Вице-президент страховой компании «Ингосстрах» Александр Подчуфаров рассказал о сложностях страхования космических рисков
«Как правило, величина страховых сумм составляет порядка 200–300 млн долларов. Российский рынок такую сумму не выдерживает», – рассказал газете ВЗГЛЯД вице-президент страховой компании «Ингосстрах» Александр Подчуфаров, говоря о специфике страхования космических рисков.
В последнее время участились случаи неудачных запусков космических аппаратов. Так, 18 августа случилась авария «Экспресс-АМ4». При выведении головного блока на орбиту было зафиксировано исчезновение сигнала телеметрической информации.
Роскосмос официально подтвердил, что в ходе полета орбитального блока в составе разгонного блока и космического аппарата произошел сбой в системе управления «Бриз-М», в результате чего «Экспресс-АМ4» был выведен на нерасчетную орбиту. Фактически самый мощнейший и высококачественный российский спутник превратился в космический мусор.
Это случай был признан страховым, и компания «Ингосстрах» обязалась выплатить 7,5 млрд рублей «Космической связи».
24 августа случилась другая авария. Ракета-носитель «Союз-У» с космическим грузовиком «Прогресс М-12М» стартовала с космодрома Байконур. Во время полета ракеты-носителя на участке работы третьей ступени на 325-й секунде произошло нарушение работы двигательной установки, приведшее к ее аварийному отключению. Обломки космического грузовика, не сгоревшие в плотных слоях атмосферы, предположительно, рухнули в Горном Алтае. Этот аппарат не был застрахован, и все затраты по возмещению ущерба лягут на плечи Роскосмоса.
О специфике страхования космических рисков газете ВЗГЛЯД рассказал вице-президент страховой компании «Ингосстрах» Александр Подчуфаров.
ВЗГЛЯД: Какие запуски и коммерческие космические аппараты сегодня страхуются?
Александр Подчуфаров: Вообще, в России все запуски коммерческих космических аппаратов страхуются, только по-разному. Запуски в России осуществляются по программам Роскосмоса, Минобороны и коммерческим проектам. Запуски, которые осуществляются по заказу ФГУП «Космическая связь», все страхуются, поскольку они коммерческие. Предприятие берет банковские кредиты на создание космических аппаратов и в качестве гарантий их возвратности страхует запуски.
Что касается запусков по программе Минобороны, то там страхуется только ответственность перед третьими лицами. Сами космические аппараты, как правило, не страхуются.
ВЗГЛЯД: То есть все затраты на покрытие ущерба от потери космического аппарата несет на себе фактически госбюджет?
А. П.: Совершенно верно. Вот возьмите, скажем, «Прогресс М-12М». Он не застрахован. Он запускался в рамках пилотируемой программы Роскосмоса. Дело в том, что Роскосмос страхует свои спутники избирательно. До настоящего времени ему не удалось провести через Госдуму закон о страховании объектов космической деятельности. Этот закон, если честно говорить, был заблокирован нашими финансовыми ведомствами в связи с возникновением дополнительной нагрузки на госбюджет. Поэтому такие проекты, как ГЛОНАСС-К, «Электро-Л», «Спектр-Р», страховались не на полную сумму – по принципу насколько хватит денег. Это, конечно, не очень хорошо, но деваться некуда. Сколько Роскосмос смог найти денег, на столько и застраховал.
ВЗГЛЯД: То есть если бы был принят закон, то возмещение ущерба ложилось бы на плечи страховых компаний, а не бюджета.
А. П.: Конечно, в этом случае убытки покрывались бы страховщиками. Но в ряде случаев целесообразнее иметь резерв на земле, потому что появляется возможность оперативно восполнить группировку, потерявшую спутник, или запустить грузовой корабль для своевременной доставки грузов на орбитальную станцию. Даже если бы корабль «Прогресс» был застрахован и страховая компания выплатила бы по нему страховое возмещение, то раньше чем через полтора–два года его невозможно было бы построить. А в это время надо летать, доставлять на орбиту экипажи и грузы, поэтому определенный боезапас на земле в таких ситуациях очень полезен.
