Как противодействовать ставке США и НАТО на прокси-конфликт
В XXI веке гибридные военные конфликты стали одной из самых распространенных форм межгосударственного противоборства. А гибридная война из вида противоборства между отдельными государствами и их коалициями превращается в мировую гибридную войну (МГВ).
Осуществляется переход современных конфликтов от классической линейной парадигмы к нелинейным войнам нового типа. Высшей формой современной войны становится «война цивилизаций, то есть война смыслов их существования». Победитель в войне смыслов не выигрывает пространство и даже право распоряжаться ресурсами побежденного государства, а завоевывает себе право определять его будущее.
Уникальными инструментами войны цивилизаций являются гибридная и прокси-война, цветная революция.
Мировая война уже идет
Под гибридной войной следует понимать координированное использование страной-агрессором многочисленных видов (инструментов) насилия, нацеленных на уязвимые места страны-мишени с охватом всего спектра социальных функций для достижения синергетического эффекта и подчинения противника своей воле.
МГВ – это, по сути, проект передачи власти и богатства от национальных государств к наднациональным корпорациям, узкой группе глобальных элит. Выигрыш, на который рассчитывают США, выступая как основной спонсор МГВ (накачка оружием Украины, масштабная информационно-пропагандистская обработка ее населения, глобальная русофобская кампания и т.п.) в долгосрочной перспективе сомнителен и скрыт в тумане неизвестности.
Не исключено, что американцев от глобальной кормушки оттеснят другие, сегодня явно не проявляющие себя силы. США утратили политическое и моральное лидерство в мире. А в образовавшемся вакууме будут действовать уже не государства, а глобальные корпорации, которые возьмут на себя управление миром как своей собственностью.
О такой перспективе цинично и откровенно говорит Клаус Шваб, один из авторитетных идеологов глобализма. Он не скрывает, что национальному государству нет места в модели нового мира, описанной им в книге «COVID-19: великая перезагрузка»: «Если демократия и глобализация будут расширяться, то национальному государству места не останется».
Основная мысль книги Шваба: мир никогда не будет прежним, проект «COVID-19» изменил его безвозвратно, а потому глобалисты намерены забрать этот мир себе и переустроить его по собственному разумению.
В этом контексте МГВ как глобальный инструмент конструирования нового мира представляет собой многомерный межцивилизационный военный конфликт, в ходе которого стороны прибегают к целенаправленному адаптивному применению как военно-силовой борьбы, так и экономического удушения противника, использованию подрывных информационных и кибертехнологий (см. «Мировая гибридная война в стратегии США и НАТО», «НВО» от 24.02.22).
Совокупность операций МГВ направлена на одновременное разрушение всех основных геополитических пространств общества-соперника – то есть на его абсолютное сокрушение.
Марионетки и кукловоды
Сложная динамика МГВ придала новые оттенки широко известному феномену опосредованных (прокси) войн, имеющих многовековую историю.
В общем случае прокси-война понимается как стратегия, в которой одна сторона поощряет или использует другую сторону для участия в войне в своих собственных стратегических целях. Все чаще геополитические противники бьются между собой на территориях третьих стран чужими руками.
Прокси-войны помогают истощить геополитического противника, создать ему массу внутренних проблем, подорвать его репутацию на международном уровне. В свое время президент США Дуайт Эйзенхауэр определил прокси-войны как «войны, которые ведутся чужими руками». Классическое определение дал американский политолог Карл Дойч: «Прокси-война – международный конфликт между двумя странами, которые пытаются достичь своих собственных целей с помощью военных действий, происходящих на территории и с использованием ресурсов третьей страны под прикрытием разрешения внутреннего конфликта в этой третьей стране».
Каждое из приведенных определений отражает отдельные грани происходящей на Украине специальной военной операции ВС РФ. В ней имеет место не военный конфликт России и Украины. Это конфликт между Россией и США, инициатором которого выступает Вашингтон и ведет войну опосредованно – руками ВСУ, националистических батальонов и иностранных наемников. США и НАТО обеспечивают Украину как сторону конфликта военной, организационной, ресурсной, политической и иной поддержкой.
По масштабу прокси-война может иметь локальный, региональный и глобальный размах. Вовлечение в конфликт на Украине нескольких десятков государств Европы и Северной Америки, членов НАТО, ЕС и нейтральных стран придает ему региональный характер при наличии угрозы перерастания в глобальный конфликт.
