Медведев недоволен качеством российского оружия, но деятелей ВПК все устраивает. За что мы платим миллиарды из бюджета и сколько это стоит, если покупать за рубежом
Во вторник президент провел совещание по ситуации с выполнением государственного оборонного заказа, посадив друг против друга министра обороны Сердюкова (покупатель) и вице-премьера Иванова (продавец) и практически выступив третейским судьей в споре между ними. Судя по результатам, Медведев недвусмысленно встал на сторону Сердюкова, который отказывается покупать (плохое) российское…
Иначе трудно понять высказывание Медведева (с официального сайта президента): «У нас сейчас другая экономика, не советская, и Министерство обороны должно залезть внутрь каждого контракта, посмотреть на себестоимость практически любого, каждого из изделий... Это — народные деньги, как раньше принято было говорить, поэтому барахло закупать не надо. Размещайте контракты в других компаниях. В конце концов, закупайте по импорту. Просто для того, чтобы все понимали, что надо давать качественный продукт, а не ссылались на то, что у нас — эксклюзивные образцы и абсолютно закрытая тематика».
В последние дни конфликт прорвался наружу благодаря публичным жалобам генерального конструктора «Булавы» Соломонова на срыв госзаказа. Разбираясь в подоплеке скандала Министерства обороны (а позицию министра по закупкам поддерживают в большинстве и «пользователи» — генералы всех профилей) с монополиями, производящими оружие, рядовой гражданин, из кармана которого это оружие и оплачивается, должен учитывать не просто его стоимость, но и целый ряд существенных деталей.
1. Прошедшие 20 лет оборонка выживала только за счет экспорта и успела привыкнуть к ценам международного рынка оружия. Во сколько же наши танки, ракеты, самолеты или подлодки реально обходятся самому ВПК — тайна за семью печатями. Не удивлюсь, если и умеющий считать деньги министр Сердюков о настоящих цифрах себестоимости только догадывается. Покупать танки по той же цене, что и Саудовская Аравия (или, на худой конец, Индия с Китаем), он не может — денег нет.
2. При сравнении нашего и зарубежного оружия надо учитывать, что наш ВПК выпускает не сильно модернизированное вооружение СССР. Это неплохое оружие, иногда великолепное, но лишь по состоянию на середину 80-х. Его время стремительно уходит. Современных самостоятельных разработок у нас — единицы, многие закончились полным фиаско. Сегодня же многое зависит от современных приборов и электронных систем управления, интегрирующих танк или самолет в общее, чрезвычайно скоротечное сражение. Такие системы могут стоить больше, чем «железо», в которое встроены. И с этим у нас дело плохо. Поэтому принимающие вооружение военные постоянно указывают на неадекватность цен.
3. Самое тяжелое наследство ВПК СССР — несуществующая ныне концепция глобальной войны, под которую и проектировали все, что сегодня мы продаем и сами эксплуатируем в армии России. Генштаб СССР вполне осмысленно предполагал низкую живучесть техники в ядерной войне и массовую гибель экипажей. Поэтому ни в авиации, ни в сухопутных войсках военные не настаивали на проектировании двигателей с большим моторесурсом и техники с комфортными для людей условиями эксплуатации. Получалось всегда дешевле иностранных аналогов. Но в результате эксплуатационные расходы нашей техники порой в разы выше, чем западной. А сегодня мы и по ценам уже догоняем иностранцев (см. п. 1), по-прежнему проигрывая им в надежности и сроках службы вооружений. Сравним относительно похожие системы наших и иностранных производителей (любителей поспорить прошу учесть, что цена может сильно разниться из-за «начинки» и модификации).
На последнем примере положение вещей понять проще всего. «Леопард-2» стоит уже дешевле, чем требуют наши поставщики за Т-90. При этом марш в 4,5 тыс. км проходят без поломок все немецкие конкуренты. В российском подразделении менее половины Т-90 способны пройти без ремонта 1000 км. При этом они расходуют 350 л топлива на 100 км и весят 46,5 тонны, когда дизель от «Мерседеса» 62-тонного «Леопарда-2» потребляет на том же пробеге 240 л. И если поставить наши танки на консервацию, через два года из боксов выезжает каждый второй. О комфорте немецких танкистов нашим и мечтать не приходится. Двигатель немцы в полевых условиях могут поменять за 20 минут, диагностика на месте, наши — за полдня в ремонтном батальоне, диагностика — на заводском стенде.
