"Талибан" рвется к ядерному арсеналу Пакистана, атакуя его военные базы рядом с хранилищами
«Талибан» готов захватить ядерный арсенал Пакистана. В принципе такой расклад исключить нельзя. Ведь пакистанцы не смогли защитить даже базу своих ВМС Мехран, расположенную в черте бывшей столицы Карачи, всего в 24 км от авиабазы Масрур, где сосредоточены хранилища ядерного оружия. База Мехран, построенная в 1975 году, была захвачена «Талибаном» в ходе неожиданной атаки боевиков этой организации на регулярные части пакистанской армии.
Обвинят ли Пакистан в ядерном терроризме?
Трудно не согласиться с министром обороны Афганистана Захиром Азими, так отозвавшемся о пакистанских разведчиках и контрразведчиках: «Если спецслужбы не знают, что у них под носом на протяжении шести лет живет самый известный террорист, как они могут защитить стратегические вооружения? Как мы можем быть уверены в том, что завтра не будет похищено ядерное оружие?» Не могла в возникшей ситуации не подать свой голос и Индия. Министр обороны этой страны Энтони Араккапарамбил не преминул выразить «озабоченность обеспечением безопасности хранения пакистанского ядерного оружия».
Далеко не дружественные словесные выпады министров обороны соседних с Пакистаном государств, прозвучавшие на фоне недавнего нарушения спецназом американской армии суверенитета страны в ходе уничтожения бен Ладена, по всей видимости, застали Исламабад врасплох. Ни политические, ни военные лидеры Пакистана пока не поняли, каким образом может измениться отношение Вашингтона к наращиванию Пакистаном ядерного потенциала.
Определенные силы в Исламабаде заподозрили Соединенные Штаты в подготовке захвата ядерного потенциала страны. И хотя подобный расклад, на взгляд большинства сторонних наблюдателей, весьма сомнителен – все-таки Пакистан, несомненно, остается в американской военной и политической орбите.
Бывший начальник Пенджабского отдела пакистанской Межведомственной разведки (Inter-Services; ISI) Аслан Гхуман сделал недавно сенсационное заявление. Если верить его словам, то во время пребывания в Соединенных Штатах ему удалось узнать, что «американское ЦРУ привлекло к сотрудничеству экспертов Отдела исследований и анализа (Research and Analysis wing; RAW), относящегося к индийским спецслужбам, а также МОССАД (Израильскую службу внешней разведки) для «планирования дестабилизации Пакистана любой ценой». В подтверждение выдвинутой версии Аслан Гхуман рассказывает о внештатном сотруднике ЦРУ Раймонде Дэвисе, который убил двух граждан Пакистана, оказавшихся сотрудниками ISI. В ряде пакистанских СМИ не только подхватили эту информацию, но даже пошли дальше, сообщив, что «Раймонд Дэвис и его агенты снабдили «Аль-Каиду» химическим, ядерным и биологическим оружием, и теперь Пакистан можно обвинить в чем угодно».
Индия назвала версии пакистанского генерала в отставке полным бредом, а вот лондонская Sunday Express неожиданно выдала пассаж, в котором, ссылаясь на неназванного американского чиновника, написала, что президент Барак Обама одобрил план захвата ядерного оружия Пакистана и «решил реализовать его с помощью воздушного десанта на ключевые объекты и ударов баллистическими ракетами по объектам пакистанской противовоздушной обороны». Если бы британская газета назвала имя американца, «поделившегося» с ней, надо полагать, секретными планами атаки на ядерные объекты пока еще не объявленного вражеским государства, то, по сути, можно было бы говорить о свершившемся «информационном бомбовом ударе». Однако «безымянная» информация тянет только на журналистскую «утку».
Ядерная мозаика Азии становится все рельефнее
На самом деле до недавнего времени Вашингтон не очень волновали ядерные силы Исламабада. При неразвитых ракетных технологиях и в целом слабой энергетической базе пакистанцы не могли рассчитывать на серьезный научный и технологический прорыв в этой области. Однако в Дели внимательно следят за тем, как развивается военная технология соседа, который никогда не считался дружественным государством. Даже создание известным пакистанским физиком-ядерщиком Абдулом Кадир Ханом в начале 2000-х годов рынка ядерных технологий и материалов не очень обеспокоили американцев. Ведь поначалу за «покупками» к Исламабаду обращались в основном северокорейцы, иранцы и ливийцы.
