Поcле лиссабонского саммита Россия – НАТО, на котором произошло новое российско-натовское сближение, в политических и научных кругах не только нашей страны, но и зарубежья продолжаются дискуссии о возможных путях развития отношений между Москвой и Брюсселем. Одним из знаковых мероприятий стала проведённая 21 декабря в Российском институте стратегических исследований (РИСИ) Международная конференция «Россия и НАТО: партнёры в XXI веке?», в которой приняли участие политологи, представители научного сообщества и официальных структур.
Открывая конференцию, директор РИСИ Леонид Решетников отметил, что «в современном мире интересы разных стран всё больше переплетаются, а часто и сталкиваются. Североатлантический альянс не может игнорировать такую большую страну с такой ролью на международной арене, как Россия. Мы также не можем игнорировать этот большой блок. Поэтому сотрудничать надо. Вопрос лишь в том, как и по какими направлениям вести это сотрудничество с НАТО, чтобы оно было реальным».
С эволюцией концептуальных основ НАТО ознакомил представитель РИСИ С.М. Ермаков. В частности, он отметил, что ст. 5 устава организации содержала положение о том, что вооружённое нападение на одного из её членов будет означать нападение на альянс в целом, а первый генсек НАТО Г. Исмэй так вкратце сформулировал кредо блока: удерживать Америку в Европе, Россию – вне её и контролировать Германию. Изменения в идеологии возникли с окончанием «холодной войны», так как с исчезновением мощного противника в лице СССР силы альянса стали всё чаще задействоваться в иных целях. Так, их действия в Югославии явно не укладывались в рамки ст. 5. За НАТО стала закрепляться глобальная роль. Выходу за рамки ст. 5 способствовало и провозглашение задачи борьбы с терроризмом, в результате чего войска НАТО оказались в Афганистане. На том этапе для НАТО проявились и характерные «болезни роста». Это разрыв в развитии отдельных членов организации, нехватка «поставщиков» и переизбыток «потребителей» безопасности. Тем не менее концепция развития альянса продолжает строиться, исходя из геостратегических целей. Разногласия между членами альянса касаются понимания роли НАТО, функциональных и географических параметров его компетенции, подходов к России. НАТО остаётся ядерным блоком.
Эту же мысль продолжил президент фонда «Политика» Вячеслав Никонов, который напомнил, что НАТО на 90 процентов – это США. И в силу этого в центре переговоров для России будут, прежде всего, США, где в этом году поставлен рекорд по принятию доктринальных документов. Если судить по ним, то сейчас в Вашингтоне говорят о третьей стратегической эре (первая – период «холодной войны», вторая – период её окончания). Эта эра связана с изменением баланса сил и мировым финансовым кризисом на фоне сокращения возможностей США нести глобальные обязательства. Именно этот фактор побудил американцев перезагрузить отношения с Россией, даже выразить ей благодарность за позицию в отношении Ирака, Ирана и Афганистана. Де-факто же США не собираются уходить из Афганистана, строят там крупные военные объекты, чтобы контролировать регион. Но и перезагрузка – это не фикция, а реальная вещь, она проявляется в подписанных договорённостях, в допуске России в ВТО, в предложениях принять участие в создании ПРО.
Тем не менее будущее наших отношений будет напрямую зависеть от успеха Обамы на предстоящих выборах президента. Что же касается европейского компонента, то Европа перестаёт быть центром мировой политики, время борьбы за господство на европейском направлении прошло. Военные расходы говорят сами за себя: страны НАТО тратят на оборону всё меньше, сейчас – порядка 1,7 процента бюджетных ассигнований, и эта цифра достигается в основном за счёт США. Центр тяжести мировой политики смещается в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) – единственный регион, где военные расходы растут.
Может ли Россия стать членом НАТО? Вряд ли. В самом блоке стратегия присоединения к альянсу России не прорабатывается, Россия для альянса слишком большая и цивилизационно независимая. Нужно ли членство в НАТО России? Если мы скажем «да», то потеряем какое бы то ни было право возражать против расширения НАТО. Это будет связывание альянса, но и связывание России. Китай же является той державой, с которой мы обречены налаживать отношения. Если же договоримся с НАТО противостоять Китаю, то на деле противостоять придётся одной России. Вот почему партнёрство России с НАТО не должно быть направлено против кого-либо третьего.
По оценке старшего научного сотрудника РИСИ М.Е. Кучинской, на практике в альянсе уже создан механизм по наращиванию экспедиционного потенциала с опорой на широкий круг стран. В основу его работы положено сотрудничество с организациями типа ООН, ОБСЕ, ЕС, упор на географический принцип – Средиземноморье, Большой Черноморский регион, Большой Ближний Восток, а также сотрудничество с отдельными странами – Японией, Австралией, Новой Зеландией, Южной Кореей. Создание этого механизма связано со смещением приоритетов – от упора на идею расширения альянса в пользу выстраивания партнёрских отношений с другими государствами. НАТО переживает глубокий кризис, и в таких шагах видится выход из тупика.
Сейчас в альянсе обозначаются три позиции – глобалистов (государства, требующие наращивания экспедиционных возможностей), классиков (в основном старые члены альянса, ратующие за классические функции НАТО) и новых восточноевропейских членов, желающих делать акцент на коллективной обороне от России. Поэтому на данном этапе термин «партнёрство» – это то, что в большей степени подходит для взаимоотношений России и НАТО.
Ограниченным, но прагматичным назвал партнёрство России и НАТО представитель МИД РФ Владимир Козин. Речи о стратегическом партнёрстве пока не идёт, поскольку Россия не принимает участия в создании региональной и глобальной системы безопасности. Всего, по его подсчётам, у России и НАТО есть, по крайней мере, девять позиций, где их взгляды расходятся (тактическое ядерное оружие, ПРО, милитаризация космоса и т.п.). Россия не может вступать в организацию, куда стучатся страны, осуществившие агрессию против её соседей (Абхазия и Южная Осетия) и российских миротворцев. К тому же повышенная активность НАТО наблюдается у наших границ (Латвия, Эстония). Предложения России вступить в НАТО вызваны стремлением Запада втянуть её в ПРО, а в целом зло между нами коренится в содержании военных доктрин, которые нуждаются в пересмотре.
Руководитель филиала Фонда Розы Люксембург П. Лемке сообщил, что идеи выхода альянса за пределы евроатлантизма озвучивались еще 15 лет назад. Ныне они подкрепляются борьбой за природные ресурсы, необходимостью кризисного регулирования. Приём в НАТО новых членов может в конечном итоге заставить задуматься об изменении ст. 10 устава альянса, трактующем НАТО как региональную организацию, поскольку она вступит в противоречие с Уставом ООН. Выходит, что НАТО – это не глобальный альянс, а глобальная движущая сила. Альянс ищет новые формы работы, тем более что новые угрозы не относятся к чисто военным. За последнее время руководители США посетили много стран АТР в плане развития сотрудничества – и это симптоматично.
Участники конференции пришли к общему выводу относительно того, что российская сторона должна тщательно увязывать обеспечение безопасности на Западе и Востоке, искать новые точки соприкосновения и не действовать с опорой только лишь на старые структуры. Подводя итоги конференции, Леонид Решетников напомнил, что Россия имеет свой цивилизационный путь развития и все эти факторы должны тщательно взвешиваться. Об этом, кстати, говорят и разумные политики в Европе.
Александр ФРОЛОВ