Назревает ли военный конфликт между Америкой и Россией?
Пока военная операция Москвы на Украине носит ограниченный характер, указывает издатель журнала TNI. Но Вашингтон постоянно повышает ставки и вряд ли осознает, насколько близко он подошел к опасной точке начала третьей мировой.
Дмитрий Саймс
Боевые действия между Россией и Украиной тянутся уже четвертый месяц, и становится все очевиднее, что решительной победы ни одной из сторон в ближайшее время не одержать. Не менее очевидно и то, что позволять сторонам разорять друг друга и дальше, предполагая, что конфликт и далее сохранит ограниченный характер, безрассудно. Недавний спор между Москвой и Вильнюсом из-за решения Литвы ограничить перевозки российских грузов в Калининград – последний пример того, как легко конфронтация может выйти из-под контроля. Цена бессрочных боевых действий будет высока: от катастроф на местах для Киева до серьезных глобальных экономических последствий далеко за пределами Украины и Европы, особенно в продовольственном и энергетическом секторах, которые могут расшатать всю международную систему.
НАТО, несомненно, может укрепить позиции Украины, предоставив еще больше оружия и военной подготовки, – это позволит Киеву добиться ограниченных тактических успехов. Но если вопреки расхожему мнению эти успехи выйдут за пределы территорий, отвоеванных Россией после 24 февраля, и начнут походить на унизительное поражение путинского правительства, Москва вполне способна на существенную эскалацию – как за счет военной мобилизации, так и за счет перевода экономики на военные рельсы. В таком случае США придется выбирать между серьезным военным поражением на Украине и шагом вверх по лестнице эскалации – навстречу ядерному порогу. Те, кто напрочь отрицает, что Москве по силам улучшить свое военное положение, забывают, что сегодня Россия ведет поистине "специальную военную операцию" – совершенно отличную от полномасштабной войны, в которой она пустит на защиту режима все имеющиеся ресурсы – военные, экономические и политические.
Тем временем Вашингтон повышает ставки с каждой неделей. Чем больше современного тяжелого и наступательного оружия США и НАТО передадут правительству Зеленского и чем активнее Вашингтон и Брюссель выставляют Украину ключевым защитником западных интересов и ценностей, тем быстрее они становятся собственниками "украинского проекта". При этом крах этого проекта под натиском российского оружия не только унизит США, но подорвет авторитет и успех Америки на мировой арене. Такой исход был бы катастрофой для администрации Байдена и демократов накануне ноябрьских промежуточных выборов. Несомненно возникнет мощное давление с требованием предпринять дальнейшие шаги и удовлетворить постоянные запросы украинского президента Владимира Зеленского по поводу новых вооружений и иной поддержки. Как к этим шагам отнесется Москва, предсказать нетрудно: разговоры президента Джо Байдена о третьей мировой не преувеличение, а реальная угроза.
Пока что серьезных оценок того, насколько близко мы подошли к этой опасной точке, прозвучало на удивление мало. Российскую операцию на Украине повсеместно называют незаконной и ничем не спровоцированной. Обвинение в незаконности, может, и верно – если под законностью понимать, что сторона либо первая подверглась нападению, либо заручилась одобрением Совета Безопасности ООН. Однако по тем же критериям нападение НАТО на Югославию в 1999 году и вторжение США в Ирак в 2003 году тоже попадают в категорию незаконных. Причем в обоих случаях большинство остальных стран, включая Россию, не пошли на сколь-либо существенное противодействие – не говоря уже о том, чтобы сделать его определяющим элементом своей внешней политики. Что касается неспровоцированности, то это обвинение не более чем расхожее клише. С 1990-х годов Россия регулярно поднимала тревогу по поводу расширения НАТО к ее рубежам и включения в альянс стран с серьезными претензиями к Москве, видя в этом серьезную угрозу безопасности. Можно не соглашаться с российской точкой зрения, но она была хорошо известна и серьезно воспринималась многими американскими экспертами по внешней политики, – свои сомнения на этот счет на страницах этого журнала высказывал сам Джордж Кеннан (George Kennan).
