Как продвигаются союзные силы и какая трофейная техника досталась военным после сдачи в плен бойцов ВСУ— в интервью ТАСС
Чуть больше месяца назад ЛНР была полностью освобождена от украинских силовиков. Но обстрелы со стороны ВС Украины все еще продолжаются, военнослужащие республики участвуют в освобождении соседней ДНР, а на территории самой ЛНР идет глобальная работа по очистке гражданских объектов от мин, оставленных хаотично отступавшими украинскими военными. Как продвигаются союзные силы в Соледаре, Артемовске и на других направлениях, сколько времени уйдет на разминирование, какая трофейная техника досталась военным после сдачи в плен бойцов ВСУ, где Киев пытался организовать биолаборатории, в интервью ТАСС рассказал военный эксперт, подполковник Народной милиции ЛНР Андрей Марочко.
— Андрей Витальевич, после освобождения территории ЛНР силы республики активно подключились к помощи соседям. Расскажите, пожалуйста, о темпах продвижения союзных сил в ДНР. Когда можно прогнозировать полное освобождение?
— Я хочу аргументировать наши действия, почему наши военнослужащие находятся на территории ДНР. Дело в том, что, полностью освободив территорию ЛНР, мы не гарантировали безопасность наших граждан, поскольку те средства и виды вооружения, которые сейчас есть у украинской армии, позволяют наносить удары по городам и районам ЛНР, в том числе тыловым. Поэтому нам как минимум нужно отодвинуть врага на такое расстояние, чтобы он не смог физически наносить удары по территории нашей республики. Это одна из целей. Второе. Мы с 2014 года с ДНР — братские [регионы], многие даже не разделяют, все считают себя жителями Донбасса, и у нас уже было проведено огромное количество операций. Самая первая была в 2015 году, когда освобождали Дебальцево. В этой операции участвовали Народные милиции ДНР и ЛНР, это был положительный опыт, который развивался в дальнейшем. Сейчас весь этот наработанный опыт применяется на практике, мы совместными действиями освобождали Мариуполь и другие населенные пункты ДНР.
Населенный пункт Соледар, скажем так, Светлодарская дуга, был зоной ответственности Народной милиции ЛНР с 2015 года несмотря на то, что это территория ДНР. Поэтому разделять войска, которые сейчас освобождают [территории], я думаю, нецелесообразно. Потому что мы единый народ, который борется за одни и те же цели — денацификацию и демилитаризацию Украины для того, чтобы обезопасить своих граждан.
Сейчас у Народной милиции ЛНР много зон ответственности, одна из них — это населенные пункты Артемовск, Соледар, Северск. В данных районах проходит специальная военная операция. Она идет по ранее запланированному графику, на некоторых участках есть опережение, но временные рамки здесь не несут приоритетной задачи. Главная цель — сохранение жизней как мирных граждан, так и наших военнослужащих, минимизация разрушений гражданской инфраструктуры, поэтому тактика и стратегия у нас выработаны таким образом, что противник несет намного большие потери, нежели наступающие войска. Это, в принципе, казус в военной практике.
— Какие позиции заняты сейчас, удалось ли союзным силам укрепиться в данном направлении?
— Касаемо Артемовска — наши военнослужащие, скажем так, видят его без специальных оптических приборов, некоторые группы беспорядочным огнем выявляют огневые точки противника, то есть штурмовые разведывательные группы уже работают на окраинах населенного пункта. В Соледаре наши военнослужащие находятся в самом населенном пункте, сейчас борьба идет в промзоне завода "Кнауф", также первые улицы возле завода уже под нашим огневым контролем. Касаемо Северска: город расположен стратегически невыгодно, в низине, поэтому там практически нет украинских и наших военнослужащих. Мы занимаем в районе этого города стратегически важные высоты и ведем позиционную борьбу.
— Как оцениваете темпы продвижения союзных сил?
— Темпы продвижения сейчас таковы, что противник вынужденно покидает свои позиции, но, опять же, мы не говорим о временных рамках. Мы продвигаемся на разных участках, исходя из оперативной обстановки. Если мы полностью подавили огневые средства противника и уничтожили его на определенном участке, то, естественно, мы эти позиции занимаем. Но с тем расчетом, чтобы по нашим военнослужащим не наносилось огневое поражение, поскольку все украинские позиции отмечены на карте, по ним намного легче наносить артиллерийские удары, нежели по нашим скрытым позициям. Исходя из этого, многие украинские позиции мы не занимаем. Есть хорошо укрепленные позиции, которые могут обезопасить наших военнослужащих и имеют важное стратегическое значение, эти позиции мы занимаем. Продвигаемся ровно теми темпами, которые позволяют минимизировать потери среди личного состава и нанести как можно больший ущерб противнику.
— В последнее время в республике фиксируется меньше обстрелов, в некоторые дни их не бывает совсем. Дало ли это возможность активизировать процесс разминирования территорий? Когда, по вашей оценке, земли ЛНР будут полностью очищены от мин?
— Сейчас ежедневно разминируется порядка 5–8 кв. км силами инженерного подразделения Народной милиции ЛНР и войск РФ. Сразу хочу отметить: это очень большая проблема для нас, для жителей республики, потому что помимо активных боевых действий на протяжении восьми лет украинская армия хаотично минировала местность, нет карт минных полей. То есть можно сказать, что у нас одно сплошное минное поле. Это касается тех участков, где сейчас идут активные боевые действия, и бывшей линии боевого соприкосновения вдоль реки Северский Донец. Там огромное количество мин и неразорвавшихся боеприпасов, которые находятся еще с 2014 года.
