The National Interest (США): почему Бразилия и Аргентина предпочли Россию Украине
Автор статьи TNI с удивлением констатирует независимую позицию по Украине крупных игроков – Бразилии и Аргентины. Он считает, что эти страны фактически предпочли Россию Украине по целому ряду причин. При этом запугивания Запада на них не действуют.
Одним из наиболее странных аспектов украинского кризиса стало поведение президента Бразилии Жаира Болсонару и его аргентинского коллеги Альберто Фернандеса. Оба лидера посетили Россию и встретились с Владимиром Путиным незадолго до начала спецоперации на Украине 24 февраля. Эти визиты не являлись частью каких-либо усилий по ее предотвращению, которую многие уже считали вполне вероятной в условиях, когда российские войска непосредственно приблизились к Украине.
Несмотря на растущую напряженность, и Болсонару, и Фернандес занялись рутинными, давно запланированными государственными визитами, которые являются "сливками" нормальной дипломатии высокого уровня. Той дипломатии, которая направлена на укрепление политических и торговых связей и которая дает возможность лидерам поиграть на международной арене в надежде лишний раз "засветиться" в качестве полноправных государственных деятелей в своих родных столицах.
Отправляясь в путь
Аргентинец Фернандес посетил Россию 2-3 февраля. Его решение подверглось широкой критике, при этом местные и американские комментаторы отметили, что он совершал эту поездку в разгар наращивания Россией своего военного потенциала на границе с Украиной, а также в то время, когда Аргентина завершала переговоры с Международным валютным фондом (МВФ) по поводу пересмотра условий выплаты долга перед этой влиятельной мировой финансовой организацией в размере 44 миллиардов долларов. Высказывалось мнение, что, учитывая большой вес, который Соединенные Штаты имеют в МВФ и важность украинского вопроса для Вашингтона, поездка Фернандеса в Москву была бы неосторожным шагом с его стороны, но сам президент от этого аргумента отмахнулся.
Русские устроили ему помпезный прием со всеми подобающими почестями и церемониями, и он был удостоен встречи с Путиным наедине. Самой заметной особенностью визита было то, что в ходе него не было сказано. В то время как внимание всего мира было приковано к кипящему украинскому кризису, Фернандес, по-видимому, вообще не упоминал о нем в своих переговорах. Он поблагодарил Россию за предоставление вакцины Sputnik V от COVID-19 (что вызвало споры в Аргентине, учитывая, что поставки были осуществлены позже, чем было обещано, а сама вакцина не получила одобрения Всемирной организации здравоохранения).
Путин предложил Аргентину в качестве "точки входа" для взаимодействия России с Латинской Америкой. И даже тогда, когда сделка Аргентины с МВФ по долгу ожидала окончательного одобрения в Вашингтоне, Фернандес воспользовался возможностью визита, чтобы сказать, что Аргентине необходимо "перестать быть столь зависимой от Фонда и Соединенных Штатов". Он также заявил, что "его страна должна открыться и для других мировых игроков, среди которых, как ему кажется, Россия занимает важное место".
Визит Болсонару пришелся на 15 февраля, когда украинский кризис еще больше обострился. Бразильский президент сказал, что Бразилия не принимает чью-либо сторону, но что "мне кажется, что президент Путин — человек мира". Он отметил множество областей сотрудничества между Бразилией и Россией, таких как оборона, нефть и газ и сельское хозяйство, и заявил, что "солидарен" с Путиным.
Правительство США в неофициальном порядке выступало против этого визита (факт, подтвержденный вице-президентом Бразилии Гамильтоном Мурао). После поездки пресс-секретарь Белого дома Джен Псаки резко раскритиковала Болсонару как "находящегося по другую сторону баррикады от мирового сообщества". Болсонару отмахнулся от всей критики, заявив даже, что, возможно, пусть и по совпадению, после этой встречи с ним Путин объявил о выводе части войск, что бразильский президент назвал "широким жестом".
Россия начинает спецоперацию — и что дальше?
