Как защитить наши села от ударов противника
К сожалению, призывы военных экспертов ввести военное положение в областях, граничащих с Украиной, прозвучавшие еще в начале специальной военной операции, остались без внимания. Разумеется, нелокализованный очаг опасности так или иначе начинает разрастаться. И сейчас уже вызывает серьезное опасение жителей и администрации приграничных регионов.
Напомню, что атаки территории России со стороны Украины начались 1 апреля в 6.30 утра, когда Белгород проснулся от взрыва. Тогда два украинских вертолета Ми-24 нанесли удар по местной нефтебазе, вызвав крупный пожар.
Обсуждая это безобразие, один из высокопоставленных экспертов заявил, что теперь там будет летать самолет ДРЛО, который не допустит повторения воздушных нападений. Однако ничего подобного не случилось.
14 апреля два боевых вертолета вторглись в воздушное пространство России и нанесли не менее шести ударов по жилым домам в селе Климово Брянской области. Пострадали восемь человек, тяжелые ранения получили маленький ребенок и пожилая женщина. Также обстрелам подверглись села Журавлевка и Сподарюшино в Белгородской области, где один мужчина получил легкое ранение.
19 апреля со стороны Украины обстреляли село Головчино Грайворонского района Белгородской области. Есть разрушения. Пострадали три человека
11 мая при обстреле села Солохи в Белгородской области погиб 18-летний студент Руслан Нефедов. Пострадали еще семеро. Были повреждены 17 домовладений и шесть автомобилей, в местной школе выбиты окна.
17 мая ВСУ обстреляли белгородское село Безымено. Один человек ранен.
Белгородцы уже сбились со счета, сколько «прилетов» было со стороны Украины за время спецоперации. В области повредили более 400 домов и 85 транспортных средств.
Список этот продолжает расти. Авиационным и ракетно-артиллерийским обстрелам подвергаются Брянская, Курская, Белгородская области, Россошанский и Кантемировский районы Воронежской области. По состоянию на 20 мая зафиксировано пять сообщений по Брянской области, семь – по Курской, девять – по Белгородской и два – по Крымскому полуострову. В данной ситуации возникают вопросы.
ГДЕ ЖЕ ЗОНА БЕЗОПАСНОСТИ?
Почему за три месяца на границе Украины с Россией не создали зону безопасности, которая могла бы исключить обстрел российской территории?
До села Головчино, которое обстреляли 19 апреля, примерно 22–23 км от границы, причем приграничный район Украины на карте обозначен как занятый российскими ВС. Выходит, от позиций ВСУ до Головчино – километров 40. Судя по фотографиям с места, удар был нанесен РСЗО «Ураган» с кассетными боеприпасами.
Почему вопрос про Головчино? Недалеко от села расположена в/ч 25624 12-го Главного управления – центральной базы хранения ядерного оружия. Предположительно там хранятся тактические ядерные боеприпасы калибра 204 и 240 мм. А это уже очень опасно и может угрожать жизням значительно большего количества людей.
Чтобы противник не имел возможности обстрела российских населенных пунктов и других объектов, наши войска должны не допускать развертывания средств поражения на дальности их применения по территории России.
НАСКОЛЬКО У КИЕВА ДЛИННЫЕ РУКИ?
На вооружении ВСУ есть системы РСЗО «Смерч», которые могут вести огонь по площадным целям на дальность до 40 км. А также ракетный тактический комплекс «Точка-У», способный наносить удар на дальность до 120 км.
При этом с майскими поставками из США новых систем дальность достижения целей на территории России увеличилась. Например, 6 мая на Украину поставили два ракетных комплекса M142 HIMARS с дальностью применения до 500 км. А 13 мая появилась информация о поступлении американских гаубиц M777 калибра 155-мм и активно-реактивных снарядов M549A1 для них. Они позволяют стрелять на 40 км.
