Изыскания в сфере оперативно-стратегического планирования нельзя подменять заклинаниями
В журнале «Воздушно-космические силы. Теория и практика», издаваемом Военным учебно-научным центром Военно-воздушных сил «ВВА имени профессора Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина» (Воронеж), была опубликована статья «Обоснование боевого применения авиации для срыва интегрированного массированного воздушного удара в многосферной операции противника».
Статья была выложена в электронном издании Военно-воздушной академии еще в декабре 2020 года, но широкую известность и немалый резонанс получила сравнительно недавно, когда ряд отечественных СМИ зацепились в этом материале за слова «встречный или упреждающий удар по НАТО» и «применение гиперзвуковых авиационных ракетных комплексов Х-47М2 «Кинжал».
После этого в некоторых изданиях появились заголовки «Российские военные предложили гарантированную защиту от агрессии НАТО», «Новое применение систем ВКС обеспечит защиту России от НАТО», «Российские военные назвали способ ответа на агрессию НАТО» и т.п.
Однако профессионального анализа статьи «Обоснование боевого применения авиации для срыва интегрированного массированного воздушного удара в многосферной операции противника», тем более проведенного с оперативно-стратегических позиций, ни в одном из источников пока так и не появилось. Попытаемся устранить этот недостаток и, что называется, по пунктам рассмотрим этот материал.
В НАТО разработана концепция операций, которые будут проходить одновременно на земле, море, в воздухе, космосе и киберпространстве.
Предполагается, что операции будут начинаться с интегрированного массированного воздушного удара, чтобы вывести из строя ключевые объекты противника.
Для срыва многосферных (многодоменных, как обычно пишут за рубежом) операций ученые ВВА предлагают нанести встречный или упреждающий удар силами ВКС, при котором будут задействованы все средства в едином разведывательно-ударном пространстве и который позволит нанести противнику неприемлемый ущерб уже на начальном этапе его агрессии.
Подчеркивается, что для этого необходимо скоординированное применение авиации с беспилотниками, ракетами, средствами радиоэлектронной борьбы, оружием на новых физических принципах в рамках создаваемой разведывательно-ударной системы группировки войск.
Вот, собственно говоря, и все. Вначале кратко пройдемся по огрехам, которые допустили военные ученые в своем материале. В частности, ими утверждается, что «с развитием высокотехнологичного вооружения локальные войны и вооруженные конфликты приобретают более динамичный и результативный характер».
Однако если в дальнейшем речь в тексте идет о противоборстве с Объединенными вооруженными силами НАТО, то оно ни при каких обстоятельствах не примет характер вооруженного конфликта или локальной войны. Это столкновение в любом случае выльется в крупномасштабную войну (скорее всего даже в мировую) с весьма быстрым переходом участников конфликта к применению оружия массового поражения.
Через некоторое время авторы вновь повторяют: «...в создавшихся условиях Российская Федерация способна перейти от политики сдерживания потенциального противника ядерным оружием к политике устрашения нанесения ему неприемлемого комплексного поражения всеми видами вооружения в рамках превентивных действий в условиях нависшей над Российской Федерацией угрозы локальной войны». Опять-таки очередной раз подчеркнем: гипотетическая война с коллективным Западом не будет на практике означать локальную войну. И «нависшая над Российской Федерацией угроза локальной войны» сильно преувеличена.
Далее авторы пишут: «Осуществить одновременное глубокое поражение критически важных объектов, обеспечивающих проведение интегрированного массированного воздушного удара (ИВМУ), расположенных в первых и вторых эшелонах обороняющегося противника, только средствами поражения общевойсковых соединений и частей практически нерешаемая задача, так как необходимо выделение большого количества сил для их доставки, которых в настоящее время, к сожалению, не хватает».
«Глубокое поражение» – это нечто новое в военной науке. Но из этого абзаца все-таки непонятно: противник наступает или обороняется? В одном и том же предложении он наносит ИВМУ, и здесь же – «первые и вторые эшелоны обороняющегося противника».
И что понимается под «общевойсковыми соединениями и частями»? При гипотетической крупномасштабной войне с НАТО надо применять совсем другие термины. К примеру, оперативные и оперативно-стратегические объединения, стратегические резервы.
И не надо военным ученым писать свои тексты предложениями по 40 с лишним слов (а к этому они традиционно склонны). К концу предложения читатель забывает, о чем шла речь в начале, и вообще теряет нить авторской мысли. Ведь завещал Исаак Бабель: излагайте свои мысли предложениями по 5–7 слов. Военным надо руководствоваться этой установкой в первую очередь. Писать коротко, ясно, понятно. Одним словом, вернуться к истокам великого и могучего.
