Конструкторы ядерных ракет спорят о будущем российских стратегических вооружений
Минобороны готово начать финансирование работ по созданию новой тяжелой жидкостной стратегической ракеты, которая заменит стоящие на вооружении более 30 лет комплексы РС-20 "Сатана" и РС-18 "Стилет".
О том, как создать новую ракету, корреспонденту "Известий" Дмитрию Литовкину рассказал почетный генеральный директор, почетный генеральный конструктор ОАО "ВПК "НПО Машиностроения", кандидат технических наук Герберт Ефремов.
известия: Герберт Александрович, сейчас идет дискуссия о целесообразности решения о разработке новой жидкостной ракеты. Первый замминистра обороны Владимир Поповкин уверен, что ракета нужна, только с ней мы сможем уравнять ядерный потенциал с американцами. Конструктор твердотопливных комплексов "Тополь-М" и РС-24 "Ярс" Юрий Соломонов, напротив, говорит, что этот проект - напрасная трата средств, копирование технологий 30-летней давности...
Герберт Ефремов: В чем опасность сегодняшнего положения? В новом Договоре о СНВ есть два определяющих параметра: это квота на число носителей (700 оперативно развернутых ракет и 100 еще на складах) и количество ядерных боеголовок (1550), которые могут быть на них развернуты. К сожалению, уже сейчас, а не через 7 лет, как предписано договором, мы не будем иметь такого количества ракет. По состоянию на декабрь 2010 года в составе стратегических сил России находится 611 стратегических носителей, способных доставить 2679 ядерных боезарядов, из которых две трети к 2020 году будут списаны по старости.
Проблему не решает и производство твердотопливных ракет "Тополь-М" и "Ярс" - на них стоит 1-3 боеголовки. У нас нет в достаточном количестве новых подводных лодок проекта 955 типа "Борей" с межконтинентальной баллистической ракетой "Булава". Старые корабли, которые мы подремонтировали, в основном стоят на базах. Если мы говорим о нанесении ответно-встречного ядерного удара, то нужно считать только те лодки, которые находятся в глубинах моря. А не те, которые у нас на базах. Склады ракет - это легкие мишени для любого "Томагавка".
Вот в этой ситуации конструктор твердотопливной техники Юрий Соломонов говорит: единственное, что имеет право на существование, - это твердотопливные ракеты. Но надо понимать, что все последние 50 лет основой нашей стратегической ядерной триады - и на земле, и в воздухе, и на море в подводных лодках - были жидкостные ракеты. Именно они сегодня определяют устойчивость наших стратегических ядерных сил.
и: Хорошо. Тогда объясните суть спора. Соломонов уверен, что твердотопливная ракета надежна, экологически безопасна, а главное - летит по такой траектории, что ее трудно перехватить средствами ПРО противника. Чем ваши жидкостные лучше?
Ефремов: В этом споре главное - найти оптимальный состав будущей группировки наших стратегических ракет. Понять принцип ее применения. Здесь надо понимать, что ни о каких ядерных ударах первыми речь идти не может. Это абсолютное самоубийство. Это прописано во всех наших доктринальных документах. В вопросах ядерного сдерживания мы можем планировать только нанесение ответного ядерного удара. При этом мы должны иметь достаточный состав наших стратегических ядерных сил, что называется, на все случаи жизни.
В современных условиях только стратегические ядерные силы в полной мере способны обеспечить целостность нашей территории, сохранение ее природных богатств. Надо понимать, что противник может возникнуть вдруг. Одновременно на севере, юге, западе и востоке. Так, что 1,5 тысячи ядерных блоков становятся тем самым неприкосновенным запасом, который нам гарантирует безопасность. Если мы пойдем по пути развития группировки, предлагаемой "твердотопливниками", то ни к 2020-му, ни позже такого количества ядерных блоков мы иметь не будем.
и: И все же... Какие ракеты нам надо делать?
