Внешнюю политику США определяет синдром национальной исключительности
Скандальные выборы президента в 2020 году, штурм Капитолия и другие внутренние неурядицы, поставившие США на грань гражданской войны, бесславное завершение войны в Афганистане с новой силой проявили порочность ряда системных основополагающих признаков политической культуры США, развивавшихся в течение длительного исторического периода. Сегодня тенденции в трансформации политической культуры США представляют не только исторический интерес. Понимание их важно в контексте переговоров по обеспечению правовых гарантий безопасности России со стороны США и НАТО и общения с представителями американских политических элит по другим злободневным вопросам.
ПРОВОКАТОР И ЕГО ДИАГНОЗ
Вот достаточно свежий пример. Госсекретарь США Энтони Блинкен, комментируя ситуацию в Казахстане, что называется, блеснул эрудицией. Он заявил, что размещение российского миротворческого контингента в Казахстане является серьезной ошибкой. И при этом хамовато «пошутил»: «Когда в твоем доме оказались русские, их бывает сложно заставить уйти».
Реакция МИД РФ не заставила себя ждать. Российские дипломаты преподали американцу урок, напомнив, что именно США позволяли себе развязывать войны в других странах на протяжении всей своей истории. «Если Энтони Блинкен так любит уроки истории, то пусть имеет в виду следующий: когда в твоем доме оказались американцы, бывает сложно остаться в живых, не быть ограбленным или изнасилованным», – заявили представители российского дипломатического ведомства.
Антироссийский выпад американского дипломата – не просто глупая шутка. Это подстрекательское заявление, направленное на разжигание вражды между казахами и русскими, сделанное в духе традиционной англосаксонской политической культуры. В условиях накаленной обстановки в стране последствия могут не заставить себя ждать.
Отклоняющиеся от нормы особенности поведения американцев нередко объединяют единым диагнозом: «синдром национальной исключительности».
В медицине под синдромом принято понимать совокупность симптомов, представляющих собой комплекс органически связанных между собой признаков, стереотипов поведения, объединенных единым механизмом возникновения и развития. Этот медицинский термин вполне приложим к анализу политики и политической культуры США, для которой сегодня свойственны признаки катастрофического слома представлений американцев о своем месте в мире.
Особенно ярко признаки изменений в представлениях американских элит проявились после скандального завершения 20-летней операции США и НАТО в Афганистане.
ХРОНИЧЕСКИЕ БОЛЕЗНИ США
Присущие многим поколениям американцев завышенное самомнение и самопровозглашенное право на исключительность мало меняются с течением времени, наследуются в сознании поколений и считаются «истинно американскими».
В концентрированном виде постулаты политической культуры США изложены Збигневом Бжезинским в работе «Великая шахматная доска (Главенство Америки и ее геостратегические императивы)». В ней рельефно обозначаются идеи о величии, исключительности, незаменимости, совершенстве США в деле руководства миром. Однако авторство этого имперского гимна принадлежит не Бжезинскому.
На генетическом уровне в матрицу сознания американских граждан, от «человека с улицы» и до президента, в течение более чем 200-летней истории существования США как государства намертво впечатались несколько постулатов – стереотипов поведения, определяющих отношения с внешним миром.
Во-первых, это непоколебимая вера в универсализм, в пригодность для всего человечества американских ценностей, включая модель государственного устройства. В основе этой веры лежит самовосприятие народа как богоизбранного, исключительного. Вначале последствия подобной идеологии сполна испытали на себе коренные жители континента. Затем народы Латинской Америки. А сегодня такое видение собственного предназначения Вашингтон проецирует на весь мир.
Во-вторых, еще одна хроническая болезнь Америки связана с неадекватной оценкой происходящих в мире перемен. С безоглядной опорой на силу, с неспособностью гибко приспосабливаться к новым политическим реалиям, с привычкой следовать стереотипам в оценке международной обстановки, с игнорированием уроков истории, с использованием двойных стандартов.
