Москва. 7 июля. ИНТЕРФАКС - Чрезвычайный и полномочный посол Государства Израиль в России Александр Бен Цви в интервью "Интерфаксу" рассказал о будущем российско-израильских отношений в связи с избранием Нафтали Беннета премьер-министром страны, перспективах ближневосточного урегулирования и о том, при каких условиях Израиль откроется для российских туристов.
- В Израиле впервые за 12 лет сменился премьер-министр, главой правительства избран Нафтали Беннет. Возможны ли какие-либо изменения в политике Израиля по отношению к России при новом правительстве?
- Я думаю, что не будет никаких изменений в отношениях с Россией. Этому уже есть подтверждения: вчера состоялся разговор президента Владимира Путина с премьер-министром Нафтали Беннетом. Они обсудили все вопросы, никаких изменений не намечается. Конечно, не будет такой же "особенной химии", если мы можем это так назвать, которая была в отношениях между президентом Путиным и премьером Нетаньяху. Все-таки, президент Владимир Путин и премьер Биньямин Нетаньяху провели множество встреч, телефонные звонки и так далее. Но из того, что мы видим: и поздравления, которые направлялись из России, когда Нафтали Беннет был избран, и разговор, который состоялся сейчас, я не вижу никаких изменений, их и не должно быть.
- Вы уже упомянули, не секрет, что у предыдущего премьер-министра были теплые личные доверительные отношения с президентом России Владимиром Путиным. Будет ли новый премьер стремиться к такому же уровню отношений, контактов?
- Конечно, будем стремиться к этому, потому что это наши общие интересы – и интересы России, и интересы Израиля.
- В ходе состоявшегося 5 июля разговора премьер-министр Израиля и президент России условились о личной встрече. Когда ее можно ожидать, будут ли другие контакты на высоком уровне?
- Будут. Действительно, есть договоренность о встрече. У нас сейчас ситуация не самая простая, потому что, вы видите, у нас и в политическом смысле довольно сложно, и пандемия, и пока наш премьер не слишком активно совершает зарубежные поездки, так что я не думаю, что встреча пройдет в ближайшие недели. Но я уверен, что до конца года это точно произойдет. Кроме того, есть договоренность о встречах на уровне министров, мы должны провести заседание межправкомиссии, которое было отложено из-за пандемии. Уже назначен "старый новый" председатель комиссии, министр Зеэв Элькин, который очень хорошо знает эти темы. Мы хотим еще в этом году провести заседание и подписать протокол межправкомиссии. Наши министры уже общались, так что потребуются усилия, но думаю, до конца года оно состоится, если все успокоится с точки зрения пандемии.
- Министры иностранных дел, наверно, тоже должны провести встречу?
- Да. Сначала они проведут разговор. Мы сейчас работаем над тем, чтобы согласовать точную дату. Я надеюсь, что разговор между министрами иностранных дел состоится в течение ближайшей недели. Я уверен, что они согласуют и даты визитов, и все остальное. Кроме того, между нашими МИДами есть целый список того, что мы называем политическими диалогами. Я имею в виду диалог на профессиональном уровне: по вопросам Африки, по вопросам Латинской Америки, по различным вопросам стран СНГ. У нас обширный спектр контактов, и они будут продолжены. Если бы не пандемия, эти контакты уже давно бы активизировались, но мы стараемся их поддерживать.
- А контакты по наиболее острым внешнеполитическим темам планируется ли продолжать с Россией, таким как Иран, Сирия, Ливия?
- Без сомнения. За невозможностью прямых встреч сейчас мы это делаем на уровне послов, то есть я очень часто прихожу в российский МИД, посол России часто приходит в наш МИД. Мы все время обсуждаем темы Ирана и Сирии, ближневосточное урегулирование, палестинский вопрос, все время находимся в контакте, очень-очень тесном контакте, потому что это тема, которая опять же интересует обе стороны.
- По ближневосточному урегулированию, хотелось бы узнать, можно ли ожидать изменений в этой политике, по теме "сделки века"? Буквально на днях состоялся визит главы МИД в ОАЭ, означает ли это, что политика будет продолжена?
