Стратегическая оборона на море может успешно строиться по лекалам Первой мировой войны
Сегодня беспрецедентно нарастает военная активность США, других стран НАТО и их союзников у наших границ. Это свидетельствует о том, что наши вероятные противники, пока называемые «партнерами», готовятся к войне с Россией. Как показывает анализ военно-политической обстановки, вооруженные конфликты, где России могут противостоять блок НАТО и его союзники, будут протекать, вероятнее всего, в условиях значительного превосходства противника в силах и средствах. Иначе «партнеры» на начало военных действий с Россией не решатся. В этих условиях нашим Вооруженным силам придется, по крайней мере на первом этапе военного конфликта, решать преимущественно задачи оборонительного характера, в том числе и Военно-морскому флоту.
Однако часто можно услышать, что на море, мол, не может быть обороны. Силы флота всегда ведут активные, наступательные по своей природе действия, а оборона – удел сухопутных войск. Действительно, характер боевых действий на море отдельных тактических единиц практически всегда носит активный наступательный характер.
Иная картина складывается при рассмотрении более крупных по масштабу боевых действий. Уже на оперативном уровне организации боевых действий оборонительные и наступательные действия группировок сил флота существенно различаются. Выделяются задачи ярко выраженного наступательного характера, такие, например, как завоевание превосходства в оперативно важном районе моря или океана, и чисто оборонительные, например защита района боевых действий ракетных подводных лодок стратегического назначения или недопущение сил флота противника в назначенный район с целью поддержания в нем благоприятного оперативного режима. Еще более выражено выделение наступательных и оборонительных действий на море при рассмотрении оперативно-стратегического и стратегического уровней вооруженной борьбы на море.
Как правило, к стратегической обороне на море прибегал слабейший флот, основной задачей которого становились недопущение ударов с моря по наземным объектам и срыв возможных десантных операций противника.
Однако и более могущественные флоты при решении отдельных задач были вынуждены уходить в оборону. Примером могут служить действия английского и американского флотов против германских подводных лодок в ходе Первой и Второй мировых войн при решении задачи защиты своих стратегических коммуникаций, в частности трансатлантических.
Сегодня для современного российского Военно-морского флота важнейшим является комплекс задач, предполагающих защиту акватории прилегающих к нашему побережью районов морей и океанов.
Ищем новые способы
Между тем решение стоящих перед ВМФ задач при имеющемся боевом составе наших флотов и современных взглядах на их стратегическое применение может оказаться ему не под силу. Это хорошо видно из анализа боевых возможностей наших флотов – Северного, Тихоокеанского, Балтийского и Черноморского. В этой связи необходимо изыскивать новые, более полно отвечающие реалиям современности способы стратегического применения сил нашего Военно-морского флота.
“ Второй залп, определяемый временем перезарядки берегового комплекса, может последовать уже через час, тогда как кораблям после залпа необходимо будет вернуться в базу для перезарядки пусковых установок ”
В этом отношении интересно обратиться к положительному опыту борьбы слабейших флотов против существенно более превосходящего противника. Ведь именно такая ситуация сегодня складывается для нашего ВМФ, поскольку американский флот имеет значительное превосходство. А при сохранении существующих тенденций в темпах наращивания корабельного состава, оснащения вооружением и военной техникой уже в недалеком будущем и китайский флот получит над нами значительное превосходство. Целесообразно остановиться на том опыте, который сохраняет актуальность в наши дни. Это прежде всего система построения стратегической обороны российского флота на Балтийском море в борьбе против значительно превосходящего его германского флота в годы Первой мировой и опыт защиты проливной зоны силами турецкого флота от превосходящих сил союзников в тот же период. Важно оценить, за счет чего оборонявшейся стороне удалось успешно противостоять противнику, обладавшему подавляющим превосходством в корабельном составе.
Анализ хода боевых действий показал, что ключевую роль в успехе оборонявшейся стороны в обоих случаях сыграла мощная глубоко эшелонированная система позиционной обороны, опиравшаяся на развитую сеть стационарных береговых батарей крупного калибра (от 152 до 305 мм) и плотных минных заграждений. Корабельные силы, активно использовавшиеся российским флотом и существенно менее турецким, играли вспомогательную роль, решая задачи борьбы с легкими силами противника, прежде всего минно-тральными, а также подновления и восстановления минных заграждений.
Это видно в структуре потерь атакующих флотов. Практически все корабли тяжелых классов – линейные корабли и крейсеры понесли потери от минного оружия и береговой артиллерии. Заметные потери от сил флота оборонявшейся стороны понесли лишь легкие силы атакующего флота – эсминцы и тральщики.
Опыт Первой мировой войны показывает, что успех слабейшего флота в борьбе на море возможен, если он будет опираться на мощную систему оборонительных позиций, созданных в островных зонах и узкостях, позволяющих прикрыть плотные минные заграждения от тральных сил противника силами береговой артиллерии.
