Мирные мужчины на Украине оказались в западне
Foreign Policy критикует мобилизацию на Украине — особенно запрет на выезд мужчин. Автор считает, что украинские мужчины, которых перестали выпускать из страны, "заперты в ловушке", и это является нарушением их прав, на которое нужно обратить внимание правозащитным организациям.
Чарли Карпентер (Charli Carpenter)
Пятого июля командование ВСУ опубликовало документ, который значительно расширяет действие закона о военном положении и ограничение свободы передвижения для украинских мирных жителей мужского пола. В нем сказано, что "годные к военной службе" граждане не должны покидать районы проживания. Украинские пользователи соцсетей уже жаловались на ограничения, запрещающие мужчинам уезжать из страны вместе с семьями. Они публиковали сообщения с хештегом #UkraineLetMenOut (Украина, отпусти мужчин). Когда стало известно о новом распоряжении, пользователи украинского твиттера отреагировали такими постами: "Теперь нам даже из города нельзя выехать без разрешения военкомата"; "Даже у животных в этой стране теперь больше прав".
Как исследователь конфликтов, я недавно участвовала в организации гуманитарной помощи и освещала ситуацию на украинско-польской границе. Мирные украинцы, молодые мужчины, уже несколько месяцев мне пишут, в том числе через анонимные аккаунты в твиттере. Еще до выхода распоряжения они чувствовали ужас и отчаяние. Один молодой человек, который прячется во Львове, — назовем его Андрей — попросил меня поделиться его историей, но испугался называть свое настоящее имя. Андрея оторвали от матери, сестры и невесты, когда те бежали в Лондон, а он был вынужден остаться.
"Я нужен своей девушке и больной матери за границей, я могу работать и помогать им. Сейчас я не могу помочь даже себе самому. Меня оставили с незнакомыми людьми, лишили крова, и я не могу выехать из страны, — рассказал он. — Ни у меня, ни у моих друзей нет опыта. Мы не хотим брать в руки оружие и физически не умеем драться. Я боюсь, что меня отправят воевать без должной подготовки. Моих друзей готовили всего пять дней, а потом отправили в Донецк. Я беспокоюсь за мужское население этой страны, у многих положение куда хуже, чем у меня".
Истории вроде этой показывают гендерную сторону конфликта, о которой редко пишут в западных СМИ: мирные мужчины, которых на границе разлучают с семьями, рискуют попасть под призыв без должной подготовки, сидят без работы, без помощи, без надежды и без своих близких.
Все это из-за военного положения, селективного по гендерному признаку, введенного киевскими властями на раннем этапе конфликта. Мужчинам в возрасте от 18 до 60 лет за очень редким исключением запрещено покидать страну. Даже жители других государств мужского пола, например, учащиеся за рубежом, которые вернулись домой на зимние каникулы, оказались в ловушке за линией фронта. "Я вернулся на родину на несколько дней и стал заложником этих боевых действий", — написал мне один человек в твиттере. Многие другие говорят, что не имеют возможности работать, а сбережения и продукты уже на исходе. Те, кто остались в восточных городах, боятся погибнуть от бомбардировок или перестрелок.
Есть те, кто не хочет служить совсем, но многих больше всего огорчает другое: их не призывают и не отправляют на подготовку, а просто удерживают в стране. Они лишены и возможности работать, чтобы помогать семьям, и искать работу за рубежом, и как-то более осмысленно поддерживать Украину в этом военном конфликте.
Более того, многие из них лишились работы, а правительство, не разрешая им выезд на за рубеж, не трудоустраивает их внутри страны.
Недавний опрос, проведенный среди 3,1 тысячи взрослых украинских интернет-пользователей организацией Human Security Lab показал, что широкая общественность хочет пересмотра закона. Менее половины украинцев поддерживают решение о том, что мужчины в возрасте от 18 до 60 лет обязаны будут оставаться в пределах страны. Один из респондентов так аргументировал свой ответ: "Какой толк от безработного мужчины, который сидит дома? И который никогда не держал в руках пулемета. Я за то, чтобы отпустить мужчин. Лично от меня было бы больше пользы, если бы я был за рубежом, а не просто сидел на диване". Другой написал: "Если мужчины смогут уехать работать в другой стране и помогать деньгами родине, у нас будет больше шансов на победу".
