Последние годы жизни американской гегемонии
Что лучше олицетворяет упадок Америки, чем с каждым днем дряхлеющий президент? Этим вопросом задается автор статьи в The Nation. По его мнению, страна трещит по швам, а Байден и его чинуши живут на всю катушку и воссоздают холодную войну.
Том Энгельгардт(Tom Engelhardt)
Я не вижу ничего странного в том, что Джо Байден (в свои 80 — старейший президент в нашей истории) планирует снова баллотироваться в 2024 году. В конце концов, кто добровольно откажется от местечка в книге рекордов? Если он выдвинется от своей партии, а затем одолеет стареющего Дональда Трампа, губернатора Флориды Рона Десантиса или даже неизменно популярного ведущего Такера Карлсона с телеканала Fox News, он просидит в Белом доме до 86 лет.
Честно говоря, разве по-своему это не идеально? Я хочу сказать: чтó лучше олицетворяет упадок Америки, чем с каждым днем дряхлеющий президент?
Что бы там ни говорил ролик Республиканского национального комитета, на красной дорожке в Израиле Джо Байдена сопровождали отнюдь не потому, что он — ни на что ни годный старикан. Но все равно…
Я правда все понимаю. Уж поверьте. В конце концов, мне самому только что стукнуло 78 лет, а значит, от Джо Байдена я отстал всего на год и четыре месяца. И поверьте мне, в нашем возрасте, что бы там ни говорили представители Белого дома, упадок — это вторая натура. Я и впрямь оказываюсь плечом к плечу с Джо на том ковре всякий раз, когда речь заходит о фильме или книге, что я смотрел или читал много лет назад (или в прошлом месяце?), но ни черта не помню. Поэтому всем, кому за, включая самого Джо, я говорю: добро пожаловать в клуб!
Странно, если не жутко, от того, что упадок моей страны — когда-то "единственной сверхдержавы" на планете Земля — совпал с моим собственным (пусть даже Fox News по мне не прохаживается). И даже при моей нынешней забывчивости в этом сценарии упадка и краха есть что-то до боли знакомое — что я еще помню. Страна трещит по швам, а Джо и его чинуши живут на всю катушку и тщательно воссоздают холодную войну, которая закончилась три десятилетия назад.Поэтому вот что я могу сказать: добро пожаловать в более паршивую версию прошлого (на тот случай, если вы слишком молоды и его не застали).
Скажите, разве со времен исчезновения неандертальцев и нашего появления не упадок ли — основное событие в истории? В конце концов, даже ребенок знает: что взлетело, обязательно упадет. Можно даже не заканчивать это предложение, и так понятно. Поэтому в каком-то смысле упадок и крах — вторая по старшинству история человечества после подъема и расцвета.
Просто спросите последних императоров китайской династии Хань, царей Спарты или Ромула Августула, последнего правителя Римской империи (вот уж спасибо, Нерон!). Но сегодня, в третьем десятилетии XXI века, эта древняя сказка получила совершенно новый поворот. После столь долгой эпохи процветания, пусть и привычно кровавой и жестокой, кому захочется обсуждать исчезновение видов, гибель окружающей среды или ужасающие погодные катаклизмы, хоть они и происходят все чаще? Это же не мой личный упадок и не упадок Америки, а... вообще всего. И не думайте, что чаша сия минет Китай, якобы следующую сверхдержаву. Сегодня она выбрасывает в атмосферу парниковых газов гораздо больше всех остальных — и соответственно тоже страдает (пусть даже пальму первенства по выбросам углерода за все времена слабеющая сверхдержава США никак не уступит).
Так что, если мы, человечество, не изменим своего поведения как можно скорее, то от нашей истории останется лишь половина.
От себя лично могу сказать, что переживаю как бы три версии конца одновременно: мою собственную кончину, крах моей страны и гибель перегревающейся планеты, которая становится все менее обитаемой. Позвольте пригласить вас в небольшое путешествие по трем причудливо переплетенным историям, начиная с моей собственной.
Я родился в июле 1944 года в Америке, которая поднялась из жуткой депрессии — "Великой", как ее тогда называли, а в годы Второй мировой превратилась в перворазрядную военную и экономическую державу. (В той войне участвовал мой отец, как и, по-своему, моя мать). Этот глобальный конфликт, мобилизовавший нашу нацию, закончился всего через год, когда два американских B-29 сбросили на японские города Хиросиму и Нагасаки недавно изобретенное оружие катастрофической разрушительной мощи, практически стерев их с лица земли. Это стало первым в истории предвкушением конца человечества, который раньше был уделом Провидения. Иными словами, у Дня победы над Японией сразу же появилась зловещая изнанка.
