У Хуэйпин: трансформация немецкой дипломатии ускоряется, и эта тенденция заслуживает внимания
Российско-украинский конфликт ускорил трансформацию немецкой дипломатии, пишет "Хуаньцю шибао". Позиция Берлина во внешней политике сменилась с умеренной на жесткую, отмечает автор статьи.
У Хуэйпин (伍慧萍)
Внешняя политика Германии всегда сильно зависела от истории и брала за основу такие концепции, как поддержка европейской интеграции, развитие союзнических отношений с Соединенными Штатами, мультилатерализм и ориентация на ценности. Столкнувшись с нестабильной обстановкой в эпоху обострения конкуренции и усиления игр великих держав, немецкая дипломатия подверглась корректировке уже в поздний период правления Ангелы Меркель. Эскалация конфликта между Россией и Украиной стала для неё мощным толчком, поспособствовав и ускорив её глубокую трансформацию. Запад сейчас активно продвигает политику сплочения в Европе. Один за другим проходят саммиты ЕС, G7 и НАТО. Сможет ли Германия усилить свою европейскую и глобальную роль посредством дипломатических преобразований — это важный вопрос, заслуживающий внимания.
Оглядываясь назад на последний раунд различных контрмер, принятых Германией в связи с российско-украинским конфликтом, можно заметить одно очевидное явление: Берлин медленно реагирует в дипломатической сфере. Во многом это связано с традиционным восприятием России в Германии. От федерального правительства, правительств земель, политических партий до экономических кругов – в течение долгого времени ведущим взглядом на германо-российские отношения было то, что Москву нельзя исключить из системы европейской безопасности, а влияние политической обстановки на экономические и торговые связи между двумя странами должно быть ограничено.
Однако эскалация российско-украинского конфликта изменила то, как европейцы воспринимают Москву и послевоенную структуру безопасности, а также оказало большое влияние на немецкую дипломатию. Двадцать седьмого февраля канцлер Олаф Шольц в правительственном заявлении после экстренного созыва Бундестага по российско-украинскому кризису отметил, что этот конфликт стал "историческим поворотным моментом". Это заявление, очевидно, относится не только к сферам безопасности, обороны и энергетической политики, но и к тому, что немецкая дипломатия сделала резкий поворот, а геополитические факторы еще больше усилили свое влияние. Даже левые партии, такие как социал-демократы и Партия зеленых, нарушили свою давнюю традицию пацифизма. Позиция Берлина во внешней политике и политике безопасности постепенно изменилась с умеренной на жесткую.
После вспышки российско-украинского конфликта немецкая дипломатия претерпела серьезные потрясения по двум направлениям: во-первых, изменились руководящие принципы, а во-вторых, дипломатическая структура оказалась скорректирована.
С 70-х годов "Новая восточная политика" была главным руководящим принципом немецкой дипломатии. Она сыграла важную роль в смягчении отношений Германии с Китаем, Советским Союзом и социалистическими странами Восточной Европы. Из-за российско-украинского конфликта этот принцип нарушился, и в стране началась "чистка" пророссийской группировки. Бывший канцлер Герхард Шредер, занимающий высокий пост в "Роснефти", был лишен некоторых привилегий, положенных бывшему главе государства, и под давлением отказался от своей должности в "Роснефти". Премьер-министр федеральной земли Мекленбург-Передняя Померания Мануэла Швезиг, ранее поддерживавшая проект "Северный поток – 2", теперь находится под следствием, а оппозиция попросила ее уйти в отставку. Под влиянием общественного мнения многие политики из основных партий, таких как Христианско-демократический союз и Социал-демократическая партия, заявили, что руководящая линия "содействия трансформации через экономику и торговлю" в "Новой восточной политике" потерпела неудачу. Новый председатель Социал-демократической партии Ларс Клингбайль предложил как можно скорее скорректировать внешнюю политику и политику безопасности, в особенности пересмотреть и подвергнуть критике "Новую восточную политику", инициированную партией и проводившуюся в течение длительного времени.
Российско-украинский конфликт еще больше усилил тенденцию к изменениям в немецкой дипломатии последних лет. Речь идет о повороте на развитие многостороннего партнерства и снижение односторонней внешней зависимости, в том числе от России, Китая и Соединенных Штатов. В дополнение к традиционным областям, таким как экономическая дипломатия и помощь в целях развития, внешняя политика Германии все больше расширяет и укрепляет глобальную партнерскую сеть в других областях, таких как климатическая и энергетическая дипломатия. С одной стороны, Берлин прокладывает путь к преобразованию климата, окружающей среды и энергетики, а также к изменению цепочки поставок, а с другой стороны, он стремится к созданию многосторонней дипломатической модели.
В последние годы Индо-Тихоокеанский регион все чаще становится новым направлением внешней политики Германии. Берлин готов более активно участвовать в делах Индо-Тихоокеанского региона, нарушая традицию предпочтительного диалога с Китаем в азиатской политике, а также укреплять политические, экономические и торговые связи с другими странами региона и налаживать различные двусторонние механизмы стратегического диалога. Германия позиционирует Индию как опорную страну в Азии и укрепляет политический диалог с Нью-Дели через механизм консультаций на высоком уровне. С июня высокопоставленные лица Германии, включая президента, неоднократно посещали Южную Корею, Сингапур, Малайзию, Индонезию и другие страны, подчеркивая важность, которую они придают Индо-Тихоокеанскому региону.
В конце июня на Западе один за другим прошли саммиты Евросоюза, "Большой семерки" и НАТО. Германия является центральной страной Европейского союза, в этом году ее очередь председательствовать в G7, а с первого июля она также займет аналогичный пост в Совете государств Балтийского моря. Ожидается, что после существенной корректировки оборонной политики позиция Германии в НАТО усилится. Сможет ли Берлин повысить свою роль и статус в Европе и мире за счет трансформации внешней политики? Для этого необходимо уделить больше внимания будущим фактическим результатам создания европейской независимой системы обороны, согласования действий между Германией и Францией и координации политики Европы и Соединенных Штатов. Сможет ли Германия усилить свою роль и превратиться в геополитическую державу? Это также в значительной степени зависит от прогресса в формировании жесткой военной силы в стране. Вопрос в том, сможет ли Берлин преобразовать недавно созданный специальный фонд в размере 100 миллиардов евро и 2% своих расходов на оборону в жесткую военную силу, направленную на лидерство в оборонных делах Европы и НАТО. В настоящее время до достижения этой цели еще далеко.
Стоит отметить, что внутреннее общественное мнение в Германии постоянно поднимает тему Китая в контексте ответных мер на украинский конфликт и вопроса снижения зависимости от российской энергетики. Зазвучали даже голоса о "полной переоценке" китайско-германских отношений. Можно предвидеть, что будущее китайско-германских отношений будет становиться все более тернистым. Германия шаг за шагом двигается по пути "выбора стороны" в ценностной политике и геополитической стратегии и уже частично уменьшила зависимость от Китая. В будущем ей необходимо придерживаться тесного сотрудничества с Пекином в таких областях, как климат и глобальное управление.
У Хуэйпин — заместитель директора Немецкого исследовательского центра Университета Тунцзи