Но Пхеньян по ядерным разработкам если не опережал Исламабад, то точно не отставал. Тегеран же обладает собственным потенциалом для создания ядерного оружия. Кроме того, иранцы принимают помощь в развитии соответствующих технологий от государств, традиционно опережающих их в научных разработках. Нельзя не сказать и о том, что нынешние отношения между Исламабадом и Тегераном довольно натянуты. Дело в том, что Иран разделяет беспокойство Индии относительно активной позиции Пакистана по оказанию помощи афганскому «Талибану».
Ирано-пакистанские противоречия объясняются разными причинами, но не в последнюю очередь – противостоянием между фундаменталистскими тегеранскими аятоллами и не менее фундаменталистски настроенными афганскими пуштунами и пакистанцами, придерживающимися в основном суннитской ветви ислама. Что же касается Ливии, то лидер этой страны Муаммар Каддафи в результате оказанного на него международного давления отказался от всех технологий, которые каким-либо образом могут быть использованы для создания неконвенционального оружия.
Однако за океаном очень обеспокоились, когда в развитии ядерной энергетики Пакистана все большую роль стал играть Китай. Именно Пекин предоставил Исламабаду технологии баллистических ракет в качестве средств доставки ядерного оружия и оборудование для их производства. Китайцы обязались поставить пакистанцам по меньшей мере два ядерных реактора (а поначалу речь шла даже о шести). В ответ Россия усилила сотрудничество с Индией и заявила об «обеспокоенности» ростом ядерного потенциала Исламабада. Американский обозреватель Карен Деюнг пишет в газете Washington Post: «Китай, в ходе соперничества с Россией, наращивает связи с Пакистаном». Уточним для ясности – во всех сферах, не исключая ядерную.
В мае нынешнего года Пекин официально предупредил Вашингтон, что «планируемое нападение на Пакистан будет сочтено актом агрессии против Пекина». Конечно же, китайцы «наводят тень на плетень», ибо никаких данных о «планируемом нападении» они не приводят. Следует понимать, что этот жесткий словесный демарш «в защиту Пакистана» на самом деле предназначен не для Вашингтона, а для Москвы и Дели, демонстрируя последним как бы высшую степень дружбы Китая и Пакистана, едва ли не братские китайско-пакистанские отношения.
По большому счету, эта китайская «демонстрация» бессмысленна. Дели и так не лезет к Исламабаду с дружескими объятиями, а потому на этом поле Пекину не конкурент. Что же касается Москвы, то если верить декларациям, постоянно звучащим на конференциях, проводимых Шанхайской организацией сотрудничества, Россия Китай в обиду никогда не даст. Президент Ху Цзиньтао назвал российско-китайские отношения «поднявшимися беспредельно высоко» и «имеющими очевидную стратегическую перспективу». Заявление китайского лидера прозвучало совершенно понятно даже не для профессиональных военных, но сведущих в том, что такое тактика и стратегия.
Однако с точки зрения реальной политики ситуация в Южной Азии выглядит запутанно. Ведь Россия традиционно горой стояла и стоит за Индию. Но если Китай, у которого с Россией «стратегическая перспектива», против Индии, то разве Москва может быть «наполовину» за Индию, а «наполовину» за ее противника? Как ни странно, ответ на этот вопрос будет положительным. Россия «наполовину» горой стоит за Индию и «наполовину» опять же «горой» за Китай, потому что не выработала своего отношения к Пакистану.
Во времена, когда войска СССР противостояли моджахедам в Афганистане, все было совершенно определенно – Пакистан, поддерживавший моджахедов, рассматривался в качестве несомненного врага Советского Союза. Сегодня же американцы воюют в Афганистане, а «Талибан» атакует пакистанские армейские подразделения.
Одновременно Исламабад не желает оказаться на обочине мусульманского мира, где за первенство борются шиитский Иран и суннитские Египет и Саудовская Аравия. Поэтому нельзя сбрасывать со счетов и фактор престижа – Пакистан стремится укрепить свои позиции среди мусульманских стран и даже возглавить их, позиционируя себя в военном отношении самым мощным исламским государством.
Ядерный клуб «пяти» уже другой
До недавнего времени Индия в сравнении с Пакистаном сохраняла определенное преимущество в количестве ядерных боезарядов, хранящихся на ее складах, а также в средствах их доставки. Однако, согласно последним данным, Исламабад резко увеличил производство расщепляемых материалов и таким образом оставил Индию позади.
Согласно этим сведениям, атомный арсенал Пакистана составляет сегодня более 100 развернутых единиц ядерного оружия. Это почти в два раза больше, чем было семь лет назад (заметим для справки, что еще четыре года назад ядерный потенциал Пакистана составлял, по различным оценкам, от 30 до 60 единиц). Увеличив производство урана и плутония для бомб, разработав новые виды вооружений, Исламабад, после нескольких лет относительного паритета в вооружениях, в конце концов обогнал Индию по количеству ядерных боезарядов.