Таким образом, я родился в свежесозданной империи, уже продемонстрировавшей беспрецедентную глобальную мощь. Вскоре ей предстояла всемирная борьба, изначально сосредоточенная на евразийском континенте, против другой народившейся сверхдержавы — Советского Союза (и его китайского союзника, недавно вставшего на путь коммунизма). Разумеется, это была война не совсем мировая (как раз благодаря угрозе ядерного оружия, многократно умноженного и улучшенного), но холодная. Так называемый "свободный мир", хотя одни страны были бесконечно далеки от какой бы то ни было свободы, а остальных США всеми правдами и неправдами лишали даже этого, противопоставлялся такому же точно миру коммунистическому, который почему-то считался "рабским".
Несмотря на страх ядерного конфликта, из-за которого мы с однокашниками прятались под школьными партами на уроках гражданской обороны, американская экономика работала на всю катушку. Общество богатело и, как в 1964 году заявил президент Линдон Джонсон, превратилось из славного в "великое". Несмотря на "охоту на красных" и тому подобное, жизнь многих американцев, включая чернокожих, улучшилась, а движение за гражданские права положило конец сменившей рабство сегрегации Джима Кроу.
Параллельно США опустили всемирный железный занавес вокруг земель, подконтрольных Советскому Союзу. Америка возвела военные базы на всех континентах, кроме Антарктиды, и заключила всевозможные союзы, от НАТО в Европе до СЕАТО в Юго-Восточной Азии, а также развернула секретную сеть ЦРУ по всему земному шару.
Что же до меня лично, то я тогда тоже поднимался — сначала как журналист, потом как редактор (порой, правда, как во вьетнамские годы, бунтуя против того, что вытворяет моя страна). Я даже изложил собственную версию истории того времени в книге, которую назвал "Конец культуры победы: Америка времен холодной войны и разочарование целого поколения". Тогда я еще не знал, каким разочарованием окажется мир, который мы тогда создавали. Тем временем в 1980-х и 1990-х, во время так называемого "триумфа неолиберализма" при Рональде Рейгане и Билле Клинтоне, страна испытала подъем совсем иного рода. Нахлынули корпоративное богатство и власть, а с ними — невиданное доселе неравенство.
В 1991 году, когда мне было 47, холодная война внезапно закончилась. В 1989 году Красная Армия приковыляла домой после десятилетней катастрофы в Афганистане (а Вашингтон, конечно же, ничему из ее ошибок не научился), а вскоре распался и Советский Союз. Чудо из чудес: спустя почти полвека США остались в гордом одиночестве — единственной, казалось бы, сверхдержавой на планете Земля.
Прежний двуполярный миропорядок исчез и, по выражению консервативного обозревателя The Washington Post Чарльза Краутхаммера (Charles Krauthammer) наступил "однополярный момент". На всей планете осталась лишь одна сверхдержава. Сам Краутхаммер не рассчитывал, что этот момент продлится долго, но слишком многие политики в Вашингтоне сочли иначе. Оказалось, что высшие должностные лица в администрациях Буша-старшего, а затем и Буша-младшего полны решимости превратить этот скоротечный момент беспрецедентного глобального триумфа в вечность. Последовали войны, вторжения и всевозможные конфликты, призванные укрепить новый миропорядок. Первой из них в 1991 году стала операция Буша-старшего "Буря в пустыне" в Ираке против Саддама Хусейна — так называемая Первая война в Персидском заливе.
Все ждали "мирных дивидендов", обещанных американцам после окончания холодной войны. Однако после наступления "мира" возникло непреодолимое желание влить побольше налоговых долларов в Пентагон, уже раздутый "оборонный" бюджет и корпорации военно-промышленного комплекса — безотносительно реальных возможностей американских военных.
Предполагалось, что это будет всемирное наследие "единственной сверхдержавы", ведь ее лидеры неустанно трудились, чтобы она оставалась таковой до скончания времен. Спустя десятилетие, убоявшись реакции Буша-младшего и его чиновников на теракты 11 сентября, я создал TomDispatch — сайт, который, возможно, переживет меня самого.
