Конфликт на Украине и немецкая сумятица. Распадается ли "европейское единство", как утверждает Берлин, или его и не было?
Европа обладает большой консолидированной экономической силой, заявил перед началом саммита ЕС немецкий министр экономики Роберт Хабек, пишет Advance. Однако направляет она эту силу не на прекращение украинского конфликта, а на его разжигание, считает автор статьи.
Антун Роша
На саммите лидеров Европейского Союза главной темой стала дополнительная помощь Украине в виде нового пакета санкций против России — уже шестого по счету. Киев в течение нескольких недель утверждает, что ЕС снижает его шансы на сопротивление России, потому что все еще не ввел по-настоящему действенных санкций, которые, хотя бы теоретически, вынудили бы Россию уступить или ослабили бы ее.
Конечно, нет никаких доказательств того, что все так и вышло бы. Но Киев не может не пытаться добиваться своего. Там подразумевают, прежде всего, европейские закупки российских энергоносителей ― газа и нефти. С начала российской спецоперации на Украине прошло уже почти сто дней, и времени у Европейского Союза было более чем достаточно, чтобы ввести максимально жесткие санкции против России. Все прежние санкции, хотя на бумаге их много, и России они, конечно, "мешают", все равно не в состоянии переломить ситуацию. Украинские власти хорошо это понимают и поэтому еще сильнее давят на ЕС и даже упрекают его в том, что Европа лицемерно блюдет собственные интересы, пренебрегая поддержкой Украины.
Правда ли это? Во многом да. Европа ввела против России все санкции, которые, по ее мнению, навредят больше России, чем ей самой. Теперь очередь дошла до энергоносителей. Прекращение закупок российской нефти и российского газа, конечно, нанесет удар по России, но Европа, вероятно, пострадает еще больше.
После почти ста дней боевых действий стало понятно, что Европа не обеспечила себя альтернативой, и других вариантов, кроме российских энергоносителей, у нее нет. Резкое прекращение закупок нефти и газа из России приведет к хаосу, от которого пострадали бы все граждане Европейского Союза, а особенно европейская промышленность. Это будет огромная жертва. Конечно, с украинской перспективы Европа должна чем-то пожертвовать, ведь Украина приносит еще большую жертву. Однако Киев забывает, что не Европа довела его до такого положения (по крайней мере не бóльшая часть Европы). Сколько бы ни осуждали российскую агрессию, факт в том, что она произошла не внезапно. У Украины был шанс избежать этого конфликта, но Украина предпочла послушаться советов США и отвергнуть российские требования. Они в основном сводились к отказу от вступления Украины в НАТО и предоставлению автономии Луганску и Донецку, как предполагают Минские договоренности.
Поэтому вряд ли можно говорить о том, что Европа "обязана" жертвовать собой ради Украины. С другой стороны, разве с первых недель боев Европа не уверяла Украину, что она все равно это сделает, хотя бы из морального долга? Еще как. А разве таким образом она не поставила Украину в столь тяжкое положение? Вероятно. Правда, Зеленский все хорошо понимал, и если он решил слепо верить своим западным союзникам, а потом выяснилось, что не стоило этого делать, то это только его ошибка.
Проблема, с которой украинцы сейчас столкнулись, заключается в том, что Европейский Союз все еще является блоком, состоящим из 27 стран-членов. В предыдущие годы (особенно непосредственно после глубочайшего финансового кризиса 2008 года) много говорилось о том, что ЕС должен стать политическим союзом, даже чем-то вроде Соединенных Штатов Америки. Тогда центральная власть в ЕС принимала бы такие же или похожие решения. Однако, к сожалению для Украины, этого не произошло и не произойдет в обозримом будущем. Можно сказать, что конфликт на Украине в определенной мере "сплотил" Европу как раз тогда, когда ей недоставало этого единства.
ЕС потерял одного члена ― Великобританию, что для ЕС, возможно, даже хорошо. Но при этом пропасть между Западной Европой, чью позицию выражает Брюссель, и восточными членами, такими как Венгрия и Польша, продолжает расти. Серьезные разногласия внутри Европейского Союза несколько поутихли из-за боев на Украине, но Варшава и Будапешт остаются весьма серьезной проблемой для Брюсселя, как и он для них.
