А прагматики и космонавтика трудно сочетаются.
Писатель Александр Железняков — о том, почему российские спутники не могут долететь до Марса
В ночь на 23 ноября была предпринята очередная попытка установить связь с автоматической межпланетной станцией «Фобос-Грунт». Впервые за две недели, в течение которых космический аппарат кружит над нашей планетой, «борт» ответил Земле.
По большому счету полученный сигнал (кстати, его приняла не российская, а европейская станция слежения, расположенная близ города Пёрт в Австралии) уже ничего не изменит в судьбе «Фобос-Грунта». Широко разрекламированный проект, к которому были привлечены специалисты из России и ряда других стран, все равно не удастся реализовать, как бы нам этого не хотелось. Единственное, что мы сможем сделать, так это понять, что случилось с космическим аппаратом сразу после его выхода на околоземную орбиту. В этом случае есть надежда, что в будущем, при запуске новых межпланетных аппаратов, мы не наступим на те же грабли, на которые в этом году наступали неоднократно.
Напомню, что неудача с «Фобос-Грунтом» далеко не первая, происшедшая за последние двенадцать месяцев с российскими космическими кораблями и спутниками. Прошлой зимой мы потеряли три навигационных спутника «Глонасс» и геодезический аппарат «Гео-ИК-2», минувшим летом — спутник связи «Экспресс-АМ4» и грузовой транспортный корабль «Прогресс М-12М». Теперь вот провал миссии к Красной планете.
Перечень неприлично длинен и говорит лишь об одном — не все ладно в нашем «космическом королевстве». Мы продолжаем терять свои позиции. Сегодня по многим направлениям мы уступаем космическое первенство США, Европе, Китаю. А кому мы будем уступать завтра? Может быть, Ирану? Если, конечно, ничего не изменим. Причем сделать это надо быстро и кардинально.
Проблем в космической отрасли, как и во всей российской экономике, много. И сие есть закономерный итог изменений, происшедших в нашей стране в последние 20 лет.
В качестве основных причин наших последних неудач я бы назвал следующие.
Во-первых, государство перестало считать не на словах, а на деле космонавтику «движущей силой научно-технического прогресса», отведя ей роль «бедной родственницы» сырьевых отраслей промышленности. Все, что от нее требуется, это обеспечивать функционирование тех компаний, которые формируют государственный бюджет. То есть пресловутой «нефтяной иглы». Правда, и с этой задачей отрасль уже не всегда справляется.
Во-вторых, финансирование космической отрасли велось и ведется по остаточному принципу. В 1990-е годы это были такие крохи, что свели практически на нет весь тот задел, который остался нам от Советского Союза. Сейчас объемы финансирования растут, но распределение средств носит несбалансированный характер — приоритет отдается связи, навигации, снимкам земной поверхности. А вот пилотируемая космонавтика — единственная сфера, в которой мы остаемся пока лидерами, по приоритетности отнесена на третье место. Про научные исследования и межпланетные полеты и говорить не приходится, они «загнаны в угол» и «находятся в конце списка».
В-третьих, за последние 20 лет оборудование предприятий ракетно-космической отрасли изрядно обветшало. Современного оборудования мало. А если оно и есть, то эксплуатируется столь интенсивно, что уже через пару лет о нем нельзя будет говорить, как о новом.
В-четвертых, из отрасли ушли и продолжают уходить квалифицированные кадры. Молодежь неохотно идет туда, где небольшие зарплаты. Эпоха романтиков прошла, пришло время прагматиков. А прагматики и космонавтика вещи трудно сочетаемые.
В-пятых, изменилось отношение общества к освоению космического пространства. Если раньше мы видели в космических полетах наше единственно возможное будущее, то сегодня многие спрашивают: «А зачем вообще летать в космос?». Был всплеск интереса к космонавтике, когда мы праздновали 50-летний юбилей первого полета человека в космос. Но торжества закончились, и все вернулось на круги своя.
Все это и стало причиной того, что доставка грунта с поверхности Фобоса на Землю откладывается до «лучших времен». То есть очень надолго.
Впрочем, нам никогда не везло с Марсом. За пять десятилетий в нашей стране были предприняты 19 попыток направить космические аппараты к Красной планете, включая и запуск «Фобос-Грунта». Но ни одна станция не смогла полностью выполнить программу полета. Четыре космических аппарата были потеряны в авариях ракет-носителей, еще пять аппаратов «застряли» на околоземной орбите, с тремя связь прервалась на половине пути, семь хотя и добрались до «пункта назначения», но их миссии можно считать лишь частично успешными.
Правда, в разряд «частично успешных» миссий попали и «Марс-2», впервые в мире достигший поверхности Красной планеты, и «Марс-3», первым в мире совершивший мягкую посадку на Марс и доставивший туда первый в мире марсоход. Надо занести в актив российской (да, уже российской) космонавтики успешный запуск к Марсу европейского зонда «Марс-Экспресс» да научные приборы, плодотворно работающие на борту американских марсианских станций и того же «Марс-Экспресса». Но эти успехи либо в далеком прошлом, либо известны лишь узкому кругу специалистов. А в настоящем нашей марсианской программы — «Фобос-Грунт».
Какой же выход из этой патовой, как многим кажется, ситуации? Чтобы окончательно не скатится к положению «космических извозчиков», коими в последние годы нас именуют на Западе, государству, не отрасли, а именно государству необходимо сформулировать национальную цель наших будущих космических исследований. Только она, глобальная, необычная, романтичная, может не только реанимировать ракетно-космическую отрасль, но и сплотить нацию, вдохнуть в нее столь необходимые всем нам «жизненные силы». Сегодня мы живем в безыдейном обществе. Поэтому масштабная задача, поставленная перед космонавтикой (пусть это будет, например, обратная сторона Луны), может стать целью для всей нашей страны.
Иначе останется лишь ворошить прошлое да расследовать обстоятельства аварии очередного «Фобос-Грунта». Что уже изрядно поднадоело.
Александр Железняков — действительный член Российской академии космонавтики им. К.Э. Циолковского