К страхованию в данном случае надо подходить дифференцированно и очень взвешенно. Такой подход в Роскосмосе пропагандирует и реализует заместитель руководителя Роскосмоса Виталий Давыдов. Как только закончит работу межведомственная комиссия по анализу причин гибели «Прогресса М-12М», запуски космических грузовых кораблей возобновятся, так как создан боезапас.
К примеру, «Экспресс-АМ4» надо было страховать, поскольку это очень дорогой и уникальный космический аппарат, предназначенный для определенных целей. На него очень рассчитывали операторы спутниковой связи как в России, так и международные компании, которые планировали развивать цифровое телевидение и начать освоение нового частотного диапазона. Аппарат должен был совершить прорыв в расширении информационных возможностей России но, к сожалению, не вышел на заданную орбиту.
ВЗГЛЯД: Есть ли особенности космического страхования?
А. П.: В космическом страховании одни сплошные особенности. Самая главная особенность заключается в том, что для того чтобы застраховать космический аппарат, необходима очень большая емкость страхового покрытия. Как правило, величина страховых сумм составляет порядка 200–300 млн долларов. Российский рынок такую сумму не выдерживает. Объем российского рынка страхования космических рисков составляет всего 15–20 млн долларов.
ВЗГЛЯД: Это очень маленькая цифра. Получается так, что объем российского рынка в десятки раз меньше, чем страховая сумма?
А. П.: Совершенно точно. Зато объем международного страхового рынка космических рисков приблизительно 750–800 млн долларов. Все дорогостоящие проекты перестраховываются на международном рынке. Там действуют очень жесткие правила: рынок никогда не возьмет риск до тех пор, пока не будет знать все об объекте. Здесь проводится неимоверно большая работа по презентации объекта. Если вы рынку об аппарате ничего не рассказали, то он либо вообще не будет брать его на страхование, либо поставит ставку 25–30%, от которой вы сами откажетесь.
ВЗГЛЯД: Какова величина ежегодной страховой премии по рискам?
А. П.: По России такой статистики нет – никто ее не собирает. Я могу сказать только по «Ингосстраху». В 2008 году мы собрали страховую премию на уровне 850 млн рублей. В 2009 году – порядка 400 млн рублей. В 2010 году – 450 млн рублей.
ВЗГЛЯД: А почему такая большая разница?
А. П.: У этого рынка есть своя специфика. Все зависит от количества запусков космических аппаратов – если есть дорогие запуски, значит, будут большие премии. Если нет запусков, то страхуется только орбитальная группировка «Космической связи». В этом году мы уже собрали 1,1 млрд рублей страховой премии.
ВЗГЛЯД: Часто ли страховым компаниям приходится платить страховое возмещение? Есть ли статистика по наступлению страховых случаев?
А. П.: Часто. Мы платим фактически каждый год. Но суммы совершенно разные. В 2008 году мы заплатили 4 млн рублей, в 2009 году – 1,071 млрд, в 2010 году – 112 млн рублей, в этом году нам заявили полную стоимость «Экспресс-АМ4», а это 7,5 млрд рублей.
ВЗГЛЯД: Для вас это был беспрецедентный случай по сумме?
А. П.: Да. Такого еще не было. Самый большой риск, который мы оплачивали, был в размере 84 млн долларов, когда погиб спутник «Купон» в 1998 году.
ВЗГЛЯД: Можно ли сказать, что в России сформирован рынок космического страхования?
А. П.: Он сформирован, и в рамках своей емкости он обслуживает определенные интересы российских компаний. Он справляется со страхованием стартовых комплексов, со страхованием ответственности в полях падения, страхованием испытаний техники на земле. Но что касается ответственности перед третьими лицами по Космической конвенции 1972 года, то российский рынок с таким страхованием не справляется, поскольку там ответственность оценивается в пределах 150–300 млн долларов. Приходится перестраховывать на западном рынке. Классическим рынком считается лондонский рынок, его емкость на данный момент составляет около 750–800 млн долларов.
Полина Спелова