Ефремов: Первый довод наших "твердотопливных" оппонентов состоит в том, что наши тяжелые жидкостные ракеты стоят в шахтах. А эти шахты очень легко поражаются теми же ядерными боеголовками или обычными крылатыми ракетами (по российско-американскому Договору о СНВ координаты всех наших шахт были переданы американцам, их - нам. - "Известия"). Причем вероятность уничтожения ядерным блоком нашей шахты составляет чуть ли не 90%. Об этом, к примеру, говорит очень уважаемый генерал - бывший начальник 4-го НИИ Минобороны Владимир Дворкин. Его институт как раз изучал возможности и последствия применения ядерного оружия. Но он лукавит. Вероятность поражения ракетной шахты считается несколько по иной методике. Потом есть данные натурных испытаний, подтверждающие, что уничтожить ракету в шахте далеко не так просто, как говорит Дворкин.
Мы это проверили еще в 80-х годах на Семипалатинском полигоне в ходе серии экспериментов под кодовым названием "Аргон". На полигоне были специально построенные пусковые установки всех типов наших шахтных ракет. В них поставлены сами машины. Их дважды испытывали натурными ядерными взрывами. В третий раз пытались поразить обычной взрывчаткой, эквивалентная мощность взрыва которой соответствовала ядерному. В шахтах даже краска не посыпалась. А ракеты потом были успешно запущены.
Я могу авторитетно заявить: для эффективного поражения шахтных ракет нужно подорвать боеприпас не в сотне метров от шахты, а в десятке. Технически это невыполнимо. Если же говорить о высокоточном оружии, то точность его действия должна быть еще выше. Но тут надо учитывать, что шахты находятся в глубине нашей территории и у нас есть технические средства, способные помешать этому.
и: Но твердотопливные ракеты более безопасны, в том числе и в экологическом плане...
Ефремов: Согласен. В жидкостных ракетах используются опасные отравляющие вещества: гептил и амил. Об этом говорят и академик Алексей Арбатов, и тот же генерал Дворкин. Но они-то должны знать о том, что в СССР, а теперь в России накоплен 50-летний опыт хранения и эксплуатации таких ракет. Все они стоят в хорошо защищенных наших шахтах, охраняемых от террористов и даже воздействия внешних условий. Все комплексы четвертого поколения имеют ампулизированные топливные баки. Их заправляют один раз при постановке в шахту на боевое дежурство или на заводе-изготовителе. Все почему-то молчат о том, что в год у нас запускается 10-15 ракет-носителей "Протон", топливом для которых служат все те же гептил и амил. В каждой из них, между прочим, его по 600 тонн. А ракеты-носители "Днепр", которые имеют 2-4 пуска в год? В каждой из них 200 тонн.
Такое нагнетание страстей рассчитано на слабонервных. У нас же есть масса химических производств, на которых люди работают с еще более опасными веществами, - и ничего. Мы когда-то решили вопросы безопасности, создав ампулизированные ракеты. Их четвертое поколение имеет такие высокие качества, что можно говорить о верхе совершенства в этой области. Все это перевозится, запускается, и даже падения случаются. Но вот боевые ракеты... Если послушать Юрия Соломонова, то почему-то жидкостные не вписываются в развитие наземной группировки стратегических сил. При этом он скромно умалчивает об уязвимости наших мобильных твердотопливных ракетных комплексов "Тополь-М". Современное твердое топливо - это та же взрывчатка. Оно весьма чувствительно даже к выстрелу стрелкового оружия.
и: Но у Соломонова есть и другой аргумент. Твердотопливные ракеты лучше проходят систему ПРО противника. В то же время жидкостные делают это хуже, а значит, высока вероятность их перехвата...
