Третьего не дано: только Восток или Запад
Нехорошо, что Сербия настолько зависит от российского газа - такое мнение высказал в интервью "Политика" посол США в Белграде. Он пообещал, что Америка поможет сербам найти другие источники энергоносителей. Кроме того, посол уверен, что время нейтралитета прошло. Сербия должна сделать выбор между Востоком и Западом.
Елена Стеванович (Јелена Стевановић)
Интервью с Кристофером Хиллом, послом США в Сербии
"Байден заявил, что хочет видеть меня в этом регионе, что хочет тут кого-то, кто понимает регион. Но ситуация за последние 20 лет изменилась. Поэтому я, говоря, что буду больше слушать, чем говорить, действительно намерен так делать", ― отвечает новый американский посол в Сербии Кристофер Хилл на вопрос, что перед отъездом в Белград ему сказал президент Джо Байден.
Хилл получил известность на Балканах еще в 90-х. В качестве заместителя Ричарда Холбрука он участвовал в переговорах в Дейтоне. Он также был в Рамбуйе, и по предложению Госсекретаря Мадлен Олбрайт выступал в роли специального представителя по Косово в 1998 и 1999 годах. Этот опытный карьерный дипломат служил послом в Ираке, Южной Корее, Польше и Северной Македонии. Хотя он уже ушел на пенсию, Хилл согласился на предложение Байдена, будучи знатоком нашего региона, вернуться на Западные Балканы. В конце марта он стал новым американским послом в Сербии.
Политика: Когда вы приехали в Белград, вы заявили, что знакомы с регионом, но понимаете, что многое уже изменилось. После того как вы провели здесь некоторое время, можете ли вы сказать, что особенно изменилось, и насколько это важно для сербско-американских отношений?
Кристофер Хилл: Нет лучше способа описать Сербию, чем сказать, что это европейская страна. Раньше в Сербии думали, что есть третий путь, что Сербия не Восток, и не Запад, что она особенная и идет своим путем, но теперь большинство сербов считают, что есть правильный путь, а есть ошибочный. И они хотят выбрать правильный путь. В жизни приходится делать выбор, и сейчас подошел такой момент. Есть только один путь ― на Запад, в Европейский Союз. Вы должны решить, хотите ли вы иметь собственную армию, закупать оружие у разных стран, или вы хотите включиться в коллективную оборону. Сербы должны принять решение, и, как я думаю, они уже решили, что их будущее на Западе, а не на каком-то неопределенном Востоке. Все это я говорю, исходя из того, что слышу каждый день от людей, а также из заявлений президента Вучича. Если говорить о переменах, мы видим много молодых людей, которые работают в сфере высоких технологий в Сербии. Тут много американских компаний. Но я разочарован, что проблема Косово так никуда и не ушла.
― Считается, что ваше преимущество в том, что вы хорошо знаете наш регион. Но люди вас также помнят как члена администрации Клинтона, которую в Сербии недолюбливают. Мешает ли вам это?
― Я профессионал. Я служил послом при четверых из пяти последних президентов, за исключением Трампа. Я представляю американские интересы и думаю, что в американских интересах поддерживать близкие отношения с Сербией. Я уверен, что хорошо делаю свое дело, и уверен, что Сербия и США смогут достигнуть большего, чем раньше.
― Александр Вучич говорит, что Сербия подвергается большому давлению, и что мы жили бы намного лучше, если бы ввели санкции против России. Что будет, если Сербия на это не пойдет?
― Сербия должна понять для себя, принесли ли ей отношения с Россией благо и сослужили ли хорошую службу сербским интересам. Когда Путин упомянул Косово в качестве примера для действий на Украине, большинству это показалось странным. Я не уверен, что Россию заботила Сербия в прошлом, а уж тем более заботит сейчас. Сербия должна ответить на эти вопросы. Думаю, что ответ ― нет. Не в интересах Сербии быть настолько зависимой от России в энергетике. На вашем месте я бы проявил осторожность. Я не знаю, что думает Путин, особенно делая такие заявления в момент, когда ведутся переговоры с Сербией о новом газовом договоре.
― Основывает ли Вучич свои заявления о давлении на чем-то сказанном вами?
― Нет. Я уверен, что люди должны решать сами. Мы не говорим президенту Вучичу, что делать. Сербия ― одна из редких стран, которые не поддерживают санкции, и это влияет на ее отношения с другими странами. Сербское руководство должно учитывать массу вещей, включая энергетические вопросы, но иностранному дипломату не пристало говорить, что Сербия должна делать.
― Что вы отвечаете сербским официальным лицам, когда вас спрашивают, как Америка может ожидать от Сербии соблюдения украинского суверенитета и целостности, параллельно отказываясь от собственного суверенитета и целостности в Косово?
― Обстоятельства отличаются. Этого интервью не достаточно, чтобы обсудить все обстоятельства в Косово в 1999 году и сейчас на Украине. Ситуации очень разные. Я призываю всех не проводить аналогии между тем, что произошло в 1999 году в Косово, и тем, что сейчас происходит на Украине.
