Подвиг испытателей космической отрасли пока достойно не отмечен
Прошлогодний юбилей – 60 лет полета первого человека над планетой Земля – обозначил многое. Но не все стороны великого Начала и предшествовавших ему событий, на наш взгляд, были отмечены должным образом. Хотелось бы напомнить о малознакомом читателям аспекте – о «малой родине» подготовки прорыва в космос.
Ибо люди для этого и последующих прорывов готовились именно в Москве.
Космические ясли
Задачу возложили на Институт авиационной медицины ВВС (с 1959 года – Государственный научно-исследовательский испытательный институт авиационной и космической медицины, ГНИИИАиКМ), что рядом с Петровским парком и метро «Динамо».
Там уже сформировалось направление по изучению итогов высотных полетов живых существ, в том числе и в ближний космос, по исследованию воздействия ряда факторов при моделировании наземных экспериментов под началом военврача В.И. Яздовского. Другой отдел – медицинского обследования и отбора будущих испытателей и космонавтов – возглавил Н.Н. Гуровский, также врач-фронтовик.
Еще один военврач С.А. Гозулов вырос в генерала, начальника института. Он вместе с коллегами разрабатывал средства аварийного покидания самолета, занимался вопросами повышения профессиональной надежности летного состава, здоровья летчиков.
Когда в 1960-м решался вопрос о руководителе еще только строившегося Центра подготовки космонавтов, то была одобрена кандидатура человека, который уже с 1953 года принимал участие в создании прообраза отряда космонавтов – команды испытателей. Это был Е.А. Карпов – сотрудник, а спустя годы – генерал-майор, заместитель начальника ГНИИИАиКМ.
Память истории, уважение к истокам, к первооткрывателям – священный принцип. Потому руководство НИИЦ АКМ и ВЭ ЦНИИ ВВС МО РФ (преемник Института авиакосмической медицины) установило на здании славного учреждения у Петровского парка памятные доски. А в его помещениях расположилась уникальная экспозиция, в которой немалую часть занимает история первого отряда космических испытателей («Земные проводники прославленных небожителей», «НВО», 23.09.21).
Космонавт номер ноль
Летом 1953 года был подписан приказ по институту о создании такой команды. Она формировалась из третьего послевоенного призыва солдат и младших офицеров – фактически из «детей войны». Они должны были обеспечить науку данными о своих ощущениях и поведении. Требовалось понять, как защитить и обеспечить жизнеспособность летчика, а затем и космонавта, работающего на новой технике. И сделать это на земле – но в жестких, даже критических условиях, на пределе возможностей.
Многие эксперименты-испытания оказывались очень тяжелыми. Как подчеркивал в фундаментальном труде об испытателях их коллега Б.И. Бычковский, чтобы заложить правовой фундамент под развитие требований Нюрнбергского кодекса, определяющего основы многих международных и национальных законодательных актов в области проведения медицинских исследований на человеке, в 1949 году лично Сталин подписал постановление Совета министров СССР о привлечении людей к испытательской работе. «Оказалось, что НИИИ АМ ВВС был единственным научным центром в стране, которому разрешалось проводить испытания на людях».
Никто не знал последствий предельных воздействий различных перегрузок и их сочетанных факторов. Эксперименты были отчаянно сложными, потому что никто и никогда не испытывал таких физических и психических перегрузок в сурдо- и барокамерах, в темноте, без пищи и контакта с внешним миром. Именно испытатели-солдаты мостили дорогу первопроходцам космоса.
И космонавты первого отряда очень ценили такую самоотверженную работу, уважали испытателей, которые, как выразился Павел Попович, «собою заслонили нас; без их помощи нам бы было гораздо сложнее – или вообще худо». Кандидаты на кресло в кораблях «Восток» обращались к испытателям по любым вопросам – даже бытовым, так как жили вначале практически в одном помещении (улица Куусинена, дом 6А, парк «Березовая роща»). Особенно их волновали темы разнообразных воздействий и предельно переносимых перегрузок.
Испытатель бывший сержант С.П. Нефедов вспоминает:
«Мне часто приходилось контактировать с будущими космонавтами, которые во время подготовки очень интересовались воздействием различных факторов. А после… Врач-«высотник» Л.Г. Головкин, к которому я должен был идти на эксперимент, предупредил о предстоящем визите представителей завода «Звезда», где занимались созданием скафандров. С моего тела они сняли гипсовый слепок, на основе которого потом сшили скафандр для первых космонавтов… Были встречи и с С.П. Королевым; после моей «отсидки» в скафандре в течение 3, 5, 7 и 15 суток в прототипе спускаемого аппарата корабля «Восток-1» он прямо сказал: космонавтам все ощущения от наземного испытания нужно изложить как можно полнее, чтобы у них была полная уверенность в успехе предстоящего полета».
Гуманизм тогда уступал место самоотверженности – во имя успеха проекта мирового значения. Проверки на себе скрывались от общественности: только товарищи и сотрудники Института понимали значение самопожертвования как штатных, так и нештатных испытателей. Позже появилось название «наземные космонавты». А после того как тот же С.П. Нефедов провел серию испытаний как дублер будущего полета Гагарина, его почти официально именовали «космонавтом № 0».