Даже если противнику удавалось преодолеть основные минные заграждения, выявление пусть и весьма ограниченной минной угрозы в самом защищаемом районе заставляло прорвавшиеся силы флота его покинуть. Так, в частности произошло, когда крупному соединению германских кораблей удалось прорваться в Рижский залив. После обнаружения (за счет подрыва одного из линейных кораблей) минного заграждения в акватории оно покинуло район, не выполнив задачу окончательного разгрома группировки российского флота.
В ходе Второй мировой войны Япония попыталась создать устойчивую стратегическую оборону в обширном районе западной части Тихого океана, включающем несколько островных зон от Курильской гряды на севере до Новой Гвинеи на юге. Оборона строилась с опорой на сеть островных укрепрайонов и развитую систему береговых аэродромов. Флот должен был наносить сосредоточенные удары составом главных сил по выявленным основным группировкам флота противника во взаимодействии с береговой авиацией. Роль минного оружия и береговой артиллерии была весьма ограниченной в силу огромных размеров зоны военных действий и больших глубин, не позволявших создавать минную угрозу в вероятных районах маневрирования основных группировок противника, в основном авианосных.
БРК – альтернатива палубной авиации. Фото: voennoe-obozrenie.ru
В этом случае морская оборона была сокрушена. И это притом что боевой состав японского флота был, по крайней мере на первом этапе оборонительных действий, вполне сопоставим с американским. В качестве одной из главных причин крушения японской стратегической обороны следует выделить неспособность позиционных сил и средств воздействовать на главную ударную силу атакующего противника – авианосные соединения.
Однако сегодня ситуация на море существенно изменилась, приблизившись по своим важнейшим чертам к той, которая имела место в ходе Первой мировой войны.
Во-первых, появились береговые ракетные комплексы, которые по дальности стрельбы стали вполне сопоставимы с дальностью боевого применения палубной авиации. В качестве примера можно привести ракетные комплексы «Калибр» и «Оникс», а также в ближайшей перспективе гиперзвуковой «Циркон», применение которых возможно с береговых пусковых установок. Уже сейчас их дальность стрельбы, по официальным данным, составляет около 300 километров, а «Циркона» – до 1000, как об этом говорил президент России. Палубная авиация современных американских авианосцев, наиболее совершенных в мире в настоящее время, способна наносить удары большими группами авиации на удалении не более 700 километров. Поэтому для нанесения ударов по важным объектам в глубине территории нашей страны такой авианосец будет вынужден приближаться к нашему побережью на расстояние 450–500 километров, то есть может оказаться в зоне досягаемости береговых ракетных комплексов большой дальности. Альтернативой может стать использование береговых аэродромов подскока для своей авиации. Это, с одной стороны, существенно сократит его оперативные возможности, а с другой – ликвидирует главное преимущество палубной авиации – независимость от береговых аэродромов, которые могут быть разрушены.
Во-вторых, появились широкополосные мины (весьма высокоинтеллектуальные, способные, в частности, по спектру шумов классифицировать цели и выборочно их поражать), которые можно устанавливать в относительно глубоководных районах. Развитие этого вида оружия в направлении разработки образцов, позволяющих их применять на глубинах до пяти тысяч метров, даст возможность создавать минную угрозу практически во всех районах, из которых могут действовать иностранные авианосцы против объектов на территории России и ее сил флота в море. Разработка таких видов мин возможна, в частности, при использовании боевой части торпед с активной головкой самонаведения, обеспечивающей захват цели на дальности до 2500–3000 метров. Эти дальности, судя по данным открытой печати, вполне достижимы.
Оборона на минно-ракетной позиции
То есть сложились условия, когда главной ударной силе вероятного морского противника – авианосцам можно противопоставить систему обороны, опирающуюся на береговые и позиционные средства: наземные противокорабельные ракетные комплексы и минные заграждения из широкополосных мин в глубоководных районах.
Борьба с корабельными группировками, приближающимися на относительно небольшое расстояние к нашей территории, может вестись с опорой на ракетные комплексы береговой обороны средней и малой дальности или даже береговую артиллерию, а также на минные заграждения с использованием не только новейших образцов минного оружия, но и более старых, запасы которых имеются сегодня на флотах.
Система огня береговых ракетных комплексов и минные заграждения являются основными элементами поражения противника в позиционной системе обороны. Естественно, она должна опираться на развитую систему разведки и наблюдения, важнейшей составной частью которой станут позиционные системы обнаружения сил флота противника.
Маневренные силы флота в такой системе обороны должны решать задачу поражения тех группировок надводных сил флота противника, которые не могут быть разгромлены или принуждены к отказу от выполнения задачи только позиционными и береговыми силами и средствами.
Для борьбы с подводными лодками противника в дальней морской зоне из числа позиционных средств могут быть использованы только широкополосные мины. Их применение может существенно сократить размеры районов противолодочных действий наших подводных лодок за счет создания на части акватории минной угрозы подводным лодкам противника.
