Как сделать российскую внешнеполитическую стратегию более жесткой?
Недавнее заявление президента России Дмитрия Медведева по мерам противодействия американской ПРО, скрывает не «вновь обретенный» тупик в отношениях двух крупнейших ядерных держав, а пугающую пустоту в позиции РФ по вопросу конструирования будущего мира. Сейчас, в момент окончательного демонтажа архитектуры безопасности в Европе, Россия пока не имеет в наличии новой системы координат, которая была бы важна и необходима соседям и партнерам. В данном случае жесткая риторика г-на Медведева не есть сигнал на принятие жесткого курса. Это скорее попытка скрыть идеологическое бессилие современной российской внешней политики. И тут несказанное Медведевым становится важнее самого его выступления.
Суть выступления президента России раскрываются не в анализе предложенных инициатив – по оценкам экспертов, они уже несколько лет реализуются как часть военно-стратегической компоненты нашего государства, и имеют ценность для неподготовленной аудитории, а в огромных лакунах, где собственно говоря, должна быть, приемлемая для России, альтернатива действиям США.
Ставит в тупик отсутствие самого послания к диалогу, на базе которого можно и нужно было бы развертывать новый формат переговоров. На языке вертится вопрос – а дальше что? Развернула Россия свой «ассиметричный» военный ответ – и? Повторимся, с учетом того, что озвученные шаги давно реализуются, и хорошо известны и США, и НАТО, встает вопрос о реальном содержании документа.
Известно, что 23 ноября США официально известили об отказе от выполнения «определенных обязательств» перед Россией в рамках Договора об обычных вооружениях в Европе (ДОВСЕ).
В ответ на это президент РФ заявил о возможном выходе из Договора о стратегических наступательных вооружениях (СНВ) и об отказе от дальнейших шагов в области разоружения и контроля над вооружениями в «случае неблагоприятного развития ситуации, которая сложилась вокруг системы ПРО стран НАТО в Европе». Сама новость также не является сенсацией – о таком сценарии развития событий было заявлено еще в июле 2011 года, при встрече президента РФ Дмитрия Медведева с генеральным секретарем НАТО Андерсом Фогом Расмуссеном.
Рассмотрим данный шаг в геополитической, широкой, перспективе.
Первое, о чем следует сказать – действия России, фактические и возможные, пока не несут в себе конструктивного или инициативного начала. Очевидно, что американской стороной взят курс на демонтаж глобальной архитектуры безопасности. Это касается как международных институтов поддержания мира – таких как ООН, так и системы международных договоров. По своей сути, этот шаг вполне логичен и ожидаем. США, с их широкими военно-политическими возможностями мирового гегемона совершенно не нужны ограничивающие свободу их рук дипломатические конструкции. С другой стороны, Америка давно привыкла продавливать свои решения через систему двусторонних договоров, в которых имеет подавляющее преимущество.
Поэтому, возможный выход России из соглашений СНВ, для Америки не только не опасен, а даже благоприятен, так как снимает с администрации Белого Дома «моральную» ответственность. Инициативы Дмитрия Медведева, к огромному сожалению, не самостоятельны по сути и по форме, и очень логично укладываются в логику действий США.
Рассмотрим, в этой связи, из чего формировался курс на создание ПРО в США.
Первое: это направление стратегического развития государства. Исходя из политики США, можно сделать предположение, что администрацией Белого Дома было принято решение об установлении абсолютного контроля над ресурсной базой мира. В данном случае, Россия, с запасами СЯС, выглядит естественным конкурентом. Нужно понимать, что этот курс был выбран не вчера, и планы его реализации формулировались годами и сейчас мы наблюдаем стадию реализации.
Второй уровень: отношения с НАТО и ЕС. В данном случае, для США жизненно необходимо заручиться военно-политической и дипломатической поддержкой, так как территория стран Западной Европы составляет инфраструктурную базу системы ПРО и НАТО.
Третий уровень: это отношения со странами Центральной и Восточной Европы (частично входящих в НАТО), на территории которых будут размещаться элементы ПРО.
Четвертый уровень – это страны СНГ, которые рассматриваются как потенциальные носители ПРО. Очевидно, что в планах Альянса и США продолжить максимальное приближение военной инфраструктуры к границам РФ.
Пятый уровень – это Южный Кавказ и Центральная Азия, где НАТО в лице Турции, продолжит свое военно-политическое расширение.
Итак, ПРО не есть частная проблема американской политики. Планы размещения противоракетной обороны – это часть Нового Мира, видения будущего человеческой цивилизации глазами американцев. Это сложившаяся, сформулированная система мировых отношений, основанная на абсолютном превосходстве Атлантического блока.
Предложения России по ПРО являются частными по своей сути, и они неадекватны по характеру предмета обсуждения и масштабам действий. Напомним, РФ предлагает альянсу два сценария: создание единой системы ПРО на основе секторального подхода либо интеграцию натовской и российской систем ПРО. Оба варианта по своей сути не дают сторонам каких-либо ощутимых геополитических дивидендов.