Общими для гибридного межгосударственного военного конфликта и прокси-войны являются следующие факторы:
– сохранение роли ядерного оружия как средства сдерживания и обеспечения стратегической и политической стабильности;
– склонность стран, обладающих ядерным оружием, к задействованию различных видов насилия за счет применения технологий непрямых, невоенных действий;
– появление международных террористических организаций, прибегающих для реализации своих политических целей к «неклассическим» способам насилия и торговле наркотиками для самофинансирования (к этой группе субъектов военных конфликтов тесно примыкают частные военные компании (ЧВК), главным мотивом для деятельности которых является материальный);
– порожденная глобализацией зависимость национальных экономик от ситуации в мировой экономике;
– широкое и тщательно синхронизируемое использование гибридных информационных, экономических и военных угроз;
– диффузия военной мощи, обеспечивающая доступ многим государствам и негосударственным организациям к современным средствам поражения, включая ядерные, химические и биологические;
– формирование новых возможностей влияния с привлечением технологий искусственного интеллекта для управления глобальными информационно-психологическими операциями по дезинформации и манипулированию сознанием населения стран и континентов, усиление противоборства в космосе и киберпространстве.
Развитие региональной прокси-войны таит в себе угрозу перерастания военного конфликта в крупное военное столкновение. Отказ США и НАТО от правовых гарантий безопасности России, сопровождающийся введением незаконных санкций, внешним противодействием специальной военной операции по демилитаризации и денацификации Украины, поставками оружия, предоставлением разведывательной информации на фоне явной неадекватности правящих элит Киева, повышает вероятность возникновения крупного конфликта по злому умыслу или по ошибке из-за неправильной интерпретации намерений одной из сторон.
В результате мир вступил в фазу экономической рецессии и кризиса глобального управления, сопровождаемых ростом протекционистских и изоляционистских настроений. Серьезно ограничены гуманитарные, культурные, туристические обмены, в целом контакты между людьми.
Война идей и смыслов
В осмыслении новейших тенденций в военной сфере в последние годы все более заметное место занимают трактовки формул «серой зоны», «гибридной войны» и «прокси-войны». Учет свойств этих феноменов весьма важен для современной теории войны прежде всего как социально-политического явления и для выработки адекватных наступательных и оборонительных стратегий.
Сопоставление гибридной и прокси-войны позволяет выделить общие и особенные характеристики конфликтов.
Во-первых, напомним, что Карл фон Клаузевиц в труде «О войне» отмечал: «Война не начинается – или, во всяком случае, не следует, действуя разумно, начинать войну, – пока не будет установлено, чего мы хотим достигнуть посредством войны и в течение ее. В первом заключается смысл войны, второе является ее целью».
Смысл специальной военной операции ВС РФ – превращение Украины в дружественное России, нейтральное государство. В числе главных политических условий – законодательное закрепление внеблокового статуса Украины с полным запретом на размещение на ее территории военных баз НАТО и ударных систем вооружения, суд над нацистскими преступниками, совершившими преступления против граждан Украины и Донбасса, признание Крыма российским, а ДНР и ЛНР – независимыми государствами.
Стратегические цели операции – демилитаризация и денацификация Украины.
Определение гибридной войны США и НАТО против России как «войны цивилизаций» отражает главный вектор стратегии гибридной войны и придает самой стратегии завершенность, поскольку именно в идеях закодированы высшие цели войны, смыслы национального бытия и тем более бытия цивилизационного.
Командный голос Вашингтона хорошо слышен в разных концах мира. Фото с сайта www.marines.mil
Война смыслов составляет сердцевину стратегии гибридной войны, цель которой состоит в обеспечении планомерного установления контроля над всеми сторонами жизни государства – объекта гибридной агрессии. И прежде всего – контроля над менталитетом его населения.
Во-вторых, между прокси-войной и обычной войной разницы в смысле целей нет. Прокси-война применяется Вашингтоном на Украине лишь для того, чтобы снизить риски ответных действий, что особенно значимо при вовлечении в конфликт ядерных держав. Прокси-война сама по себе не отменяет возможности перехода к обычной войне со ставкой на превосходящие военные технологии, экономическую мощь и преимущество в человеческих ресурсах.
В-третьих, стратегия гибридной войны строится на координированном использовании военных и невоенных способов межгосударственного противоборства. Прокси-война представляет собой международный конфликт между странами, которые пытаются достичь своих целей с помощью военных действий, происходящих на территории и с использованием ресурсов третьей страны под прикрытием разрешения внутреннего конфликта в этой третьей стране.
В-четвертых, и гибридная, и прокси-война строятся на стратегии изнурения и могут длиться многие годы. Примером длительной прокси-войны является противоборство США и России в Сирии при участии некоторых других государств региона, а также войны во Вьетнаме, Афганистане, странах Африки и Ближнего Востока. Прокси-война отличается характером и составом задействованных сил и играет все возрастающую роль в стратегиях США, Ирана, Саудовской Аравии, Турции и других региональных игроков на Большом Ближнем Востоке и его периферии.