Напомню, еще в апреле американцы поставили Украине вертолеты Ми-17, которые ранее они заказывали у России для Афганистана. (Договор на поставку 63 вертолетов Ми-17В-5 между РФ и США был подписан в 2011 году, машины предназначались для афганской национальной армии.) Их радиус применения чуть более 600 км. На подвеске они несут серьезное вооружение, включая 250-килограммовые авиабомбы. Это создает угрозу воздушной атаки не только для Белгорода, но и для Краснодара, Ростова и Воронежа.
КТО СЛЕДИТ ЗА ВОЗДУХОМ?
Предупредить нападения можно эффективными средствами разведки и наведения огня российских средств поражения. И такой аппарат имеется. Современный легкий БПЛА «Орлан-10» – один из основных образцов своего класса в Российской армии. Продолжительность полета – 15–16 часов. Полезная нагрузка – 5 кг.
Основной задачей «Орланов-10» является ведение разведки на тактической глубине в интересах разных родов войск. По данным такой разведки планируются и корректируются удары, выполняется координация действий войск. Станция по защищенному каналу поддерживает двухстороннюю связь с БПЛА, обеспечивающую передачу команд, картинки с камеры и телеметрии. Радиус действия – 120 км.
Ведя непрерывную воздушную разведку с помощью таких БПЛА, российские средства поражения смогут наносить упреждающие удары по огневым средствам противника, которые начинают развертывать для атаки территории России.
Но хотя отечественные СМИ пишут о круглосуточном применении «Орланов», факты обстрела российской территории продолжают повторяться. В чем причина? В решении более важных задач войсками?
Конечно, основная задача группировки ВС РФ на Украине заключается в выполнении задач, поставленных командованием. Но помимо оперативно-тактических задач перед войсками должна изначально стоять стратегическая задача обеспечения неприкосновенности российской территории.
КУДА СМОТРИТ ПВО?
Почему до сих пор нет эффективной ПВО приграничных областей? Это риторический вопрос. Потому что ее нет!
Структура ПВО СССР включала в себя отдельный Московский округ ПВО и десять армий ПВО, которые прикрывали огромную территорию страны. Но даже в тех условиях все помнят «героический» полет маломоторного самолета Матиаса Руста и его приземление на Красной площади.
А в периоды кризиса Российских Вооруженных сил в 1990-е и реформ министра обороны Сердюкова от самых эффективных в мире ПВО СССР осталось лишь приятное воспоминание.
Сегодня российские войска ПВО (те, что находятся в составе ВВС и ПВО) имеют 34 полка с ЗРС С-300ПС, С-300ПМ и С-400. Кроме того, не так давно несколько зенитно-ракетных бригад, преобразованных в полки, были переданы в ВВС и ПВО из состава ПВО Сухопутных войск – по две лвухдивизионные бригады С-300В и «Бук» и одна смешанная (два дивизиона С-300В, один дивизион «Бук»). Таким образом, в войсках мы имеем 38 полков, включающих 105 дивизионов.
Четверть этих сил охраняет небо Москвы. Вокруг нее – десять полков ЗРС С-300П. И два из них даже имеют в составе по два дивизиона С-400.
Два полка С-300ПС и два полка С-300ПМ стерегут небо Питера. А дальше все гораздо скромнее.
Каждый день в составе дежурных сил войск ПВО-ПРО на боевое дежурство заступает примерно 1,5 тыс. солдат, офицеров и гражданского персонала. При этом даже самое спокойное боевое дежурство требует большой концентрации внимания и ответственности. Это обусловлено как огромной протяженностью российских границ и размерами контролируемого воздушного пространства, так и интенсивным воздушным движением.
Как отмечают в Минобороны России, в обычное время войска ПВО-ПРО осуществляют радиолокационное наблюдение и сопровождение примерно 800 воздушных целей каждые сутки. Примерно 10% таких целей нужно контролировать в непрерывном радиолокационном режиме.