Российская военная спецоперация, начавшаяся вскоре после двух упомянутых визитов, вывела оба южноамериканских правительства из равновесия. Еще за несколько дней до операции Фернандес отказался напрямую критиковать Россию или Путина, просто сказав, что надеется, что украинский кризис может быть разрешен путем "мирного диалога и политического решения без применения силы". После начала спецоперации Аргентина хранила неловкое молчание, но 2 марта выступила с заявлением, в котором говорилось, что "никакое территориальное приобретение путем применения силы или угрозы силой не может быть признано законным". На заседании Конгресса Фернандес осудил спецоперацию и довольно неожиданно попросил минуту молчания "в память о погибших в ходе всех войн и тех, кого мы потеряли из-за COVID-19".
Аргентинцы также ждали публичного заявления по Украине от Кристины Киршнер, бывшего президента и нынешнего вице-президента, которая возглавляет сильную фракцию в правящей перонистской коалиции. Сильную до такой степени, что является фактически "теневым президентом". Но в своей типичной манере вместо того, чтобы выступить с прямым осуждением, Киршнер сосредоточилась сначала на себе, а затем на аргентинских проблемах.
В своем твите Киршнер отметила, что поддерживала территориальную целостность Украины в 2014 году (когда Россия присоединила Крым). Затем она сказала, что "спустя 40 лет после событий на Мальвинских (Фолклендских) островах и 8 лет конфликта между Россией и Украиной из-за Крымского полуострова я хочу освежить память некоторых людей".
Если реакция Аргентины, по крайней мере поначалу, была отмечена двусмысленностью и ссылками на собственные проблемы, то Бразилия, похоже, была близка к поддержке России. Когда вице-президент Мурао осудил действия России, Болсонару заявил, что он сам является "единственным субъектом власти, который может определять официальную позицию по этому кризису". "Здесь говорит только президент", – отрезал он. Однако свою позицию он так и не озвучил. Вместе с тем 28 февраля он заявил, что Украина "доверила судьбу нации комику" и выступил в защиту признания Россией "республик" Донбасса.
Болсонару также поставил вопрос о необходимости закупки Бразилией российских удобрений для своего огромного сельскохозяйственного сектора, который без них может понести "серьезный ущерб". Он подчеркнул нейтралитет Бразилии, добавив, что "вопрос об удобрениях является для нас священным". Поскольку президент явно не собирался критиковать Россию, а тем более лично Путина, министерство иностранных дел Бразилии удовлетворилось первоначальной позицией, призывающей к "переговорам, ведущим к дипломатическому решению вопроса".
Вероятный соперник Болсонару в президентской гонке этого года Луис Игнасио Лула де Силва (Лула) и бразильские левые не заходят так далеко со склонностью к России, как Болсонару, но определенно соглашаются с его позицией нейтралитета. Лула сказал: "Великие державы должны понять, что мы не хотим быть чьим-либо врагом… Мы не заинтересованы в новой холодной войне". Бывший министр иностранных дел и обороны Селсо Аморим, никогда не друживший с Соединенными Штатами, сказал, что "осуждение России означало бы подчинение диктату Вашингтона".
Украинский вопрос вскоре вошел в повестку дня международных организаций, этих неудобных форумов как для Аргентины, так и для Бразилии, поскольку на них проводятся голосования, а двусмысленные позиции трудно долго поддерживать. Когда в Организации американских государств был внесен проект резолюции, осуждающей спецоперацию, и Аргентина, и Бразилия выступили против. Но вместо того, чтобы выступить по существу, они просто утверждали, что как региональный форум ОАГ не является подходящей площадкой для обсуждения данного вопроса.
В настоящее время Аргентина не является членом Совета Безопасности ООН, и ей не пришлось занимать там определенную позицию по Украине. Бразилия, член СБ, в конечном итоге проголосовала за резолюцию, требующую, чтобы Россия прекратила спецоперацию, и призывавшую к немедленному выводу ее войск. (Россия, как и ожидалось, наложила вето на эту резолюцию СБ). Однако стало известно, что на СБ Бразилия пыталась смягчить формулировки. По мере того как становился все более ясным размах российской спецоперации, уклоняться от этого вопроса становилось все труднее, когда на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций было проведено всеобщее голосование по резолюции, Бразилия и Аргентина присоединились к 139 другим государствам, поддержавшим ее.
