Российская армия готовится к массовому перевооружению. Не обойдет оно стороной и мотострелковые соединения, части, подразделения, что особенно актуально на фоне масштабных оргштатных преобразований, проводимых в войсках, и «закупочных каникул» 90-х годов. Но хорошо ли мы понимаем, какие, к примеру, боевые бронированные машины (ББМ) должна в ближайшем будущем получить наша пехота?
Давно не секрет, что российские Сухопутные войска пока оснащены в основном устаревшей и изношенной бронетехникой. От нее неизбежно придется постепенно избавляться, однако какие ББМ поступят взамен списанных? Процесс реформирования армии с целью придания ей нового облика обязательно должен сопровождаться формированием концепции «брони» следующего поколения. Вместе с тем нельзя не отметить, что прежде чем собирать, словно из детского конструктора, новые образцы, необходимо ответить на вопросы о роли и месте, скажем, боевой машины пехоты в различных современных войнах и военных операциях.
Проблема первая: доктрина и география
Проанализировав доктринальные взгляды государств – членов НАТО, нельзя не отметить принятого в Североатлантическом альянсе адаптивного подхода к формированию оперативных группировок, состав которых носит комбинированный характер. Они сами по себе рассматриваются как достаточный сдерживающий фактор в случае угрозы возникновения конфликта на каком-либо стратегическом направлении. Если же это сделать не удалось и конфликт перешел в «горячую» фазу, призваны локализовать его в зародыше.
Элементы подобного подхода к формированию оперативных группировок отчетливо просматриваются и в действующей Военной доктрине Российской Федерации, которая учитывает геофизические, природные и транспортные условия, характеризующие весь спектр потенциальных ТВД.
С этой точки зрения Россия представляет собой весьма разнородный конгломерат. Страна вынуждена строить и комплектовать свои Вооруженные Силы единым штатом ББМ, отталкиваясь от крайне широкого и зачастую противоречивого набора требований. Характер гипотетических боевых действий в Кольском Заполярье разительно отличается от условий Северного Кавказа и они имеют мало общего с операциями на Восточноевропейском или Забайкальском ТВД. Это накладывает ряд специфических требований на характеристики боевых машин пехоты.
С другой стороны – Военная доктрина РФ прямо и недвусмысленно определяет весьма широкие рамки применения ядерного оружия, в том числе, называя вещи своими именами, ставит его во главу угла в качестве средства сдерживания, которое может быть пущено в ход и превентивно. В сочетании с мобильно-адаптивным (а не территориальным) подходом к построению соединений нового облика этот фактор также необходимо учитывать при определении требований к боевым машинам мотострелковых частей, обязанным уверенно действовать в условиях использования ЯО.
Задача формирования адаптивных оперативных группировок в первую очередь требует унификации (либо универсализации) платформенных решений для бронетехники, поступающей на вооружение Российской армии. Подразделения постоянной готовности задумывались как высокомобильные (время перехода к выполнению поставленной боевой задачи в идеале – около часа) и способные действовать в любой зоне интересов РФ. Отказ от превалирующей ориентации подразделений постоянной готовности на операции в рамках конкретного ТВД требует крайне внимательного подхода к оснащению бригад нового облика боевой и вспомогательной техникой.
Таким образом, из всего изложенного можно сделать следующие выводы: новым бронированным машинам надлежит быть готовыми к действиям во всем спектре описанных условий, не теряя боевых и технических свойств, при комплектовании оперативных группировок состав ББМ мотострелковых частей должен носить сбалансированный характер по основным функциям (подвижности, защищенности, огневой мощи) и материально-техническому обеспечению.
В рамках принятой Государственной программы вооружения на период до 2020 года предусмотрены проектирование и развертывание трех типов универсальных платформ для боевой техники Сухопутных войск. Мотострелки «тяжелых» бригад постоянной готовности получат гусеничную бронетехнику (БМП), «средних» – колесную (БТР), а «легких» – бронеавтомобили. В соответствии с этой линейкой нужно унифицировать и базовые платформы для специальной и вспомогательной техники СВ, относящейся к частям материально-технического обеспечения, инженерно-саперным подразделениям, войскам химзащиты, РЭБ и т. п.
