Ситуация в ВВС и ПВО России, на мой взгляд, становится все более неясной и противоречивой. Хотя именно в этой сфере отечественная промышленность остается наиболее конкурентоспособной. Наши самолеты и зенитные ракетные системы в отличие от бронетанковой и военно-морской техники в основном находятся на самых передовых позициях в мире.
Вместе с тем налицо отсутствие внятной концепции развития Вооруженных Сил РФ в целом и каждого их вида, рода войск по отдельности. Это следствие крайне плачевного состояния отечественной военной науки, которая уже неспособна выполнять даже описательную функцию, не говоря об аналитике и прогнозировании, что может загнать ВВС и ПВО в тупик даже при наличии некоторого количества качественного «железа».
Надо не 66, а 150 дивизионов
Проще всего вроде бы развивать наземную противовоздушную оборону, поскольку здесь первично именно «железо», а не концепция. ПВО по определению пассивна, в ее задачу входит «всего лишь» сбивать все, что летает. То есть нужно обладать зенитными ракетными комплексами, рассчитанными на уничтожение существующих и перспективных летательных аппаратов различных классов.
Тем не менее здесь у нас тоже возникает масса проблем именно концептуального характера, о чем свидетельствует яростная дискуссия вокруг того, какой должна быть воздушно-космическая оборона России. Судя по всему, ВКО будет создаваться на базе Космических войск. Решение в высшей степени неочевидное, учитывая, что они не имели и не имеют никакого опыта управления средствами поражения.
С «железом» тоже множество неясностей, например крайне сложно предугадать, будут ли у нас к 2020 году 56 дивизионов С-400 и 10 дивизионов С-500, как было официально обещано. К тому же для обеспечения действительно надежной ПВО-ВКО страны понадобится не менее 100 дивизионов С-400 и 50 дивизионов С-500.
Кроме того, возникает еще один вопрос. Очень важно иметь средства для поражения гиперзвуковых и космических целей, на что ориентированы новые ЗРС. А вот что будет предназначено для борьбы с микроБПЛА? Интересно, задавался ли вообще кто-нибудь этим вопросом?
Вдобавок нам необходимо не только уметь сбивать чужие дроны, но и начать наконец строить собственные. В частности, вся разведывательная авиация должна быть только беспилотной, причем без этого в принципе невозможна реализация концепции сетецентрической войны. Имеются огромные сомнения в том, что у нашего военного руководства есть понимание этого факта. Российская беспилотная техника развивается совершенно бессистемно и, судя по всему, в основном за счет энтузиазма фирм-разработчиков. В Израиле приобретаются БПЛА, во-первых, отнюдь не самые новые, во-вторых, мы не получаем доступа к технологиям их производства и обслуживанию аппаратов, что странно, учитывая, как много рычагов давления на эту страну имеет Россия.
И бомбардировщиков маловато
Более того, тенденции таковы, что все большая часть ударной авиации (в первую очередь штурмовая) будет становиться беспилотной. В США и Китае соответствующие работы идут стахановскими темпами. У нас ничего подобного не наблюдается, кроме полумифического миговского «Ската», который, впрочем, уже официально отвергнут во имя совсем уж виртуального проекта ударного беспилотника ОКБ Сухого. Впрочем, пилотируемого штурмовика для замены Су-25 тоже не просматривается, модернизация этого самолета в Су-25СМ идет микроскопическими темпами. А ведь противотанковый самолет нам абсолютно необходим для будущего Дальневосточного фронта. Что касается другого средства борьбы с танками – ударных вертолетов, то в связи с этим хочется сказать лишь одно: армейская (вертолетная) авиация должна быть как можно скорее возвращена в состав Сухопутных войск.