В зависимости от дальности поражения воздушных целей средства ПВО, находящиеся на дежурстве, подразделяются на комплексы ближнего действия (до 10 км), малой дальности (до 30 км), средней дальности (до 100 км) и дальнего действия (более 100 км). Они предназначены для поражения целей на предельно малых высотах (до 200 м), на малых (от 200 до 1000 м), на средних (от 1000 до 4000 м), на больших (от 4000 до 12 000 м) и в стратосфере (более 12 000 м).
При этом надо понимать, какие задачи может решать С-300 ПС. Это системы дальнего действия, они больше нацелены на высотные цели.
Украинские же вертолеты прошли на предельно малых высотах. Увидеть их имеющимися средствами ПВО не в состоянии.
ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?
По словам доктора технических наук, генерал-лейтенанта в отставке Александра Лузана, малоразмерную и низколетящую цель засечь локатором легче, если поднять локатор на высоту многоквартирного дома. Такие вышки есть у ЗРК С-300 – но они предназначены для дальнего обнаружения высотных целей.
Нужны РЛС и, может быть, те же «Панцири». Причем не поодиночке, а в паре, чтобы расчеты могли отдыхать и производилось обслуживание. Они должны по очереди друг друга поддерживать и обеспечить собственную безопасность.
Но, как пояснил генерал Лузан, у «Панциря-С1» две зоны стрельбы – ближняя и дальняя. В ближней зоне он работает спаренными скорострельными пушками 30-мм, способными, как нож масло, разрезать на части любую цель. Но только в радиусе нескольких километров.
А вот по целям, которые прорываются к охраняемому объекту с дальности 15–20 км, комплекс пускает управляемые ракеты. Однако, как показали испытания, стрельба ими по высокоскоростным и маневрирующим маловысотным целям малоэффективна.
Единственный способ обеспечить надежную охрану воздушных границ в прифронтовой полосе – поставить на дежурство зенитно-ракетные системы «Бук-М2». Это основное средство борьбы как с авиацией, так и с крылатыми ракетами, летящими на сверхмалых высотах.
Помимо самоходной многоканальной огневой установки, «Бук» имеет радиолокатор подсвета и наведения – смонтированный на самоходе с полутелескопическим механизмом, позволяющим за две минуты поднимать на высоту 23-метровые антенны станций сопровождения и подсвета цели. Это позволяет существенно расширить радиогоризонт на предельно малых высотах полета цели. И обеспечивает, например, поражение крылатой ракеты, летящей на высоте 10 м, на дальности до 40 км.
Подобное инженерное решение и само устройство, кстати, не имеют аналогов в мире. Почему же его у нас нет на границе с Украиной?
КТО ЖЕ ВИНОВАТ?
Для того чтобы оно там появилось, требуется волевое решение Минобороны и Генштаба на передислокацию необходимых средств ПВО с более безопасных участков в прифронтовые области России. И организацию грамотного их применения.
Между тем приграничные регионы до сих пор не переведены на военное положение. Возможно, это следствие политической установки: Россия с Украиной не воюет, а проводит спецоперацию по защите Донбасса, демилитаризации и денацификации. Ничего не имею против. Хотя видные российские политики при этом не стесняются утверждать, что мы фактически ведем войну – только не с Украиной, а с коллективным Западом. Между прочим, все активнее снабжающим Украину своим вооружением. Пусть не всегда новым, но вполне смертоносным и эффективным.
А у нас в Белгородской и Ростовской областях введен режим повышенной террористической опасности. Что это означает? Это сигнал для государственной безопасности – ловить шпионов и диверсантов. А ПВО при чем? А ни при чем!
У губернаторов нет полномочий, чтобы организовать то, за что отвечают военные. А военные на территории России не могут самовольно размещать свои объекты на гражданских землях. Нужен коллективный военно-гражданский орган управления для обеспечения безопасности приграничных регионов.
А пока у семи нянек дитя без глазу. Если руководство страны не примет должных мер, в приграничных селах ситуация может выйти из-под контроля. И недооценивать эту опасность нельзя.
Сергей Козлов
Сергей Владиславович Козлов – военный историк.