Но другие сходятся во мнении, что речь идет о базовом праве человека на свободу передвижения равенства полов среди мирного населения. Один из участников опроса написал: "Мы живем в современном мире … у мужчин и женщин должны быть равные права, должно быть право выбирать". Другой посетовал: "Этот закон нужно изменить, потому что не только женщины способны заботиться о детях, а служить в армии могут не только мужчины".
Власти имеют право объявлять мобилизацию в военное время, но, даже находясь в расположении армии, эти люди остаются пострадавшими от военных действий мирными гражданами. Они заслуживают той же защиты и поддержки, что и остальное гражданское население. Однако правозащитные организации уделяют мало внимания проблеме свободы передвижения мужского гражданского населения, и в основном в качестве жертв военных действий (как это представлено в моем исследовании о деятельности НПО) рассматривают только женщин и детей. Из-за этого мужчины подвержены острому психологическому стрессу. Андрей написал мне: "Есть ощущение, что всему миру плевать на мужчин. Я чувствую себя куском мяса, который пошлют на верную смерть".
Проблема еще и в том, что запрет на выезд для мужчин осложняет и процесс защиты женщин и детей. Одинокие беженки с детьми, которых разлучили с родственниками мужского пола, более уязвимы. Они сталкиваются с торговлей людьми, и в большей степени подвержены экономическому и психосоциальному стрессу.
В таких ситуациях семьи вынуждены идти на отчаянные меры. В конце марта девушка по имени Валентина, (ее фамилию и имя ее мужа я не буду раскрывать из соображений их безопасности) пешком прибыла на украинскую границу. Она была на девятом месяце беременности, совсем одна, а из вещей у нее был лишь розовый чемодан. Она присоединилась к группе, которую я перевозила на своем фургоне, пока работала в тех краях и организовывала рейсы для беженцев на железнодорожную станцию в Варшаве. На Украине остался не только муж Валентины, но и ее четырехлетний сын. Она специально оставила его под присмотром отца, потому что без мужа "не смогла бы на девятом месяце лететь и одновременно заботиться о ребенке". Валентина добралась до Амстердама, чтобы "родить в безопасности", тогда как ее супруг и сын укрывались в горах Западной Украины, чтобы избежать бомбежек или призыва.
Когда мужчин заставляют остаться, с ними часто остаются и их семьи. Один из отцов оставил под петицией в адрес украинского руководства комментарий, что хотел бы добиться пересмотра закона, потому что, как он написал, "у меня жена на седьмом месяце, и она не в состоянии терпеть происходящее в стране, но и уехать в одиночку тоже не может". Остаться — значит подвергнуть себя лишениям и риску бомбардировок.
Но надо отметить, что гражданские мужчины в горячих точках больше уязвимы и сами по себе, без привязки к женщинам и детям. Как объяснил в своей книге Адам Джонс (Adam Jones), мирные граждане мужского пола зачастую первыми попадают под вражеский огонь, потому что их принимают за военных. Одно дело призывать, обучать, вооружать и отправлять на передовую мужчин и женщин в качестве военных, и совсем другое — удерживать по половому признаку невооруженных гражданских в зоне активных боевых действий. Недавнее заявление руководства ВСУ, еще сильнее ограничивающее передвижение мужчин по родным городам, чрезвычайно усугубило бы эту опасность. У Андрея хотя бы была возможность бежать на запад, во Львов; молодым людям в восточной части страны запретили бы даже это.
Президент страны Владимир Зеленский оперативно отменил решение от 5 июля, но запрет на выезд из страны остается в силе. Многие гражданские видят в нем нарушение своего права на свободу передвижения, а также дискриминацию по половому признаку. Кроме того, правозащитники отмечали, что гомосексуальные и трансгендерные мужчины подвержены особому риску в зоне боевых действий и в случае призыва. Некоторые организации работают над тем, чтобы помочь отдельным лицам бежать из страны — с упором на уязвимых группах, и особое внимание уделяется украинцам из числа ЛГБТК-сообщества.
Однако гомосексуалы, с которыми мне довелось общаться, прямо говорят, что дискриминация в связи с военным положением связана не с их ориентацией, а с их полом. Гей, который предпочел не раскрывать своего имени, рассказал, что пытался покинуть страну вместе со своим мужем. "На границе нас встретила женщина-пограничник, которая нас развернула, — сказал он. — И дело не в том, что я гей, а в том, что у меня есть пенис". Его мужу, американскому юристу, разрешили выехать, но он решил остаться, чтобы пережить невзгоды вместе с партнером. Та же участь постигла и трансгендерную женщину, которую по ошибке идентифицировали как мужчину.
