Есть ли у Владимира Путина средства для большой войны против "вырождающейся Европы"?
Каковы перспективы России в "большой войне" с Европой? На этот вопрос в интервью Atlantico попытались ответить два эксперта в области политологии и военного дела. Они также оценили влияние санкций на потенциал Москвы.
Флоран Пармантье
Все больше и больше российских интеллектуалов и управленцев подробно обсуждают цели спецоперации на Украине. Согласно статье политолога Владимира Можегова, российская операция направлена на спасение Европы от "хаоса и упадка". Могут ли НАТО и ЕС ответить на российские действия, не вступая в спираль тотальной войны?
Atlantico: Аналитик Владимир Можегов считает, что российская спецоперация направлена на спасение Европы от "хаоса и упадка". Насколько часто подобное мнение высказывается официальными лицами российского режима?
Флоран Пармантье: В своей статье аналитик Можегов обращается к идее мессианской России, присущей российскому мышлению. В течение XIX века возник большой спор между западниками, считавшими, что Россия должна вдохновляться странами Западной Европы, и славянофилами, считавшими, что Россия должна идти по пути своего исторического развития. С падением царской империи сформировалось новое интеллектуальное движение русской эмиграции — евразийское, делающее ставку на то, что у России есть свое цивилизационное пространство. СССР тоже был воодушевлен мессианством, приведшим к построению коммунизма. Поэтому в историческом плане российская и советская власть больше озабочена великой политической миссией, чем этническим определением своей нации. Нынешний конфликт, называемый в России "специальной военной операцией", обязательно должен иметь для власти политический аспект.
Но что имеет в виду автор, когда говорит о "хаосе и упадке" Европы? Это соответствует консервативной мысли, утверждающей, что Европа, отказавшаяся от своих христианских ценностей, поворачивается спиной не только к своему прошлому, но и к своему будущему. Этот дискурс ведется в России с начала третьего президентского срока Путина, примерно с 2012 года. Он соответствует курсу власти, намеченному десять лет назад, хотя первые два срока Владимира Путина считались жестокими во многих отношениях, но при этом прагматичными и неидеологическими.
Жером Пеллистранди: Планы Владимира Путина по завоеванию Украины являются частью видения новой Украины, которая будет защищена от Европы, считающейся декадентской. Этот курс годами подтверждался в выступлениях и действиях Владимира Путина и интеллектуальных кругов, которые пытались продемонстрировать, что настоящей цивилизацией может быть только русская православная цивилизация.
С самого начала "специальной военной операции" Владимир Путин следовал логике поставленных военных задач: денацифицировать, демилитаризовать, нейтрализовать Украину. Российский лидер стремится к восстановлению великой России, включающей в себя все государства российского пространства (будь то имперские или советские). У России есть мнение, что необходимо бороться с идеологией, проникшей не только в Европу, но в декадентский западный мир. Это проявляется в стремлении добиться завоевания Украины любой ценой. Владимир Путин хочет добиться военного успеха, который принесет ему политический успех и, по его словам, подтвердит возвращение великой России.
– Если Путин решит начать большую войну против Европы, в любой форме, хватит ли России военных, финансовых, политических, дипломатических средств, а также средств мягкой силы?
Флоран Пармантье: Мы должны определить, что мы подразумеваем под "большой войной", какую интенсивность, продолжительность и разновидности. Имеем ли мы в виду ядерный конфликт или войну с применением обычных вооружений, короткую войну или долгое противостояние? Будет ли Россия в одиночестве воевать против западного мира или появится союз стран, желающих последовать за ней?
На данный момент российская армия значительно ослабла, сражаясь против Украины (как, впрочем, и украинская армия), хотя она не сталкивалась ни с одним солдатом НАТО. Производственный потенциал задействованных стран значителен. На самом деле атака с применением обычных вооружений кажется маловероятной, и ядерную атаку очень трудно себе представить. С другой стороны, если Россия будет рассматривать Запад как врага и vice versa, у нее возникнет соблазн предпринять ряд враждебных шагов (кибератаки, расширение влияния и дестабилизация обществ и т. д.), последствия которых могут быть более или менее ощутимыми.
Жером Пеллистранди: Ввиду событий, произошедших с 24 февраля, у России больше нет достаточного количества средств. Даже если она останется великой военной державой, кроме применения ядерного оружия, у нее уже нет средств навязывать свое военное и численное превосходство другим театрам военных действий. Она уже с трудом "переваривает" Донбасс. Его устройство не отвечает квазиимпериалистическим амбициям Путина.
Но это не значит, что он собирается сдаваться. Российский лидер попытается добиться своих целей посредством гибридного конфликта при поддержке социальных сетей и дезинформации. Владимир Путин будет стремиться привлечь к России страны, враждебно настроенные к империалистической модели, навязываемой Западом. Это видно по недавнему голосованию на Генассамблее ООН, где многие страны воздержались от осуждения России. Идеологическая борьба, которую ведет Владимир Путин, безусловно, продолжится в ближайшие недели и месяцы.
– Насколько высок потенциал России по дестабилизации западного мира?
Флоран Пармантье: На первый взгляд, вес России в мировой экономике не позволяет ей конкурировать с западным миро. Одно дело – разглагольствовать, другое – учитывать реальность.
