«Москве никто не даст юридических гарантий по нерасширению НАТО, но есть другой вариант: создать аналог Парижской хартии», – сказал в интервью газете ВЗГЛЯД политолог Федор Лукьянов. Ранее Вашингтон и Брюссель передали России контрпредложения по гарантиям безопасности в Европе. Что мешает сторонам найти компромисс и каковы объективные шансы на позитивный исход переговоров?
В понедельник стало известно о запланированном на 1 февраля телефонном разговоре госсекретаря США Энтони Блинкена и министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Об этом заявила официальный представитель МИД России Мария Захарова. Ранее о предстоящей консультации сообщила заместитель госсекретаря США Виктория Нуланд.
При этом ранее в среду США и Североатлантический альянс передали Москве письменные ответы на предложения России по гарантиям безопасности. В Кремле констатировали, что ответы Вашингтона дают не очень много поводов для оптимизма. В свою очередь глава МИД России Сергей Лавров указал, что США не дали ответ на самый главный вопрос по гарантиям безопасности – о нерасширении НАТО на восток.
Вместо этого Соединенные Штаты в ответе Москве обвинили Россию в нарушении суверенитета соседей и предложили обсудить второстепенные вопросы. Кроме того, комментируя ответ НАТО, Лавров заявил, что ему было "стыдно за тех, кто его писал". В то время как предложение США он назвал "чуть ли не образцом дипломатического приличия".
О том, как дальше будут развиваться российско-американские переговоры по гарантиям безопасности и чего России следует ожидать от США и НАТО, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказывает главный редактор журнала "Россия в глобальной политике" Федор Лукьянов.
ВЗГЛЯД: Представленный США и НАТО ответ на российские предложения по гарантиям безопасности будет внимательно изучен, результат изучения – доложен президенту. Только после оценки всех факторов будет принято решение о способе реагирования на встречные западные запросы. Какой может быть реакция России и есть ли позитив в ответах США?
Федор Лукьянов: Безусловно, позитив есть. Об этом говорил и глава МИД России Сергей Лавров – несколько завуалированно, но достаточно определенно. По его словам, по второстепенным вопросам есть интересные сдвиги. Напомню, что по итогам основного раунда российско-американских переговоров в Женеве после российского демарша американцы показали, что готовы обсуждать темы, «закрытые» для них еще два месяца назад.
Но вместе с тем Москва указывает: технические вопросы будет уместно обсуждать после достижения консенсуса в основной части повестки, касающейся политического устройства Европы и того, насколько НАТО является частью этой архитектуры. Пока по этому направлению никаких сдвигов нет, поэтому вряд ли на нынешнем этапе российско-американских переговоров будут предметные обсуждения. Однако игра продолжается.
ВЗГЛЯД: Есть ли в нынешней ситуации и при том уровне требований, которые выдвигают стороны, пространство для достижения договоренностей или временных компромиссов? Например, для реанимации Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) и Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД)?
Ф. Л.: В нынешнем диалоге упор делается на Восточную Европу, но переговоры касаются Европы в целом. ДОВСЕ, ДРСМД и прочие соглашения – это то, о чем сейчас США вдруг стали согласны говорить. Но это именно технические моменты, которые будут базироваться на договоренности по главным вопросам. При этом даже если позиции сторон не совпадут, но Россия и США будут заинтересованы в позитивном итоге переговоров, то в процессе могут возникать варианты с более широкими рамками повестки.
То, с чем мы сейчас имеем дело, – это результат переосмысления договоренностей, достигнутых в 1975 году в Хельсинки, когда был подписан Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Система отношений, зафиксированная тем документом, уже неактуальна, поскольку самого подписанта – СССР – не существует. Парижская хартия, дающая начало расширению НАТО, уже не может являться «рамкой» для диалога России с Западом. Москве никто не даст юридических гарантий по нерасширению альянса. Однако вариант решения есть: создать адаптированный под нынешнюю ситуацию аналог Парижской хартии или Хельсинкского акта – очень крупную политическую декларацию, пусть и не юридически обязывающую. И после этого – когда будет обозначен некий контур – можно обсуждать вопросы контроля над вооружениями в Европе.
ВЗГЛЯД: Почему вопросы безопасности, которые мы обсуждаем с Западом, вторая сторона сводит к «предотвращению российского вторжения на Украину»? Это видно как по медиа, так и по заявлениям Лаврова и Блинкена. Что это – реальная тревога или «мегафонная дипломатия», часть общего процесса давления на Россию?
