Что может подтолкнуть Запад и Россию к ядерной войне?
Единственная причина, по которой США пока не решаются поставлять Киеву более тяжелое вооружение — это страх эскалации, пишет The Economist. Авторы статьи отмечают, что именно риск прямого столкновения России и НАТО — которое повлечет за собой обмен ядерными ударами — заставляет Вашингтон осторожничать с военной поддержкой Украины.
редакционная статья
Никто не знает наверняка. Именно поэтому Джо Байден осторожничает и не отправляет на Украину более мощного оружия
"Для меня, — пошутил министр обороны Украины Алексей Резников, — слово "невозможно" означает "возможно в будущем"". Его можно понять. Противотанковые ракеты Javelin, запрещенные еще в 2014 году, когда Россия захватила первые куски Украины, в 2017 потекли тонкой струйкой, а с началом российской спецоперации хлынули мощным потоком. Та же участь ждала ПЗРК Stinger — они начали прибывать в марте этого года. А долгожданные РЗСО HIMARS начиная с июня исправно уничтожают командные пункты и склады оружия далеко за линией фронта. Когда-нибудь дело может дойти и до истребителей F-16.
Америка и Европа рукоплещут боевому духу Украины и ее решимости. Отсюда мучительный вопрос: почему же они никак не пошлют Киеву побольше оружия — и поскорее? Ответы официальных лиц разнятся: Запад и так действует с невиданным проворством; приоритет отдается самому необходимому оружию; требуется время, чтобы научить украинцев пользоваться новыми вооружениями и их обслуживать; и, наконец, украинцы должны доказать, что им по силам эффективно применять их в реальном бою.
Но главная причина, почему Америка действует с оглядкой, — это страх. Она боится эскалации — что Россия нанесет удар по НАТО (на военном жаргоне: "горизонтальная эскалация") или прибегнет к химическому или ядерному оружию на Украине ("вертикальная эскалация"). Любой из этих вариантов почти наверняка втянет альянс в прямой конфликт с Россией, а президент Джо Байден пообещал не допустить третьей мировой.
Разворачивающаяся украинская контратака, чтобы отвоевать Херсон, — серьезное испытание. В случае успеха "ястребы" сочтут это доказательством, что с правильной помощью Украина может выиграть. "Голуби" же, наоборот, забеспокоятся, что президент Путин в ответ может перегнуть палку.
В день начала спецоперации Путин предостерег третьи страны от вмешательства и пригрозил им немедленными последствиями, "невиданными в истории". Государственные СМИ предаются зловещим фантазиям о ядерных ударах по Западу. Однако на сегодняшний день Америка не видит никаких признаков того, что Россия привела свои ядерные силы в повышенную боеготовность. Вашингтон и Москва до сих пор обмениваются информацией о ядерных боеголовках большой дальности. Первого августа Байден призвал Кремль возобновить переговоры по контролю вооружений.
За пять месяцев боев порог прямого столкновения не раз менялся — но как будто без угрожающих последствий для Запада. "НАТО ловко дозирует свою помощь Украине, — говорит Джеймс Эктон (James Acton) из вашингтонского Фонда Карнеги за международный мир. — Украинцы получили достаточную поддержку, но при этом России не представилось возможности поставить точку и сказать: "Всё, дальше ни шагу"".
Не все с этим согласны. "С каждой следующей партией погибнет больше невинных украинцев", — возражает бывший глава американских сил в Европе Бен Ходжес (Ben Hodges). Он говорит, что администрация Байдена "переоценила риск эскалации". Кремль, считает он, уже и так действует с максимальной жестокостью, а его флот и авиация "до смерти боится" украинцев. Россия не пойдет против НАТО, уверен генерал в отставке, и ядерный ответ маловероятен.
Третьи предостерегают, что Россия скорее пойдет на эскалацию, чем смирится с поражением. Сэмюэл Чарап (Samuel Charap) из корпорации "РЭНД" (Rand Corporation), аналитического центра при Пентагоне, считает, что у Москвы есть неизрасходованный военный потенциал, особенно если она запустит мобилизацию. Можно будет полнее задействовать ВВС. Чем шире Запад будет помогать Украине, тем выше Россия поднимет ставки. "Стабильного равновесия не бывает, — утверждает Чарап. — Мы находимся на стадии медленной, постепенной эскалации".