Договор СНВ-3 стимулирует Россию и США развивать стратегическую авиацию (поскольку согласно документу один бомбардировщик засчитывается за один заряд). Ее машины удобны тем, что их в отличие от двух других компонентов стратегических ядерных сил можно использовать в обычных войнах – и как носители большого числа КРВБ, и как средство доставки к целям значительного количества авиабомб (или сверхтяжелых боеприпасов). Увы, никакой замены Ту-95 и Ту-160 не предвидится, поскольку ОКБ Туполева, похоже, находится при смерти. Довольно экзотический проект совмещения Ил-76 с крылатой ракетой Club вряд ли даст в результате полноценного преемника стратегических бомбардировщиков, хотя вообще данная идея весьма интересна. Только уж тогда надо загружать ракетами Ан-124, больше влезет.
Если же вспомнить о фронтовых бомбардировщиках, то Су-34 не станут адекватной заменой Су-24, ибо сравнение ТТХ этих машин показывает, что в реальности один Су-34 в ходе боевого вылета равноценен лишь двум Су-24. Причем совершенно очевидно: цикл наземного обслуживания первого не уменьшился в 5–10 раз, работоспособность его экипажа также не может повыситься в 5–10 раз. Вот почему на смену 500 Су-24 нужно приобрести 200–300 Су-34, а не 58 или 32 (согласно официальным данным, которые расходятся).
С учетом опыта США
В области истребительной авиации, которая в обозримом будущем останется пилотируемой, у нас, казалось бы, больше всего поводов для гордости. Россия имеет хорошие истребители поколения 4+ и 4++ (Су-30 и Су-35), ведутся активные работы над истребителем 5-го поколения. Но и тут все неоднозначно.
Дело даже не в том, что Т-50 еще не является полноценным самолетом 5-го поколения (не доработаны двигатели и авионика), а в том, что мы вслед за американцами, вполне вероятно, идем в тупик. Однако из-за отставания на этом пути имеем возможность делать выводы из заокеанского опыта, который не дает особых поводов для оптимизма.
Производство тяжелых истребителей F-22 «Рэптор» практически завершено. Вместо изначально запланированных 750 машин этого типа ВВС США получат всего 183. При этом над своим предшественником F-15 «Игл» он имеет действительно подавляющее превосходство только по одному параметру – цене: 300–400 миллионов долларов против 30–50 миллионов. А вот ракет «воздух-воздух» (причем одних и тех же AIM-120 и AIM-9) F-22 несет в 1,5 раза меньше, чем F-15. Необходимо отметить, что у ВВС США было почти девять сотен F-15А-D (сейчас осталось менее 300), поэтому 183 F-22 вряд ли смогут их заменить.
Считается, что «Рэптор» более живуч благодаря своей невидимости. Но и на выживаемость «Игла», несмотря на то, что в нем нет ничего «стелсовского», никаких жалоб не поступало, нет ни одного подтвержденного факта потерь этого самолета в воздушных боях, хотя он прошел через множество войн. К тому же F-22 перестает быть невидимым, едва включит радар. Эти машины избыточны по качеству для противоборства со слабым неприятелем, а для войны с сильным врагом их количества явно недостаточно. В итоге возникает вопрос: стоила ли игра свеч, учитывая запредельную цену программы?
Впрочем, F-22 хотя бы поступил на вооружение. С легким истребителем F-35, который должен быть закуплен в количестве 2443 и заменить в ВВС и авиации ВМС США аж четыре типа самолетов (F-16, A-10, AV-8, F/A-18), ситуация гораздо хуже. Его принятие на вооружение уже очень сильно отстает от графика из-за множества технических проблем, а цена превысила все разумные пределы, перевалив за 100 миллионов долларов вместо изначально предполагавшихся 20–30 миллионов. И совершенно неочевидно, что по своим ТТХ машина принципиально превзойдет предшественников. В морской авиации явно задумываются над тем, чтобы вообще отказаться от F-35 в пользу F/A-18E/F и боевого беспилотника Х-47В.
