Криминал и террористы совмеcтно участвуют в неклассических войнах
В последние десятилетия преступные сообщества достигли такого уровня организации и распространения, что стали постепенно превращаться в глобальные криминальные сети (кримосети), действующие в трансконтинентальном масштабе. И это неудивительно. Глобальные цепочки поставок нелегального товара (наркотики, контрабанда и прочее), информационные сети и финансовая система способствуют эволюции, то есть усложнению преступных структур. Вместе с этим криминальные сообщества, развиваясь, усиливаются настолько, что в условиях слабых государственных институтов начинают подминать под себя власть в целых регионах, создавая там зоны беззакония, где господствуют банды и наркокартели.
Государства теряют власть
Глядя на политическую карту мира, мы видим границы государств, раскрашенные разными цветами, и часто даже в голову не приходит, что в реальности эти рубежи условны, а некоторые президенты в отдельных странах в лучшем случае играют роль мэров, да и то лишь частично. В действительности целые регионы не находятся под контролем правительств, их границы порой динамично меняются в зависимости от того, какая банда или наркокартель в данный момент доминирует и силой оружия, жестокостью, порой переходящей все мыслимые пределы, выгоняет или уничтожает конкурентов, устанавливая контроль над этими территориями. Подобное наблюдается от Латинской Америки, включая Карибский бассейн, до Юго-Восточной Азии, например, на стыке Мьянмы, Лаоса и Таиланда, где господствуют криминальные наркосиндикаты и этнические парамилитарные группировки, имеющие собственные мини-армии.
Фактически происходит деинституционализация ряда государств на разных континентах, откуда силы безопасности вытесняются криминалом, заменяющим государственную власть. Это отнюдь не означает, что новообразованные квазигосударственные субъекты, если речь идет о преступных организациях, собираются провозглашать официальную независимость и требовать, чтобы их приняли в ООН. Разумеется, это не так. Преступные сообщества такого уровня не стремятся оформить себя с политико-правовой точки зрения. Это им ни к чему. Однако де-факто они сецессируют (выходят из состава) государства и осуществляют социальные функции, такие же, какие выполняет государственные службы, если сохраняют свою власть на данной территории. В эти функции входит все – от обеспечения безопасности (как это делают ополчения в городах Бразилии) до починки водопровода, что практикуется в Сальвадоре гигантской транснациональной преступной организацией Mara Salvatrucha (также известной как MS-13).
“Среди террористов ИГ действовали порядка 250 казахов. В Сирии существовала группировка «Казахский исламский джихад», ликвидированная в 2016 году. Однако уцелевшие боевики из этой структуры никуда не делись и разошлись по другим террористическим организациям. Вполне возможно, что они участвовали в мятеже в РК”
Отметим, что если государство не в состоянии выполнять свою фундаментальную функцию, а именно монополизировать право на применение насилия, то оно перестает быть таковым. Невозможна ситуация усиления при одновременной потере контроля над своими территориями, что и означает утрату там монополии на применение насилия. Зато наоборот – вплоть до фактического распада – очень даже.
Наблюдается ситуация, когда целые государства превращаются в лоскутные одеяла динамично изменяющихся территорий, в которых господствуют повстанческие движения и террористические организации. Особенность заключается в том, что на определенном этапе своего существования и эволюции они все меньше походят на идейные негосударственные насильственные акторы, которыми они были на заре и в период расцвета своей деятельности.
Напротив, со временем они превращаются в криминальные организации и не брезгуют практически ничем, вплоть до торговли наркотиками и людьми. Извлечение прибыли становится для них зачастую важным, а порой и определяющим смыслом существования. Особенно ярко такая ситуация наблюдается в Колумбии, где крайне правое правительство Ивана Дуке (как и многие правительства до него) ведет непрерывное вооруженное противостояние (точнее – немеждународный вооруженный конфликт) с огромным количеством группировок формально ультралевого толка. В частности, речь идет о FARC (Революционные вооруженные силы Колумбии), точнее – об отколовшихся от нее групп по типу 10-го фронта и Второй Маркеталии, которые отказались сложить оружие после мирного соглашения и демобилизации многих боевиков FARC в 2016 году, а также ELN (Армия национального освобождения) и других.