Ключевое значение в этом абзаце материала военных ученых имеет только одно – «средств доставки не хватает».
Как воронежские исследователи предлагают решить эту проблему? А вот так: «Повышение возможностей огневого поражения противника в операциях (боевых действиях) возможно как путем применения разнородных сил и средств поражения: артиллерийских систем, РСЗО, тактических и оперативно-тактических ракет, самолетов, вертолетов и беспилотных летательных аппаратов, так и созданием системы их разведывательно-информационного обеспечения».
Но это не более чем лозунги, пусть даже правильные. А реальность на сегодня такова: против 600 с лишним истребителей 5-го поколения Соединенных Штатов и их союзников Россия в настоящее время может выставить всего-навсего один Су-57, только что поступивший в войска. Напомним, Су-57 в 2020 году – 1, 2021 – 4, до 2028 – 76; Су-34, Су-35С имеется около 200 единиц. Надо прямо сказать, что этого откровенно мало, чтобы сокрушить ОВВС НАТО.
Воронежские ученые утверждают, что «одним из элементов разведывательно-ударной системы могут рассматриваться КРВБ «Кинжал».
Во-первых, «Кинжал» – это не крылатая ракета воздушного базирования. Ее отчасти можно классифицировать как баллистическую ракету воздушного базирования (хотя у нее и не чисто баллистическая траектория полета). Или справедливее сказать, как аэробаллистическую ракету. Во-вторых, количество носителей «Кинжала» сегодня крайне невелико. И уже вряд ли когда-либо станет больше, ибо серийное производство самолетов МиГ-31 давно прекращено (завершилось, напомним, еще в 1994 году – более четверти века назад). Сегодня в строю модернизированные МиГ-31 до уровня МГ-31БМ/БСМ – около 150 единиц, есть еще и МиГ31Д3, которые и будут переоборудованы в самолеты-носители МиГ-31К ракетного комплекса «Кинжал» (более 12 самолетов).
А если речь идет о возможном упреждающем ударе по ОВС НАТО, то в этом случае надо оперировать цифрами совершенно другого порядка – многими сотнями и тысячами потенциальных носителей. То есть ставить перед «Кинжалами» задачи оперативного и оперативно-стратегического масштаба будет не вполне верно (разве что в случае комплектации ракет специальной боевой частью).
В целом текст воронежских ученых переполнен лозунгами типа:
«эффективное противодействие «многосферной операции» является важнейшей оперативно-стратегической задачей, требующей мобилизации усилий всех видов и родов войск на ТВД»;
«для противодействия «многосферной операции» противника необходима интеграция всех применяемых сил и средств в единое разведывательно-информационное пространство, наращивание комплексных усилий сил и средств всей группировки войск (сил)»;
«до 2025–2040 годов основными типовыми элементами разведывательно-ударных систем будут самолеты, вертолеты, крылатые и баллистические ракеты тактического и оперативно-тактического назначения, беспилотные летательные аппараты и т.д.;
повышение эффективности поражения критически важных объектов противника предполагается за счет задействования рационального состава разнородных сил и средств разведки и огневого поражения группировок войск (сил) с оптимальным сочетанием способов их комплексного поражения в режиме реального времени, новым элементом разведывательно-ударной системы группировки войск (сил) является применение беспилотных летательных аппаратов».
Все это само по себе представляет давно известные и прописные истины, не требующие никакого доказательства.
Наконец, в конце статьи авторами делается вывод: «При реализации срыва интегрированного массированного воздушного удара противника на начальном этапе «многосферной операции» необходимо скоординированное применение авиации с беспилотными летательными аппаратами, ракетным оружием различного назначения, средствами РЭБ, оружием на новых физических принципах в рамках создаваемой разведывательно-ударной системы группировок войск (сил) на ТВД в целях выполнения широкого круга поставленных задач».
В общем, Волга впадает в Каспийское море – и не более того. Что касается единственного предложения авторов статьи, носящего хоть какой-нибудь практический характер – создать разведывательно-ударную систему, – так разговоры о подобных системах ведутся на протяжении последних 50 лет. В разные времена они назывались по-разному – то разведывательно-огневые системы, то разведывательно-ударные комплексы.
В общем, прочитав подобный материал, руководители Воздушно-космических сил должны, по идее, задаться вопросом: а где же конкретные практические предложения? И что и как теперь делать после подобного текста основоположников? Но на основе в целом правильных лозунгов воронежских ученых сформировать какую-то программу действий, к сожалению, невозможно.