Ф. Л.: Сложившаяся после холодной войны ситуация вполне устраивает Запад – она стала вызывать много головной боли, но США и их партнеры пока не готовы это признать и обсуждать. Зато когда дискурс ведется вокруг «агрессии России против Украины», это выглядит благородно и красиво для США, и эту картинку можно хорошо «продать» западной общественности.
Вряд ли она будет многими поддержана в Европе и, особенно, в США, где мало кто помнит об Украине вообще. Но зато сам конструкт ясен и понятен: гегемон веками «топчет» маленькую Украину, а США защищают слабых и никогда не позволят им навредить. Разница в нарративах очевидна, и, судя по всему, американской стороне придется ее как-то корректировать.
Отдельно отмечу: Москва указывает, что украинский вопрос является одним из направлений в ряду других важных тем, а США делают вид, что это самостоятельный и главный кейс.
ВЗГЛЯД: В канун 30-летия подписания Кэмп-Дэвидской декларации об окончании холодной войны возникает вопрос: было ли время, когда Россия и США действительно не рассматривали друг друга в качестве потенциальных противников? Насколько логичным и ожидаемым стал нынешний уровень отношений между Россией и США исходя из событий за последние 30 лет?
Ф. Л.: Думаю, у нас не было периода, когда соперничество полностью уходило и даже не подразумевалось. США и Россия – две страны, обладающие потенциалом для взаимного уничтожения. Были времена, когда мы перенацеливали ракеты, но надо понять, что это очень поверхностный и легко меняющийся фактор, по которому нельзя делать политических выводов.
С начала девяностых до середины нулевых годов был отрезок, когда экономический, социальный, военный потенциал России сильно ослаб, страна была крайне зависима от внешней помощи. Тогда Запад на время перестал рассматривать нашу страну в качестве потенциальной угрозы. Россия беспокоила США не с точки зрения того, что может применить ядерное оружие, а что Москва не может его контролировать.
ВЗГЛЯД: Изменилась ли роль Великобритании в антироссийской повестке после выхода страны из ЕС? Является ли она отдельным субъектом или полностью идет в фарватере США?
Ф. Л.: Британия стала даже менее самостоятельной – раньше у нее была более диверсифицированная роль, в том числе и внутри ЕС. И их ближайший союзник – США – это уравновешивал. Сейчас для Лондона внутриевропейский фактор исчез, а для проведения в жизнь принципа Global Britain у Британии нет никаких возможностей – ни экономических, ни военных. Другое дело – насколько Соединенным Штатам нужен такого рода союзник. Все будет зависеть от решения Вашингтона: кто для них Британия – приятное дополнение к внешнеполитической деятельности или самостоятельный инструмент. Хотя, конечно, со своей стороны Лондон сейчас всячески пытается показать свою значимость.
ВЗГЛЯД: Будут ли США дальше давить на Россию – вводить санкции и обкладывать нас военными объектами и базами?
Ф. Л.: Санкции, которых «никогда не видели ранее» и после которых «весь мир содрогнется», – это психологическое давление США на Россию в условиях нынешней конфронтации. Цель Вашингтона – избежать войны, заменив ее самыми страшными угрозами. Поэтому совсем игнорировать эти заявления мы не можем, но надо понимать, что это скорее политический инструмент, чем руководство к действию.
А в целом, конечно, Вашингтон продолжит применять санкционное сдерживание против России и Китая. Что касается американских военных баз – то их сеть, конечно, будет расширяться, но глобальность этого процесса будет зависеть исключительно от того, выйдут ли России и США в процессе нынешних переговоров на глобальное рамочное соглашение.
ВЗГЛЯД: Какие наши контраргументы в таком случае? Например, можем ли мы вести свою игру на «заднем дворе» США – в Латинской Америке?
Ф. Л.: Не думаю, что на практике мы можем обосноваться на «заднем дворе» США. Во-первых, это крайне затратное мероприятие, оно потребует слишком много финансов и сил. Во-вторых, речь идет не о передвижении пешек по доске – не думаю, что «задний двор», то бишь те же Куба, Никарагуа и Венесуэла, будут в восторге от того, что Россия разместит у них военные базы, направленные против США.
Рафаэль Фахрутдинов, Елена Лексина