Уход немецкого канцлера Ангелы Меркель, чтобы ни говорили ее критики, тоже ощущается. Новая немецкая власть не стремится бороться за собственные интересы, что для Европы плохо, поскольку тем самым устраняется серьезное препятствие для продвижения исключительно американских интересов на континенте.
Возможно, новый канцлер Олаф Шольц не всегда говорит, что думает, но то, что он говорит, поражает Германию, особенно если вспомнить, что он победил на выборах, обещая продолжить прагматичную политику своей предшественницы. Где сегодня этот немецкий прагматизм? Нет, немцы не должны были любой ценой оставить и запустить газопровод "Северный поток — 2". В подобной ситуации этого не смогла бы сделать даже Меркель. Но от Германии ждали, что она возьмет на себя роль миротворца. Снова, как и недавно в 2014 году, когда между Киевом и Москвой обострилась напряженность. Теперь дело дошло до того, что Москва предъявляет свои требования в области безопасности только Вашингтону, даже не спрашивая Европу, поскольку Европа сама как будто хочет сказать: в данном вопросе спрашивать ее ни о чем не следует.
В итоге пострадают все значимые игроки, особенно Украина, за исключением, пожалуй, Соединенных Штатов, которых устраивает ослабление Европы. Ведь тем самым они не только подрывают силы потенциального экономического конкурента, но и могут, усилив давление, предотвратить дальнейшее углубление экономического сотрудничества между Европой и Китаем.
Перед саммитом Европейского Союза выступил немецкий министр экономики Роберт Хабек, один из двух лидеров "Зеленых". Эта партия входит в правящую коалицию и с самого начала занимает уверенную проукраинскую позицию. Так вот Хабек выразил свои опасения насчет того, что европейское единство "начинает разрушаться".
"После российского нападения на Украину, мы видели, что может произойти, когда Европа едина. В преддверии завтрашнего саммита, мы надеемся, что все так и будет впредь. Но это единство уже начало распадаться и снова разрушается", ― сказал Хабек на конференции для журналистов.
Что он подразумевал, говоря, что мы видели, на что способна "объединенная Европа"? Что она может ввести против России такие санкции, что уже начинает сама ощущать их давление? Невеликий подвиг. Даже оружие, которое она отправляет на Украину, ничего особенно не значит. Этот шаг больше похож на то, что Европа освобождает свои склады с оружием, чтобы покупать новое, преимущественно у США.
"Европа ― все еще исключительно экономическое пространство с невероятной экономической силой, и когда она объединена, она может этой силой пользоваться", ― сказал вчера Хабек.
Тут он прав. Европа действительно обладает большой силой, но ведет себя иначе. Кроме того, эту большую силу ей следовало бы направить на прекращение конфликта, а не на его разжигание. Стоит отметить, что Хабек не говорит о войне и мире. Он не упоминает мирные переговоры, не подает никаких идей, как скорее можно остановить боевые действия, чтобы прекратить страдания людей на Украине. Да и не только там, ведь из-за блокировки поставок пшеницы вскоре в развивающихся странах может начаться голод.
Вместо этого он хочет прекратить закупать российские нефть и газ. Вряд ли это остановит бои, ведь в таком случае Россия просто найдет новых покупателей или будет продавать уже существующим больше, чем сейчас (Индии и Китаю). Кроме того, разве не Хабек, будучи одним из лидеров партии "Зеленых", находится в конфликте интересов в данном вопросе, поскольку его политико-экономическая цель ― остановить использование ископаемых видов топлива вне зависимости от того, есть конфликт или нет?
Европе сейчас, несомненно, требуется единство, но не то, о котором мечтает Хабек, который, кстати, по прошествии какого-то времени, вероятно, не будет возражать против американского СПГ. Европе нужно единство для окончания горячего конфликта. Некоторые страны работают над этим. Например, Италия и Франция. Возможно, не слишком эффективно, но по крайней мере они подчеркивают, что мир чрезвычайно необходим. Германия же сдалась, и теперь отчетливо видна ее внутренняя сумятица, начавшаяся после смены власти.