Проблема вторая: блеск и нищета пуговиц
В связи с этим, конечно, в профильной военно-технической прессе не могла не пройти довольно оживленная дискуссия о том, каким видится специалистам новый облик бронированных машин. И она действительно состоялась. Однако вид и содержание этой полемики вызывают ряд недоуменных вопросов.
Анализировать перспективный облик и его органическую связь с имеющимся парком бронетехники можно с разных сторон, однако не следует забывать, что в иерархии требований вопросы тактики и задачи боевого применения ББМ занимают приоритетное место. Именно формы и способы их использования на поле боя и формируют комплекс тактико-технических характеристик.
Вместе с тем нельзя не отметить, что практически весь фон современного обсуждения бронетехники мотострелков формируется экспертами, выступающими с позиции «зампотехов», переносящих основной акцент дискуссии на вторичные инженерно-технические вопросы. Ставить ли на ББМ «Бахчу» или какой-либо иной универсальный модуль вооружения? Какой именно комплекс оптико-электронного противодействия нужен машине и нужен ли? Не повысить ли мощность двигателя и толщину броневой защиты?
За этим калейдоскопом мелких блестящих «пуговиц», за играми разума в технические параметры наглухо похоронен важнейший вопрос: а для чего, собственно, создается машина? Какие задачи она должна решать в современном бою, как будет интегрироваться в боевую систему? Какова наиболее эффективная тактика применения ББМ? И уже только после получения четких и внятных ответов нужно задавать следующий вопрос – о том, каким образом этот набор боевых функций должен находить отражение в технических элементах машины и какие технологические и производственные решения для этого потребуются.
Вместо этого частенько доминирует «кусочная», чисто рефлекторная логика. Нужно усиление защищенности? Утолщаем броню, применяем новые металлокерамические композиты, навешиваем динамическую защиту. Недостаточно вооружение, есть проблемы с его применением в сложных метеоусловиях? Ставим более мощное и более тяжелое оружие, нагружаем машину тепловизорами и прочим современным оборудованием. В результате увеличился вес? Повышаем мощность двигателя – и отнюдь не для кардинального повышения маневренных характеристик, а всего лишь, чтобы вернуть утраченную подвижность.
Бег в этом замкнутом круге может продолжаться бесконечно, при этом мало кто задается вопросом: как каждое из этих разрозненных единичных действий работает на достижение общей цели и какова же, собственно говоря, эта цель? Да, эти шаги не делаются на пустом месте, под каждым лежит конкретный частный случай из практики и решение, как правило, вполне адекватно – если рассматривать его изолированно от общей проблематики. Но систему нельзя основывать на частных случаях, наоборот – грамотно запроектированная и управляемая система должна предотвращать появление таких случаев.
Как ответить на эти вопросы, не определив для начала место бронетехники в боевых порядках мотострелков? Не получив после этого выстроенный набор тактических задач, решаемых «броней» в бою? Ведь только после скрупулезного изучения и анализа данных проблем можно приступать к формированию облика боевой машины как замкнутого организма и определению ее тактико-технических характеристик.
Отсутствие комбинированного подхода, дефицит грамотного системного взгляда на место ББМ в Сухопутных войсках усугубляются тем, что в дискуссиях практически не ставится цель сформулировать новые тактические задачи, возникшие перед бронетехникой на поле боя. Возможно, необходимо уже менять идеологию и архитектуру комплекса вооружений? Переходить от механического наращивания брони к иным способам защиты? Кардинально пересматривать взгляды на маршевые возможности мотострелков? Найти ответы на эти вопросы непросто.