В России легкого истребителя 5-го поколения, судя по всему, нет даже в проекте, что, возможно, и к лучшему. Предполагается закупить то ли 60, то ли 150 Т-50. Первая из этих цифр вообще напоминает пародию: какие задачи можно решать таким количеством самолетов? Но и 150 тоже ненормально мало. Ради этого числа не стоит вкладывать в проект огромные деньги. Здесь будет точно тот же эффект, что и с F-22: для малых войн этот самолет станет избыточным по качеству, для больших – недостаточным по количеству. Если машину делают только для того, чтобы показать, что мы не хуже людей, то это довольно глупо.
К сожалению, отработанных и более дешевых истребителей предыдущего поколения у нас тоже предполагается приобретать по минимуму. Су-35 закупят всего 50–60 единиц. Класс же легких истребителей, похоже, просто вымрет после списания отслуживших МиГ-29.
Что же нужно?
В целом при самом благоприятном развитии событий к 2020 году во фронтовой авиации у нас будет 300–400 машин всех типов (Су-24М2, Су-25СМ, Су-34, Су-27СМ, Су-30, Су-35 и Т-50, который тоже станет каким-нибудь Су), в стратегической – 40–50. Совершенно очевидно, что с учетом размеров страны вести серьезную войну даже на одном стратегическом направлении таким количеством самолетов совершенно невозможно. Непонятно, из чего вообще исходит наше военно-политическое руководство, планируя развитие ВВС? Для отражения каких угроз их намереваются применять? Против Грузии они будут сверхизбыточны, против США или Китая – абсолютно недостаточны. Впрочем, аналогичная ситуация у нас и с другими видами ВС.
Вопросы возникают не только в связи с количеством, но и с качеством, тем более что они взаимосвязаны. Слишком качественные самолеты в любом случае получаются очень дорогими, поэтому их сложно сделать много.
Возможно, нам следует создать тяжелый истребитель – наследник МиГ-31, замечательного и явно недооцененного самолета. То есть сделать перехватчик с очень мощной РЛС.
К этой машине (назовем ее условно МиГ-31бис) должны быть предъявлены следующие основные требования: большая дальность полета (с учетом размеров территории страны), большее, чем у нынешнего МиГ-31, количество дальнобойных ракет «воздух-воздух» на борту, радар, обеспечивающий их применение и способный обнаруживать даже «Стелсы» хотя бы за сотню километров.
Разумеется, от подобного самолета нельзя требовать ни невидимости, ни маневренности, он должен выигрывать за счет дальности и мощности ракет и РЛС. Поскольку такой перехватчик заведомо будет большим и тяжелым, на него можно повесить мощную аппаратуру РЭБ, увеличивающую боевые возможности машины. МиГ-31бис мог бы стать мини-АВАКСом, наводя с помощью своего радара на самолеты противника другие истребители, которые собственные локаторы в этом случае могли бы не включать.
К сожалению, не удастся построить много машин ни одного из вариантов тяжелого истребителя – МиГ-31бис, Су-30/35, Т-50 из-за их дороговизны и ограниченности возможностей ОПК. Поэтому остается проблема дешевого легкого самолета, который можно выпускать в изрядном количестве. МиГ-35 не будет дешевым, а потому не станет массовым, уступая при этом по ТТХ Су-35. Поэтому необходимости в нем, по-видимому, на самом деле нет.
Не исключено, что следует подумать о создании полноценного боевого одноместного варианта самолета Як-130 не только и не столько как штурмовика (каковым лучше сделать БПЛА, возможно, на базе того же Як-130), сколько как истребителя, работающего в паре с МиГ-31бис по данным его РЛС. Такой самолет сможет эффективно бороться с ударной авиацией, вертолетами и БПЛА противника. При этом будет предельно упрощен процесс обучения летного состава, поскольку он начнет готовиться на двухместном учебном варианте того же Як-130. Стоит же Як-130 в разы дешевле любого Су и МиГа.
Создание этих двух типов истребителей, кроме усиления потенциала ВВС РФ, позволит поддержать существование ОКБ Микояна и Яковлева, не допустив окончательного монополизма ОКБ Сухого, который губителен, как и любой монополизм, ибо он ведет к загниванию.
Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа
Опубликовано в выпуске № 38 (404) за 28 сентября 2011 года