В-третьих, национальный нарциссизм и самолюбование не позволяют американским правящим элитам воспринимать внешний мир во всем его многообразии и сложности. Прямолинейные действия США в отношениях с Россией и Китаем, на Украине, в Сирии и Афганистане демонстрируют привычку к формированию упрощенных, универсальных схем и доктрин, игнорирующих разнообразие и сложность мира. Подобные неадекватные оценки заметно сужают возможности восприятия реалий жизни других государств, затрудняют понимание факта, что сегодня Вашингтон не единственный, а всего лишь один из нескольких важнейших игроков на мировой шахматной доске.
Посол России в США Сергей Кисляк, работавший в Вашингтоне в 2008–2017 годах, говорит: «Они убеждены, что должны управлять всеми. Вместо того чтобы сесть и вместе выработать единую линию, они пытаются руководить всей планетой. Это одна из характерных трудностей в общении с американцами. Будучи в политически перенапряженном, наэлектризованном состоянии, они напринимали столько формальных решений, которые мешают сотрудничеству, что преодолевать их даже в хороших условиях будет очень непросто. Такое их состояние, к сожалению, надолго».
Нынешние конвульсии, сотрясающие страну, еще раз продемонстрировали, как претензии на универсализм американского образа жизни приводят к безоглядному отрицанию колоссального многообразия окружающего мира. К абсолютизации модели государственности и рыночной экономики, которая якобы пригодна для всех стран и народов независимо от их истории, культуры, религии, этнической принадлежности. И в конечном итоге – к краху во внешней и во внутренней политике.
ИНДЕКС САМОЛЮБОВАНИЯ
Отказ принять за эталон модель США (особенно если речь идет не о западном государстве и не о союзнике по НАТО) воспринимается американской элитой почти как унижение, как отрицание их превосходства и считается абсолютно неприемлемым.
Отсюда крайние проявления политического нарциссизма. Сегодня он является не просто высшей степенью самолюбования, а превратился в настоящую эпидемию. И наряду с другими стереотипами американской политической культуры порождает экономические и военные кризисы, разрушает межгосударственные отношения, ставит мир на грань катастрофы.
Эпидемия самолюбования началась не вчера. Выдающийся американский писатель Марк Твен в 1906 году отметил: «Не знаю, к худу или к добру, но мы продолжаем поучать Европу. Мы занимаемся этим уже более ста двадцати пяти лет. Никто не приглашал нас в наставники, мы навязались сами. Ведь мы – англосаксы. Прошлой зимой на банкете в клубе, который называется «Дальние Концы Земли», председательствующий, отставной военный в высоком чине, провозгласил громким голосом и с большим воодушевлением: «Мы – англосаксы, а когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет». Если перевести эту выдающуюся декларацию (и чувства, в ней выраженные) на простой человеческий язык, она будет звучать примерно так: «Мы, англичане и американцы, – воры, разбойники и пираты, чем и гордимся».
Гордыни этой поубавилось после поражений во Вьетнаме, Афганистане и Ираке, в ходе текущей внутриполитической турбулентности в США. Фото гордых англосаксов, целующих ботинки своим афроамериканским согражданам, о многом говорят. Но надолго ли такое прозрение? Бациллы нарциссизма живучи. И, что самое опасное, они поражают в первую очередь правящие круги США.
Нарциссизм – свойство характера, заключающееся в чрезмерной самовлюбленности и завышенной самооценке, в большинстве случаев не соответствующей действительности. Американский исследовательский Pew Research Center провел опрос экспертов на тему «Нарциссизм президентов США», охватывающий период от Джорджа Вашингтона до Буша-младшего.
На первых местах по положительному уровню нарциссизма оказались Линдон Джонсон (рейтинг 1,652), Теодор Рузвельт (1,641), Джон Кеннеди (0,890), Ричард Никсон (0,864), Билл Клинтон (0,730), Джордж Буш-младший (0,489).
Отрицательный индекс нарциссизма как показатель скромности и отсутствия завышенной самооценки характерен для президентов США, как правило, прошедших суровую школу жизни – непосредственных участников войн, а не только политических баталий. В их числе Джордж Вашингтон (–0,212), Дуайт Эйзенхауэр (–0,240), Джеральд Форд (–0,492), Джимми Картер (–0,220), Джордж Буш-старший (–0,399).
