Американский ракетный меч грозен, но сломать его можно
Избрание президентом США демократа Джо Байдена чревато возникновением новых войн и вооруженных конфликтов. Условия его прихода к власти и предвыборная риторика дают основания полагать, что новый глава государства может достаточно легко пойти на масштабное применение военной силы в отношении других стран. В отличие от республиканца Дональда Трампа, несмотря на достаточно жесткие высказывания того, не развязавшего за президентскую каденцию ни одного военного конфликта. Как показывает опыт предшествующих трех десятилетий, ключевая роль в возможных войнах будет отводиться КР большой дальности.
Именно эти ракеты, стартующие как с морских, так и воздушных носителей, должны стать важнейшим инструментом прорыва ПВО противника, завоевания господства в воздухе, дезорганизации систем государственного и военного управления, разрушения систем базирования и коммуникаций неприятеля. В итоге объективная оценка возможностей этого оружия весьма важна, поскольку как недооценка, так и переоценка противника одинаково опасны.
Крылатые ракеты в боях
Первой масштабной операцией, где массово применялись современные КР, была «Буря в пустыне». В процессе БД интенсивность их применения постоянно менялась по мере выявления преимуществ данного вида оружия. Так, в первые четыре дня боевых действий на долю КР пришлось 16 процентов ударов. Уже через два месяца этот показатель составил 55 процентов от общего числа всех воздушных ударов (причем 80 процентов пусков пришлось на КРМБ). С надводных кораблей и субмарин выполнено 297 пусков: 282 ракеты поразили назначенные цели, зафиксировано шесть отказов по техпричинам после пуска и девять ракет не вышли из ПУ. Таким образом, по официальным данным, успешность оружия была близка к ста 100 процентам. Однако следует учитывать, что для столь сложных видов оружия повторить успех маловероятно, тем более что тогда КР впервые применялись массово. Не исключено, что объявляемая публично высокая эффективность является пропагандистским давлением на потенциального противника.
Применение ракет в первых ударах практически исключило потери пилотируемой авиации на последующих этапах операции. Таким образом проявились преимущества КР как оружия первого удара на начальной стадии конфликта. Однако отмечены и недостатки: длительность подготовки полетного задания (до 80 часов), сложности с выбором маршрута полета, так как в специфических условиях местности Ирака (недостаточно пересеченной, без заметных ориентиров) ограничивались возможности маневра траекторией, низкая эффективность при поражении подвижных целей.
“ В Сирии эффективность РЭБ российской и советской разработки оказалась очень высокой – до 70 процентов КР не дошли до назначенных целей ”
Исходя из выводов специалистов МО США с 1993 года начались работы по совершенствованию ТТХ КР. Вскоре поступили на вооружение новые модификации (Block III), оснащенные спутниковой навигационной системой GPS. Ее использование позволило существенно сократить время подготовки полетного задания.
Во время операции «Пустынный лис» в 1998 году применялись новые модификации ракет повышенной эффективности, что позволило сократить расход оружия. Было выпущено 370 КР (13 не поразили цели по техническим причинам). Следует отметить, что ПВО Ирака была дезорганизована и реального сопротивления фактически не оказывала. Аналогичный характер имело применение КР против Ирака и в 2003 году, тогда в ходе операции «Шок и трепет» выпустили около 700 КР.
Активно использовали КР в ходе агрессии НАТО против Югославии в 1999 году. Для участия в боевых действиях создали мощную группировку ВМС и ВВС, насчитывающую на первом этапе 49 боевых кораблей (в том числе 3 авианосца) и 550 самолетов. ОВС НАТО за двое суток нанесли два МРА продолжительностью более трех часов каждый. При этом изменилось оперативное построение сил с выделением отдельного эшелона КР. В первых ударах применили более 200 ракет, намеченные объекты поразили 65 процентов (по расчетам этот показатель должен быть не менее 80), десять сбито и шесть ракет уведено от цели. Это говорит о том, что активными действиями сил ПВО, маскировкой, маневрированием обороняющаяся сторона способна снизить эффективность действий противника, имеющего подавляющее численное и техническое превосходство. Однако отметим, что несмотря на некоторое снижение эффективности, заявленные цели были поражены. В первой фазе операции разгромлены 72 объекта, из них 52 были военными.
Более чем из 700 КР, выпущенных по объектам Югославии, до 70 процентов использовались для уничтожения военных стационарных целей, а около 30 – государственно-административных и промышленных объектов. Около 40 КР были сбиты и 17 уведены с маршрута. В сутки реально поражалось до 30 объектов. В итоге коалиция сил НАТО захватила полное господство в воздухе, дезорганизовала ПВО Югославии, что привело к достижению поставленных политических задач.
В Афганистане американцы применяли около 600 КР, что было явно избыточно и, по-видимому, носило характер мести и устрашения. Целей, достойных такого количества ракет, в Афганистане не существовало: отсутствовали ПВО, системы воздушного наблюдения и связи, авиация. Поэтому операцию «Несгибаемая свобода» можно охарактеризовать как широкомасштабные учения в обстановке, приближенной к боевой, и завершившиеся боевыми стрельбами. В Ливии в первом ударе было применено 112 КР, которыми было уничтожено 20 из 22 объектов.