Ефремов: Как панацею от всех пэрэошных дел они выдвигают аргумент о так называемой короткой траектории полета твердотопливных ракет. То есть машина стартует быстрее. Быстрее достигает области разведения блоков, что затрудняет ее обнаружение и перехват. Надо сказать, что все не так однозначно. Разница между "коротким" и "длинным" (как у жидкостных ракет) участками траектории не так уж и велика. Здесь важно не столько время разведения, сколько возможность маневрирования. Этот показатель у жидкостных ракет несоизмеримо выше, чем у твердотопливных. Надо учитывать и то обстоятельство, что если будет создана действительно работающая система ПРО, то разведение по так называемой технологии "автобусом" 6-10 блоков будет осуществляться за очень короткое время. Не в варианте группового "рассыпания" блоков, о чем говорит Юрий Соломонов, а тем самым "автобусом" с развозом по несколько иному алгоритму выбора целей на территории противника.
Соломонов против "автобуса". Он уверен, что будущее за блоками с индивидуальным наведением. Это значит, что у каждого из них будет своя система управления. В определенный момент они как бы разбегаются в разные стороны по принципу толпы, что затрудняет их перехват, и после этого уже летят каждый к намеченной цели. Это означает, что каждый из них должен иметь свою высокоточную систему управления, чтобы не потерять точность, если она нужна. Иметь собственную двигательную установку с запасом топлива. К каждому еще нужен и набор технических средств преодоления ПРО.
"Автобус" - он для всех блоков общий, гибкий: система наведения, топливо, средства преодоления ПРО. Стоит вспомнить, что предложенный Соломоновым вариант когда-то, на заре нашей юности, в 60-х годах, был рассмотрен и отклонен. Отклонен потому, что он требует в полтора раза больше затрат по массе, да еще и влечет за собой потерю гибкости в преодолении противоракетной обороны. Такое решение можно реализовать только на ракетах с большим забрасываемым весом, то есть тяжелых жидкостных. Именно тех, с которыми так упорно борются наши "твердотопливники".
и: Есть и еще аргумент: новая ракета будет стоить очень дорого, а средства, потраченные на нее, пойдут в никуда, поскольку она будет копировать технологии 30-летней давности?
Ефремов: Смотря как к этому процессу подходить. Я согласен с генералом Дворкиным, который говорит: если вы в это дело встрянете, то погрязнете в разработчиках. Но так произойдет, если этот процесс строить нерационально (как это делалось в случае с "Булавой"). Действительно, на доработку может уйти 15 лет.
Повторюсь: если сегодня строить только твердотопливные ракеты, несущие на себе 1-3 ядерных блока, то мы к 2020 году физически не выполним квоту в 1,5 тыс. боеголовок. Не надо создавать "кормушку", втягиваясь в длительный процесс разработки суперракеты с завышенными характеристиками, с непомерными требованиями к ее боевому оснащению. Не надо создавать десятки ее вариантов и при этом требовать огромное количество денег. Руководство страны призывает нас к тому, чтобы мы рационально распоряжались выделяемыми на создание СЯС средствами. Юрий Семенович сам говорит о критерии "эффективность-стоимость". В этом контексте могу сказать, что стоимость одной тяжелой ракеты будет незначительно превосходить РС-24 "Ярс". К примеру, стоимость гептила и амила в 30 раз ниже, чем топлива твердотопливных ракет. Его производством занимается огромный коллектив смежников - малых фирм. Их 5-6 десятков. Гептил и амил производят как попутный продукт химического производства. И эти предприятия никогда не закроют, ведь они производят огромную массу другой химической продукции. Боевое оснащение для этих ракет уже есть. На них можно разместить по 10 мощных или 15 средних ядерных блоков.
и: Но ведь есть еще и сроки разработки, производства. Как я понимаю, та же "Булава" давно "выбилась" из ранее намеченного графика?
