О мелком вранье и большом недоверии
Лингвисты, переводчики, психологи, политики и дипломаты сейчас упражняются в переводе непереводимой игры слов, высказанной президентами двух ядерных держав. Остается за кадром, что же на самом деле хотел сказать господин Байден и понимает ли он то, что сам сказал. На вопрос корреспондента Джорджа Стефанопулоса: «So you know Vladimir Putin. You think he’s a killer?» – президент США ответил: «Mmmhmm, I do». Так на сайте ABC News. Каждый услышал то, что услышал.
Мишель де Монтень определил суть благородной натуры как отвечающей добром даже на несправедливость. Ответ российского президента – подтверждение этой мысли.
Но есть общеизвестный факт: Путин не киллер. Значит, утверждать обратное – это распространять ложное сведение. Или, как сейчас модно говорить, фейк. Иначе говоря, распространять дезинформацию, что в глазах честных людей является позорнейшим явлением, преступлением против правды и справедливости.
И распространяет фейки на этот раз не какой-нибудь «прокремлевский» журналист, а президент США.
Корпорация правды по Оруэллу
Для борьбы с фейками в апреле 2016 года при Госдепартаменте США был создан Центр глобального взаимодействия (Global Engagement Center, GEC). Но его работа с самого начала как-то не заладилась. «Госдепартамент до сих пор не потратил ни одного из 120 млн долларов, которые были выделены с конца 2016 года на противодействие иностранным усилиям по вмешательству в выборы или посеять недоверие к демократии. В результате ни один из 23 аналитиков, работающих в Центре глобального взаимодействия департамента, которому поручено противодействовать кампании дезинформации, не говорит по-русски», – писала газета «Нью-Йорк таймс» в апреле 2018 года.
Дела пошли чуть лучше, когда исполняющим обязанности координатора Центра глобального взаимодействия был назначен Даниэль Киммадж, журналист, переобувшийся в чиновника. В ноябре 2018 года в интервью «Немецкой волне» Киммадж заявил: «Мы, конечно, не будем открывать «фабрику троллей» наподобие Агентства интернет-исследований. Но мы, в свою очередь, будем разоблачать «фабрику троллей». Просто, храня верность нашим идеалам и нашим институтам, мы имеем заведомое преимущество».
Куратору из Госдепа тогда было невдомек, что в роли тролля неожиданно окажется президент-демократ. Вместе с тем Киммадж понимает, что «пропаганда и дезинформация могут иметь серьезные международные последствия», о чем он заявил в том же интервью.
Центр глобального взаимодействия – мощная корпорация, имеющая в своем распоряжении ресурсы нескольких организаций и учреждений. Партнерами холдинга по борьбе с дезинформацией являются Оксфордский институт интернета при Оксфордском университете, Научно-исследовательский институт внешней политики, Лаборатория цифровых судебно-медицинских исследований Атлантического совета, независимая некоммерческая организация EU DisinfoLab, Агентство кибербезопасности и безопасности инфраструктуры (CISA) Министерства внутренней безопасности США, Агентство по глобальным средствам массовой информации (в структуру его входят: «Голос Америки», Радио «Свобода» и Ближневосточный вещательный центр), трансатлантическая группа защиты национальной безопасности «Альянс за обеспечение демократии» (ASD), редакция информационного бюллетеня Misinformation Review Гарвардского института государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди, другие организации и средства массовой информации.
«У нас есть масса хороших инструментов – например, «Немецкая волна», «Голос Америки» и Радио «Свобода». Они, конечно, не всегда самые быстрые и самые яркие. Но демократические общества лучше реагируют на вызовы», – заявил Киммадж.
Под взором Большого брата
Многочисленная армия бойцов информационного фронта, вооруженная современными программными инструментами, ежедневно и ежечасно мониторит весь интернет. Включая Даркнет, часто называемый «Скрытой сетью» или «Темным вебом», где соединения устанавливаются только между доверенными пирами (от peer – равноправный участник сети, предоставляющий сервисы другим участникам одноранговой сети и сам пользующийся их сервисами), иногда именуемыми «друзьями». Соцсети, реклама, мультимедиа – ничто не ускользает от внимания и анализа с использованием специальных ресурсов, таких как платформа DisinfoCloud.
Армия переводчиков, аналитиков, копирайтеров и рерайтеров ежедневно выдает на-гора сотни страниц якобы разоблачительных материалов, касающихся «кремлевской» пропаганды и дезинформации. И распространяет их по всем странам и континентам и на всех языках мира. «Все языки важны! Нельзя назвать какой-то один, который был бы важнее остальных. Бывает, что кампании по дезинформации проводятся на языках, на которых говорят не так много людей. А бывает – на английском. Один из вызовов, с которым мы все сталкиваемся, – кампании проводятся локально. Если, например, Россия пытается повлиять на местную политику в маленькой европейской стране, где живет всего несколько миллионов человек, это делается на языке этой страны», – рассказал Даниэль Киммадж.
