Разговоры о создании новых российских военных баз в Латинской Америке бессмысленны
13 января 2022 года заместитель министра иностранных дел Российской Федерации Сергей Рябков дал развернутое интервью известному телеканалу RTVI. В нем, в частности, высокопоставленный российский чиновник и дипломат, говоря о возможности размещения военной инфраструктуры России на Кубе и в Венесуэле, дословно заявил следующее: «Я не хочу ничего подтверждать, ничего исключать не буду… Зависит от действий американских коллег». Это высказывание тут же было расценено как оговорка по Фрейду, прямо подтверждающая намерение России в самом ближайшем будущем разместить свои войска в Венесуэле, на Кубе (видимо, по старой памяти) и в Бамако (Мали).
Испорченный телефон Канделаки
Чуть позже к этому перечню стран – Кубе и Венесуэле – народная молва добавила еще и Никарагуа. Видимо, просто до кучи, для ощущения трепета от масштабности происходящих геополитических сдвигов. Американские агрессоры и неоколониалисты в очередной раз охнули и схватились за газеты в надежде выяснить, что же побудило МИД РФ на столь радикальные действия. Ведь речь шла ни много ни мало об открытии «второго фронта» на заднем дворе США, где американцы привыкли вести себя как дома.
В России от этих слов, разлетевшихся по всем телеканалам страны в интерпретациях в целом недалеких экспертов и пропагандистов, тоже вздрогнули: шутка ли, последняя попытка Москвы разместить свои ракеты на Кубе закончилась знаменитым Карибским кризисом, едва не положившим начало третьей мировой войны. Между прочим ядерной. Тем удивительнее было слышать заявления о том, что если США и НАТО не дадут нам гарантии не размещать свои ракеты малой и средней дальности на Украине и в Грузии, то мы разместим свои ракеты не только на Кубе, но еще и в других местах.
“В ближайшее время размещение военных баз Российской Федерации в Латинской Америке нам не грозит”
При этом тема о ракетах средней и меньшей дальности, раскручивавшаяся отдельно в рамках мирных инициатив РФ о гарантиях безопасности, стараниями комментаторов вклинилась в сказанное Рябковым. И стала восприниматься как неотъемлемая часть сделанных им заявлений, а базы в Латинской Америке, на которых Российская Федерация никак не планирует размещать свои ударные группировки, мгновенно стали ракетными базами. От этих слов американцы вздрогнули второй раз и схватились за томагавки. И за справочники о кризисе 1962 года, поскольку слова Рябкова, сказанные в типично дипломатическом стиле «ни да, ни нет», будучи искаженными многочисленными интерпретаторами, дали такой международный резонанс, который едва не породил кризис, в три раза более сильнее Карибского. Тогда речь шла только о Кубе, а сегодня еще и о Никарагуа и Венесуэле, что почти поставило Россию и США на грань войны.
Между тем если вслушаться в то, что говорил Сергей Алексеевич, то выяснится: он вообще ничего не заявлял о военных базах РФ за рубежом. О базах сказала Тина Канделаки, бравшая у него интервью. Рябков говорил только о том, что если дело совсем пойдет в направлении провоцирования России и дальнейшего усиления военного нажима, могут быть проведены мероприятия по линии российского Военно-морского флота, понятно, у берегов дружественных нам стран. В этом нет ничего необычного: такие мероприятия (военные походы группировок кораблей ВМФ и полеты дальней авиации) в последние годы проводились регулярно по программам боевой учебы. Но при этом замминистра отметил: «Мы не хотим этого, дипломаты должны договориться». Москва никого не хочет провоцировать. Размещение Россией военных баз в Латинской Америке, напичканных тактическими ракетами с ядерными боеголовками, – миф. Возможно, сознательно подхваченный и раздутый зарубежной прессой.
Базами дела не решить
То же самое можно сказать и о «сопутствующих» заявлениях других официальных лиц. 22 января 2022 года посол РФ в Венесуэле Сергей Мелик-Багдасаров заявил, что слова замглавы МИДа России Сергея Рябкова о создании российских военных баз на Кубе или в Венесуэле вызвали истерику на Западе, и о том, что Венесуэла намерена оказать России военно-техническую помощь в случае обострения отношений между РФ и США.
«С тех самых первых минут истерики, которая случилась после слов заместителя министра иностранных дел Сергея Рябкова на Западе, в Америке, мне звонили венесуэльские политики и члены кабинета министров, я с ними встречался, и они говорили о своей однозначной и вообще без колебаний поддержке, поскольку они прошли все это и проходят вместе с нами», – сказал дипломат.
Отсюда СМИ сразу сделали вывод, что не сегодня-завтра Венесуэла официально пригласит Россию разместить на ее территории свою военную базу. И что речь идет именно о военной базе. Однако это не так.