Временной тренд повышения рейтинга положительного нарциссизма показывает, что к политическому нарциссизму наиболее склонны президенты США, занимавшие этот пост в течение последних десятилетий. Им в наибольшей степени свойственно стремление продемонстрировать свои достоинства, использовать все возможности для привлечения к себе внимания, отрицать собственные слабости, совершать безнравственные поступки (вспомним импичмент Ричарда Никсона и скандал вокруг поведения Билла Клинтона). По-видимому, атмосфера нарциссизма сгущается в политических и бизнес-офисах страны, где созревают претенденты на высший государственный пост.
АГРЕССИЯ
В сфере международных отношений, казалось бы, чисто медицинский вопрос о том, является ли нарциссизм болезненным расстройством личности или некой ее безобидной особенностью, приобретает практическое измерение.
У медиков пока нет ясности по диагностике. Американская психиатрическая ассоциация недавно исключила нарциссизм из перечня диагнозов, которые могут ставить врачи. Российские и европейские специалисты следовать этому примеру пока не собираются.
Болезненные проявления нарциссизма нередко обусловливают стойкое нежелание многих представителей американских правящих элит признавать объективный характер перемен в современном мире, вызывают хроническую неспособность к поиску компромиссных решений и переговорам, к самоограничению государства в международных отношениях.
Одним из следствий становятся кровопролитные войны. Так, главным внешнеполитическим событием периода президентства Линдона Джонсона стала война во Вьетнаме, Билла Клинтона – кровавая агрессия против Югославии.
Джордж Буш-младший и его советники-неоконсерваторы проигнорировали не только уроки Вьетнама, но и свежий опыт войны в Персидском заливе 1990–1991 годов и инициировали вторжение в Афганистан в 2001-м, а затем нападение на Ирак в 2003-м.
Сегодня неспособность правящей элиты США найти приемлемое для обеих сторон решение в отношениях с Россией, Китаем, КНДР, Ираном и некоторыми другими странами грозит крупномасштабным конфликтом.
Та же американская исследовательская компания Pew Research Center недавно опубликовала данные социологического опроса, проведенного среди 2 тыс. жителей США, на тему: «Какой президент проделал лучшую работу за всю вашу жизнь?» В ответе на вопрос респондентам можно было назвать две фамилии.
31% опрошенных посчитали лучшим американским президентом Барака Обаму. На второе место его поставили еще 13% респондентов. За Обамой следует Рональд Рейган: 21% опрошенных поставили его на первое место и 10% – на второе. На третьем месте – Билл Клинтон (13 и 19% соответственно).
Как представляется, среди различных причин популярности президентов важное место занимает их способность избежать военных конфликтов, которые могли бы нанести ущерб объектам на национальной территории США и привести к значительным жертвам среди населения и собственных военнослужащих. Так, высокий рейтинг Обамы можно увязать с тем, что во время президентства лауреата Нобелевской премии мира США не развязали ни одной войны.
Рейган в 1983 году приказал американским силам вторгнуться в Гренаду под предлогом помешать советско-кубинскому строительству на острове. Операция «Вспышка ярости» стала первой крупной военной операцией, проведенной американскими силами после вьетнамской войны. Несколько дней боев привели к американской победе, 19 американцев погибло, 116 солдат получили ранения.
Клинтон стал инициатором агрессии США и НАТО против Югославии в марте 1999 года. Страна была разрушена ракетно-бомбовыми ударами, погибли сотни мирных жителей. Американцы потерь не понесли.
ВОЙНА НА УДАЛЕНИЕ
Таким образом, одним из краеугольных камней американской внешней политики и стратегической культуры остается стремление США нанести максимальный ущерб другим, действовать при этом подальше от национальной территории и обеспечить минимум собственных потерь.
Сегодня исторический опыт относительно безнаказанного участия Америки в военных конфликтах современности может сыграть злую шутку в отношениях с противниками, обладающими современными высокоточными и дальнобойными средствами поражения, включая ядерные. Что может привести к ударам по американской национальной территории и вызвать неисчислимые жертвы с обеих сторон.