Вместе с этим на месте ультраправых структур по типу AUC (Объединенные силы самообороны Колумбии), ранее использовавшихся правительством для борьбы с левыми повстанческими движениями и Медельинским картелем, появились откровенно криминальные организации по типу «Черных орлов» (Aguilas Negras), терроризирующих местное население. На примере Колумбии особенно хорошо заметно, как идеологические организации постепенно трансформируются в криминальные сообщества, участвующие в глобальном наркобизнесе.
Правая, левая где сторона
Более того, часть из этих формирований идет на службу к бандам. Так, экс-боевиков FARC нанимали банды (точнее – так называемые фракции) Бразилии. Особенно на этом поприще отличилась небезызвестная Первая столичная команда (PCC) – гигантская преступная организация, которая нанимала колумбийских специалистов герильи для того, чтобы обучать своих боевиков, а затем с их помощью намеревалась эффективнее противодействовать силовым ведомствам Бразилии (полиции, военной полиции, военным и прочим силовым ведомствам.). Легко увидеть, что часто боевики криминальных, криминально-террористических и повстанческих формирований легко переходят в разряд наемников. Подобные метаморфозы наблюдаются не только в Колумбии, но и в других странах, например в Мексике. Фактически формируемые неофеодальные трансграничные криминальные анклавы давно стали негосударственными акторами, вплетенными в глобальную социально-политическую и социально-экономическую модель. Они сами играют роль наемников и подготавливаются другими наемниками, как это происходило на стыке 80–90-х годов в Колумбии, когда британские и израильские спецы из частных военных компаний готовили частные армии местных наркобоссов.
При этом многие наркокартели и банды (в Латинской Америке их называют марас) используют откровенно террористическую тактику в оперативных целях, все больше превращаясь в коммерческих террористов. Одна из исследователей – Тамара Макаренко даже создала диаграмму под названием «Криминально-террористический континуум». В левой части континуума находится преступность, а в правой – терроризм. Поскольку эти явления в одной плоскости, они эволюционируют навстречу друг другу и сходятся в одной точке – своеобразной «черной дыре», в которой в наивысшей степени проявляется конвергенция криминала и терроризма. Преступность все больше демонстрирует политическую мотивацию, являя собой криминальный мятеж, а терроризм все больше демонстрирует коммерческие интересы, то есть извлечение прибыли. В «черной дыре» конвергенция достигает своего апофеоза, когда криминал и терроризм не отличаются друг от друга.
Более того, повстанческие, изначально идеологические или псевдоидеологические движения также конвергируют с криминалом и терроризмом. Причем в ряде случаев это происходит практически сразу, как только движение зарождается. Объединенный революционный фронт в Сьерра-Леоне изначально был не столько повстанческо-революционным движением, сколько милитаризированной бандой, чья цель состояла в грабеже населения. В нечто подобное вырождаются и левые движения в Латинской Америке, о чем уже говорилось, особенно в войне за наркопроизводство и наркотрафик. Все эти насильственные акторы бросают вызов государствам, порой формируя трансграничные и даже межконтинентальные кримосети.
Симбиоз преступности
Однако и государственные субъекты прибегают к услугам подобных структур. Особенно это проявилось в последние пару десятилетий, когда активизировался переход к неклассическим войнам вместо прямых войн между государственными субъектами, в которых основная ставка переносится на вооруженные силы.