Проблема третья: горизонты боевого применения
Оценивая потенциальный облик ББМ, следует изучить основные функциональные характеристики «брони». К ним могут быть отнесены подвижность, защищенность и огневая мощь. Какова проблематика этих аспектов проектирования современной бронетехники?
Наибольшие вопросы вызывает совершенствование маневренных свойств. Как правило, эта задача решается повышением мощности двигателя и, как уже отмечалось ранее, чаще всего является следствием утяжеления «усовершенствованной» машины, а не способом добиться качественного роста подвижности боевой техники.
Особую проблему создает задача кратного повышения маршевой маневренности бронетехники. В условиях смещения акцента на наращивание мобильности мотострелковых подразделений следует уделить существенное внимание вопросам кардинального сокращения времени переброски бронетехники и личного состава в районы сосредоточения с максимально возможным сохранением ресурса материальной части. Возможные схемы, способы и технологии подобного повышения маневренности – хорошая тема для широкомасштабного обсуждения.
Проблема кардинального прироста защищенности бронетехники тоже заслуживает пристального рассмотрения. Очевидно, что решать ее только методами дальнейшего усиления пассивной бронезащиты, пусть даже основываясь на серьезном прогрессе в конструкционных материалах, неправильно. Особо подчеркнем, что это замечание не означает, будто задачу совершенствования конструктивной защиты ББМ следует проигнорировать. Речь идет о том, что необходимо грамотно расставить приоритеты при проектировании комплекса защитных мер и средств.
Не исключено, что несколько большее внимание надлежит уделить не столько задаче снижения эффективности контактного поражения, сколько проблеме предотвращения успешного обнаружения и целеуказания, а шире – недопущения применения оружия по бронетехнике. В частности, необходим системный подход к проектированию комплекса круговой дистанционной защиты по основным физическим полям (по электромагнитному и оптическому каналам), главной задачей которого станет срыв циклограмм подсветки и наведения управляемого оружия противника.
К такой системе могут быть предъявлены следующие требования. Она должна уметь зафиксировать потенциальную угрозу, проанализировать и распознать ее характер, после чего в автоматическом режиме выстроить схему противодействия – оптического, оптико-электронного или электромагнитного. Учитывая сложность и габаритность такого комплекса, не исключено, что он может носить интегрированный, но физически распределенный характер и базироваться на нескольких носителях, объединенных в рамках общей боевой информационной сети подразделения. Это дополнительно возвращает нас к неоднократно звучавшей проблематике совершенствования процедур управления и освещения обстановки на тактическом звене за счет внедрения в практику войск соответствующих автоматизированных систем.
Важнейший вопрос – совершенствование огневой мощи мотострелковых ББМ. Любое предложение по разработке и развертыванию производства новой бронетехники необходимо оценивать только через призму новых тактических задач, решать которые предлагается с помощью проектируемого изделия. Что, собственно, должен «уметь» комплекс вооружения той же БМП в современных условиях?
Во-первых, крайне остро для наших ББМ стоит задача поражения наблюдаемых целей из глубины боевого порядка – проще говоря, через голову расположившейся впереди пехоты. Ничего нового в этой задаче нет – во время Великой Отечественной для тех же целей применялась самоходная артиллерийская установка непосредственной поддержки пехоты СУ-76. Аналогичными средствами – штурмовыми орудиями (например массовыми самоходками поддержки Stug.III) располагал и вермахт, широко используя их в обороне и при прорыве вражеских рубежей. По прошествии почти семидесяти лет мы обладаем достаточными технологиями и накопленным опытом, чтобы вмонтировать средства исполнения этой задачи в комплекс вооружения обычной БМП мотострелкового отделения, существенно расширив круг возможностей по непосредственной поддержке пехоты.
Во-вторых, комплекс вооружения должен устойчиво обеспечивать поражение и ненаблюдаемых целей с передачей координат от внешних источников – например от разведгрупп или с наблюдательного пункта командира подразделения, а также по целеуказанию армейских беспилотников. Здесь мы опять сталкиваемся с задачей формирования единого информационного пространства боевого подразделения, в рамках которого обстановка может в режиме реального времени автоматически передаваться на огневые средства, а командиры соответствующего звена могут гибко и своевременно формировать наряд сил и средств на поражение.