По мнению Москвы, нынешний украинский режим пришел к власти в 2014 году в результате вооруженного путча, в ходе которого был свергнут пусть коррумпированный и некомпетентный, но все же законный президент Виктор Янукович. Восстание получило горячую поддержку ведущих европейских правительств и США. Чтобы понять гнев России, просто представьте себе, если бы бунт на Капитолийском холме 6 января, гораздо менее кровопролитный чем события в Киеве в феврале 2014 года, восторженно приветствовал Владимир Путин – или, если уж на то пошло, если бы Москва свергла мексиканское правительство и усадила своих ставленников.
Россия не начала свою операцию без предупреждения – наоборот, ей предшествовали попытки решить проблему дипломатическими средствами. В конце 2021 года Москва представила список требований безопасности, в первую очередь насчет членства Украины в НАТО и, как ей представлялось, ее военного поглощения со стороны альянса. Формулировки Москвы оказались неприемлемы для США и их союзников, однако перспектива серьезной дискуссии и поиска взаимоприемлемых решений была, тем более что предлагать Украине членство в НАТО в ближайшее время не планировалось. Но вместо этого США и НАТО российский ультиматум с презрением отклонили – не только на словах, но и с новыми санкциями и новыми поставками оружия Киеву. Это была полная противоположность тому, чего добивался Путин. Реакция Запада оказалась настолько категоричной и, по мнению русских, пренебрежительной, что некоторые эксперты российского государственного телевидения даже заподозрили, что США пытаются спровоцировать Россию, чтобы та напала на Украину и увязла в трясине – подобно СССР в Афганистане в 1980-х.
В то время президент Зеленский правильно сделал, что скептически отнесся к предупреждениям Байдена о "неизбежности" российского вторжения в Украину – хотя бы потому, что оно не было неизбежным и даже не значилось в планах. Россия проводила военные учения в Белоруссии, чтобы разместить там свои силы, заявить о себе и использовать их как рычаг против Украины, – для полномасштабного военного вторжения их было явно недостаточно. Это стало окончательно ясно с началом спецоперации. Не только ключевые лица в российском правительстве, но и высшие военные чины ни о какой неизбежности не подозревали – отсюда и запутанное начало этой операции. Главная причина того, почему так мало людей даже путинского круга, включая высших дипломатов и представителей национальной безопасности, почти до последнего момента знало об операции, – была в том, что такое решение еще не было принято. Как сообщил мне один высокопоставленный чиновник, который, как считается, в курсе событий, Путин вопреки всему надеялся, что "рано или поздно начнутся серьезные переговоры и никаких военных действий не потребуется". Вместо этого Вашингтон счел, что Москва блефует и поставил Путина перед болезненным выбором: либо дать слабину и дискредитировать себя, либо нажать на кнопку.
Разумеется, президент Путин отдал приказ о начале боевых действий, и именно ему предстоит взять на себя ответственность за последствия. Однако, как недавно заметил папа римский Франциск, это лидеры в Вашингтоне, Лондоне и Брюсселе, устроили, как показалось русским, явную провокацию и легкомысленно проигнорировали требования России, хотя сами не планировали принимать Украину в НАТО.
Пока Москва решала, что делать дальше после того, как Запад отверг ее ультиматум, ряд ведущих российских экспертов сочли отказ Вашингтона и Брюсселя от российских требований категоричным и чрезмерным (в конце концов членство в НАТО Украине в любом случае не светило, а от использования военной силы в ее защиту администрация Байдена отказалась). Напрашивается логичный вывод, решили они, что Байден и его советники сознательно провоцируют Россию напасть на Украину. Этот аргумент на ток-шоу Первого канала привел Константин Ремчуков, издатель известной "Независимой газеты". В конце концов Путин четко решил, что "специальной военной операции" быть – и неважно, спровоцирована она или нет.
По прошествии четырех месяцев справедливо заметить, что операция разворачивается не совсем так, как рассчитывало российское правительство – будь то в военном отношении или в политическом. Украинские военные оказали сопротивление более ожесточенное, чем от них ожидала администрация Байдена, – в феврале США поспешно эвакуировали посольство из Киева и предложили бежать президенту Зеленскому. Администрация Байдена наверняка довольна беспрецедентным единством в рядах НАТО и на Западе вообще. Невиданное согласие сопровождается к тому же исключительно жесткими и обширными санкциями против России. Не менее поразительна и обещанная Киеву с февраля военная помощь в размере 5,6 млрд долларов. Именно благодаря помощи США, а также их союзников – всего сорока стран – украинская армия добилась поистине впечатляющих результатов в боях с российскими военными и намного превосходящей артиллерией и авиацией.
