За ударами стихии в Японии и не менее разрушительными для геополитической карты мира событиями в Северной Африке и на Ближнем Востоке какими-то незаметными оказались для международной общественности несколько высказываний официальных представителей США относительно будущего американской противоракетной обороны.
Так, старший помощник заместителя министра обороны по политическим вопросам Джеймс Миллер заявил в Вашингтоне, что инициированный президентом Бараком Обамой осенью 2009 года поэтапный адаптивный подход к развёртыванию систем ПРО в Европе может быть применён и в отношении других регионов, в частности Восточной Азии и Ближнего Востока. Его поддержал глава Агентства по ПРО генерал Патрик О’Рейли, также отметивший, что поэтапный адаптивный подход применим не только к Европе, но и к Азии и другим регионам. По словам генерала, необходимость в глобальной ПРО нарастает, поскольку крепнет ракетная угроза со стороны потенциальных противников. «Наша цель – быть способными противостоять сразу десяткам или сотням ракет, – подчеркнул О’Рейли. – Нельзя исключать возможность нанесения по США массированного ракетного удара». То есть налицо откровенное признание того, о чём неоднократно говорили многие российские эксперты: речь идёт не о какой-то ограниченной ПРО, предназначенной для защиты США и их союзников от иранских и северокорейских ракет, как до сих пор утверждали в Вашингтоне, а о глобальной системе, под прикрытием которой будут продвигаться американские интересы по всему земному шару.
Американский «щит»
Фактически глобальная структура ПРО США уже создана. Под ней следует понимать прежде всего национальную стратегическую систему ПРО наземного базирования, развёрнутую на Аляске и в Калифорнии и полностью прикрывающую территорию США, а также практически всю примыкающую к их континентальной части акваторию Тихого и Атлантического океанов. Она включает 30 ракет-перехватчиков плюс 8 таких ракет в резерве, в перспективе их общее количество достигнет 44 единиц.
Далее это комбинированная наземная и морская американско-натовская система ПРО ТВД в Европе, сочленённая ещё в апреле 2007 года. К настоящему времени на континенте уже развёрнуты разведывательно-информационные системы тактического и стратегического назначения в виде различных типов РЛС раннего предупреждения и сенсоров дальнего радиуса действия, работающих в интересах обеспечения потенциала тактической и стратегической систем ПРО. К ним относятся соответствующие средства раннего предупреждения стратегической системы ПРО США, которые были развёрнуты на территории Великобритании, Дании и Норвегии. Все указанные РЛС, предназначавшиеся и до сих пор предназначающиеся для использования против ракетно-ядерных сил нашей страны, прошли в последние годы модернизацию с целью повышения их информационно-технических характеристик и возможностей «просматривать» российскую территорию на большую глубину.
НАТО, а также США в национальном качестве располагают всеми необходимыми военно-техническими и финансовыми возможностями для последующего усиления тактической системы ПРО в Европе стратегическими элементами противоракетного «щита», действуя по двум основным направлениям.
Во-первых, через развитие уже запущенной программы «Активная эшелонированная система ПРО ТВД», имеющей оперативную совместимость с усовершенствованными ЗРК «Пэтриот» третьего поколения (РАС-3); системами ПРО THAAD, предназначенными для уничтожения баллистических ракет на высоких, заатмосферных траекториях полёта; системами «Иджис» с ракетами-перехватчиками SM-3 (к 2015 году ракеты-перехватчики морского базирования SM-3 будут переоборудованы под наземный вариант для размещения в районах Восточной и Южной Европы); мобильной наземной системой ПВО/ПРО Aster 30 SAMP/T, а также с системой ПВО/ПРО наземного базирования средней дальности MEADS.
Во-вторых, посредством перспективного развития собственно стратегической архитектуры ПРО США, которая будет предназначена для защиты всей территории стран – членов НАТО, включая территорию Соединённых Штатов, их вооружённых сил и населения.
Составной частью американской глобальной ПРО является также наземно-морская структура противоракетной обороны, созданная Соединёнными Штатами с участием Австралии, Южной Кореи, Японии и возможным присоединением к ней Тайваня, в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Она включает в себя как разведывательно-информационные средства раннего предупреждения в виде РЛС стратегического назначения, позволяющие засекать МБР на дальности полёта свыше 5,5 тысячи километров, так и ударно-боевые средства в виде ракет-перехватчиков наземного и морского базирования. В частности, Пентагон развернул в данном регионе несколько крупнейших РЛС раннего предупреждения с фазированной решёткой, а также разместил 11 ключевых компонентов стратегической и тактической систем ПРО – шесть в ВВС, четыре в сухопутных силах и один в ВМС.
К этому следует прибавить около двух десятков американских крейсеров и эсминцев УРО, оснащённых многофункциональной системой ПВО/ПРО «Иджис». Они могут беспрепятственно находиться в любой точке Мирового океана за внешним пределом территориальных вод прибрежных государств и использовать свои противоракетные средства против любого государства мира.