Тех, кому удается выехать нелегально или эвакуироваться с помощью правозащитных организаций, ждут проблемы с законом, если они решат вернуться. Многим другим либо не по карману нелегальный выезд, либо не посчастливилось оказаться в списках НПО на эвакуацию, либо они просто предпочли остаться и бороться за изменение закона, нежели его нарушать. Андрей сказал мне, что решил остаться работать в направлении перемен, чтобы выехать смогли и другие мужчины. Мать-беженка, которую я перевозила, сказала, что не стала бы пытаться вывезти своего мужа Артема нелегально. И причина вполне понятна: "Мы никогда не сможем вернуться — Артема посадят".
Возможным выходом для таких семей могли стать законные способы обойти закон военного времени через исключения и лазейки, связанные с инвалидностью, образованием или работой. Но правила эти во многом произвольные: многодетные отцы могут уехать, тогда как мужчины с двумя детьми такого права уже не имеют. Погранслужба исполняет закон очень строго и выборочно: бюрократические категории вроде "инвалидности" допускают разные толкования.
И на все нужны подтверждающие документы. Семьям, которые собирались впопыхах и не знали об этом заранее, достать их может быть не так-то просто. К примеру, чтобы получить исключение по здоровью, нужно предъявить справку от врача, но медики сейчас прежде всего заняты тем, что латают раненых. На этом фоне возникла небольшая подпольная индустрия, которая предлагает людям поддельные документы. Из-за этого к семьям, которые честно ищут законные способы, стали относиться с бо́льшим подозрением. Даже если им удается достать настоящие документы, мужчин на границе все равно разворачивают.
Семья Валентины и другие стараются не терять надежды. В один день она прислала мне смиренное сообщение о том, что они с мужем решили развестись. "Это позволит Артему взять опеку над старшим сыном и выехать за границу, — написала она. — сейчас мы ищем специалиста по разводам, чтобы устроить все как можно скорее". Но в зоне боевых действий бракоразводный процесс тоже требует дополнительной документации. Процедуру вдвое осложняет то, что они находятся в разных странах. А юридической поддержки от государства очень мало. Даже в мирное время разводы происходят небыстро, а при военном положении время совсем не на стороне гражданского населения.
Украинские активисты утверждают, что право гражданских мужчин на выезд вообще не должно зависеть от того, есть ли у них жены и дети, которых им нужно защитить. В последние несколько месяцев в стране сформировалось движение, которое хочет оспорить этот закон с точки зрения защиты прав человека. Они завели несколько петиций — одна из которых собрала около 60 тысяч подписей — с требованием к президенту "позволить мужчинам от 18 до 60 без военного опыта покинуть Украину". В ООН Киев призвали придерживаться более "человечного подхода".
Организации по защите прав человека, которые занимаются вопросом защиты гражданских на Украине, в курсе проблемы, но лишь немногие пытались решить ее прямо. Представитель одной из НПО сказал мне, что его организация публично высказывала опасения о членах ЛГБТК на Украине и принудительном призыве, однако там не уверены, что именно следует требовать от украинского руководства.
Надо признать, что с политической точки зрения НПО непросто критиковать защиту прав человека в стране в условиях, когда ее правительство борется за право на жизнь для своих людей — особенно, когда другие государства взяли на себя роль сторонних наблюдателей. Но есть и другая причина, по которой правозащитникам непросто решить эту проблему. Дискриминация гражданских мужчин, которые пытаются выехать вместе с семьями, ускользает от внимания международного права, учитывая то, насколько разрознены обязательства по ним в международных соглашениях.
К примеру, дискриминация гражданских по половому признаку запрещена четвертой женевской конвенцией, которая к тому же дает мирным жителям право бежать из зоны боевых действий. Однако важно то, что женевские конвенции как правило накладывают обязательства на правительства только в их поведении по отношению к противнику. Именно поэтому, когда Россия оккупировала Крым и начала призывать на службу украинских граждан, Human Rights Watch обвинила ее в нарушении международного права.
Но мужское гражданское население Украины сталкивается с нарушением закона со стороны своего собственного правительства. И такая организация, как Human Rights Watch, не может столь же уверенно апеллировать к положениям Женевской Конвенции, касающимся гендерного равноправия, когда речь идет о нарушениях прав украинских гражданских своим же правительством.