Показательна позиция РФ в варианте предоставления «юридических гарантий», а проще говоря, договора, о том, что ПРО не нацелена на Россию.
Такой подход ставит в тупик.
Политика США за последние 20 лет всем и каждому убедительно показала «ценность» международных соглашений. Сейчас, администрация Белого Дома, уже без лишних дипломатических увертюр, прямо использует международные институты, в своих узкокорыстных целях. И, несмотря на все это, переговорщики от России упорно пытаются навязать США устаревшие абсолютно неэффективные и ненужные РФ механизмы, основанные на теории международного права, которая фактически уже умерла.
Скажем прямо, жесткий отказ США в предоставлении такого договора на руку национальным интересам России, так как заставляет отечественный МИД изыскивать иные сценарии и варианты выхода из ситуации.
Причины такого неудовлетворительного положения дел уже можно констатировать:
К системным болезням можно привести общее больное место всех геополитических инициатив России – это провал согласованного процесса конструкции на уровнях министерств и ведомств. Вся внешнеполитическую активность России постсоветского периода можно обрисовать двумя словами – «от визита к визиту». Фактически, единственный уровень, где реализуются и продвигаются проекты – это уровень глав государств, который продвигается и обеспечивается ресурсами их администраций.
В данном случае сложно переоценить негативную роль российского МИДа, который является главным ответственным за провальную внешнюю политику РФ. Мы не берем в данном случае общую, зачастую неблагоприятную для России геополитическую конъектуру, а конкретно про-российские проекты, чьи шансы на позитивное продвижение были очень высоки. В данном случае можно упомянуть и Таможенный Союз, который МИД просто игнорировал, и ОДКБ, ШОС.
Список можно продолжать долго.
Систематически неэффективная работа этого ведомства, должна заставить задуматься высшее политическое руководство России о нужности МИДа РФ в его текущем состоянии. Другим негативным моментом, который привел к такой неудовлетворительной ситуации – это практическое отсутствие работы причастных ведомств по направлениям внешнеполитической деятельности. До сих пор не сформулирована идеологическая позиция России по США, непонятна повестка дня по ЕС. Также отсутствует, как направление, блок работы по Центральной и Восточной Европе.
К инфраструктурным проблемам можно отнести практически полное отсутствие у государства негосударственных каналов коммуникаций (общественных, экспертных, образовательных), связывающих Россию со странами-оппонентами. Это крайне сужает возможности для донесения своей позиции, и формирования общественного дискурса. Такая ситуация привела к тому, что а) РФ не может влиять на внутриполитическую кухню стран оппонентов, б) не имеет доступа к общественным и экспертным центрам сил.
Более того, государственные механизмы в лице приснопамятного МИДа всеми силами препятствуют такого рода экспертному диалогу, что приводит в итоге, к информационному голоду, и как следствие, неадекватной оценке ситуации.
Регрессионное упрощение, отрицательный синтез направлений деятельности в один, рыхлый, общий курс «в никуда» МИДа, привел к имитации деятельности без фактического содержания.
Отсутствие четкого разделения по объектам исследования легко доказуемо: оно уже неоднократно приводило к тому, что происходили ошибки в формулировки повестки. Так, жесткие требования Дмитрия Медведева пересмотреть планы по ПРО в июле 2011 года в адрес генерального секретаря НАТО Андерса Расмуссена были не совсем адекватны с точки зрения выбора адресата.
В целом, переговоры по ПРО, на взгляд автора, шли по каналам, не имеющим отношения к процессу принятия решений. Так, в открытых источниках не было найдено ни одного сообщения о попытках российской стороны выйти на элитариев США.
В данном случае важно даже не решение как таковое (на взгляд автора, пересмотр решения в условиях текущего состояния РФ был невозможен), а формулировки, стиль и формы мышления. До текущего момента переговорщики из России вели диалог на уровне исполнителей решений. Нужно понимать, что даже президент США в таких вопросах, фигура более декларативная, связанная с национальной элитой и бюрократическим аппаратом множеством обещаний и оговорок. Требовать от Барака Обамы пересмотра решения, которое принимал не он, и которое связывает взаимными обязательствами важных представителей вашингтонских властных кругов, по крайней мере, странно.
Подытожим:
- Россия за все годы не сумела сформулировать своего видения мира, роли и места в нем себя, своих соседей и в остальных стран. Это привело к тому, что в ситуации с ПРО реакция РФ имела характер линейной силовой рефлексии. Такой вариант не имеет стратегической перспективы. Нужно признать, столь быстрое расширение НАТО и уступчивость стран Центральной и Восточной Европы есть следствие концептуального вакуума в отношении своих ближних и дальних соседей со стороны России.