Поэтому вопрос скорее в том, может ли политика России привести к смещению линий международной системы, в которой страны Запада по-прежнему играют ведущую роль во главе с США. Здесь следует отметить несколько моментов. Во-первых, Россия играет важную роль на рынке сырья: для ЕС чуть меньше половины газа и угля поступает из России, а нефти – от 25 до 30%. Следует также сказать об азоте, который является незаменимым удобрением, а также о другом сырье; ситуация на рынках будет беспорядочной. Затем следует отметить, что некоторые международные игроки адаптируются к этой новой реальности. Индия отказывается слишком открыто осуждать Россию и покупает у нее больше нефти, в то время как Саудовская Аравия или Объединенные Арабские Эмираты не хотят увеличивать добычу, как того хотят американцы. Последствия этой дестабилизации будут ощущаться, особенно в отношении торговли зерновыми и сельскохозяйственным сырьем.
Другими словами: российские лидеры знали, что они будут наказаны за эти действия, но делали ставку на то, что в долгосрочной перспективе осуждаемая ими международная система рухнет. Господство доллара в торговле особенно тщательно изучается в Москве и в Пекине.
Жером Пеллистранди: <…>
Что бы ни говорили в некоторых соцсетях и на некоторых пропутинских каналах, глава Кремля проиграл битву за нравственность. Владимир Путин проиграл информационную битву. Сегодня Путин не сможет законно оправдать нападение на Европу, которая якобы ему угрожает. Для России драматично то, что после 45 дней боев страна оказалась, и вероятно надолго, на скамейке запасных.
– Смогут ли Европа и Запад ответить на российские угрозы?
Флоран Пармантье: Все зависит от того, какие цели мы ставим. Пока мужество украинцев, проявленное в бою, освобождает нас от прямого вопроса. Но, несмотря на уровень благосостояния, европейцы не предприняли усилий в плане инвестиций в оборону, а когда они инвестируют, то не всегда делают это с умом.
Целью европейцев является защита Европы, что может быть только предпосылкой для европейской обороны, которая должна будет создана до того, как в США появится новый популистский кандидат. Вы можете себе представить нынешнюю ситуацию, если бы Дональд Трамп все еще был президентом США? С другой стороны, если Владимир Путин уйдет, как мы сможем способствовать сближению европейцев и России, которой придется предпринимать усилия, чтобы вернуться на путь диалога?
Жером Пеллистранди: У нас есть военные средства, даже если в конкретном случае с Украиной, страной, не входящей в НАТО, не действует статья 5. Парадокс в том, что Путин, который хотел отстранить НАТО и ослабить Европу, оказался, наоборот, с НАТО и Евросоюзом, который понимает, что надо защищаться от страны-агрессора. <…>
– Могут ли Белоруссия и Китай быть сильными союзниками России, чтобы помочь ей выстоять в этом конфликте и перед лицом санкций?
Жером Пеллистранди: Вы должны проводить различие между Белоруссией и Китаем. Белоруссия – государство-сателлит России. Президент Лукашенко знает, что его положение хрупко. Есть настоящая белорусская оппозиция. Белорусское общественное мнение может обернуться против Лукашенко. Хотя белорусский лидер не торопится направить свою армию на помощь Путину.
Если Россия потерпит неудачу, Лукашенко знает, что, будучи союзником, он гораздо быстрее предстанет перед Международным уголовным судом, чем Владимир Путин. Нельзя исключать, что рано или поздно в Белоруссии произойдет революция типа Майдана. Для Китая ситуация совершенно иная. Для китайского режима главное – геополитика. Союз с Россией позволяет Китаю расширять свои границы. Однако на данный момент поддержка Пекина остается сдержанной, и он сбит с толку, потому что Россия проигрывает.
Если бы Россия достигла своих военных целей, возможно, Китай был бы ближе и агрессивнее. На данный момент Китаю нужна некоторая международная стабильность, особенно для его экономики. Чем дольше будет затягиваться конфликт между Украиной и Россией, тем хуже будет ситуация в бизнесе и торговле и тем хуже будет Китаю.
– Смогут ли экономические санкции, применяемые на международном уровне против России, ограничить военные средства и ресурсы армии? Насколько будет подорвано экономическое положение России из-за военных действий, и заставит ли это Владимира Путина вернуться на путь мира?
Жером Пеллистранди: Санкции против России являются масштабными и охватывают чрезвычайно широкий спектр. Поскольку это экономические санкции, для их вступления в силу потребуется некоторое время. Факт остается фактом: со временем они продемонстрируют свою эффективность. Владимир Путин столкнется с недостатком финансирования и трудностями для своей экономики.
Это может отразится на российских вооруженных силах в среднесрочной и долгосрочной перспективе. В первую очередь должны быть удовлетворены потребности гражданского населения. Если возникнут проблемы со снабжением, с энергетикой, отоплением или продовольствием, российское общество будет выражать свое недовольство. До этого пока далеко. Трудно поверить, что экономические санкции, даже если они сильно ударят по России, ослабят российский военный потенциал.
Жером Пеллистранди (Jérôme Pellistrandi)