Ефремов: Если идти по пути создания чего-то принципиально нового, то "растяжка" по времени может быть еще "длиннее", чем это произошло с "Булавой". Но есть другой вариант. Правда, по нему мне пока не удается найти союзников. Его суть в сохранении шахт снимаемых с вооружения ракет РС-20 "Сатана" - их 58 штук. С этих же ракет нужно взять две первые ступени. Я это специально подчеркиваю: именно первые две. Их просто надо "повторить". Как когда-то Иосиф Сталин заставил Андрея Туполева скопировать американский бомбардировщик "Летающая крепость" - вплоть до маркировок и технических обозначений на английском языке. Не надо отходить от того, что надежно служит и хорошо себя показало. Первые две ступени не определяют боевых свойств ракеты. Они определяют только энергетику во время запуска, влияют на выведение полезной нагрузки. Все это можно сделать экономически выгодно в кооперации с украинским КБ "Южный машиностроительный завод", где производилась эта ракета.
Я отвечаю за свои слова. Я лично проверил: эта фирма сохранила всю технологическую оснастку для производства этих ступеней. Достаточно представить только одно сооружение на заводе, где ракета помещается в транспортно-пусковой контейнер, - это корпус размером в полкилометра. В нем сохранены все стапеля, все основные узлы для выполнения такой работы. Надо понимать, что у нас в России нет технологической, рабочей документаций по таким машинам. Поэтому кооперация с Украиной необходима.
Первым этапом сотрудничества - а это оговаривалось с руководителями КБ "Южмаш" - могла бы стать передача нам комплекта технической документации. Чтобы потом, в случае изменения политической ситуации на Украине, мы не остались у разбитого корыта, чтобы могли на основе имеющейся документации создавать что-то новое. Поверьте, это непосильный труд. Все это позволит в короткие сроки, качественно, без риска выполнить стоящую задачу: создать первые две ступени с их транспортно-пусковым контейнером, пороховым аккумулятором, выбрасывающим 200-тонную машину из шахты на 20-30 метров, где запускаются ее маршевые двигатели первой ступени.
Если этот путь принять, то работы в России будет меньше, а экономия средств - огромная. И не будет риска. Даже в плане отработки "новой" ракеты, на что потребуется минимум 25 испытательных пусков. Как это сейчас происходит с той же "Булавой", которая вроде бы повторяет "Тополь-М". РС-20 давно испытана.
В этой ситуации нам надо будет отработать в 10-12 пусках только то новое, что будет исключительно российским, - новые блоки разведения боевых зарядов и новую систему управления. Весь верх, заведомо определяющий боевую эффективность ракеты. Это под силу сделать нашим разработчикам и производителям.
и: Но ведь у нас государственная позиция: производство вооружений и военной техники должно быть исключительно своим?
Ефремов: Но мы и сейчас получаем на Украине необходимые для поддержания в боевом состоянии наших ракетных комплексов комплектующие. Даже в самом неблагоприятном варианте мы можем сохранять от снимаемых с вооружения ракет РС-20 их транспортно-пусковые контейнеры. Они вечные. Это очень сложные инженерные сооружения. На них нужно будет только блоки системы управления перемонтировать. Можно сохранить и стартовые аккумуляторы, заменив в них твердое топливо после истечения гарантийных сроков его эксплуатации. И наконец, даже если совсем не будет хватать денег, - просто перебрать для повторного использования большую часть двигателей первой ступени. В них нужно заменить всего несколько прокладок. И эти ракеты могут служить еще 25-30 лет.
Признаюсь, что это идет поперек интересам наших промышленников, которые хотели бы заниматься работой над новой жидкостной баллистической ракетой. Но если мы действительно хотим быстро получить новую машину с высокими боевыми характеристиками, этот путь представляется мне наиболее верным.
и: Что вас больше беспокоит в состоянии работ по стратегическим ядерным силам?
Ефремов: В стране должно измениться отношение как к развитию СЯС, так и к их сохранению. Слишком беспечно оставлять работы по СЯС между полетами на МКС и на Марс.
Дмитрий Литовкин
