно, остаемся свободными.
В свою очередь, дефицит равенства выявляет наиболее нарушенное равновесие еврозоны, в котором происходит окаменение фискального и экономического дисбаланса. Часть государств с момента принятия единой валюты не в состоянии развиваться стабильно и гармонично, а часть отмечает постоянный избыток экспорта, противодействуя повышению собственной валюты сохраняющейся экономической стагнацией у других. Таким образом, эта система радикально ограничивает необходимый компонент равенства – равенство возможностей.
Дефицит свободы и равенства сводится к установлению институционального и функционального разделения между малыми и средними и более крупными или крупнейшими государствами, не только обладающими неоспоримым экономическим преимуществом и демографическим потенциалом, но и правом голоса в процессе принятия решений Европейского союза, которое малые и средние государства не могут компенсировать, даже действуя совместно. Постоянство и фактическая неприкосновенность этого разделения приводит к системному политическому и экономическому господству первых над последними. Это доминирование, в свою очередь, открывает путь к усилению национальных интересов доминирующих государств за счет более слабых. Гарантией успеха в этом процессе является то, что у доминирующих, как правило, есть неоспоримые возможности представлять и определять собственные национальные интересы как общее благо всех государств-членов. Это состояние представляет собой благодатную почву как для российского империализма, так и для имперских процессов в самом ЕС.
Ситуация с газопроводом "Северный поток" представляет собой впечатляющий пример. Принятие предложения о постоянном доступе к более дешевому российскому газу должно было обеспечить конкурентное преимущество на общем рынке в обмен на неформальное согласие на российское влияние на постсоветском пространстве. Постройка моста между фундаментальными политическими интересами российского империализма и экономическими амбициями самого могущественного государства ЕС привела к его устойчивой трансформации в сторону империалистического образа действий. Завоевание доминирующего положения на рынке происходило за счет не только нарушения условий равной конкуренции, но и зависимости европейских экономик от российских энергоресурсов и интересов безопасности части государств-членов и Украины. Предпочтение политического сотрудничества с Россией имело место и за счет лояльности к союзникам, особенно тем, кто наиболее подвержен притязаниям российского империализма на восточном фланге НАТО. Все эти действия были не делом случая, а результатом сознательно, целенаправленно и последовательно реализуемой стратегии, представленной как исключительно экономический европейский проект, приносящий экономическую пользу всем и, следовательно, часть общего блага государств-членов.
Однако, когда в настоящее время из-за российской спецоперации на Украине эта стратегия рухнула, общее благо было переопределено, приняв форму европейской солидарности. Прекращение конкурентного преимущества Германии на общем рынке привело к проекту, форсируемому Берлином, о добровольном сокращении потребления газа на 15% всеми государствами-членами, в том числе и теми, которые упорно предостерегали европейских партнеров от зависимости от России.
Другой важной иллюстрацией имперских практик внутри ЕС является опыт Греции. С момента создания еврозоны немецкая экономика имеет положительный торговый баланс, в то время как экономика Греции (как и других стран европейского юга) сталкивается с проблемой стагнации, снижения конкурентоспособности и, как следствие, роста долга. Тем не менее, единая валюта представлялась и представляется как выгодная для всех стран еврозоны и, следовательно, как общее благо.
Экономический кризис 2010 года указал на диалектический характер этого блага. Общим благом был успех кредитования иностранных, в основном немецких финансовых учреждений, и экспорта, также в основном немецких компаний. Но во время кризиса общим благом оказалось переложение всех затрат на неисправную систему, стимулирующую долговые обязательства государств юга, на греков, и это несмотря на то, что проблема долга всех государств европейского юга является лишь обратной стороной медали бума немецкого экспорта.
Экзистенциальный вызов
Таким образом, современный европейский порядок, порядок ЕС, не защищает нас от эрозии свободы и равенства государств-членов, которая, как показывает опыт, способствует возрождению империализма. В этом контексте создание институциональных условий для того, чтобы Германия взяла на себя лидерство в ЕС, только существенно усугубило бы отсутствие свободы и равенства. Поэтому, если немецкое предложение предназначено для защиты ЕС от империализма, за защиту которого Германия чувствует ответственность, союзу необходимо не немецкое лидерство, а немецкое самоограничение. Только тогда свобода и равенство государств-членов позволят ЕС стать желанной антитезой империализма.
Так же, как империализм представляет фундаментальную угрозу для ЕС, его эффективная защита требует фундаментальных реформ. Таким образом, свобода государств-членов требует принципиально радикального укрепления европейского консенсуса и признания его фундаментом действий и взаимодействия ЕС. Равенство государств-членов требует восстановления равенства возможностей их развития, что, в свою очередь, должно привести к реформе еврозоны. Радикализм этой реформы не может априори исключать какие-либо решения, такие как системное, частичное снятие долга или временное или постоянное возвращение части стран-членов еврозоны к национальным валютам. Более того, реформаторский импульс и направление изменений должны исходить от государств-членов, а не от институтов ЕС. Государства должны сами представлять и определять общее благо, а значит, принципы процветания и развития их всех, и соответственно определять сферу компетенции этих институтов. Кроме того, усилия по реформированию должны основываться на предположении, что те, кто на себе испытал последствия имперской политики, должны привнести больше для эффективной защиты от империализма, чем те, кто сам реализовал такую политику в прошлом.
Если мы не сможем провести такую реформу, если не защитим идеи и практику свободы и равенства народов от имперской угрозы, мы придем к интеллектуальному и политическому регрессу на фоне столетий европейского прогресса и наследия. Таким образом, мы сталкиваемся с экзистенциальным вызовом, бремя которого отнюдь не является новым в европейском опыте. На заре нашей эры также необходимо было решить дилемму, должен ли Рим оставаться республикой свободных и равных граждан или перенять черты соседних эллинистических монархий. Те, кто защищал республику, предупреждали, что Рим в конечном итоге не переживет такой эллинистической имперской трансформации. Сегодня стоит помнить об этом предупреждении.
