Конференция Договора о запрещении ядерного оружия оказалась пустышкой
В Вене в июне состоялась первая конференция государств – участников Договора о запрещении ядерного оружия (ДЗЯО). Она прошла на фоне резкого возрастания военно-политических рисков в Европейском регионе, наращивания военных расходов и потенциалов, неудач двусторонних и многосторонних усилий в области контроля над вооружениями.
За день до начала конференции ДЗЯО ратифицировали несколько государств, не обладающих ядерным оружием (ЯО): Кабо-Верде, Гренада и Восточный Тимор. Таким образом, число ратификаций доведено до 65. А еще совсем недавно их было всего 50.
Состав участников конференции в основном не вызвал удивления. С недоумением встретили разве что отсутствие Японии даже среди наблюдателей. Будучи единственным государством – жертвой применения ядерного оружия, Япония обладает особой аурой в среде сторонников разоружения. Ее участие однозначно породило бы позитивный пропагандистский эффект. Однако в условиях геополитической напряженности союзнические обязательства Японии оказались сильнее.
Конференция ознаменовалась рядом конкретных решений практического характера, которые отражены в принятых декларации и плане действий. Речь идет, в частности, об установлении двух «крайних сроков». Срока разоружения государства, обладающего ядерным оружием (10 лет после вступления в ДЗЯО). И срока удаления ядерного оружия с национальной территории для государств, размещающих ЯО других государств (90 дней после вступления в ДЗЯО).
С одной стороны, два «дедлайна» должны придать ДЗЯО более устойчивое основание. Срок в 10 лет, как утверждается, исходит из современного состояния науки и технологий и не является произвольно установленным. Срок в 90 дней ставит союзников США перед максимально конкретными условиями отказа от размещения ЯО, ликвидирует легитимное пространство для маневров и манипуляций.
С другой стороны, конкретизация юридических и политических обязательств, не сопровождаемая конкретизацией технического верификационного компонента, вполне может ослабить договор. Четкие временные рамки могут показаться особенно непривлекательными для отдельных европейцев, которые, быть может, и хотели бы отказаться от размещения иностранного ЯО, но не видят для этого возможности в обстоятельствах 2022 года. Если кто-то из размещающих ЯО (или обладающих ЯО) стран вдруг подпишет договор и не уложится в обозначенные сроки, неизбежно возникнет вопрос о неработоспособности и бесперспективности ДЗЯО.
Другое заслуживающее внимания положение принятых на конференции документов – пункт о комплементарности (взаимодополнении) ДЗЯО и международного разоружения, а также режима нераспространения ядерного оружия. Стороны берут на себя обязательство поддерживать Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и «все меры, которые могут эффективно способствовать ядерному разоружению». Недвусмысленный тезис об обязанности поддерживать ДНЯО может стать важным шагом к нейтрализации аргумента противников ДЗЯО о несовместимости двух договоров.
В остальном же решения конференции подтвердили и нескрываемый и ранее пропагандистский (в сугубо нейтральном смысле этого слова) нормативный фокус ДЗЯО. Стороны осудили любые ядерные угрозы («будь то явные или неявные») вне зависимости от обстоятельств, в которых такие угрозы были сформулированы.
Ожидаемо, что осуждают в первую очередь Россию, в высказываниях и решениях политических лидеров которой с февраля текущего года такие угрозы находили многие западные политики и эксперты. При этом Россия угрозы ядерного характера, со своей стороны, отрицает.
Обозначается намерение осуществлять «дальнейшую делигитимацию и стигматизацию ядерного оружия». Подчеркивается гуманитарная основа договора, подтверждается приверженность позитивному обязательству по предоставлению компенсаций жертвам применения и испытаний ядерного оружия.
Правительства государств-участников должны будут в течение 60 дней назначить должностных лиц, ответственных за работу по универсализации ДЗЯО. Планируется проводить дипломатические визиты для информирования о ДЗЯО, расширять поддержку резолюций за ДЗЯО в Генеральной Ассамблее ООН, координировать работу с партнерами. Решено активнее включать в работу гендерное измерение.
Создаются несколько рабочих и консультативных групп:
– по универсализации (сопредседатели – ЮАР и Малайзия);
– по помощи жертвам, восстановлению окружающей среды; международному сотрудничеству и помощи (сопредседатели – Казахстан и Кирибати);
– по имплементации статьи 4 (сопредседатели – Мексика и Новая Зеландия);
– научная консультативная группа.
Выделение имплементации статьи 4 ДЗЯО в отдельное направление работы свидетельствует о том, что необходимость институционализации режима запрещения ЯО сторонниками «ядерного нуля» остро осознается.
Конференция обозначила новый, принципиально важный этап развития Договора о запрещении ядерного оружия как идеи, модели будущего и элемента политической реальности. Еще десяток лет назад отказ от ЯО мыслился как очередной закономерный шаг на пути разоружения – в дополнение к договоренностям, уже многократно сократившим арсеналы ведущих мировых держав.
Подписанный в 2017 году ДЗЯО уже не был договором сугубо «мирного» времени. Однако логика поступательного разоружения еще не была сломлена. Но последовавшие события – среди которых эрозия российско-американского контроля над вооружениями, сигналы накопления ядерного оружия Китаем и Великобританией, разворачивание гонки гиперзвуковых вооружений и, конечно, эскалация на европейском театре – меняют саму систему координат, в которой существует ДЗЯО.
Договор более не является логичным и соответствующим духу времени. Он создает параллельную реальность, в которой ядерное разоружение является императивной задачей, сохраняющей важность вне зависимости от геополитических и военных контекстов. Даже близкие к западному блоку государства – участники договора избежали соблазна принять концепцию сдерживания как соответствующую их интересам безопасности, несмотря на боевые действия на территории Украины.
Более того, сегодня сторонники ДЗЯО настаивают на том, что сдерживание не предотвращает конфликты, а, наоборот, разжигает их. Согласно приводимой аргументации, ведущие державы могут вести наступательные войны, прикрываясь своим ядерным арсеналом – при практически полной уверенности в том, что внешние игроки воздержатся от прямого вмешательства в конфликт. Тезис понятен представителям разных политических течений и регионов мира: ведь он применим едва ли не ко всем конфликтам с участием ядерных держав.
Хоть конференция и завершилась, ее трансформирующий импульс может не ограничиться решениями и заявлениями самих антиядерных активистов. Сторонники ДЗЯО пытаются встроить свою деятельность в реальный политический процесс, на что указывают недвусмысленные позитивные упоминания ДНЯО в документах июньской конференции. Если встречные шаги последуют и со стороны ядерных государств (как официальных, так и неофициальных), то встречу в Вене можно будет назвать успешной. Причем вне зависимости от того, будут ли всё новые участники присоединяться к ДЗЯО.
Врожденные пороки Договора о запрещении ядерного оружия преодолеть едва ли возможно. Главный из них – это, безусловно, отсутствие в договоре ядерных государств, без которых ядерное разоружение едва ли возможно как политически, так и технически. Работа над ошибками, однако, ведется. Это означает, что подход государств ДЗЯО к проблеме ядерного разоружения все же более здравый и близкий к реальности, чем с самого начала заявляли его противники. Поможет ли эта нотка реализма и прагматизма делу ядерного разоружения – рассудит история.
Артем Квартальнов
Артем Александрович Квартальнов – младший научный сотрудник ПИР-Центра.