Кроме того, в те годы якобы триумфа начала набирать обороты третья история упадка и краха. Как мы теперь знаем, впервые перемену климата довели до сведения президента Линдона Джонсона еще в 1965 году. В 1977 году главный научный советник предостерег президента Джимми Картера о "катастрофическом изменении климата" — через два года спустя тот установит в Белом доме солнечные панели (правда, в 1986 году Рональд Рейган их снимет). Однако за все последующие годы "единственная сверхдержава" сделала поразительно мало, хотя президент Барак Обама и сыграл ключевую роль в переговорах по Парижскому соглашению по климату (из которого Дональд Трамп со скандалом вышел).
По-своему победа Трампа в 2016 году подвела итоги однополярного момента. Его триумф стал своего рода криком боли и протеста против того, что за жизнь нескольких поколений страна превратилась из "великой" в нечто не в пример более мрачное — практически нисхождение в ад.
Этот самовлюбленный миллиардер, жулик и неадекватный человек каким-то загадочным образом пережил банкротство за банкротством и оказался на самой вершине. Сложнее найти более уместный символ и симптом смутных времен, упадка и ярости. В конце концов, то, что на выборах победил кандидат под лозунгом "Вернем Америке былое величие" — едва ли случайность. В отличие от других политиков своей эпохи он готов был признать, что для многих американцев эта страна стала какой угодно, только не великой.
Разумеется, при Дональде Трампе внутреннее неравенство и глобальный спад лишь усилились. Что еще хуже, под его руководством в упадок приходила уже не только наша сверхдержава (к слову, с подъемом Китая уже не "единственная"). В том же направлении двинулась вся планета. Американские военные раз за разом демонстрировали, что они неспособны к победе, и победа над Японией больше не повторится — ни в каком виде.
Между тем политическая элита разваливалась еще быстрее. Одна партия, республиканцы, вообще отрицает саму природу нашего мира. В обычное время это закончилось бы плохо в первую очередь для них самих. Однако сегодня это чревато катастрофой для всех нас — особенно для тех, кто помоложе.
Да, в обмен на сладкие "плюшки" от доноров из нефтегазовой отрасли угольный магнат из Западной Виргинии Джо Мэнчин (Joe Manchin) подал голос, но страна, некогда создавшая Манхэттенский проект и атомные бомбы, сама себя не узнаёт. Во время Второй мировой правительство потратило на это огромные суммы денег, отрядив целую толпу ведущих ученых на создание ядерного оружия, которое уничтожит Хиросиму и Нагасаки. Страна и поныне тратит ошеломляющие суммы и усилия на "модернизацию" американского ядерного арсенала.
Что же касается спасения мира, а не его уничтожения, то сегодня Вашингтон не в силах даже помыслить современную версию Манхэттенского проекта — чтобы отыскать способ побороться с переменой климата. Куда проще заново развязать древнюю холодную войну, чем бороться с настоящим упадком и крахом, который грозит не только нашей стране, но и всей нашей цивилизации.
Хотя я писал о глобальном потеплении еще в 1990-х, полностью я осознал его масштабы лишь в этом столетии, когда начался мой собственный упадок (причем поначалу почти незаметно). При всех пламенных статьях о перемене климата на страницах TomDispatch, должен признаться, что я даже не представлял себе такого испепеляющего лета как в 2022 году — когда гибельные пожары, наводнения, засухи и бури стали привычным делом. Должен признаться, я не задумывался, что в будущем это может привести человечество к финалу в самом буквальном смысле слова. Некоторые ученые называют это "климатическим эндшпилем" — иными словами, это полное вымирание.
И вот мы здесь. Наша демократия оказалась под невероятным давлением, а гигантские вооруженные силы нашей страны (за которыми стоит ВПК невообразимых размеров и мощи) доказали полнейшую неспособность выиграть хоть что-либо значимое, несмотря на финансирование, немыслимое даже в военное время. В некотором смысле единственный наш "успех" — это поразительная способность возбуждать у всего мира аппетит к ископаемому топливу. Иными словами, наша Америка трещит по швам, и старейшая история человечества может измениться до неузнаваемости, ведь нам грозит упадок и крах вообще всего.
Одно можно сказать наверняка: мой собственный упадок и крах окончателен и обжалованию не подлежит — как и у всех остальных. Однако что касается истории нашей страны и всего мира, то конец истории еще не написан. Вопрос в том, сможем ли мы написать его так, чтобы с крахом нашей империи не рухнуло все человечество?
Том Энгельгардт — создатель и научный сотрудник проекта Tomdispatch.com. Его книга "Нация, разрушенная войной" выйдет в конце августа