Для Соединенных Штатов Пакистан остается важнейшим звеном стратегического и тактического противостояния «Талибану» в Афганистане. Конечно, Вашингтон хотел бы контролировать пакистанскую ядерную программу, но понимая, что по крайней мере на сегодняшний день это невозможно – не делает попыток даже намекать Исламабаду о желательности предоставления такой возможности.
И тем не менее у Пакистана возникли подозрения, что Вашингтон стремится заполучить сведения о его ядерном оружии. Во время открытия переговоров по разоружению в Женеве пакистанский посол Замир Акрам обвинил Соединенные Штаты и некоторые другие державы (как он выразился), которые, правда, он конкретно не назвал, в том, что они придерживаются «двойных стандартов». Акрам имел в виду налаживание представителями США и тех самых неназванных «держав» оборонных контактов с Индией и одновременно призывы к ограничению контактов с Пакистаном.
В действительности американцы многое знают о пакистанских вооружениях. Как много? «Трудно сказать, сколько знают США, – отвечает Ханс Кристенсен, глава информационного проекта по ядерному оружию в Федерации американских ученых и составитель ежегодного всемирного реестра ядерного оружия, публикуемого изданием Bulletin of Atomic Scientists. – Вероятно, достаточно много. Но здесь все не так просто. Пакистан – это союзник, и США не могут отказаться от этого союза, заявив публично о своей озабоченности».
Американцы оценивают программу ядерного вооружения Пакистана по сведениям наземной разведки, а также пользуясь методами экспертов, анализирующих спутниковые фотографии ядерных установок и оценивающих производство расщепляемых материалов. Президент Института науки и международной безопасности, один из известнейших в мире аналитиков ядерных вооружений Дэвид Олбрайт считает, что Исламабад «в последнее время увеличил свой неконвенциональный потенциал более чем вдвое благодаря росту производства плутония и обогащенного урана». Шауи Грегори, директор Исследовательской программы вооружения Пакистана в Бредфордском университете, допускает, что у Пакистана имеется более 110 единиц ядерного оружия.
Исламабад обогнал Дели в производстве ядерного оружия, но индийцы лидируют по запасам расщепляющихся материалов, необходимых для производства атомных бомб. Пакистанская сторона считает, что преимущество индийцев по количеству расщепляющихся материалов еще более усилилось из-за подписания в 2008 году соглашения между Дели и Вашингтоном в области ядерного сотрудничества в мирных целях. Тогда же администрация США отклонила требование Пакистана заключить подобное соглашение и с ним.
Ни в коем случае не желая демонстрировать свою враждебность к Исламабаду, Вашингтон время от времени хвалит пакистанцев. Например, за «усиление мер безопасности, что выражается в хранении боеголовок отдельно от устройств для их запуска». На самом же деле Америка весьма озабочена пакистанскими запасами ядерного оружия. Призыв президента Барака Обамы ко всем странам поддержать запрет ядерного оружия, не в последнюю очередь относится и к Пакистану.
На сегодняшний день только Индия и Пакистан, две ядерные страны, не скрывающие факта обладания атомным военным арсеналом, не подписали Договор о нераспространении ядерного оружия. Северная Корея в 2003 году, отозвав свою подпись, из Договора вышла. Израиль не подтверждает и не отрицает производство и наличие атомных бомб.
Если оценки ядерного потенциала Пакистана верны, то эта страна по данному виду вооружений опережает Великобританию и Францию. И если даже предположить, что Израиль обладает большим ядерным арсеналом, чем Исламабад, то Пакистан все равно оказывается по этому виду вооружений на передовых позициях – на пятом месте после США, России, Франции, Китая и – опять же под вопросом – Израиля.
Политическая ситуация в самом Пакистане далека от стабильности. Что же касается соседнего Афганистана, то там развитие событий совершенно непредсказуемо. У «Талибана» или каких-либо других исламистских группировок вполне могут обнаружиться союзники в руководстве пакистанской армии, которые решатся на переворот. Если подобное произойдет, то весь накопленный ядерный арсенал Пакистана в мгновение ока превратится в мину, грозящую взорвать весь мир. И тогда вместо политических игр великих держав за влияние в Индостане начнется игра на опережение, точнее говоря, на перегонки с теми, кто в состоянии устроить мировую катастрофу. Но успеет ли цивилизованный мир потушить «бикфордов шнур» прежде, чем взорвется ядерная мина?
Захар Гельман - профессор