В неклассических войнах все наоборот: ставка делается на названные автором неинтервенциональные элементы насильственного контроля. Что же это такое? За труднопроизносимым названием скрываются диверсии, мятежи, использование организованных сетевым образом людей (протестные группы, иррегулярные военизированные формирования), информационные операции, экономические санкции, финансовые атаки. Благодаря современным информационно-коммуникационным и сетевым технологиям, технологиям организационного поведения и рефлексивного управления удалось задействовать все эти элементы неклассической войны с достижением невиданного ранее синергетического эффекта, благодаря которому удается добиваться результата, сопоставимого с итогом, которого акторы могли бы достичь в ходе классической войны, где ставка сделана на собственно вооруженные силы (СВ, ВМС, ВВС, стратегические силы). В разновидностях неклассической войны, к которым можно отнести «цветные революции» и гибридные войны, активно задействуются криминальные элементы, террористы, наемники и повстанцы, способные перетекать из одного статуса в другой, и наоборот – в зависимости от обстоятельств. В некоторых случаях различия между ними и вовсе исчезают.
В «цветных революциях» использование банд в некоторых латиноамериканских странах стало обычным делом. Например, в 2018 году в Никарагуа среди участников беспорядков были замечены представители местных марас, проходивших подготовку на территории сопредельных с Никарагуа государств, вследствие чего протесты приобрели кровавый оттенок.
Другой пример – Боливия. В 2019 году был свергнут президент Эво Моралес и основным ударным элементом здесь стали ультраправые банды из восточного департамента Санта-Крус, а также боевики-мотокерос. Или взять Сирию, куда стекались террористы более чем из 100 стран мира. Не все знают, что многие из них до прибытия в зону конфликта являлись выходцами из криминальной среды, причем проживая на территории Европы.
Американский «Гедеон»
Одним из самых ярких примеров использования криминальных элементов из числа наркобоссов государственными ведомствами вместе с наемниками из частной военной компании для достижения военно-политических целей являлась небезызвестная диверсионно-террористическая операция «Гедеон», предпринятая в отношении Венесуэлы в мае 2020 года.
При участии спецслужб США в ней были задействованы американские террористы из частной военной компании Silvercorp, венесуэльские дезертиры-ренегаты, а также преступные элементы, занимающиеся наркоторговлей. Президент Венесуэлы Николас Мадуро, который и был главной целью организаторов диверсии, сообщил: «Имеются заявления участников операции, где они подтверждают имена и фамилии наркобаронов. Кроме того, Управление по борьбе с наркотиками трудоустраивает предприятие Silvercorp, адвокатов и весь персонал предприятия, кто имеет отношение к защите наркобаронов, которые были схвачены и переданы США».
Другие высокопоставленные венесуэльские чиновники заявили об идентификации некоторых наркоторговцев, участвовавших в операции «Гедеон». Среди них Элькин Хавьер Лопес Торрес по кличке Двойное Колесо и Хосе Альберто Сокорро Фернандес – Пеперо. Хорхе Родригес (вице-президент Венесуэлы по вопросам коммуникаций, культуры и туризма) подчеркнул, что в ходе проведения операции «Гедеон» колумбийское и американское правительства использовали наркоторговцев для обеспечения всеми необходимыми материально-техническими и оперативными средствами. Фактически имел место сплав американских ведомств, наемников, дезертиров и наркобоссов для достижения военно-политического результата – свержения законного главы государства и ликвидации чавистов, то есть осуществление государственного переворота. В эту историю ввязался и Хуан Гуайдо – агент влияния США, которого коллективный Запад называет избранным президентом Венесуэлы. Именно он подписал контракт с ЧВК Silvercorp и ее главарем Джорданом Гудро на сумму 212,9 миллиона долларов для проведения переворота.
Сплав терроризма, криминала и ренегатов от власти в Казахстане
Также имеются сведения, что в Казахстане в ходе мятежа в январе 2022 года его организаторами были задействованы криминально-террористические элементы, прошедшие подготовку в горячих точках при содействии спецслужб Турции.
Национальная разведывательная организация – MIT предоставляла казахским боевикам свободный доступ на территорию Сирии, которых на территории Казахстана контролировали высокопоставленные сотрудники КНБ РК. Именно участие ренегатов-спецслужбистов (бывших и действующих) Казахстана во многом позволило осуществить скоординированный мятеж сразу во множестве городов и других населенных пунктах в разных регионах, что привело к угрозе государственного переворота. Только оперативные действия ОДКБ в РК позволили пресечь его и не допустить социально-политической дестабилизации в стране – участнице ОДКБ в подбрюшье России.