Специалисты делают неутешительные прогнозы, говорят, что на полное разминирование всей территории ЛНР понадобится порядка 20 лет. Сейчас основные акценты идут на жилые районы, где проживает большое количество людей, на поля, которые обрабатывают аграрии. Также это гражданская инфраструктура: водонапорные станции, мосты, ЛЭП — все это в приоритете. Когда будет выполнен этот объем работ, можно будет говорить об относительной безопасности, начнется восстановление. Второстепенная задача — это поэтапное разминирование тех участков, которые не являются густонаселенными, но также сильно заминированы украинскими войсками.
— Какие населенные пункты или участки заминированы особенно плотно?
— Это недалеко от границы с РФ — села Болотенное, Колесниковка в Станично-Луганском районе ЛНР до Славяносербского района, населенный пункт Крымское. Это самый густо заминированный район устья реки Северский Донец. Дальше уже идет в сторону Лисичанска, там на данный момент большое количество неразорванных боеприпасов и там до сих пор продолжается дистанционное минирование местности, поскольку украинские войска еще достреливают до этих районов. Мины "Лепесток" вообще обыденность.
— Что было самым сложным в процессе освобождения республики, за какие населенные пункты были наиболее жестокие бои?
— Если говорить о начале специальной военной операции, то, естественно, самой сложной задачей было освободить населенный пункт Счастье, поскольку там дислоцировалось большое количество украинских войск, были хорошо укрепленные позиции, была очень хорошая логистика до населенного пункта. Нам пришлось постараться, чтобы его освободить, и, когда была сломлена первая линия обороны, украинские войска пустились в бегство. Станично-Луганский был взят практически без боя. Далее противник перешел вглубь республики, севернее — в Новоайдарский, Старобельский районы, но там союзные силы с территории России начали поддавливать, освободили Марковский, Меловской районы. Там тоже особых боев не было. Только два-три ключевых тяжелых сражения, а вот именно активных боевых действий — как здесь, вдоль линии соприкосновения — не было. Ну и в дальнейшем самые густонаселенные пункты — Рубежное, Лисичанск, Северодонецк, Попасная — здесь было очень сложно, по сути, это были форпосты. Все эти города были превращены в один сплошной укрепрайон.
— Сколько военнопленных сдались добровольно, есть ли среди них иностранцы?
— Пленными занимается другое силовое ведомство, все данные у них. Единственное, могу отметить, что мы неоднократно бывали в местах содержания украинских военнопленных, они содержатся в нормальных, приемлемых условиях, намного лучше, чем даже наши военнослужащие на линии соприкосновения. Они обеспечены всем необходимым согласно международному гуманитарному праву. Поскольку мы являемся правовым государством несмотря на то, что не подписывали никакие конвенции, все конвенции, касающиеся военнопленных, соблюдаются в полном объеме. Более того, на регулярной основе наш омбудсмен Виктория Сердюкова посещает военнопленных и следит за тем, чтобы все их права соблюдались.
— Какая трофейная техника досталась Народной милиции от ВСУ?
— Точного количества захваченной трофейной техники нет, но могу сказать, что это огромное количество. Это и пресловутые Javelin, NLAW, то есть гранатометные комплексы, автомобильная и гусеничная техника, бронетехника, минометы, гаубицы. Есть редкие экземпляры: дорогостоящие снайперские винтовки, штурмовые винтовки, гранатометы практически всех стран НАТО — Германии, Франции, Чехии. Есть польские минометы с реактивными боеприпасами, которые очень плохо различимы на слух. Все, что было захвачено, принято в штат и стоит на вооружении Народной милиции ЛНР. У нас есть большое количество боеприпасов к ним, поскольку украинские войска бросали многие позиции, не смогли эвакуировать склады ракетно-артиллерийского вооружения, которые находились на оккупированной территории, из-за нехватки горючего и прочих моментов не смогли эвакуировать технику.
Приблизительный объем и виды вооружения были продемонстрированы на выставке в Лисичанске. Некоторые из них, может, и передадут в музей, но сейчас в приоритете восстановление техники и оружия для использования против врага.
— Ранее вы говорили об оставленных ВСУ в Северодонецке и Лисичанске биолабораториях, в которых были обнаружены опасные вирусы и даже наркотики. О каких вирусах шла речь?
— Этим сразу начали заниматься наши компетентные органы, в задачи Народной милиции входила лишь охрана данных объектов и разминирование. Сейчас специалисты, насколько мне известно, работают над выявлением штаммов вирусов, способах их распространения, изучением обнаруженных документов. Частично это было обнародовано Генеральным штабом РФ. Как я знаю, биолаборатории были в Рубежном, Северодонецке и Лисичанске.
— Что дальше будет с Народной милицией ЛНР, в какие сроки она может интегрироваться в состав ВС РФ?
— Это не совсем мой вопрос, но могу сказать, что законодательное поле и делопроизводство в Народной милиции максимально приближены к армии РФ. Сейчас наши военнослужащие выполняют совместные задачи с российской армией, действуют в полной сцепке и взаимодействии.