Вся политика локальна
Как эти две важные в своем регионе демократии, а в случае с Бразилией – страна, претендующая еще и на глобальную роль, оказались в столь неловком и противоречивом положении? Как представляется, это явилось результатом сложной смеси идеологии, личных пристрастий и внутренней политики. Болсонару, похоже, чувствует близость с Путиным. Оба задействовали публичный образ "мачо". Оба имеют авторитарные наклонности (хотя Болсонару действует в гораздо более сдерживающей его среде, поскольку в Бразилии функционируют свободная пресса, законодательные органы, судебная система и гражданское общество). И оба придерживаются мутной смеси национализма и цивилизационного консерватизма. Признаком важного идеологического элемента той поездки Болсонару был тот факт, что другой остановкой в ходе его визитов была Венгрия, где правит Виктор Орбан, который придерживается своей собственной разновидности правого популизма.
Очевидно, Болсонару просчитался с вероятностью того, что Россия действительно начнет спецоперацию. Он, несомненно, не хотел отказываться от шанса появиться в качестве игрока на мировой сцене, где его плохо воспринимают многие коллеги. У него нет тех связей с президентом Джо Байденом, которые были у него с президентом Дональдом Трампом.
А в Европе он является чем-то вроде изгоя с учетом того, как мало внимания он уделяет вопросам прав человека, окружающей среды и гендерного равенства. Должно быть, его сильно раздражает то, что недавно европейские лидеры тепло приветствовали Лулу и обращались с ним почти как с действующим главой государства. Желание показаться глобальным государственным деятелем, безусловно, усиливается тем фактом, что он и Лула будут соревноваться друг с другом на выборах в октябре этого года, и Лула значительно впереди по опросам общественного мнения.
В то время как российская спецоперация оставила Болсонару на неправильной стороне как международного, так и внутреннего общественного мнения, Болсонару показывает, что, как только он занимает какую-то свою позицию, правильную или неправильную, он склонен твердо придерживаться ее, и часто с возрастающей яростью и враждебностью по отношению к тем, кто осмеливается бросить ему вызов. Это было продемонстрировано им в его реакции на пандемию COVID-19, которую он сначала назвал "небольшим гриппом". Он не был в восторге от вакцинации (и действительно, он сам не вакцинировался), защищал преимущества хлорохина и выступал против обязательного ношения медицинских масок. В случае с Украиной он занял позицию, доходящую до грубого очернения украинского президента Владимира Зеленского, и не спешил от нее отказываться.
Упоминаемая Болсонару важность российских (а, соответственно, и белорусских) удобрений отнюдь не является выдуманной. Большая часть удобрений Бразилии поступает из других стран, а Россия и Белоруссия являются крупнейшими игроками на мировых рынках удобрений. А в политическом плане бразильский агробизнес был основным источником финансовой и политической поддержки Болсонару. Несомненно, без российских удобрений мировые цены вырастут.
Тем не менее Бразилия, с ее высокоэффективным экспортно-ориентированным сельскохозяйственным сектором, находится в гораздо лучшем положении, чем многие другие страны. Сделав этот вопрос частью своей политической повестки дня, Болсонару нарушил давнее желание Бразилии, чтобы ее воспринимали всерьез как крупную международную силу. По существу заявив, что Бразилия из-за своей зависимости от удобрений не может занять самостоятельную позицию по глобальному вопросу, имеющему острое значение, Болсонару поступает особенно неловко для страны, которая долгое время гордилась своей искусной дипломатией.
Если бразильский Болсонару твердо занимает какую-то свою позицию и остается на ней даже после того, как она оказалась нежизнеспособной, то аргентинский Фернандес имеет тенденцию поворачиваться по ветру, как флюгер. При этом внутренние политические соображения всегда имеют для него гораздо большее значение, чем долгосрочные внешнеполитические цели. Внутренний контекст для Фернандеса — это его вынужденная потребность в переговорах и реализации плана погашения долга Аргентины перед МВФ, организацией, к которой значительная часть аргентинского общества и особенно его собственные перонисты относятся враждебно. Учитывая, что МВФ рассматривается в Аргентине почти как аналог Соединенных Штатов, визит к Путину был для Фернандеса способом укрепить свои позиции среди левых и продемонстрировать свою независимость от Вашингтона.