С самого начала за рамками обсуждения данной темы остался вопрос: согласовывал ли кто-нибудь с кубинским, венесуэльским и никарагуанским руководством намерение России создать на их территории военные базы? И знали ли они о таком намерении до заявления, сделанного Рябковым. Думаю, что нет. Поскольку Рябков в своем интервью RTVI не поднимал эту тему, а лишь отвечал на вопрос, сформулированный Канделаки в весьма своеобразном ракурсе. Ведь если бы о базах говорили всерьез, то были бы проработаны и другие моменты, связанные как с правовым полем, так и с особенностями взаимоотношений РФ с данными странами, которые делают создание военных баз России на их территории делом, прямо говоря, сомнительным.
Так, конституцией Венесуэлы напрямую запрещено создание иностранных военных баз на территории Боливарианской республики. Этот запрет можно обойти, только изменив конституцию (это нам подтвердили источники в Каракасе). Что, впрочем, не распространяется на иностранные вооруженные контингенты, размещаемые на венесуэльских (национальных) военных базах (принадлежащих вооруженным силам Венесуэлы). Именно так в стране «прописан» кубинский корпус, насчитывающий в своих рядах до 20 тысяч бойцов. Российский контингент в случае необходимости там тоже готовы принять на таких же условиях. Но база при этом будет именно венесуэльской, а не российской. Со всеми вытекающими ограничениями. Кстати, именно так США содержат свою вооруженную группировку в Колумбии, где они присутствуют по договоренности (база – колумбийская, гарнизон – американский).
В Никарагуа ситуация схожая. Манагуа – важнейший стратегический союзник России в регионе. Это страна, признавшая Крым, страна, ставшая базой для нашего флота. Государство, в столице которого действуют официальные представительства (самые крупные в Латинской Америке) не только Министерства обороны РФ и всех российских спецслужб, но даже и такой структуры, как Следственный комитет РФ. Мало того, в Манагуа вот уже несколько лет действует российский центр профессиональной переподготовки наркополицейских со всей Латинской Америки, созданный под эгидой МВД РФ (в соответствии с постановлением правительства РФ). И действует очень эффективно. По сути это инструмент нашей мягкой силы. И тем не менее на вопрос о реальности создания российских военных баз наши источники там ответили: «Вряд ли партнеры согласятся». Что и понятно: ситуация в стране шаткая, под влиянием кризисных тенденций в экономике правительство вынуждено сокращать социальную поддержку населения, которое в свою очередь всегда воспринимает это чрезвычайно болезненно. Сильным ударом по стабильности стала проведенная правительством Никарагуа пенсионная реформа, связанная, как и у нас, с повышением пенсионного возраста.
Против его повышения сразу же выступила значительная часть населения страны, к которой присоединилась пассионарная молодежь. В этих условиях появление иностранной военной базы, самим фактом своего возникновения провоцирующей США к нападению (проведению ограниченной военной или полицейской операции), создает риски, на которые руководство Никарагуа в нынешних условиях не пойдет. Потому что, как верно сказал в 2013 году соратник Даниэля Ортеги, старый партизан (ныне замминистра иностранных дел) Луис Альберто Молина Куадро в личной беседе с автором настоящей статьи: «В политике мы защитили свою диссертацию. За эти годы мы прошли путь от партизанской войны до победы в свободных демократических выборах». И многому научились.
Куба выбирает Пекин
Что касается Кубы, то здесь ситуация и вовсе интригующая. Россия ушла с базы «Лурдес», где размещался сначала советский, а затем российский Центр радиоэлектронного перехвата, в 2002 году. Кубинцы, похоже, были против, но их мнения никто не спрашивал: ведь речь шла о чрезвычайно спешном и что самое главное – сугубо политическом решении. С тех пор прошло 20 лет. На базу в какой-то момент пришли китайцы, ставшие отчасти ее новыми «постояльцами». И теперь для того, чтобы вновь ее освободить для российских сил, надо выселить «понаехавших», восстановить инфраструктуру, получить согласие от кубинцев. Которые, видимо, тоже узнали о намерении России разместить на их территории военную базу из интервью Рябкова.
С последним сложно, потому что, вероятно, кубинское руководство затаило обиду на то, что их бросили (вопреки их желаниям и интересам); Китай для Гаваны сейчас важнее, он главный экономический партнер, спонсор и инвестор, и если кому и отдавать Лурдес, то лучше китайцам; США воспримут этот шаг как акт военной агрессии, а молодое поколение кубинских «детей командантес» (дети и внуки революционеров, ставших чиновниками высшего звена) нацелено на конформизм с США и их финансовым капиталом, провоцировать их глупо; возвращение России в Лурдес не может не быть связано с развертыванием масштабной экономической «помощи» Кубе в размерах, сопоставимых с оказываемой СССР.
Об этом, возможно, и говорил Мигель Диас-Канель в телефонном разговоре с президентом РФ Владимиром Путиным, состоявшимся 24 января 2022 года, в ходе которого были обсуждены вопросы дальнейшей координации действий двух стран на международной арене в соответствии с принципами стратегического партнерства. Звонка, состоявшегося уже после нашумевшего интервью телеканалу RTVI.
Андрей Манойло, профессор МГУ, доктор политических наук
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 5 (918) за 8 февраля 2022 года
