Риторикой "сегодняшняя Россия — это завтрашний Китай" азиатские страны не одурачить
НАТО стремится использовать конфликт между Россией и Украиной как возможность для глобализации альянса, пишет Global Times. Блок стремится стать надежным инструментом для экспорта западных ценностей и концепций безопасности. Однако азиатские страны не собираются выслушивать наставления того, кто постоянно терпит поражение.
Цуй Хунцзянь
Воспользовавшись высоким градусом российско-украинского конфликта, НАТО намерена переосмыслить намеченный на конец июня саммит как возможность выйти за пределы обычного числа участников. Наряду с 30 государствами-членами к участию во встрече на высшем уровне приглашаются страны, не входящие в состав альянса. Речь, в частности, идет о Швеции и Финляндии, которые заинтересованы в присоединении к организации, и "партнерах" из далекого Азиатско-Тихоокеанского региона, таких как Япония, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия. После расширения на восток (в Восточную Европу) вскоре после окончания холодной войны и участия в конфликте в Афганистане НАТО стремится использовать кризис между Россией и Украиной как возможность для глобализации альянса.
Помимо основных трансатлантических отношений НАТО на протяжении многих лет методично развивает ряд "партнерских сетей". С этой целью она последовательно протягивает щупальца в Евразию с помощью программы "Партнерство во имя мира", на Ближний Восток и в Северную Африку в рамках "Средиземноморского диалога" и в регион Персидского залива посредством "Стамбульской инициативы сотрудничества". Эти сети являются основными инструментами альянса для расширения за пределы Европы и проникновения в сферы невоенной безопасности, а также основным рычагом для осуществления "глобализации".
Создавая и продвигая партнерские отношения, НАТО тщательно спланировала и внедрила трансграничную стратегию. Во-первых, альянс начинает с вопросов региональной безопасности и постепенно преодолевает географические границы посредством диалога с соседними странами, проникая в окружающие евразийские внутренние районы и на южное побережье Средиземного моря. Во-вторых, эта организация, не желающая довольствоваться тем, что играет роль только в одном уголке Европы, стремится идти напролом дальше, преодолевать географические ограничения, используя трансграничные проблемы. После окончания холодной войны альянс укрепляет свои позиции, обобщая концепцию безопасности, привлекая страны, которые географически отделены от него, но геополитически жизненно важны для построения межрегиональной сети. Помимо традиционных вопросов безопасности, в число сегодняшних стратегические интересов НАТО входят океаны, киберпространство, космос, борьба с терроризмом, климат и даже инвестиции, инфраструктура и другие области, с помощью которых альянс мог бы расширить сеть.
НАТО не удовлетворена нынешним масштабом своей сети и желает привлечь больше стран, которые могут быть использованы в качестве средства расширения альянса. Для этого необходимы прочные связи, и инструментом, который он нашел для достижения этой цели, является "политизация". Это одно из направлений реформирования НАТО наравне с другим, "глобализацией", предложенным почти одновременно. Суть состоит в том, чтобы превратить альянс в надежный инструмент для экспорта западных ценностей, институтов и концепций безопасности. В последние годы объединение стран со схожими ценностями стало приоритетным принципом в рамках сети партнерств НАТО, поэтому она с повышенным энтузиазмом и вниманием относится к некоторым странам Азиатско-Тихоокеанского региона в своей сети. При этом наблюдается тенденция превращения их из "партнеров" в "союзников".
Независимо от обстановки в сфере безопасности, региональной структуры или стратегической культуры, НАТО не имеет ничего общего с Азиатско-Тихоокеанским регионом, поскольку последний с его разнообразной региональной политической обстановкой не является главным полем битвы в холодной войне и находится под значительным влиянием идей движения неприсоединения. В этом регионе нет ни исторических предпосылок, ни реальной необходимости в блоковой конфронтации. Однако ради стратегических нужд США альянс пытается активизировать и укрепить свою "партнерскую сеть" для участия в решении вопросов безопасности в АТР, тем самым трансформируя региональную структуру безопасности.
НАТО нашла два повода для "присутствия" в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Первый заключается в том, чтобы в полной мере использовать одностороннее восприятие российско-украинского конфликта некоторыми странами региона, чтобы возродить клише "сильная страна должна быть гегемоном, и необходимо защищать демократию". Риторика "сегодняшняя Россия — это завтрашний Китай" используется для нагнетания напряженности и запугивания стран региона, порождая спрос на "коллективную безопасность в стиле НАТО" в АТР. Второй — это незаконное присвоение принципа неделимой безопасности для создания ложных теорий, таких как "неделимая безопасность Европы и Азии". При этом для того, чтобы убедить Азию, ей читают наставления, выдавая неудачный опыт за удачный. Распространением такой риторики альянс подал опасный сигнал своей попыткой превратить создание партнерских отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе в реальные меры, тем самым разрушая экологию региональной защищенности.
Если коллективная безопасность определяется как победа в блоковом противостоянии, то НАТО может назвать свою осаду России успехом. Но если считать, что сутью региональной безопасности является мир, то российско-украинский конфликт и возобновившиеся военные действия в Европе — это явное поражение. Коллективная безопасность, которая является исключительной и конфронтационной, приведет лишь к усилению конфликта и возникновению страха в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а "успех" коллективной безопасности достигается ценой "поражения" в вопросе обеспечения региональной безопасности. У стран АТР нет оснований и надобности выслушивать наставления и принимать соблазнительные предложения того, кто постоянно терпит поражение.