Кроме того, еще до поездки предполагалось, что Фернандес может использовать ее для поиска дополнительного альтернативного финансирования, такого как кредит от России в виде ее специальных прав заимствования в МВФ для укрепления резервов Аргентины. Похоже, что из этого ничего не вышло, и никаких объявлений по этому поводу сделано не было. Следующей остановкой Фернандеса стал Китай, и хотя китайцы не предприняли никаких усилий, чтобы взять на себя бремя кредитования Аргентины, было сделано несколько более или менее правдоподобных заявлений о возможных инвестициях, в первую очередь о китайском финансировании строительства третьего реактора на АЭС Атуча недалеко от Буэнос-Айреса.
После того, как Россия начала спецоперацию, колебания стали для Фернандеса обычным делом: сначала он долго молчал, затем последовали слабые заявления министерства иностранных дел. Тот факт, что аргентинцы прислушивались к заявлениям вице-президента Киршнер не меньше, а то и больше, чем к редким словам Фернандеса, лишь указывал на его слабую политическую позицию.
Только 1 марта сам Фернандес публично осудил спецоперацию, хотя и не упомянул Путина по имени. Когда в конечном итоге Аргентина вместе с подавляющим большинством стран проголосовала за осуждение России на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций, министр иностранных дел Сантьяго Кафьеро попытался сказать, что это голосование "не означает присоединение к НАТО или отказ от нейтралитета. Единственный ориентир, которого придерживается Аргентина – это ориентир на интересы аргентинцев".
Поведение Аргентины и Бразилии перед лицом действий России отличалось непоследовательностью, при этом на первый план всегда выдвигалась краткосрочная внутриполитическая выгода. Это не означает, что политические расчеты каждой из этих стран неизбежно приведут ее к быстрому и тесному сближению с Украиной, Соединенными Штатами и НАТО. Легко понять, почему некоторые страны отказались от разрыва с Москвой. Китай, например, ведет долгую игру, стремясь к еще более мощному глобальному положению. Оставаться рядом с Россией — часть его стратегии.
У Индии давние отношения с Россией, крупным поставщиком оружия. Хотя Дели и начал диверсификацию своих внешнеполитических ориентиров, в том числе укрепляя связи с Соединенными Штатами, он не желает разрывать сложившиеся отношения с нынешними партнерами. Израиль, который при прочих обстоятельствах мог бы громко поддержать Украину, также проявляет осторожность, поскольку ему необходимо сохранять хорошие деловые отношения с Россией, которые позволяют ему регулировать конфликт с российскими силами, когда он атакует объекты Ирана или Хезбаллы в Сирии. В Латинской Америке Куба, Никарагуа и Венесуэла годами рассчитывали на поддержку России.
Несмотря на заявления Болсонару относительно удобрений, трудно рассматривать позицию Бразилии или Аргентины как нечто большее, чем политическую позу, смешанную с дилетантской импровизацией. Тот вердикт, который будет вынесен их лидерам в мировых столицах, будет таким же, какой они и их предшественники уже неоднократно получали: это просто несерьезные люди. Для Бразилии, которая смотрит в свое будущее, когда она присоединится к великим мировым державам, и для Аргентины, которая помнит прошлое, когда казалось, что она вот-вот вступит в ряды богатых и влиятельных стран, их действия в украинском кризисе должны быть помечены как еще одна упущенная возможность среди многих, которые они упустили раньше.
Автор: Ричард Сандерс (Richard Sanders) — является старшим научным сотрудником Международного центра имени Вудро Вильсона. Ранее занимал должность старшего сотрудника дипломатической службы Государственного департамента США, с 1997 по 1999 год работал референтом по Аргентине, а с 2013 по 2016 год — директором Управления по делам Бразилии и стран Южного конуса.