РФ, в лице своих ведомств, не смогла, по крайней мере, формально, выйти на уровень приятия решений, ни в процессе формирования решения по ПРО, ни на этапе начала реализации. Это привело к тому, что возможность диалога была упущена. Признаем, что мы имеем весьма смутное представление, как о механизмах приятия решений, так и о главных центрах силы Соединенных Штатов.
Практически полное отсутствие негосударственных каналов коммуникации привело к тому, что российская позиция в США неизвестна. Государственные ресурсы не дают информации кем и как принимаются решения, каков общественный дискурс по проблеме ПРО, каковы позиции различных общественных, экспертных и прочих центров сил.
Отсутствие системности в подходах, интеграции курса по ПРО в общую картину геополитического продвижения России в мире, привело к тому, что РФ действует в поле логики планов США, и отвечает более интересам оппонента, чем своим собственным.
Что до практических итогов ситуации – то они состоят в необходимости многократного увеличения нагрузки на военно-политическую машину России, в первую очередь в разведывательном сегменте. Система договоров, пусть и формальных, давала информацию о силах и средствах НАТО на Европейском пространстве. Одновременный выход из ДОВСЕ и разворачивание военной инфраструктуры ПРО ставят Россию перед необходимостью воссоздания глобальной системы военной, технической разведки для сохранения контроля над ситуацией. Поэтому стоило бы ждать пересмотров планов по сокращению ГРУ Минобороны, интенсификации процессов по разворачиванию сил спецназначения, военно-космических войск, и общего наращивания военной составляющей.
Политический вывод также не вызывает сомнений – необходимость создания глобальной геополитической надстройки под эгидой России понятна всем, включая высшее руководство России. Так, перспективы, недавно созданного Евразийского союза, вызывает сдержанный оптимизм, с учетом обязательной интеграции в него, уже созданной разноплановой управленческой инфраструктуры.
В данном случае, первым шагом видится интенсификация переговоров со странами СНГ, на предмет их вовлечения в Евразийский союз, в том числе в его военно-стратегической компоненте. Необходимо донести до всех: вхождение стран постсоветского пространства в геополитическое пространство России дает гарантии безопасности, тогда как нахождение вне этих гарантий автоматически делает их ареной противостояния. Судя по риторике начальника Генерального Штаба, для нейтрализации ракет ПРО выбран еще советский сценарий подрыва ядерных зарядов в атмосфере. Последствия этих ударов автоматически ощутят на себе страны, разместившие на своей территории компоненты ПРО, и их ближние соседи.
Необходимо кардинально поменять подходы к внешнеполитической деятельности. Очевидно, что МИД в текущем состоянии неспособен выполнять даже свои базовые функции. Необходима кардинальная перестройка принципов действий Росси на мировой арене, создания своей картины мира.
Только системность и поступательность действий даст руководству государства, реальное видение целей и задач РФ. Один, даже весьма талантливый человек, (в данном случае имеется ввиду спецпредставитель президента РФ Д.Рогозин), не в состоянии решить проблему размещения ПРО на границах России. Необходим системный подход всех вовлеченных в этот процесс министерств и ведомств – МИДа, Министерства обороны, СВР, общественных и экспертных институтов, объединенных общей логикой одного сценария.
Немаловажным моментом является формирование прозрачной для всех, логичной и понятной картины ценностей для России – тогда оппонентам нашей страны будет понятно, какая величина находится вне обсуждения, а какая может стать предметом торга. Пока, на взгляд автора, ни у США, ни у более близких соседей России такого понимания нет.
Не имеющая внятного содержания и, зачастую, и внутренней логики, внешняя политика России дает возможности для всякого рода спекуляций и провокативных действий. Отсутствие понимания в мотивации высшего руководства РФ, зачастую становится причиной не только кризиса в коммуникациях, но и причиной более масштабных политических столкновений.
Ситуация с ПРО далека от своего логического завершения. Более того, она не окончательна – ухудшение социально-экономической ситуации может привести к изменению политической картины стран, входящих в систему ПРО. Экономические рычаги дают России козырь в случае системного кризиса, к которому близки страны Центральной и Восточной Европы.
В отношении с США необходимо максимально расширять каналы коммуникаций, вовлекая в диалог представителей экспертных, общественных кругов, делая вопросы отношений с РФ максимально публичными. С другой стороны, необходимо на системной основе проводить диагностику политического процесса в Соединенных Штатах. Это даст возможности для адекватной оценки процесса принятия решений и изыскания методов влияния на него. Пока, нужно признать, политической карты США, в России, за исключением ряда экспертов не знают.
Со своей стороны, США и НАТО проводят в России активную информационную политику, имеют сильные лобби в экспертных и общественных и политических кругах. Это и приводит к тому, что, в итоге, действия России идут в логике модераторов США, и не отражают собственные национальные интересы.
Александр Костин