В-пятых, гибридная война может вестись без открытого применения ВС и без объявления войны, включает в себя прокси-конфликт. В зависимости от масштабов гибридной и прокси-войны целями могут быть переформатирование геополитической картины мира, изменение основ мирового порядка; установление контроля над ресурсами и рынками, коммуникациями и технологиями; изменение национальных границ; раскол или переформатирование национальной идентичности.
В нынешнем столетии роль и частота использования гибридных и прокси-войн будут возрастать. Это связано с сочетанием таких характеристик, как относительная дешевизна, эффективность, отсутствие международно-правовой оценки этих видов военных конфликтов и видимость невмешательства.
Сдвиг в сторону прокси-войн
Сдвигу форм и способов противоборства к стратегиям гибридных и прокси-войн способствуют несколько преобладающих тенденций:
1. Глобализация и либерализация рынков и валют, интеграция транспорта, информации и экономики порождает новую сеть государственных, корпоративных и индивидуальных интересов. Такая тенденция создает заинтересованность Вашингтона в развязывании и решении в свою пользу задач прокси-войн в ключевых районах мира.
Например, на Большом Ближнем Востоке и его евразийской периферии прокси-войны сегодня превышают уровень угроз времен поздней холодной войны. Особую остроту угрозам прокси-войн придают попытки Вашингтона и НАТО расширить их зону до границ России, что было сделано в 2008 году во время прокси-войны в Грузии и реализуется сегодня на Украине.
2. Неспособность точно определить и контролировать размах и угрозы прокси-войн XXI века, отсутствие международно-правовой базы для оценки конфликта создают политические и военные проблемы для международных организаций и государств, вовлеченных в противоборство как на поле боя, так и за столом переговоров.
3. Полувоенные формирования, ополчение и ЧВК играют важную роль в стратегиях прокси-войн, которые ведут США, Иран, Саудовская Аравия, Турция и некоторые другие региональные игроки на Большом Ближнем Востоке и его периферии. При поддержке США и НАТО расширяется использование наемников на Украине. Попытка развязать прокси-войну была недавно предпринята в Казахстане. В прицеле прокси-войн остаются Белоруссия, Армения, Грузия, страны Средней Азии.
4. Ведение прокси-войн способствует обострению межгосударственного противоборства, где одну сторону представляют Россия и Китай, а другую – Соединенные Штаты.
Обнаружение российскими войсками биологических лабораторий Пентагона на Украине и существование подобных объектов на Кавказе и в Средней Азии позволяет предположить, что США уже в течение длительного времени занимаются разработкой биологического оружия, нацеленного на Россию и Китай. А штаммы COVID-19 были целенаправленно созданы в США для использования в первую очередь против Китая. Документально подтверждено, что в этих биолабораториях шли опыты с коронавирусом летучих мышей – тем самым, который якобы вышел на свободу из китайской лаборатории в городе Ухане и стал причиной «пандемии». Таким образом, военная биологическая составляющая является частью американской стратегии МГВ и прокси-войны.
5. Диффузия военной мощи, военная модернизация и расширенный доступ к современным средствам ведения войны придают новые возможности многим государствам, что ведет к изменению регионального баланса сил. Распространение или угроза распространения оружия массового поражения ведет к изменению удельного веса в мировой политике таких региональных соперников, как Израиль, Турция, Иран, Индия, Пакистан, Саудовская Аравия и некоторые другие государства Персидского залива.
Меняются союзы – cохраняется в силе обещание принять в НАТО Украину и Грузию. Наращивается интенсивность попыток втянуть в альянс нейтральные Швецию и Финляндию. В АТР сформирован AUKUS – трехсторонний военный альянс в составе США, Австралии и Великобритании. Создается четырехсторонний диалог по безопасности QUAD (Австралия, Индия, США и Япония).
Российская модель противоборства
Суть прокси-войны на Украине заключается в специфике отношений между, с одной стороны, государством – заказчиком и организатором войны (США), а с другой стороны – исполнителем-агентом (Украина) в контексте войны, которую США и НАТО ведут против России.
Совершенствование способности России противостоять угрозе гибридных и прокси-войн, цветных революций, которые сфокусированы на войне косвенными средствами, должно осуществляться с учетом того, что между различными типами конфликтов в разные исторические периоды могут возникать общие черты, основанные на их общих проблемах между заказчиком-спонсором и агентом.
Решение комплексной проблемы требует адаптации системы национальной безопасности России к вызовам и угрозам, порождаемым конфликтами нового вида. Успех адаптации в решающей степени будет зависеть от способности своевременно сформировать новое знание о гибридных угрозах и на этой основе определить стратегию государства в целом, приоритеты строительства ВС, развития экономики и культурно-мировоззренческой сферы. Требуется синтезировать имеющиеся и полученные в ходе исследований знания с целью формирования концепции современных конфликтов и модели противодействия.