Такая работа стоит немалых денег. Выступая на слушаниях в комитете Сената по иностранным делам 30 июля 2020 года, госсекретарь США – тогда им был Майкл Помпео – запросил на 2021 год 138 млн долл. на борьбу с «дезинформацией и пропагандой» со стороны России.
Ну а где большие деньги, там всегда есть корыто для мошенников. Возьмем финансовый отчет Глобального центра взаимодействия за 2020 финансовый год. Вот что сообщило о нем Управление генерального инспектора Госдепартамента США: «Глобальный центр взаимодействия не осуществлял последовательного управления и контроля за присуждением денежных вознаграждений в соответствии с федеральными требованиями, политикой и руководящими указаниями департамента, а также условиями присуждения премий... Девять из десяти рассмотренных планов мониторинга и оценки не включают все элементы плана мониторинга и оценки и не демонстрируют прямой связи с предлагаемым объемом работ, как того требует Директива о федеральной помощи. До тех пор пока такие недостатки не будут полностью устранены, GEC не сможет гарантировать, что получатели денежных вознаграждений используют средства по назначению или будут в состоянии полностью продемонстрировать, что реализуемые выплаты выполняют уставной мандат GEC по координации усилий по противодействию пропаганде и дезинформации, направленным на подрыв интересов национальной безопасности США».
Это не наше дело – разбираться в чужих финансовых махинациях. Но когда речь идет о ведомстве оруэлловского толка, маленький мухлеж его сотрудников вызывает большое недоверие к той правде, которую они навязывают другим странам и народам.
Именно навязывают, потому что основная миссия Центра, как указано на его официальном сайте, – «направлять, руководить, синхронизировать, интегрировать и координировать усилия федерального правительства по признанию, пониманию, разоблачению и противодействию иностранной государственной и негосударственной пропаганде и дезинформации, направленным на подрыв или влияние на политику, безопасность или стабильность Соединенных Штатов, их союзников и стран-партнеров».
В Евросоюзе аналогичной работой занята целевая группа EastStratCom Европейской службы внешних действий, созданная в 2015 году для борьбы с российской «дезинформацией». Она разрабатывает коммуникационные продукты и кампании по объяснению политики ЕС в странах Восточного партнерства и поддерживает усилия по укреплению медиасреды в этом регионе.
С полным отчетом о работе целевой группы по дезинформации можно ознакомиться на сайте EUvsDisinfo. Работа этого подразделения внешнеполитического ведомства ЕС достойна отдельной статьи, и она обязательно будет написана.
Как одно слово меняет смысл целой фразы
Россия, конечно, не единственная страна, которая, по версии Госдепартамента, «подрывает интересы нацбезопасности США» пропагандой и дезинформацией. Есть еще Китай, Иран, Венесуэла и ряд других. Но Россия – на первом месте.
«Имея доктрину информационной войны, имея инструменты информационной войны и целую историю агрессивных информационных кампаний, Россия заслуживает особого места на мировой арене. Трудно говорить, однако, кто является безупречным и однозначным мировым лидером в подобного рода операциях, но Россия однозначно заслуживает отдельного места», – утверждает Киммадж.
Тут уже сам куратор «министерства правды» создает фейк. Как сотрудник Госдепартамента он наверняка знает, что у России нет доктрины информационной войны. А есть «Доктрина информационной безопасности Российской Федерации», утвержденная Указом президента РФ от 5 декабря 2016 года за номером 646. Всего одно слово передернул чиновник Госдепа, а как изменился смысл всей фразы.
Если продолжить рассуждать о доктрине информационной безопасности, то она была принята в ответ на концепцию «мягкой силы», которой руководствуется администрация США во внешней политике на протяжении нескольких десятилетий. К инструментам «мягкой силы» относят управляемый хаос (его основной технологией являются цветные революции), информационные войны, контролируемую конфронтацию и другие технологии, разработанные в 1973 году профессором Гарвардского университета Джином Шарпом.
США ведут информационные войны давно и относительно успешно. Другим странам, прежде всего России, приходится в них участвовать в роли обороняющейся стороны. Если иногда тот или иной участник переходит в контрнаступление – это закономерная тактика боевых действий.
У англоязычных мальчишек и девчонок есть свой аналог ответа на дразнилку «Кто обзывается, тот сам так называется». Он звучит так: «I’m rubber, you’re glue. Your words bounce off meand stick to you». Буквальный перевод: «Я резина, а ты клей. Твои слова отскочат от меня и прилепятся к тебе». Обычно произносят только первую часть: «I’m rubber, you’re glue», потому что конец фразы всем известен. И не надо надеяться, что правда всплывет когда-нибудь само собой.
У борьбы с фейками есть и обратный эффект. «Глупости, проникающие в печать, приобретают силу лишь там, где их распространение затруднено». Это заметил еще великий Бомарше. Жаль, что европейского классика не проходят в американских школах.
Владимир Гундаров
Владимир Александрович Гундаров – военный обозреватель.