В Конвенции о правах беженцев также есть положения, защищающие право гражданского населения на исход из зоны конфликта. Конвенция ясно декларирует, что "права беженца распространяются и на членов его семьи" — утверждая таким образом, что в семье должны быть защищены права и мужчин-беженцев. Но — опять же — эта Конвенция накладывает обязательства на принимающую страну, а не на страну, которую беженцы были вынуждены покинуть. Если бы, к примеру, Польша начала принудительную высылку мужчин, пересекших ее границу, это стало бы нарушением ее положений. В то же время она не обязывает украинскую погранслужбу выпускать за пределы Украины мужчин-беженцев в приоритетном порядке.
Есть совершенно другой комплекс международных соглашений, касающихся прав человека и положений, которые должны соблюдать правительства в отношениях со своими гражданами — и, ссылаясь на них, активисты и НПО могли бы добиваться изменений в законодательстве. В частности, Международный пакт о гражданских и политических правах защищает право на свободу передвижения, свободу мысли и совести, и запрещает дискриминацию по половому признаку.
Но даже здесь профессиональные правозащитники и гуманитарные НПО до сих пор формулировали проблему так, что это не только не способствует результату, а скорее усложняет дело: "не является ли сам по себе призыв на военную службу нарушением прав человека?". Положения же Всеобщего пакта, декларируя запрет на использование принудительного труда, делают исключение для практики воинского призыва.
Марк Гарласко, военный советник голландской пацифистской организации PAX, регулярно консультирующий и более широкое правозащитное сообщество, объясняет, почему НПО не горят желанием поднимать проблему. "Это тяжелая проблема, касающаяся международного гуманитарного права, и мы должны это учитывать. Но в правозащитном сообществе и НПО "есть осознание, что воинский призыв — это законно, и НПО вряд ли могут с этим что-то поделать. Да, это больно осознавать, но государство в этом вопросе ничто не остановит".
Для украинских мужчин, однако, проблема не только в воинском призыве. Законодательство в области прав человека, даже если признается право государства на мобилизацию населения в условиях военных действий, содержит как минимум три нормы, имеющие отношение к украинской ситуации и к статусу военнообязанных, но еще не призванных на службу мужчин.
Первая норма — это право на отказ от военной службы по соображениям совести. Несмотря на отсутствие четкого толкования этой нормы в пакте, она признается Управлением Верховного Комиссара ООН частью законодательства о правах человека. Правозащитные НПО могут добиваться от Украины гарантий того, что мужчины, в том числе те, кто находится за рубежом, отказывающиеся убивать по соображениям совести, могли бы иметь возможность проходить альтернативную службу. Но этот выбор должен быть обоснован религиозными и этическими убеждениями.
Более широким и фундаментальным правом, на которое ссылаются украинские правозащитники, является просто гендерное равенство. Со времени принятия Международного пакта о гражданских и политических правах в 1966 году законодательство о правах человека претерпело значительные изменения и сейчас включает в себя вопросы запрета гендерной дискриминации во всех областях правоприменения — и почти все соглашения, касающиеся гражданских прав, сегодня используют этот язык.
Роберт Энзор, секретарь голландской НПО TransgenderNetworkNetherlands, утверждает, что проблема не про "лазейку" от воинского призыва, а про то, что во множестве стран для службы и прочих разрешенных законодательством обязательных работ рассматривают только мужчин.
"В контексте конфликта на Украине, где в ловушке оказались призывники и гражданское население, нет нужды говорить о важности этого вопроса" — написал он в электронном письме.
По словам Энзора, расширение НАТО приводит к мысли о необходимости выработки более точных международных норм: в таких странах, как Украина или Финляндия, стремящихся в альянс или ЕС, есть только мужской воинский призыв, и потенциально может возникнуть ситуация, когда эти страны будут обязаны защищать женщины из Нидерландов и Норвегии, где воинский призыв распространяется и на женщин.
В этом свете правозащитные НПО могли бы попытаться по-другому воздействовать на украинское правительство — учитывая долгую историю участия украинских женщин в ВС. В этом смысле у Украины, вероятно, есть все стимулы для проведения более сильной политики в правозащитной области и в области гендерного равноправия. Это позволит больше соответствовать стандартам прогрессивных стран-участниц ЕС и НАТО, в контексте ее просьб о приеме в альянс и присвоении статуса кандидата в Евросоюз.