И так практически повсюду: БМП-3 (речь не идет о машинах, специально подготовленных для международных выставок) сегодня делают так, что она не по заявленным характеристикам, а реально с трудом дойдет своим ходом от Москвы до Петербурга. А если при обучении водителя она пройдет положенный путь полностью, всего на такой машине смогут стать специалистами лишь 4 человека.
В условиях мирного времени наша армия вынуждена закупать постоянно выбывающую из строя технику. У немецкой БМП «Пума» пробег до капремонта более 10 000 км, у американского танка «Абрамс» — 19 000 км.
Заявление Медведева, санкционировавшего закупки оружия у иностранных конкурентов, беспрецедентно для оборонной сферы. Ситуация зеркально повторяет историю «борьбы» за государственной автопром. Чиновники не могли запретить народу покупку иномарок, но годами безвозвратно вливали деньги в АвтоВАЗ, повышали ввозные пошлины, запрещали японский «правый руль», пока, наконец, не плюнули и не призвали западные технологии и менеджмент. Как известно, сейчас обсуждается вопрос о полной продаже АвтоВАЗа концерну Renault-Nissan.
Тот же мотив лежит в основе противостояния военных, которым предстоит учиться и, не дай бог, воевать на такой вот технике, за которую сегодня требуют намного больше оговоренного. Хотя продать оборонное предприятие иностранцам хотя бы частью пока не готово ни общество, ни правительство. Собственно, и десантный корабль «Мистраль» у французов министр-бухгалтер Сердюков купил в том числе и для того, чтобы показать нашим монополистам, что и без них при случае можно обойтись. Ну, а на стороне производителя нередко — уникальное положение: стратегическую ракету, кроме как у Соломонова, купить негде. Не к Обаме же обращаться...
Пересмотр взглядов, приведший к сближению с западными автостроительными концернами, тоже начинался трудно. С отдельных заявлений. Далее последовали изменения в законах и промышленной политике профильных министерств.
Заявление Медведева может кончиться ничем. Но за ним стоит очень серьезный интерес армии. И парадоксальным образом, чтобы сдвинуть с места махину устаревшего ВПК, среди первых шагов, которые покажут нам реальность усилий власти, будет открытие оборонного бюджета, против чего военные всегда выступали. По крайней мере, так обстоят дела в странах, которые выпускают лучшее на сегодня вооружение.
Далее должны последовать новые законы, регулирующие оборонную отрасль в рыночных условиях, ограничить диктат ее многочисленных монополий. Реформа ВПК — задача не менее масштабная и сложная, чем настоящая реформа милиции. Но нужно тащить вперед и этот крест, иначе он скоро раздавит всех: расходы на вооружение растут катастрофически, и некому пока осадить могущественный пул лоббистов оборонки. На современное лечение и учение денег не будет. Тут все налогоплательщики, если не называть их гражданским обществом, в невольном союзе с генералами.
Истребители
современные модификации Су-27 — $30–35 млн
F-15 — $30 млн (новейший F-15SE — до 80)
МиГ-29 — 15–30 млн
F-16 — 35 млн
Боевые машины пехоты
БМП-3 — $1,5–2,3 млн
«Бредли» М2А2 — $ 3,2 млн
Дизельные подводные лодки
проект 636 «Варшавянка» (Россия) — $300 млн (глубина погружения — 350 м)
U212/214 (Германия) — $300 млн (глубина погружения — 700 м)
Зенитные ракетные комплексы
С-300 (Россия) — дивизион $150—300 млн (тот случай, когда у России еще есть преимущество)
«Патриот» (США) — батарея от $600 млн до $1 млрд
Танки
Т-90С (Россия, как считается, новейшая система) — $2,4 млн
«Леопард-2» (Германия) — $2 млн
Валерий Ширяев