Как показал опыт войны в Сирии с момента вмешательства России, применение высокоточных КР большой дальности не всегда выходит успешным. Удар по аэродрому Шайрат с расходом около 60 ракет не вывел ВПП из строя. А попытка в 2018 году разрушить еще более мощным ударом из 103 ракет некоторые имеющие военное и научное значение объекты в САР, можно сказать, провалилась полностью.
Эффективность американского меча
Как правило, во всех конфликтах КР применяли для поражения точечных целей, с уничтожением которых на определенной площади рушилось функционирование сложных структурно организованных объектов и систем. Для поражения каждой такой точки с требуемой надежностью выделялось от одной до четырех КР в зависимости от конструкции и размера спецобъекта и степени защищенности средствами ПВО. При этом количество поражаемых элементов в структуре военных и государственных целей существенно различается и может меняться в пределах от одной до двадцати и более. Таким образом, для поражения относительно простых объектов военного или гражданского назначения при отсутствии или при слабой ПВО требуется обеспечить доставку к назначенным целям от двух до четырех ракет и до 10–30 и более для уничтожения более сложных мишеней.
При наличии организованной ПВО, даже построенной на основе устаревших средств, потребный наряд возрастает в 1,3–1,5 раза, достигая трех – шести ракет для поражения относительно простых объектов и 15–40 – более сложных.
Фото: lenta.ru
Таким образом, даже при отсутствии эффективной ПВО возможности поражения КР оперативно важных объектов относительно невелики – при расходе 500–700 ракет от 20 до 170 объектов в зависимости от типа. В случае наличия системы ПВО даже с ограниченными возможностями противодействия КР расчетное количество пораженных целей сократится до 15 и 120 соответственно.
То есть только с использованием КР решить стратегические задачи невозможно, поскольку количество объектов, которое необходимо поразить для этого, даже в относительно слабо развитых государствах может достигать 500–600 и более. Ракеты необходимо применять в комплексе с пилотируемой авиацией, направляя на решение специфических задач, которые не могут выполнить летчики, или достижение цели будет сопровождаться неприемлемыми потерями личного состава.
Оценивая по опыту военных конфликтов возможности ПВО в борьбе с КР, можно констатировать, что имевшиеся на вооружении стран – жертв агрессии устаревшие ЗРК большой и средней дальности оказались неспособны поражать ракеты. Основные причины: расчеты устаревших систем ПВО не могли своевременно выдать целеуказания по ним, отсутствие возможности у непрошедших модернизацию ЗРК поражать маловысотные цели с малой ЭПР, а также стремление агрессора обойти районы дислокации ЗРК, не допуская входа КР в зону поражения силами ПВО. Основным средством борьбы с КР оказались зенитные огневые средства малой дальности из системы объектовой обороны, прежде всего зенитные артиллерийские системы. Достигнутую ими вероятность поражения КР в четыре – шесть процентов (по опыту войны в Югославии), учитывая то, что это были устаревшие образцы вооружения, не имеющие современных СУО, можно признать достаточно высокой.
Однако в Сирии, где при содействии российских военных специалистов была создана мощная система ПВО, обладающая развитой системой контроля воздушного пространства и включающая современные средства РЭБ, потери крылатых ракет неприятеля сильно возросли, эффективность их оказалась чрезвычайно низкой. При этом в ходе отражения массированных ракетных налетов средствами сирийской ПВО уничтожалось до 69 процентов КР и до объектов, имевших объектовую систему ПВО, не долетала ни одна ракета. При этом важно отметить – основная часть ракет уничтожалась устаревшими советскими ракетными комплексами образца 60-х годов.
Радиоэлектронное противодействие крылатым ракетам в конфликтах 90-х годов прошлого века и нулевых нынешнего столетия оказалось сопоставимым по эффективности с огневыми средствами объектовой ПВО в тех условиях. По опыту Югославии это позволило увести от целей около 2,5 процента КР. В оперативном отношении вроде и незначительный результат. Однако учитывая отсутствие на вооружении югославской армии средств радиоэлектронного противодействия системе управления КР, его следует признать неплохим. В Сирии, где в ход пошли современные средства российской и советской разработки, эффективность РЭБ, как показало отражение удара по аэродрому Шайрат, оказалась очень высокой – до 70 процентов ракет не дошли до назначенных целей.
Из анализа применения КР США с учетом перспектив их развития можно сделать ряд выводов. Прежде всего КР, безусловно, являются мощной системой вооружения, что, однако, не отменяет пилотируемую авиацию и не заменяет ее в полной мере. Ее оперативная ниша в системе вооружения – борьба с целями, хорошо защищенными в противовоздушном отношении, подавление систем ПВО и управления войсками на отдельных направлениях. Разгром группировки ВС противника, подрыв его экономического потенциала с опорой преимущественно на КР в обычном оснащении даже в среднесрочной перспективе невозможен в силу огромного расхода этого оружия, что экономически нецелесообразно и для доставки которого нет достаточного количества носителей.