В-третьих, необходим новый подход к повышению эффективности борьбы с воздушными целями. Эта задача, в частности, связана с уже описанной нами проблематикой построения комплекса дистанционной круговой защиты, являясь в том числе и одним из инструментов противодействия.
Проблема четвертая: место в бою
И вновь возвращаясь к основному фактору, который прежде всего надо учитывать при определении требований к БМП: ее месту на поле боя. Штатная БМП отечественных мотострелков, как известно, предназначена для (цитируем последовательно) транспортировки пехоты к месту боя, повышения ее мобильности, вооруженности и защищенности на поле боя и совместных действий с танками.
Здесь мы видим превалирующую ориентацию на переброску и прикрытие пехоты. Однако боевой опыт, полученный российскими военными в Афганистане и Чечне (равно как и боевой опыт натовских военных, накапливаемый в Ираке и том же Афганистане), показывает нам, что БМП на поле боя нередко становится источником проблем. На защиту своей машины пехота тратит силы, время и внимание – в противном же случае БМП обречена. Но даже поглощая усилия личного состава, современная техника далеко не всегда способна в ответ обеспечить адекватную поддержку пехоте в бою. Видимо, в нынешней фазе развития общевойскового боя эта концепция себя исчерпала и необходимо искать новую идеологию применения основной боевой машины мотострелковых частей.
Здесь было бы уместно сформулировать следующий вопрос. Дальнейшее утяжеление вооружения и совершенствование систем управления оружием и целеуказания (как на самой машине, так и в рамках подразделения в целом) придает старой идее гусеничной машины поля боя новое измерение. Рискнем предположить: не пора ли в связи с этим переходить к восприятию БМП как системообразующего комплекса вооружения в системе огневого поражения звена «отделение-взвод-рота»?
Особенность этого подхода в том, что роль БМП в бою изменяется со вспомогательной на главную. На машину возлагается основная часть огневых задач низовых тактических подразделений, и теперь пехота продолжает работать на машину, защищая и снабжая ее целеуказанием, но в ответ получает полноценное прикрытие (в том числе от угрозы с воздуха) и точную работу по вскрытым мотострелками целям (в том числе находящимся вне пределов видимости экипажа «брони»). Тем самым БМП перестает быть «чемоданом без ручки» и становится ведущим элементом в системе огневого поражения звена «отделение-взвод-рота». К слову, в конце XIX – начале XX века схожую трансформацию, правда, в оперативном звене, испытали на себе пехотные дивизии, выйдя к мировой войне с приданной артиллерией в качестве системообразующей ударной силы.
Придав БМП новый характер защищенности и подвижности, а также утвердив ее как системообразующий комплекс вооружения для низового тактического звена мотострелковых подразделений, мы сможем сформировать и новую картину применения привычной «брони». Машина с тяжелым оружием станет не только основным боевым средством отделения, взвода, роты, но и импровизированной «длинной рукой» командиров в тех случаях, когда приданные подразделению артиллеристы не готовы открывать огонь или уже выполняют боевую задачу, а БМП передовых соединений находятся в выгодной позиции для поражения вскрытых целей.
Подобная постановка вопроса является дискуссионной, однако именно уточнению рамок полемики, собственно, и посвящена данная статья. Подчеркнем еще раз: обсуждение перспективного облика бронетехники российской пехоты нужно начинать с ясной и продуманной формулировки места «брони» в общей боевой системе войск. Без тщательного анализа и проектирования «сверху вниз» любые рывки по «модернизации» парка ББМ Российской армии приведут только к ненужным тратам государственных средств и получению мотострелками техники, не отвечающей их потребностям на поле современного боя.
Константин Богданов
Опубликовано в выпуске № 7 (373) за 23 февраля 2011 года