Однако ключевая проблема для администрации Байдена заключается в том, что правительство Путина тоже добилось впечатляющих успехов. Практически в одиночку противостоя всему Западу и самым развитым демократиям Северной Америки, Европы и Тихоокеанского региона, Россия остается непобежденной и непокоренной. После первоначальных неудач Москва умерила свои первоначальные цели, но добилась тактических успехов в Донбассе и на юге Украины. Даже несмотря на санкции и заморозку половины золотых и валютных резервов Центрального банка Россия поддерживает сносный уровень экономической активности и продолжает производство оружия и боеприпасов. Более того, за исключением Запада, большинство стран изолировать Россию отказались наотрез. Даже те, кто голосовал на Генеральной Ассамблее ООН в поддержку необязательных резолюций с критикой России, в большинстве случаев делали это под давлением Запада, а не по реальным убеждениям. Ключевые страны вроде Китая и Индии осудить Россию отказались даже символически, явственно дав понять, что хотят поддерживать с Москвой нормальные отношения и укреплять экономические связи насколько это возможно, не нарушая западных санкций и не навлекая на себя болезненных репрессий. Пожалуй, еще важнее то, что единство Запада вокруг жестких и всеобъемлющих санкций дорого ему обошлось: значительная часть российского общества сплотилась вокруг Путина. Многочисленные опросы общественного мнения, в том числе независимые и оппозиционные, свидетельствуют о том, что после четырех месяцев боевых действий ядерная держава Россия едина и готова противостоять вызовам Запада.
Доселе военная операция Москвы носила ограниченный характер – и не только на словах. С самого начала для масштабного наступления у России попросту не хватило войск. Это одна из причин, почему правительство Зеленского скептически отзывалась об операции, пока та была еще на стадии планирования. И если сегодня Россия сохраняет превосходство в большинстве категорий военной техники, то по личному составу, считают многие эксперты, Украина после ряда мобилизаций получила преимущество на поле боя. Россия же никаких мобилизаций пока не проводила: призывники, отправленные на Украину в начале операции, оказались исключением. Есть длинный список шагов, которые предполагала НАТО в случае полномасштабного конфликта, но Москва так и не предприняла. Хотя Россия без колебаний приступила к неизбирательным бомбардировкам, когда ей не хватало высокоточного оружия и разведданных, в целом она действовала весьма сдержанно, например, не трогала важные правительственные здания, электростанции, телевышки и президентскую резиденцию в Киеве. Иностранные лидеры даже посещали Зеленского и приезжали в Киев на поезде, – а Россия не чинила им никаких препон, не говоря уже о ракетных обстрелах и авианалетах. Несмотря на многочисленные риторические угрозы Москвы, российские войска пока не атаковали склады, аэродромы, вокзалы и автомагистрали за пределами Украины, через которые соседние страны доставляют Киеву военную помощь. Не видно пока и масштабных кибератак и диверсий, которые считаются неотъемлемой частью российского инструментария.
Похоже, Путин действительно полон решимости продолжать ограниченную военную операцию как можно дольше, чтобы поддерживать относительно нормальное положение внутри страны. Однако западные санкции продолжают шириться, и от них все чаще страдают лица, связанные с путинским режимом лишь постольку-поскольку, например, дети российских чиновников от первого брака или успешные предприниматели. Многие попали в санкционные списки сугубо за принадлежность к той или иной отрасли, будь то журналистика или энергетика. Таким образом, от санкций в России предсказуемо сложилось впечатление, что их подлинная мишень – не путинский режим и не российские военные, а весь российский народ. К счастью Путин не дал выхода народному гневу против Запада и не стал превращать свою операцию в подобие "отечественной войны". Но было бы серьезным просчетом пренебречь реальным потенциалом такого сценария.