Попытаемся хотя бы сформировать вопросы, на которые в следующий раз военным исследователям надо попытаться однозначно ответить. Если ведется речь о некоей разведывательно-ударной системе, то следует уточнить, что она собой должна представлять сугубо в материальном плане с реальным составом средств и каким образом она должна быть интегрирована в существующие организационно-штатные структуры войск и системы управления.
Если речь ведется об упреждающем ударе, то хорошо бы расписать, как этот удар должен сочетаться с существующей системой стратегических действий и формами применения войск (сил), каким образом он будет включен в существующую систему операций ВС РФ. Да и подробно рассказать, как авторам конкретно видится этот упреждающий удар (а это, кстати, так и не было сделано в статье воронежских ученых). То есть оперативное построение удара, количество привлекаемых сил и средств (конкретно в типах и числах), время проведения.
Надо полагать, что рассуждения военных ученых ведут к тому, что в случае вооруженного противоборства с ОВС НАТО упреждающий удар должен, по-видимому, стать частью стратегической воздушно-космической операции. Тогда хорошо бы уточнить, как авторам статьи это видится. Надо ли вносить какие-либо уточнения в особенности планирования и руководства этой операции или (а есть и такие мнения) все оставить в прежнем виде.
Или же ясно ответить на вопрос, достаточно ли полномочий (а также сил и средств) у главнокомандующего Воздушно-космическими силами (к слову говоря, прежнего Центрального командного пункта уже нет), чтобы спланировать и провести подобную операцию. А если всем этим будет заниматься Генеральный штаб ВС РФ (как принято говорить – под общим руководством Генштаба), то опять-таки – как это будет выглядеть практически и насколько все это соответствует реальной обстановке.
Проблемы нанесения упреждающих ударов сегодня далеко не самые главные для Вооруженных сил РФ в целом и Воздушно-космических сил в частности. И, скорее всего далеко не превентивными действиями сегодня надо заниматься. В приоритетном порядке в настоящее время требуется переключаться на вопросы укрепления воздушно-космической обороны государства.
Во-первых, гиперзвуковое оружие, поступление которого на вооружение ведущих стран ожидается буквально завтра, стерло грани между средами. Если раньше можно было говорить об аэродинамических летательных (максимальная высота применения – 20–30 км) и космических аппаратах (низкая околоземная орбита около 200 км), то в настоящее время гиперзвуковые ракеты могут без особых затруднений переходить из одной среды в другую – то есть спускаться с высот, к примеру 40–70 км, до 10–15 км и подниматься обратно.
А во-вторых, это формулирует уже совершенно другие требования к средствам разведки и поражения ГЗКР. И вот тут-то как раз и требуется реальное объединение разведывательных систем и перспективных противоракетных комплексов в единый разведывательно-огневой контур, действующий в одном воздушно-космическом пространстве.
А этого не сделано до сих пор. Разведка (для дальнего обнаружения ГЗКР наиболее подходят средства системы предупреждения о ракетном нападении) в настоящее время находится в одном ведомстве, средства поражения – в другом. Рассчитывать на успех в предстоящих воздушно-космических сражениях в этом случае очень трудно (а скорее всего и невозможно). И создание разведывательно-огневых систем в сфере ВКО на сегодня – одна из самых приоритетных задач.
Кроме того, на мой взгляд, требуется уточнить роль и место как главнокомандующего Воздушно-космическими силами, так и самого вида Вооруженных сил. Парадоксально, но на вопрос «кто единолично и в полном объеме отвечает за воздушно-космическую оборону страны?» сегодня нет однозначного ответа. Все силы и средства Воздушно-космических сил розданы по округам и подчинены соответствующим командующим. По сути дела, главкому некому ставить боевые и оперативные задачи и некем управлять. Весьма туманны функции главного командования и в плане оперативно-стратегического планирования.
Насколько актуален сложившийся порядок в наше время, когда скорости, высоты, дальности боевого применения перспективных средств воздушно-космического нападения возросли на порядки и существенно вышли за административные границы военных округов, – вопрос открытый.
И в заключение. В последнее время какие-либо публичные дискуссии по вопросам оперативно-стратегического планирования и применения войск (сил) стихли или ими занимаются откровенно маргинальные личности. Практически прекратились какие-либо обсуждения (на экспертном уровне) образцов вооружения и военной техники в оборонно-промышленном комплексе, особенно современных и способных применяться для решения задач в операциях такого рода. Поэтому появление статей, подобных материалам воронежских ученых, надо только приветствовать. И рассматривать этот текст как приглашение к продолжению дискуссии.
Михаил Ходаренок
Михаил Михайлович Ходаренок – экс-начальник группы 1-го направления 1-го управления Главного оперативного управления Генштаба ВС РФ, полковник.