История холодной войны показывает, как далеко могут зайти страны в опосредованных войнах с ядерными державами, не доводя дело до ядерного возмездия — но страхи при этом никто не отменял. Вспомните, как в 1970-х СССР и Китай поддерживали Северный Вьетнам против Америки, а в 1980-х США вооружали афганских моджахедов, чтобы обескровить Советский Союз.
Российская доктрина предусматривает четыре сценария применения ядерного оружия: ракетный удар по России или ее союзникам; нападение с применением ядерного или другого оружия массового поражения; действия, угрожающие ее ядерным системам управления и контроля; и "агрессия с применением обычного вооружения, которая будет угрожать самому существованию российского государства".
На первый взгляд, поставки западных вооружений Украине не соответствуют ни одной из этих красных линий. Однако понятие "угрозы существованию" растяжимо, отмечает Бруно Тертре (Bruno Tertrais) из французского Фонда стратегических исследований. Путин уже назвал Украину "вопросом жизни и смерти". И предостерег, что любое нападение на аннексированный в 2014 году Крым будет столь же серьезным (таким образом, если Россия официально присоединит новые украинские территории, попытки их вернуть могут стать еще опаснее). Другие интересуются: а что, если Путин себя лично приравнял к государству и любая угроза режиму автоматически рассматривается как угроза всей России?
В своей недавней статье Чарап и соавторы изложили четыре сценария горизонтальной эскалации. Первый назван "Путь 0", потому что спираль эскалации, возможно, уже запущена: Россия обязана ответить на нанесенные ей тяжелые военные и экономические потери, и если не сейчас, то "в свое время". Далее идет упреждающий удар России, если она решит, что НАТО собирается вмешаться напрямую, разместив, например, ракетные комплексы у российских границ. В-третьих, это удар по военным линиям снабжения, поддерживающим Украину. И, наконец, в-четвертых и последних — это "резкий рост внутренней, экономической и политической нестабильности в России".
В большинстве случаев российское возмездие будет проводиться в более скрытой манере — есть основания ждать кибератак, саботажа, покушений и так далее. Упреждающий маневр наверняка спровоцирует военное нападение, если не ядерный удар. Сценарии могут пересекаться, и станут еще опаснее, если Россия начнет проигрывать, добавляет Чарап.
По правде говоря, никто не знает, где проходят красные линии Путина. Возможно, он и сам еще не решил. Америка уже не говорит о том, чтобы помочь Украине "победить" и ослабить Россию. Теперь заявленная цель — чтобы Украина не проиграла. В майской статье для The New York Times Байден перечислил шаги, на которые Америка не пойдет. Она не будет свергать Путина. Она не будет посылать на Украину войска и воевать с Россией напрямую. Она не будет поощрять Украину к нападению на Россию и не будет ее в этом поддерживать. Она не будет "затягивать войну лишь для того, чтобы причинить России боль".
Байден предостерег Москву, что применение ядерного оружия "повлечет за собой тяжелые последствия". Ответ будет зависеть от обстоятельств, но чиновники говорят по секрету, что ответ будет скорее обычным, чем ядерным. Да и в любом случае Байден не захочет до этого доводить.
Тщательно обходя собственноручно введенные ограничения, Байден не обозначил конечной цели. Осведомленные источники говорят, что высшие чины выясняют это при помощи штабных учений. Пока что администрация ограничивается банальностями о том, что добивается "демократической, независимой, суверенной и процветающей Украины". При этом требования Украины вернуть все утраченные с 2014 года территории она не поддержала. С умыслом или без, но политика Байдена наверняка приведет к затяжному конфликту или патовой ситуации. А это, в свою очередь, грозит подорвать единство и стойкость Запада, если избиратели восстанут против стагфляции, перебоев с энергией и гигантского счета за поддержку Украины. На это, возможно, Путин и рассчитывает.
Однако разочарование и неуверенность по-своему служат ядерному сдерживанию: Америка воздерживается от прямого вмешательства, Россия — от удара по НАТО. Покойный Том Шеллинг (Tom Schelling), экономист и ядерный стратег, утверждал, что грань войны непостижима: это не твердый край обрыва, где можно стоять без опаски, уставившись в бездну, и решать, броситься вниз или нет, а скользкий и покатый склон, где ни стоящий, ни смотрящий со стороны не в силах уверенно оценить риск. Поэтому в ситуации, когда главная угроза — катастрофический обмен ядерными ударами, кто обвинит лидеров в том, что они перестраховываются?