Какие красные линии помешают Путину перейти от ограниченной военной операции к "отечественной войне", неизвестно. Тактические неудачи в Донбассе, особенно на территориях, занятых после 24 февраля, в эту категорию наверняка не войдут, однако остается целый ряд вероятных сценариев, которые могут спровоцировать значительную эскалацию с российской стороны. Так, украинские чиновники грозят разрушить Крымский мост или даже вернуть Крым при помощи американского оружия. По мнению русских, этот шаг равноценен масштабному нападению на российскую территорию. А еще Польша и Прибалтика считают Россию не просто угрозой, а ненавистным чудищем, которое надо уничтожить или как минимум унизить, в результате создается впечатление, что они прямо-таки ищут драки с Москвой. Ограничив транзит в Калининград через свою территорию, Литва поставила российскую область в зависимость от морских поставок. Нетрудно себе представить, что если ограничения сохранятся, реакция России не будет принципиально отличаться от реакции США на советскую блокаду Западного Берлина в 1948 году. Польские чиновники подлили масла в огонь, пригрозили ограничить России морской доступ к Калининграду и даже предлагают взять на себя ответственность за обеспечение противовоздушной обороны западной Украины. Как некогда заметил сам Байден, такие действия со стороны страны НАТО сделают альянс непосредственным участником украинского конфликта. Надежда, что Россия будет медлить с ответными военными действиями, призрачна.
В преддверии 24 февраля американская разведка предсказывала целый ряд враждебных шагов со стороны России, которые до сих пор не произошли – но не исключены в ближайшем будущем, начиная от тихого, но планомерного налаживания связей с враждебными странами и движениями (Ираном, Северной Кореей, Никарагуа и "Талибаном"*) и заканчивая кибератаками и планированием ядерных ударов. Американская разведка не видит признаков, чтобы Россия занималась ядерной подготовкой, но пока неясно, о чем именно идет речь. Если бы такие приготовления стали достоянием общественности, Россию бы, разумеется, обвинили бы в разжигании ядерной войны, причем не только западные страны, но даже те, кто Москве симпатизирует, включая Китай и Индию. В отличие от американских СМИ, где регулярно обсуждаются попытки администрации Байдена затеять гибридную войну, в России столь же подробных обсуждений враждебных действий против США – например, как со стороны Министерства финансов или Управления по контролю за иностранными активами – вы не найдете. Однако в Москве зреет желание подготовить список вариантов, начиная от экономических контрсанкций и заканчивая активными мерами, который в нужный момент ляжет Путину на стол. Что же касается ядерной катастрофы, то чаще всего на российском телевидении обсуждается вариант самый невероятный: когда гости всерьез или иронически разглагольствуют об ударе стратегическими ракетами и уничтожении восточного побережья США. Если Россия потерпит серьезные неудачи, которые будут угрожать контролю над Крымом или Калининградом, ее экспорту продовольствия и энергии или финансовой, или внутренней стабильности, российская военная доктрина допускает применение тактического ядерного оружия. Этот сценарий наверняка всерьез рассмотрят высокопоставленные российские чиновники, ведь многие из них считают, что лидеры США и ЕС не сумасшедшие и не станут рисковать полномасштабной ядерной войной ради интересов, не относящихся к жизненно важным. К тому же определение жизненно важных интересов меняется, когда речь идет о ядерном оружии любой мощности.
Учитывая противоречивые цели России и Украины, их противоположные надежды на дальнейшее развитие конфликта и нестабильную ситуацию на поле боя, какое-либо соглашение представляется на данном этапе маловероятным. Однако признание этой реальности отнюдь не означает, что мы должны смириться с непрекращающейся перестрелкой между Москвой и Киевом без какого-либо содержательного диалога между Вашингтоном и Москвой. Сегодня главная опасность – не замороженный конфликт, а обширный пожар, который может вспыхнуть практически в любой момент от непредвиденного события вроде убийства эрцгерцога в Сараево в 1914 году.
Одно дело утверждать, что урегулирование без участия и согласия украинского правительства недопустимо, но совсем другое – полностью передать Киеву бразды переговоров с ядерной державой. Основополагающая обязанность администрации Байдена – обеспечить выживание нашей республики. Украинцы имеют право наложить вето на любое территориальное соглашение с Россией, но никак не на решения США о видах и количестве поставленных вооружений и, тем более, на то, какие отношения Америке налаживать с единственной страной, которой по силам ее уничтожить. Путин продемонстрировал, что он готов принимать смелые безжалостные военные решения. Однако сам он и его стратегия – продукт иной политической культуры, поэтому у него своя трактовка случившегося между Россией и Западом. Его взгляд сильно отличается от господствующего в Вашингтоне и может привести Путина к принципиально иным выводам, чем сделал Запад. Мысль, что Москва будет руководствоваться американской меркой осторожности, чревата фатальным просчетом.
___________________________
* террористическая организация, запрещенная в России (Прим. ИноСМИ)