В ближней морской зоне применением минного оружия могут защищаться от проникновения в них подводных лодок противника целые районы. В частности, это зоны, предназначенные для патрулирования наших ракетных подводных лодок, или трассы прибрежных коммуникаций.
Особое значение в системе обороны ближней морской зоны имеют позиционные и стационарные средства обнаружения подводных лодок противника, по данным которых может действовать противолодочная авиация берегового базированная.
Значит, можно говорить о том, что сегодня у нашего флота есть возможность построить систему обороны с опорой на позиционные и береговые средства. По аналогии с минно-артиллерийской позицией Первой мировой войны такую систему обороны можно было бы назвать минно-ракетной позицией. Применительно к нашим океанским флотам такая система обороны может включать две основные полосы.
1. Минно-ракетная позиция дальней морской зоны, охватывающая районы морей и океанов, удаленные от нашего побережья от 250 до 500 километров. Ее основу должны составлять противокорабельные ракетные комплексы большой дальности и разреженные минные заграждения из широкополосных глубоководных мин. Мобильные силы флота, предназначенные для действий в этой зоне, должны включать основной состав корабельных сил дальней морской зоны, а также дальнюю (морскую ракетоносную) и корабельную авиацию.
Минная угроза должна быть такой, чтобы заставить противника покинуть этот район или по крайней мере принудить его принять меры противоминной обороны, в частности перестроить свои корабельные группы в противоминные ордера. Для этого совершенно необязательно иметь высокую плотность минных заграждений. Даже единичные подрывы на минах могут заставить противника принять меры противоминной обороны. При длительном маневрировании кораблей в районе боевого предназначения такой результат может быть получен даже при постановке ограниченного числа мин.
Залп береговых ракетных комплексов должен позволить пробить ПВО корабельного соединения противника. Для этого, по самым грубым оценкам, надо иметь в залпе от 20 до 60 ракет в зависимости от состава корабельной группы противника и типа применяемых нашим флотом ракет. То есть необходимо иметь от 5 до 10 дивизионов береговых ракетных комплексов большой дальности в зависимости от состава каждого из них. Второй такой залп, определяемый временем перезарядки комплекса, может последовать уже через час. Для сравнения: ракетным кораблям после залпа необходимо будет вернуться в базу для перезарядки пусковых установок, на что может потребоваться несколько суток.
2. Минно-ракетная позиция ближней морской зоны охватывает районы морей и океанов от береговой черты до 150–200 километров от побережья. Ее основу должны составлять противокорабельные ракетные комплексы средней и малой дальности и артиллерия, а также плотные и разреженные минные заграждения из широкополосных и других видов мин. Мобильные силы флота, предназначенные для действий в этой зоне, могут быть представлены кораблями и подводными лодками ближней морской зоны, а также истребительной, штурмовой и противолодочной авиацией берегового базирования.
Разреженные минные заграждения, преимущественно из широкополосных мин, могут быть использованы в относительно больших по площади районах, где необходимо предотвратить длительное пребывание сил флота противника.
Плотные минные заграждения важны для прикрытия особо важных ограниченных по площади районов.
Потребная численность береговых ракетных войск может быть оценена в четыре-пять дивизионов ракетных комплексов средней дальности и пять – восемь дивизионов малой дальности. Таким количеством ракетных комплексов будет возможность организовывать залпы составом от четырех до тридцати ракет на разных направлениях одновременно.
Береговая артиллерия должна использоваться для прикрытия особо важных участков побережья, и ее численность будет определяться количеством и размерами этих участков. Грубо можно оценить потребности для наших океанских флотов в четыре-пять дивизионов.
В детальной проработке концепции минно-ракетной позиции, тем более в ограниченных размерах статьи, нет необходимости. Этим должны заниматься профессионалы в соответствующих организациях. Однако в общем виде этот подход как возможная основа защиты нашей страны от угроз с морских направлений широкой публике может быть представлен.
Надо заметить, что стоимость, включая разработку, потребного количества позиционных и береговых средств будет существенно ниже, нежели постройка равноценного по боевым возможностям корабельного состава. Да и времени это потребует существенно меньше.
Таким образом, в условиях значительного превосходства в боевом составе военно-морских сил наших «партнеров» и неясных перспективах достижения баланса в военно-морских вооружениях с наиболее могущественными в этом отношении странами концепция минно-ракетной позиции может стать практически единственным реальным инструментом обеспечения защиты страны от угрозы с моря.
Надо отметить, что даже страна, обладающая наиболее мощным флотом в мире, – США, организуя противодействие растущим высокими темпами ВМС Китая, считает целесообразным использовать подобный принцип. Так, американское военно-морское руководство предполагает запереть китайский флот в прибрежных морях Китая созданием как раз минно-ракетных позиций в проливных зонах этих морей.
Константин Сивков, заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 1 (864) за 12 января 2021 года