Отметим, что в запрещенной на территории РФ террористической организации «Исламское государство» действовали порядка 250 казахов. Кроме того, в Сирии существовала группировка «Казахский исламский джихад», ликвидированная в 2016 году, однако боевики этой структуры никуда не делись и разошлись по другим террористическим организациям. Вместе с этим в Казахстане проявили себя криминальные элементы по типу Армана Джумагельдиева по прозвищу Дикий. И хотя степень его участия оценивается по-разному, однако Джумагельдиева и еще пять членов его ОПГ подозревают в том, что они также участвовали в погромах и нападениях на представителей власти. Он и его сообщники задержаны в ходе спецоперации, в результате которой были изъяты боеприпасы, полуавтоматическое оружие, бронеавтомобиль. К слову, Джумагельдиев известен связями с криминальными сообществами Турции, которые тесно взаимодействуют с турецкими спецслужбами.
Таким образом, применение криминальных элементов и их организационных и материальных ресурсов нашло широкое распространение в ходе неклассических войн, когда прямая военно-силовая агрессия невозможна или же сопряжена со значительными политическими, военными, репутационными и другими рисками. Можно сказать, что даже в этих примерах просматривается сложная взаимосвязь между государствами и их ведомствами с насильственными негосударственными акторами, которые объединяются для достижения взаимовыгодных целей. Часто в режиме ниже порога прямой войны.
Парадоксы глобализации
В завершение отметим, что транснациональная преступность становится все большей угрозой для международной безопасности, создавая параллельную девиантную глобализацию. Особенно она процветает там, где власть государства слаба и государственные институты деградируют, уступая бандам, наркокартелям и наркосиндикатам. Особую тревогу вызывают урбанизация и агломеризация, являющиеся глобальной тенденцией, что для многих регионов Латинской Америки, Африки, Азии и даже Европы означает фавелизацию, то есть возникновение огромных населенных нищих пространств, не контролируемых правительствами, но встроенных в преступную глобальную систему, будучи нелегальными или легальными участниками мировой экономики и политики.
В этих гигантских трущобах и десакотах, «диких городах», где вытеснена государственная власть, образуются зоны с параллельным суверенитетом, господствуют криминально-террористические организации, жуткие гибриды повстанцев, нарко- и работорговцев, борьбу с которыми правительствам в будущем придется вести эффективнее, чем ранее. Уже сейчас правительства, например, в Бразилии только и могут, что изолировать целые районы городов и осуществлять стремительные военно-полицейские рейды для сдерживания банд.
В будущем, с ростом городских агломераций и усложнением их пространственной структуры и среды, с появлением все большего количества уровней как «вверх» (создание колоссальных небоскребов), так и «вниз» (огромная подземная инфраструктура – районы и города на сотни метров вглубь), когда люди вообще могут не выходить на поверхность, крайне усложнят контроль за ними, что способно привести к усилению внутренних конфликтов между пространственно и социально изолированными зонами, разделенными физическими преградами, патрулями и системами обнаружения.
В таких условиях и при деградации госинститутов в регионах с быстрорастущим, но нищим населением и крайне сложной криминогенной обстановкой вероятна активизация внутренних конфликтов, которые для ряда стран получат приоритет над угрозами извне. Такая девиантная глобализация на разных континентах продолжит развиваться параллельно с «нормальной», являя собой «серые зоны», не контролируемые местными правительствами, но связанные между собой. Таким образом, противостояния между государственными и негосударственными акторами будут чрезвычайно динамичными, без фронта и тыла, в которых преступность и война неотличимы друг от друга.
Криминальные сети станут все больше напоминать мозаику квазигосударств, участвующих в мировых процессах и бросающих вызов фундаментальным основам международной безопасности.
Константин Стригунов, ведущий аналитик АНО «Ассоциация специалистов по информационным операциям», тлеграмм-канал "Друзья Кабельо"
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 6 (919) за 15 февраля 2022 года