Стремление американских элит избежать угроз национальной территории и минимизировать собственные потери влечет использование широкого спектра методов силового и несилового воздействия Вашингтона на страны, стремящиеся проводить независимую внешнюю политику. Прибегая к стратегии гибридной войны, США тщательно маскируют реальные, прежде всего экономические, причины вмешательства в чужие внутренние дела с целью десуверенизации государств, их перевода под внешнее управление.
И наконец, важной особенностью американского внешнеполитического сознания выступает крайне упрощенное черно-белое восприятие внешнего мира, где все народы и государства делятся на «своих» и «врагов». При этом США выступают воплощением «вселенского добра», а противоположная сторона – столь же «всеобщего зла». Отсюда тезис Рейгана «СССР – империя зла» и нынешняя демонизация России как источника всех бед в современном мире.
Опыт относительно безнаказанного участия Америки в военных конфликтах может сыграть злую шутку в отношениях с противниками, обладающими современными высокоточными и дальнобойными средствами поражения, включая ядерные. Фото с сайта www.dvidshub.net
АФГАНИСТАН КАК МОМЕНТ ИСТИНЫ
В мире в последнее время крепнет осознание того, что международная система движется к новой эре интенсивного, а иногда и ожесточенного стратегического противоборства между великими государствами: Россией, Китаем и США.
В докладе Исследовательской службы Конгресса США «Возобновление конкуренции великих держав: последствия для обороны» (21.12.21) отмечено, что соревнование за власть с Китаем и Россией глубоко изменило разговор о проблемах обороны США по сравнению с тем, что было в эпоху после холодной войны. Контртеррористические и военные операции США на Ближнем Востоке, которые были в центре обсуждения вопросов обороны США после атак 11 сентября 2001 года, перестали быть доминирующим элементом в разговоре. Теперь делается новый или обновленный акцент на многих других аспектах внешней политики – от конкуренции великих держав до возможности противодействия гибридной войне и тактике серой зоны.
Одной из точек противоборства между США, Россией и Китаем является Афганистан. Оценки состояния и перспектив развития событий на афганском треке различны.
Россия на смену власти в Афганистане, в отличие от Запада, реагирует спокойно. Москва готова сотрудничать с талибами (пока официально запрещенными в России), но на определенных условиях. Одно из них – безопасность Центральной Азии.
По-видимому, перед российской дипломатией и военными будет стоять задача придерживаться «двойной стратегии» в отношении новой ситуации в Афганистане: пытаться договориться с талибами о не поддержке террористической организации «Аль-Каида» (запрещенной в России) и одновременно оказывать поддержку Таджикистану и другим республикам региона, если будут столкновения на границе. Ключевым вопросом для России будет: ограничатся ли талибы созданием «национального проекта исламского халифата» или будут сотрудничать с исламистско-джихадистскими силами, которые преследуют цели за пределами региона, как это было 20 лет назад.
В странах СНГ и ОДКБ к нынешнему афганскому руководству относятся по-разному. Стремление ряда стран к диалогу и сотрудничеству с талибами соседствует с явно враждебным отношением к ним со стороны других правительств. Но все осознают реальную возможность экспорта нестабильности из Афганистана на постсоветское пространство, а значит, необходимость военного укрепления границы и сотрудничества с Россией. Задача российской дипломатии – закрепить такое понимание на долговременную перспективу.
Уход американцев из Афганистана и смена там правительства открыли дорогу для распространения «мягкой силы» Китая. Пекин напрямую не вмешивается во внутренние дела Афганистана, но предпочитает действовать через инвестиции и развитие общих проектов.
Тем временем после прихода к власти в Афганистане движения «Талибан» в США пытаются подвести некоторые итоги его правления.
ПЕЙЗАЖ ПОСЛЕ ПОРАЖЕНИЯ
В одобренном президентом Байденом в ноябре 2021 года «Обзоре глобальной расстановки сил» (Global Posture Review) подтверждается, что Ближний Восток остается для Пентагона зоной нестабильности после длительных войн в Ираке и Афганистане.
В этих условиях сохраняющиеся глобальные обязательства США требуют обеспечить готовность и модернизацию американских ВС. Что предполагает постоянное внесение изменений в оценку расстановки сил на Ближнем Востоке, чтобы иметь возможность оперативно развернуть силы в регионе в зависимости от угрозы.