Им было что рассказать – но фиксировалось это лишь в служебных тетрадях под грифом «секретно». Среди испытателей были и свои «олимпийские чемпионы» по предельным перегрузкам, потому что ученые хотели знать предел переносимости различных воздействий на человека, определяя возможный коридор допустимых перегрузок для космонавтов. И потому не менее важной, уже психологической задачей было показать: все успешно проверено на себе, другим можно лететь!
Обитель первых
В 1959–1960 годах, после отбора кандидатов на первые полеты и прохождения углубленной медкомиссии (которую до того прошли и испытатели) в Центральном военном клиническом авиационном госпитале в Сокольниках (ныне ЦВНИАГ) летчиков привозили в засекреченную тогда войсковую часть № 64688.
Они-то полагали, что будут жить в авиационном городке. Но лейтенанты и капитаны оказались в спартанских условиях – в комнатках на две солдатские койки. И более ничего: лишь кое-где на полу лежали бумажки с обещанием поставить стул, стол, другую мебель.
На территории нынешнего парка «Березовая роща» вдоль 1-й Хорошёвской улицы (позже улица Куусинена) стояло четыре одноэтажных здания (сохранился лишь один из трех деревянных бараков). Первый целиком занимали солдаты-испытатели. Половину второго домика – тоже они. Другую половину забрал себе клинический отдел, где круглосуточно следили за состоянием испытуемых – молодых ребят.
К ним углом примыкала каменная «палата лордов» (так в шутку прозвали домик соседи-испытатели). Здесь в комнатках по двое размещались космонавты первого отряда.
Вспоминает бывший ефрейтор Ф.Р. Шкиренко, участник более 130 испытаний: «В один из дней 1960 года был я в наряде. Вдруг постучали во входную дверь. Вошли два лейтенанта, извиняясь, что побеспокоили: «Мы ваши соседи, хотели свою комнату прибрать, порядок навести». Я нашел средства для уборки и вручил ребятам; поблагодарив, они ушли. Потом узнал, что приходили Юрий Гагарин и Евгений Хрунов».
Перед вводом в эксплуатацию Звездного городка свое обучение космонавты из «палаты лордов» проходили в двухэтажном доме № 39 близ спортклуба ЦСКА. А некоторые семейные с детьми на несколько месяцев переехали в новостройку на Ленинском проспекте.
Цена памяти – великая и малая
Немало сил было потрачено учеными, испытателями и первыми космонавтами, чтобы доказать: земляне смогут прожить и работать над Землей и вернуться домой.
Многое впоследствии сделано и для того, чтобы память была вещественной и наглядной. В ГНИИИАиКМ установлены мемориальные доски с именами видных ученых. На стене главного корпуса, над ковровой дорожкой, по которой шагали уже слетавшие космонавты, приезжавшие поблагодарить своих учителей и команду испытателей, висят часы. Они зафиксировали начало пилотируемой космонавтики – время старта Гагарина.
Усилиями сотрудников собрана экспозиция уникальных артефактов и документов о работе испытателей и экспериментаторов. Измерительная аппаратура, фото ученых и солдат-испытателей. По сути, это музей (пока режимный) предполетных авиа- и космических исследований. Музей прорыва в Неведомое.
Не забыты и «братья наши меньшие» – собачки-испытатели. А памятник Лайке установлен прямо перед входом в «тот Институт, что у Петровского парка».
Забвению не подлежит
Однако более чем полувековое участие почти тысячи солдат и младших офицеров в подготовке Пути в космос практически не отмечено, хотя гриф секретности давно снят. Испытателю, вынесшему огромную тяжесть на первых ступенях восхождения в Неизвестность, не оказали достойного внимания…
Поэтому Ассоциация ветеранов-испытателей предлагает создать мемориальный комплекс на том самом месте, где за пару лет до Новой эры космических полетов жили и познавали науки и технологии высшего уровня кандидаты из Первого отряда космонавтов. Где их дружески опекали в чем-то более умудренные испытатели. Где играли в волейбол, обедали вместе, рассказывали друг другу о своем – и общем…
Теперь и жителям столицы следует знать: здесь, в районе Березовой рощи и Петровского парка, между метро «Динамо» и «Полежаевская» находится настоящий ареал гордости Москвы. Гордости за причастность к Великому прорыву.
Хочется надеяться, что согласованное решение Сергея Шойгу, Дмитрия Рогозина и Сергея Собянина позволит создать, например, в парке «Березовая роща» мемориальный комплекс «Первым, испытавшим космос на земле».
В уцелевшем бараке (улица Куусинена, 6А; здание, пока не поздно, следует внести в реестр Мосгорнаследия) можно воссоздать обстановку 1958–1960 годов: быт, медицину, кое-какое оборудование учебного характера. Думается, у Минобороны достаточно мест, куда можно перевести общежитие из барака.
Рядом стоит установить фотостенды и стелу-памятник с именами космических испытателей Первой космической державы. В том числе – трудившимся в расположенном рядом Институте медико-биологических проблем РАН. А также сотрудникам ЦПК имени Ю.А. Гагарина и НПП «Звезда» имени Г.И. Северина. Всем, кто в разные годы экспериментами на себе обеспечил безопасность и уверенность стартовавшим в космос. Чтобы москвичи и гости города гордились тем, что космонавты и их предтечи именно в столице начинали штурм Вселенной.
Александр Песляк
Александр Михайлович Песляк – журналист, историк космонавтики;Владимир Вениаминович Щербинский – ветеран-испытатель ГНИИИАиКМ.