Украинские граждане говорят также, что отмена исключительно мужского воинского призыва может стать той линией, которая позволит Украине почувствовать свое отличие от России. Вот один из комментариев к недавно заведенной петиции:
"Это не только большая (жестокость)... Это еще и по половому признаку... Я хочу, чтобы Украина победила, но я не буду воевать за такую страну. Я могу воевать за ценности — такие, как свобода. Свобода, которой лишили украинских мужчин — отцов, студентов, молодых людей, у которых впереди была вся жизнь — как и у их подруг, которые по какой-то причине имеют право на жизнь. Я хочу того же права для мужчин. В Украине большое количество добровольцев — только они и должны воевать. Пожалуйста, Украина, покажи, что ты не Россия".
Тем не менее, Зеленский ответил на петицию ссылкой на статьи Конституции, касающиеся введения военного положения. Сейчас ходят слухи, что в октябре запрет на передвижение и воинский призыв могут распространить и на женщин. Это, вероятно, решит проблему гендерного равноправия, но это также будет означать и равенство мужчин и женщин в лишении их другого фундаментального права: на свободу передвижения.
Статья 12 Международного пакта по гражданским и политическим правам гласит: "Каждый имеет право покинуть любую страну, в том числе и свою". Пакт предусматривает исключение из правил в периоды угроз национальной безопасности, чем и воспользовалось украинское правительство, уведомив об "отступлении" от текста статьи Генерального секретаря ООН, прежде чем вводить запрет на передвижение.
Тем не менее, оговорка в Статье 4 предусматривает, что такое "отступление" может быть допустимо только в той степени, которой требует ситуация, а также если принимаемые правительством меры не будут противоречить другим международно-правовым обязательствам. Приходят на память положения обычного права о запрете разделения семей в период вооруженного конфликта. Еще раз, Пакт четко определяет, что исключения из положений по мотивам национальной безопасности не могут содержать фактов дискриминации исключительно по гендерному признаку.
Как отмечают многие активисты, сложно оправдывать ограничение на свободу передвижения мужчин, или даже всех, мужчин и женщин, жизненной необходимостью — когда в стране есть хорошо обученная и вооруженная армия из добровольцев, а множество иностранных бойцов было отправлено назад. Вот слова одного из активистов в петиции: "Более 625 тысяч человек изъявили желание защищать страну. Большинство этих людей проходили усиленное обучение владению оружием, проходили занятия по тактике и коммуникациям и имеют требуемый уровень физической и психологической подготовки. Мы полагаем, что воевать должны люди с адекватным уровнем подготовки и мотивации".
Пия Лотта Сторф, кандидат на докторскую степень в Университете Мюнстера, отмечает, что, как мужчины, так и женщины, еще не призванные в ВС, остаются гражданскими и должны в полной мере сохранять права на передвижение. И организации по защите гражданского населения, таких, как PAX, Human Rights Watch, Международный Красный Крест и Центр по делам гражданских в конфликте, которые пытаются привлечь внимание украинского правительства, должны озвучить следующее требование: сохранение права на передвижение и гуманитарный доступ для всех гражданских лиц, без дискриминации по половому признаку.
Желание Зеленского откреститься от все более драконовских шагов украинского генералитета может свидетельствовать об осознании им последствий военного положения в вопросах соблюдения гражданских прав населения. Есть и практические причины для пересмотра украинской властью закона о военном положении. В июне помощник главы офиса украинского президента Алексей Арестович уже заявил СМИ, что правительство склоняется скорее к смягчению мер военного положения, нежели к их ужесточению, — и отчасти из-за нехватки вооружений, которые необходимы для обеспечения им будущих призывников и их обучения. Более того, по словам Арестовича, Киев убедился, что многие мужчины могут оказывать стране более эффективную помощь — работая за рубежом и отсылая деньги домой.
На сегодня ситуация для украинских семей, странным образом вынужденных полным составом оставаться у линии огня, выглядит все более безнадежной. Недавно мне снова довелось выслушать Валентину: она больше не надеется переправить мужа и сына к себе, в Амстердам, и решила, напротив, пробираться на Украину с новорожденной дочерью. Та же молодежная организация волонтеров, которая помогла ей добраться из Украины в Амстердам и родить здесь дочь, теперь взялась организовать маршрут на восток, где она, с младенцем на руках, окажется в зоне боевых действий.
Чарли Карпентер — профессор политологии в Массачусетском Университете (Амхерст), старший научный сотрудник в Белферском центре наук и международных отношений, руководитель Лаборатории Человеческой Безопасности.