- Конечно, политика будет продолжена. Большая часть наших политических партий, которые входят в коалиционное правительство, выступает за то, чтобы продолжать политику урегулирования. Обычно, когда говорят о ближневосточном урегулировании, имеется в виду израильско-палестинское, потому что со странами вокруг нас, кроме Сирии, конечно, и в какой-то мере Ливана, но с Иорданией, Египтом у нас уже давно есть урегулирование, а сейчас к ним добавляются страны Персидского залива, Марокко, Судан, так что процесс идет.
Если говорить об израильско-палестинских вопросах, это сложнее. Я не думаю, что здесь будет какой-то огромный прорыв, потому что надо еще решить не только, о чем говорить, надо еще решить, с кем говорить, а это не совсем ясно. Потому что если говорить, скажем, с председателем Палестинской автономии Абу Мазеном, то есть с Махмудом Аббасом, - это один вариант, а что тогда ХАМАС в Газе скажет? У них совсем другие идеи, они между собой не могут договориться. Когда будет какая-то общая позиция палестинская... Я знаю, что Россия старается что-то сделать на этом направлении, но факт остается фактом: ее нет, ее не существует, этой общей позиции. Кроме того, если идти по низшему знаменателю, некоторые в ХАМАСе говорят, что необходимо уничтожить Государство Израиль, то о чем тогда говорить вообще? Поэтому надо еще решить, с кем говорить.
Уступки уступками, но кто-то, как мы говорим, somebody has to deliver, кто-то должен исполнить свои обязательства. С нашей стороны все понятно, а вот с палестинской – вот в чем вопрос.
- Контактов нового правительства с палестинской автономией пока нет?
- Пока особенно не было. Были контакты, конечно, например, по вакцинам, по разным, я бы сказал, практическим вопросам, о безопасности и так далее, они существуют все время. Они никогда не прекращаются. С ХАМАСом у нас нет контактов, Египет, и ряд других пытаются что-то сделать в этом смысле, но пока контактов нет. Кроме того, как я уже сказал, надо решить не только с кем говорить, но и о чем. Легко, скажем, сказать: давайте вернемся к границам 67-го года, как некоторые европейские страны, и, кстати, Россия тоже, предлагают. Эта граница, точнее, демаркационная линия, находятся на расстоянии от 10 до 16 км до моря, до наших самых густонаселенных районов, от этой границы до нашего центрального аэропорта – 4 км, и вы же понимаете наш опыт с Газой, когда нас обстреливают ракетами, да более того, там уже не нужны ракеты, там нас могут закидать камнями. Понимаете, какие могут быть проблемы? Поэтому вопрос не только в том, с кем говорить, но и о чем, потому что главная тема для нас – это безопасность наших границ.
Даже во время политических разных нестабильностей Израиль продолжает работать, мы провели лучшую в мире вакцинационную кампанию, нет проблем с экономикой. Но главное для нас - это безопасность наших граждан. Я всегда привожу в пример то, что случилось с Египтом. В 77-м году в ходе визита в Израиль президента Египта Анвара Садата прозвучала ключевая фраза: "No more war, no more bloodshed". Под нашим контролем был полуостров Синай, и мы весь этот полуостров вернули египтянам. Почему это сделали? Потому что мы были уверены, что с этой стороны не будет больше военной опасности нашим гражданам. Когда мы придем к такому же пониманию с палестинцами, тогда можно будет говорить о каких-то других технических аспектах.
- В сообщении по итогам разговора президента России и премьер-министра Израиля было упомянуто, что премьер поблагодарил Путина за содействие в вопросах пленных и пропавших без вести. Можно ли уточнить, о чем речь? Это какая-то работа, которая сейчас ведется?
- Я скажу так: в прошлом Россия очень помогла Израилю по этому вопросу, особенно в возвращении останков павших солдат, которые находились на сирийской территории.
Также у нас есть некоторые вопросы, которые связаны с палестинцами, особенно в Газе, там есть останки солдат, там есть двое израильских граждан, которые находятся в руках ХАМАС. Тоже просим содействия российской стороны помочь нам в этом.
- Вы упомянули, что идут контакты с палестинской стороной по вопросу вакцин. Сообщалось, что были проблемы с поставками через Израиль в Палестину.