― Французский президент Эммануэль Макрон говорит, что страны, не входящие в ЕС, должны объединиться в новом политическом союзе. Его слова восприняли как косвенное подтверждение того, что Западные Балканы не войдут в ЕС. Понимаете ли вы наше разочарование европейской интеграцией и предложением о том, что Сербия должна пожертвовать чем-то конкретным, например российским газом, ради Европейского Союза, с которым безуспешно ведет переговоры уже 20 лет?
― США считают, что Европейский Союз должен расширяться. Если бы все зависело от нас, процесс шел бы быстрее. Но некорректно с нашей стороны было бы диктовать Евросоюзу, когда принимать новых членов, хотя мы и считаем, что принять их следует. Сербия ― в Европе. Мы не можем навязывать Европе свое мнение. Мы поддерживаем Сербию на этом пути, хотим помочь ей, чтобы она была готова, и не хотим, чтобы Балканы остановились на полпути. Также мы поддерживаем интеграцию внутри Балкан и инициативу "Открытые Балканы". Мы хотим, чтобы она быстрее развивалась. Тогда страны-кандидаты в ЕС будут более готовы к вступлению в Евросоюз. Мы со своей стороны, конечно, сделаем все возможное, чтобы помочь, но не будем притворяться, что решаем мы.
― Вы упомянули о крупных переменах в энергетике в мире и в Сербии. Что вы имели в виду?
― Мы должны что-то предпринять, поскольку ископаемые виды топлива отравляют планету. Но, конечно, легко сказать, и гораздо сложнее найти источники энергии. Мы не хотим дефицита. Мы должны эффективно использовать энергию, и у нашего посольства есть масса проектов такого рода, в том числе в области солнечной и ветряной энергии. Мы думаем о следующем поколении источников энергии. Мы хотим помочь Сербии получить доступ к природному газу. Мы хотим, чтобы у нее был доступ к трубопроводам.
Россия руководствуется политическими соображениями, решая, кому отправит газ. Посмотрите на Болгарию и другие страны. Нынешний политический кризис и коллапс безопасности, спровоцированные Россией, говорят о том, что зависеть от российских ископаемых видов топлива плохо не только потому, что они отравляют окружающую среду, но и потому, что Россия ― ненадежный поставщик. Как только люди поймут, что Россия ― ненадежный поставщик, мы быстрее пойдем вперед.
― Вы имеете в виду американский СПГ?
― Мы экспортируем такой газ, строим трубопроводы и работаем над тем, чтобы Сербия подключилась к трубопроводам, ведущим из морских портов. Также мы считаем, что следует дополнительно поддержать атомную энергетику.
― Для этого нужны годы. А что будет, если Россия уже сейчас прекратит поставки Сербии?
― Насколько я понял, для Сербии эта проблема не стоит остро. Ее решение возможно в долгосрочной перспективе. Поэтому президент Сербии побывал в Греции на торжественном открытии строительства СПГ-терминала. Для развития этих технологий нужны годы. Точно так же, как есть подходящее время сажать деревья, сейчас лучший момент для таких вещей.
― Когда конгрессмены и сенаторы рассматривали ваше назначение на пост посла, вы сказали им, что американская администрация хочет ограничить российское и китайское влияние в Сербии. Чем это влияние вас не устраивает?
― Что касается России, тут все ясно. Россия использует энергоносители как политическое оружие. То, что я сказал несколько месяцев назад, особенно актуально сейчас. Россия политизирует все, удерживает товар, который прописан в контрактах, и это вызывает беспокойство. Я бы нашел лучшего поставщика.
С Китаем все сложнее, если вспомнить, как Китай подписывает контракты, как реализует строительство, получает ли принимающая страна то, за что платит. У Китая были проблемы в Африке и много где еще. Думаю, Сербии следует обратить на это внимание, что она, собственно, и делает.
― Давайте вернемся к тому, что пришло время делать выбор. Вот и Швеция с Финляндией подали заявку на вступление в НАТО. Подсказывает ли нам это, что время нейтралитета прошло, и что настал момент выбрать сторону для себя?
― Проблема в том, что после краха Советского Союза нам казалось, что мы достигли баланса. Бытовало мнение, что воцарился мир. Но все стало ясно, когда мы увидели, что Россия сотворила со своим соседом. Вспомним, о каких причинах для конфликта говорит Россия. Ни один разумный человек не может этого оправдать. Нечего и объясняться со страной, которая так поступила. Поэтому Швеция и Финляндия решились на такой шаг.
Сербия, как и Швеция и Финляндия, должна решить, что лучше для нее. Нужно понять, стоит ли и дальше покупать одни виды вооружений у России, другие у Китая, а третьи у Франции, и насколько все это совместимо. Я не специалист в оборонных вопросах, но знаю одно: покупая оружие, убедитесь, что все оно образует единое целое. В армии важно, чтобы все могло взаимодействовать, функционировать и эффективно работать. Некоторые страны хорошо производят одно, другие ― другое, но они сотрудничают, входят в один союз, где все подчинено цели коллективной обороны и безопасности. Может ли Сербия сама этого добиться активной дипломатией с обеими сторонами? Если вы полагаетесь только на дипломатию и видите неразумность российской политики в отношении Украины, смогут ли ваши дипломаты справиться с этим в ближайшие 200 лет? Я не знаю. Ответ ― за Сербией.
(…)