Научно-техническая политика после провала миссии "Фобос-Грунт"
Миссия российского автоматического межпланетного аппарата «Фобос-Грунт», очевидно, так и закончилась – на полушаге. Выведенный на опорную околоземную орбиту 9 ноября аппарат буквально отказался включить маршевые двигатели и перейти на орбиту полета к спутнику Марса – Фобосу. Аппарат должен был опуститься на поверхность спутника, забрать образцы грунта с его поверхности и вернуть их обратно на Землю. По заявлению главы Роскосмоса Владимира Поповкина, «Фобос-Грунт» проживет на орбите до первых чисел января. Но вот возможность отправить его к Марсу закрылась, по оценке американских экспертов, в минувший понедельник.
Но, как бы там ни было, при любом исходе миссии «Фобос-Грунт» России, по-видимому, надо серьезно пересмотреть свою космическую программу, а главное – подходы к ее формированию.
Впрочем, пока официальные лица, что называется, хорохорятся. «Россия не собирается сворачивать свои научные космические программы даже в случае неудачи с аппаратом «Фобос-Грунт», – заявляет Владимир Поповкин.
Российская академия наук вообще никак не комментируют происходящее. Как будто это не ее дело. Между тем почти во всем, что касается научных исследований, заказчиком фактически является именно Российская академия наук.
Совет по космосу РАН тоже переживает сейчас сложные времена. Если говорить коротко, то в нем борются две партии – астрофизики и планетологи. Заметим, все очень искренне желают процветания российской космической программе.
Понять академиков можно. По данным бывшего директора Роскосмоса Юрия Коптева, которые он приводил в 2001 году, финансирование космической деятельности в России с 1991 по 2000 год сократилось в 18 раз. «Когда перед Роскосмосом стоит задача сохранения космической отрасли как таковой, фундаментальная наука – это последняя его забота, – заявлял в беседе с корреспондентом «НГ» академик, директор Института геохимии и аналитической химии имени В.И.Вернадского РАН Эрик Галимов. – Это понятно. Поэтому я и говорю, что проблема носит системный характер».
По мнению академика Галимова, «сейчас пилотируемая космонавтика как раз испытывает кризис цели». Возможно, именно поэтому и появился амбициозный, даже интригующий проект пилотируемой экспедиции к Марсу (а то – и высадки человека на поверхность Красной планеты).
Очень хорошо эту логику выразил два года назад академик, директор Института космических исследований РАН Лев Зеленый. «По-моему, нам легче полететь на Марс, чем выиграть чемпионат мира, – почти пошутил Лев Зеленый во время круглого стола в «НГ», посвященного перспективам освоения Марса. – Нам нужен национальный большой проект. Раньше это было освоение Сибири, полеты в космос. Сейчас этого нет, и страна «мельчает»… Людям нужны большие идеи. Это неизбежно. Еще больше это нужно не вообще людям, а конкретному государству».
Приводятся и соответствующие обоснования. По подсчетам специалистов ракетно-космической корпорации «Энергия», срок осуществления проекта полета пилотируемого корабля к Марсу – 12 лет, а стоимость – 14 млрд. долл.: «В настоящее время это самый продуманный и экономичный в мире проект марсианской экспедиции». Для такого проекта деньги, прямо скажем, смешные. Подействовало. В последнее время и президент России Дмитрий Медведев, и премьер-министр Владимир Путин не раз выражали поддержку планам марсианских исследований.
Кто вложил в уши высших руководителей страны идею «нашествия на Марс» – этим даже никто не интересуется. Просто есть мнение… Тот же академик Галимов отмечает: «Порочна система принятия решений. Она авторитарна и при этом некомпетентна. Выстраивается вертикаль по принципу – кто предан, с кем удобнее работать. Компетентность в ряду этих качеств оказывается второстепенной. Такая вертикаль нечувствительна ни к каким доводам».
Потрясающий пример механизма формирования такой политики – заявление, которое сделал в рамках международного авиакосмического салона МАКС-2005 тогдашний руководитель РКК «Энергия» Николай Севастьянов: Россия, мол, собирается высадить первых туристов на Луну уже в 2012 году...
«Трагедия нашего правительства в том, что... наука выше их понимания, они не умеют отличить знахарей – от докторов, шарлатанов – от изобретателей и фокусников и черных магов – от ученых. Им приходится полагаться всецело на чужое мнение» – это цитата из письма от 21 мая 1935 года Петра Леонидовича Капицы. Лучше не скажешь.
Российская космическая программа может стать жертвой внутрицеховых склок и конфликтов. Роскосмос, Совет по космосу РАН (и Академия наук в целом), мощные инженерно-технологические структуры типа РКК «Энергия» – у всех свои цели, задачи и интересы в космической деятельности. В США, например, для согласования всех частных интересов существует институт советников главы государства. В частности, советник по науке. Независимый, авторитетный специалист с широкими консультативными полномочиями.
В принципе эту же функцию при президенте России выполняет Совет по науке, технологиям и образованию. Вернее, должен был бы выполнять. Но состав совета – 39 человек – слишком разнороден, чтобы выполнять функции независимой экспертной структуры. По крайней мере не слышно что-то, чтобы президент страны ссылался в своих решениях на мнение совета. На слуху только имя советника президента по экономическим вопросам Аркадия Дворковича…
А «Фобос-Грунт» все-таки жалко. «Фобос как возможность зацепиться за уходящий поезд к Марсу – это был лучший для нас вариант», – подчеркивает академик Галимов. Но, увы… Марс в очередной раз не принял. Эта планета вообще не любит землян: успешными были лишь 30% российских и советских запусков, 50% – американских. Все попытки Японии и Европы так и не увенчались успехом до сих пор.
Андрей Ваганов