- Нет, это абсолютная неправда. Были поставки, все было нормально. Мы с ними обсуждали вопрос обмена вакцинами, но это совершенно другое. Не было никаких ограничений поставок.
- Россия сейчас в "красном" запретительном списке для посещения из-за ситуации по КОВИД. При каких условиях это может измениться? И когда Израиль может "открыться" для россиян?
- Все очень просто. Сейчас у нас есть всего восемь стран, в отношении которых действуют серьезные ограничения по въезду в Израиль, и обсуждается возможность еще этот список сократить. Ведомство, которое за это ответственно, каждые две недели получает данные от нашей миграционной службы и проверяет, повысилось или понизилось число людей, результаты ПЦР-тестов которых по прибытии в Израиль дали положительный результат. Решение о пассажирах из России было принято из-за того, что в последние месяцы приехало определенное число людей, и ПЦР-тесты, взятые уже по прилету в Израиль, показали положительный результат. У нас ведутся подсчеты количества таких случаев, и оно превысило ту норму, которую определили как уровень, который может увеличить заболеваемость в Израиле. И действительно, сейчас есть некоторое повышение заболеваемости, особенно связанное со штаммом "дельта". Есть люди, которые были привиты, и этим штаммом все равно заболевают. И поэтому мы должны вводить ограничения. Потому что у нас официально страна считается post-corona, внутри страны уже нет ограничений, не надо носить маски, в закрытых помещениях еще советуют, но это уже необязательно. Концерты, футбол, рестораны и так далее, - все открыто. И для того, чтобы не вводить ограничения внутренние, приходится вводить ограничения на въезд, потому что это единственное, откуда вирус появляется в стране.
- То есть должно снизиться число случаев в целом в России?
- Нет, мы не смотрим по России, у нас другая система – контролируем только процент заразившихся среди прибывающих в страну. Кстати, все нас спрашивают, признаем ли мы ту или иную вакцину, а у нас система другая. Прилетаешь, и ты должен сделать проверку на антитела, и если они у тебя есть, то как они к тебе попали, неважно. Вот я болел в России, и когда прилетел в Израиль, и мне сказали, что я должен отбыть карантин, если не докажу, что у меня есть антитела. Я сдал тест, получил справку, что антитела есть и тогда мне сказали: окей, гуляй.
- То есть никаких "зеленых" паспортов?
- Сейчас уже нет. Потому что мы же страна - пост-корона. Раньше были, а сейчас их нет. Правда, если будет рост заболеваемости, возможно, их опять введут, но пока нет.
- И на въезд тоже их не будет?
- Нет. Сейчас те, кто прилетает из России, в любом случае должны отбыть карантин, вне зависимости от того, вакцинированы они или нет. Прибывающие из других стран должны сдать анализ на антитела, вне зависимости от того, откуда они приехали, и "зеленый" паспорт не нужен.
- Какие на сегодняшний день цифры по вакцинации в Израиле?
- Около шести миллионов получили первую дозу вакцины, больше пяти миллионов - вторую, плюс восемьсот тысяч переболели. Смертельность - шесть тысяч человек за все время пандемии. Сейчас тяжело болеют всего около 30 человек, 37, если я не ошибаюсь.
- Было несколько сообщений о том, что иностранцам в России сложно получить QR-код для посещения ресторанов. Действительно есть такая проблема?
- Да, это факт. Более того, я могу сказать, что мы совместно с несколькими другими посольствами написали официальную ноту в МИД, спросили: а нам что делать? Мы, например, делали прививки Pfizer, а не "Спутником", и делали их не здесь, делали или у себя дома, или в другом месте, а если кто-то переболел за границей? И так далее. Тут какое-то решение должно быть общее, для всех дипломатов.
- МИД пока не ответил?
- Ноту послали пару дней назад, так что еще ответа не было. Но должны дать ответ, потому что вот сейчас если я хочу пойти в ресторан, скажем, до 11-го я еще могу посидеть на веранде. Мне это нормально, у меня нет проблем с этим, но с 12-го числа и это запрещают, а еще говорят, что, может, будут ограничения в магазинах и так далее. Где, в таком случае, покупать продукты, что мы должны делать? Это проблема, это надо решить.