При этом, как показал опыт БД в Сирии, для КР требуются специальные меры обеспечения боевой устойчивости на маршрутах полета и особенно в районе целей, если те прикрыты современными средствами объектовой ПВО с малым временем реакции, такими как «Панцирь-С», «Тор» и подобными. В противном случае удары даже большим количеством КР при грамотно организованной обороне могут быть успешно отражены. Тем самым ставится под сомнение идея быстрого глобального удара, смысл которого в уничтожении противника без особой подготовки. Возможность полномасштабного приготовления, в частности полноценного прикрытия ракет средствами РЭБ, исключена – самолеты – постановщики помех окажутся в досягаемости истребителей ПВО противника и его ЗРК большой дальности. По сути это выливается в полноценную воздушную наступательную операцию. А это уже совсем не быстрый глобальный удар.
Если уж упомянули воздушную наступательную операцию, то ее теорию также надо уточнять: первый ракетный эшелон прорыва ПВО с большой вероятностью может оказаться неэффективным и тогда вся тяжесть борьбы с мощной ПВО противника ляжет на пилотируемую авиацию с ожидаемыми значительными потерями. Это означает, что необходимо пересматривать построение и принципы боевых действий эшелона прорыва ПВО в целом. А это основа первой воздушной наступательной операции НАТО (США) на ТВД.
Чем ответить крылатой угрозе
Опыт боевого применения КР, несмотря на их исключительно высокую эффективность при определенных условиях, свидетельствует – с ракетами можно эффективно бороться, если создавать систему ПВО, учитывая сильные и слабые стороны крылатых ракет.
В числе важнейших сильных сторон этого оружия можно отметить его высокую скрытность по сравнению с другими СВН, большую дальность стрельбы, практически исключающую потери личного состава, высокую точность попадания и надежность поражения при достижении ракетой цели и минимальные побочные разрушения.
К слабым сторонам можно отнести низкую скорость полета, а также достаточно большой размах залпа в районе цели, что обусловлено движением ракет залпа по индивидуальным траекториям. Обеспечить подход к объекту ракет с интервалом менее продолжительности цикла стрельбы зенитных огневых средств весьма сложно. Фактически ракеты подходят к цели поодиночке, изредка по две ракеты, что дает неплохие шансы на отражение ударов КР, особенно зенитными огневыми средствами с малым циклом стрельбы.
Движение КР по индивидуальным траекториям в обход зон ПВО осложняет их прикрытие средствами РЭБ как на маршруте полета, так и в районе объекта. Длительный цикл ввода и корректировки полетных заданий, который составляет от часа-полутора для КР, у которых такая коррекция возможна в полете, до десяти и более часов, у которых такой возможности нет, позволяет их применять только против стационарных или маломаневренных объектов.
Сильные и слабые стороны КР определяют направленность развития системы обороны от этого вида вооружений, которые актуальны для стран как слабо развитых в военном отношении, так и обладающих современными армиями.
Во-первых, целесообразно строить систему ПВО с опорой преимущественно на маневренные силы и средства. Смена позиций хотя бы раз в два-три часа позволит резко – в разы снизить вероятность их поражения КР.
Во-вторых, создание оперативных рубежей борьбы с КР на основе сплошного низковысотного радиолокационного поля, создаваемого самолетами РЛД (А-50 и его модификациями), и специально подготовленными для борьбы с КР группами истребителей, которые по наведению самолетов РЛД будут уничтожать КР на маршрутах полета. Россия могла бы использовать перехватчики МиГ-31.
В-третьих, создание эффективной системы объектовой ПВО на основе современных зенитных огневых средств малой дальности и специализированных средств РЭБ, в первую очередь вокруг потенциальных первоочередных объектов удара КР – объектов системы ПВО (прежде всего ЗРК большой и средней дальности, радиолокационных постов, аэродромов истребительной авиации, пунктов управления и узлов связи), военного и государственного управления.
В-четвертых, проведение мероприятий оперативной маскировки, которые не только скроют объекты, но и в случае нанесения удара существенно снизят точность попадания КР в цель или позволят увести ее на ложную мишень.
Для противодействия ракетам с пассивными тепловизионными системами наведения на конечном участке возможно создание ложных тепловых целей, что снизит вероятность поражения реального объекта.
Могут быть разработаны и другие эффективные и недорогие методы.
В целом можно констатировать, что КР – это одна из самых мощных современных систем оружия, применяющих обычные боеприпасы. Однако на любое средство нападения всегда находится средство обороны. Опыт боевого применения КР США и анализ возможностей существующих и перспективных систем ПВО свидетельствуют, что создание эффективной системы противодействия этому оружию вполне возможно.
Константин Сивков, заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 4 (867) за 2 февраля 2021 года