Обзор в первую очередь предусматривает активизацию сдерживания Китая и России, в том числе и на Ближнем Востоке. ВС США усилят войскa и базы, направленные против Китая и России, сохранив войска на Ближнем Востоке в адекватном объеме для сдерживания Ирана и джихадистских группировок.
Важным показателем изменений оценок обстановки в Афганистане стали итоги заседания Совета НАТО на уровне министров иностранных дел в декабре прошлого года в Риге. Министры подвели итоги операции в Афганистане и пришли к выводам, которые будут определять подходы альянса в будущих военных конфликтах.
Во-первых, министры отметили, что уровень амбиций международного сообщества в Афганистане вышел далеко за рамки стратегии разрушения убежищ террористов. И что в будущем союзники должны постоянно оценивать стратегические интересы, ставить достижимые цели и осознавать опасности расширения миссии.
Во-вторых, в оценке НАТО содержится ряд других рекомендаций, в том числе по поддержанию взаимодействия с оперативными партнерами. А также принятию мер по наращиванию потенциала и обучению, обеспечению своевременной отчетности и конструктивных консультаций.
И наконец, министры заявили о необходимости учета политических и культурных норм стран, где проводится операция. После поражения пришлось еще раз признать: афганцы с давних времен не желают терпеть чужеземцев, пришедших на их землю с оружием в руках. Они не испытывали симпатий к коррумпированным чиновникам, назначенным американо-натовскими оккупационными властями, и тем более не пропитались навязываемыми им неолиберальными идеями. Оттого и отказались бороться за чужие и непонятные им цели.
Победоносное завершение талибами многолетней войны ознаменовало не только наступление новой эры для Афганистана, но также подало совершенно недвусмысленный сигнал всем единомышленникам талибов: любой враг уязвим, даже столь мощный, как США.
НА ПУТИ К ПРОЗРЕНИЮ
Похоже, американцы находятся лишь в самом начале пути, призванного привести их к адекватным оценкам и выводам из афганской катастрофы, к глобальному переосмыслению роли и места США в современном мире. Сегодня американская дипломатия, анализируя последствия поражения в Афганистане, пока исходит из того, что «Соединенные Штаты никогда не станут колебаться, решая, стоит ли применить силу, если это необходимо для защиты жизненно важных национальных интересов».
Но все же элементы прозрения и пересмотра незыблемых, казалось бы, постулатов стратегической культуры США налицо. В оценках Вашингтона осторожно отмечается, что «использование военной силы должно быть крайней мерой», а на первый план необходимо вывести «дипломатию, развитие и искусство экономического управления». Это представляет собой не что иное, как призыв к применению стратегии гибридной войны, которую США уже давно сделали важнейшим инструментом внешней политики.
В то же время американская администрация исходит из того, что достижение внешнеполитических целей основывается на ключевом стратегическом предположении: «Соединенные Штаты должны восстановить свои непреходящие преимущества, с тем чтобы мы могли отвечать на сегодняшние вызовы с позиции силы. Мы будем лучше строить наши экономические основы; восстановим наше место в международных институтах; поднимем наши ценности у себя дома и выступим в защиту их по всему миру; модернизируем наш военный потенциал, в то же время ведя в первую очередь дипломатию; и оживим непревзойденную сеть альянсов и партнерств Америки».
Проиграв на афганской земле очередную «войну цивилизаций», правящие элиты США внимательно наблюдают за новой конфигурацией сил вокруг Афганистана. И выискивают слабые звенья с целью вклиниться со своими традиционными геополитическими интересами.
Противоборство ведется в постсоветской Евразии – в регионе, о котором Москва давно сигнализирует как о жизненно важном для ее национальных интересов. Что делает Афганистан и государства Центральной Азии объектами пристального внимания российских дипломатов и военных.
Александр Бартош
Александр Александрович Бартош – член-корреспондент Академии военных наук, эксперт Лиги военных дипломатов; Анатолий Григорьевич Летяго – доктор технических наук, профессор Академии военных наук