При этом надо учесть, что согласно «поэтапному плану Обамы по ПРО» произойдёт дальнейшее усиление морской противоракетной составляющей. Уже объявлено о завершении сертификации кораблей с «Иджис» на предмет их модернизации под более усовершенствованный вариант этой системы, который имеет повышенные характеристики отслеживания сложных баллистических ракетных целей, а также средства инициирования сбоя программ преодоления систем ПРО вероятного противника.
Дальнейшие перспективы
Следует учитывать, что по недавнему признанию Патрика О’Рейли, к 2015 году общее количество ракет-перехватчиков трёх типов у США достигнет 905 единиц, в том числе 436 ракет-перехватчиков SM-3 системы ПВО/ПРО «Иджис», 431 ракета-перехватчик системы ПРО ТВД для перехвата баллистических ракет на большой высоте и 38 ракет-перехватчиков наземного базирования, размещённых на Аляске и в Калифорнии (без учёта ракет-перехватчиков системы «Пэтриот»). Тем не менее Пентагон запрашивает у законодателей всё новые средства на совершенствование американского противоракетного «щита».
Перспективным компонентом глобального «зонтика» ПРО США и НАТО станет испытываемая противоракетная система воздушного, а затем и космического базирования. Заметим: для развёртывания последней вообще не существует никаких двусторонних военно-политических или более широких международно-правовых ограничений. В интересах доставки средств ПРО предполагается использовать даже большие беспилотные летательные аппараты.
В общей сложности в ближайшее десятилетие американская противоракетная оборона наземного, морского, воздушного и космического базирования поглотит свыше 150 млрд. долларов, что позволит Пентагону совершить прорыв в сфере развёртывания глобальной системы ПРО. Она будет призвана прикрыть остающееся после сокращений по пражскому Договору СНВ-3 ещё значительное количество американских СНВ, на модернизацию которых будет израсходовано свыше 85 млрд. долларов, а также тактические ядерные средства США и НАТО «двойного назначения», размещённые в пяти странах Европы в нарушение Договора о нераспространении ядерного оружия. Их компоненты ПРО также призваны прикрыть возможный удар с использованием высокоточных крылатых ракет.
В своей окончательной конфигурации вся эта наземная, морская и воздушная, а со временем и космическая структура глобальной системы ПРО ведущих стран Запада будет представлять собой многоуровневую совокупность систем перехвата баллистических ракет на малых и больших высотах.
Примут ли в противоракетный «пул» Россию?
Как известно, на саммите Совета Россия–НАТО в Лиссабоне в ноябре прошлого года было принято решение об организации взаимодействия в интересах создания совместной системы ПРО в Европе. Необходимость такого сотрудничества очевидна – совместная работа является лучшей гарантией ненаправленности друг против друга систем противоракетной обороны НАТО и России. Однако практическая реализация этого решения явно тормозится. Какие объективные препятствия стоят на этом пути?
Во-первых, наша страна не является членом НАТО и не относится к числу военных союзников США и их ближайших партнёров по альянсу, да и не стремится в него. Во-вторых, сомнительно, что США и их «привилегированные» союзники поделятся самыми сокровенными секретами по ПРО с Россией, если учесть, что они предпочитают скрывать их от многих других членов альянса.
В-третьих, по выступлениям высокопоставленных западных представителей уже сейчас видно, что в создаваемой ЕвроПРО (или ПРО НАТО в Европе) России будет уготована только роль поставщика информации, без участия в принятии стратегически важных решений на применение противоракетных средств.
В-четвёртых, возможное приглашение нашей страны в «противоракетный клуб» Запада к 2020 году, то есть к моменту полномасштабного развёртывания системы ПРО США и НАТО в Европе около границ с Россией, выглядит крайне сомнительным.
В-пятых, наблюдается неготовность предоставления России со стороны США гарантий неприменения ядерного оружия против неё в первом ударе, а также гарантий неиспользования американско-натовских средств ПРО против российских Стратегических ядерных сил, что вызывает больше подозрений, чем уверенности в развитии равноправного партнёрства в этой сверхчувствительной сфере.
В очередной раз это подтвердило состоявшееся на днях заседание Совета Россия–НАТО на уровне послов. Комментируя его итоги, постпред РФ при НАТО, спецпредставитель Президента РФ по взаимодействию с НАТО по ПРО Дмитрий Рогозин констатировал отсутствие значимого прогресса во взаимодействии РФ и НАТО по ПРО. Он также сообщил, что российская сторона до сих пор не получила от НАТО правовых гарантий того, что создаваемая альянсом система ПРО не будет направлена против российского военного стратегического потенциала.
А ещё ранее Дмитрий Рогозин заявил, что противоракетный «щит» в Европе будет создан либо вместе с Россией, либо против России. Третьего не дано. И сейчас есть шанс сделать мир более безопасным – построить единую систему ПРО. Но только на принципах равенства и одинаковой безопасности.
Виктор Казимиров, военно-дипломатический обозреватель