Российская модель противодействия гибридной и прокси-войнам и цветной революции должна строиться с учетом нелинейной конфигурации атакующих сил и отражать следующие ключевые задачи защиты государства:
1. Способность быстро и решительно реагировать на конфликты, нелинейный характер которых позволяет достигать значительных результатов при относительно небольших возмущающих воздействиях. Умелое использование Украины в гибридной войне коллективного Запада против России свидетельствует о крайне разрушительном потенциале и опасности нелинейных конфликтов, противодействие которым требует решительной и быстрой реакции. С другой стороны, блестяще проведенная операция по присоединению Крыма, успешное развитие специальной военной операции и действия ВКС России в Сирии показывают эффективность российских нелинейных стратегий противоборства в современных конфликтах.
2. Переход от формы прикрытия пространства политической, социально-экономической и культурно-мировоззренческой сфер государства к функциональному контролю над наиболее важными стратегически элементами каждой сферы. Во внешнеполитической сфере необходимо сосредоточить главные усилия на Украине, которая используется противниками России в качестве мощного антироссийского тарана в гибридной войне. Украина в среднесрочной перспективе уже стала главным детерминантом российской внешней политики, перекрывая наши отношения с США и ЕС.
3. Обеспечение возможности оперативного сосредоточения критически важных усилий и ресурсов в наиболее угрожаемом месте. Сегодня это фронты информационной и экономической войны, обеспечение кибербезопасности критической инфраструктуры. В военной и информационной сферах главные усилия должны быть сосредоточены опять же на комплексном противодействии нынешнему режиму в Киеве и поддерживающим его силам. Но в долгосрочной перспективе одним Киевом дело не ограничится.
Необходим анализ причин, по которым противнику удалось добиться успехов в информационно-психологической войне на Украине, превратить часть украинского народа в своеобразных манкуртов – нацистов и русофобов. Напомним, что в романе Чингиза Айтматова «Буранный полустанок» манкурт – это взятый в плен человек, обращенный в бездушное рабское состояние, полностью подчиненный хозяину и не помнящий ничего из предыдущей жизни. На Украине таким хозяином долго был Вашингтон.
Следует помнить, что в подобных манкуртов «доброхоты» из США, НАТО и ЕС сегодня пытаются превратить многие народы республик бывшего СССР. Нагнетание русофобских настроений, создание у границ России сети биологических лабораторий осуществляется при попустительстве, а то и при прямой поддержке местных властей. Если упустить время, потребуется еще не одна специальная военная операция.
4. Ведение непрерывной разведки и тесное ее взаимодействие со структурами политического и военного управления с целью реализации стратегии, позволяющей оперативно обеспечивать создание и использование преимущества на угрожаемом направлении. Важно внимательно изучать донесения разведки, не отмахиваться от фактов, не укладывающихся в официальную трактовку событий, своевременно принимать нужные решения.
Именно к такому подходу призывал недавно ушедший из жизни экс-глава ГРУ ГШ генерал-полковник Ф.И. Ладыгин в своем выступлении на конференции Клуба военачальников России. Он сумел убедительно показать, что «колокол гибридной войны», развязанной Вашингтоном, звонит в первую очередь по России.
Можно предположить, что по Украине и по некоторым другим республикам бывшего СССР подобных тревожных донесений от дипломатов и разведчиков за прошедшие десятилетия накопился не один том. Известно, к чему привело игнорирование руководством СССР докладов разведки в конце 1930-х и начале 1940-х годов.
5. И наконец, подготовка и правильное использование кадрового ресурса, способного обеспечить разработку и реализацию стратегии противоборства в гибридной и прокси-войне. Ставка должна делаться на профессионалов МИДа, Министерства обороны и некоторых других структур, на серьезных аналитиков, чье мнение должно безусловно учитываться при выработке решений по вопросам национальной безопасности России.
Требуется разработка моделей, способных обеспечить адекватное отражение новых факторов влияния на национальную безопасность, стратегию противодействия гибридным военным конфликтам, прокси-войнам и технологиям цветных революций. Необходимо выделить совокупность свойств, присущих конфликту конкретного вида, определить новые характеристики и новое качество конфликта, разработать эффективные предупредительные меры по недопущению развития обстановки по антироссийскому сценарию.
Такой подход будет способствовать появлению нового знания о конфликте и адекватному отражению особенностей противодействия в доктринальных документах по обеспечению национальной безопасности России и незамедлительному претворению в жизнь превентивных мер противодействия.
Александр Бартош
Александр Александрович Бартош – член-корреспондент Академии военных наук, эксперт Лиги военных дипломатов.
