Чем на самом деле оказались институты развития
Недавно правительство РФ провело новую оптимизацию системы управления. На этот раз изменения коснулись так называемых институтов развития (ИР). Они были созданы в 2005 году как специализированные органы, призванные обеспечить внедрение новых технологий, передовых методов хозяйствования и в целом решения проблем, возникших в различных отраслях жизни общества. Доселе о них известно было мало. Никто даже толком не знал, что они существуют и сколько их. Что же эти «фабрики мысли» принесли полезного для России за 15 лет своего существования?
Названия у этих институтов были громкие: Фонд развития промышленности, Российская венчурная корпорация, Роснано, фонд «Сколково», ДОМ.РФ (бывшее Агентство ипотечного жилищного кредитования), Россельхозбанк, Фонд развития моногородов, Росагролизинг, Российский фонд информационно-коммуникационных технологий, Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере, Институт развития стратегии образования, Агентство стратегических инициатив и другие.
Чертополох на поле
Казалось бы, эти фонды, корпорации, агентства перекрывают все возможные направления прогресса. От их зоркого взгляда не укроется ни одна проблема. Россия не просто поднимется с колен, но и расцветет цветами невиданной доселе красоты. Более того, в российских регионах, следуя за начинаниями федерального центра, насоздавали еще более 200 собственных подобных институтов развития.
По прошествии 15 лет выяснилось, что на полях этих институтов, обильно удобренных государственными деньгами, вместо цветов вырос только чертополох, а то и вообще ничего не выросло. Удобрения вносились мимо полей, прямо в карманы заинтересованных полеводов, а семена разворовали нещадно. Примеры?
На функционирование этих столпов научного, технического и вообще всяческого прогресса за прошедшие годы было выделено почти пять триллионов рублей. На самом деле скорее всего больше. Еще в 2017-м тогдашняя глава Счетной палаты Татьяна Голикова утверждала, что на институты развития в год выделяется примерно 460–500 миллиардов рублей. Цифры гигантские. Достаточно сказать, что весь годовой бюджет России тогда составлял около 17 триллионов. И что?
“ Еще в 2017 году глава Счетной палаты Татьяна Голикова утверждала, что на институты развития в год выделяется примерно 460–500 миллиардов рублей. Цифры гигантские. Достаточно сказать, что весь годовой бюджет России тогда составлял около 17 триллионов ”
Отдача от этих гигантов оказалась мизерная. Взять, например, Фонд развития моногородов. Проблема острейшая. Во времена СССР строились сотни стратегических предприятий. Вокруг них возникали города. После 1991 года в ходе повального уничтожения обрабатывающей промышленности множество таких предприятий закрыли. А поскольку они, как правило, были единственным работодателем (отсюда название моногорода), их закрытие привело к тому, что на улицу оказались выброшенными сотни тысяч высококвалифицированных инженеров, техников и рабочих. Еще недавно процветающие агломерации в одночасье превратились в зоны социального бедствия.
Проблему начали решать привычным способом: создали специальную структуру – Фонд развития моногородов. Вложили немалые средства. И какие результаты? Безработица в этих городах сегодня выше, а уровень зарплаты ниже, чем в среднем по стране.
Но может, успехи были в чем-то другом? Резко повысилось благосостояние руководства Фонда развития моногородов. Генеральный директор до последнего времени, пока эту кормушку не прихлопнули, получал 12 миллионов рублей в год. Впечатляющий результат. Особенно на фоне того, что в четырех моногородах, например, годовой бюджет составляет менее 10 миллионов рублей. На содержание сотрудников уходило до 40 процентов средств, выделяемых так называемому фонду.
Не менее впечатляющие результаты деятельности другого подобного образования. Средняя зарплата сотрудников ныне закрытого Агентства по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке и в Арктике составляла 115 тысяч рублей в месяц. И это самая низкая средняя зарплата среди институтов развития. Можно себе представить, сколько получают чиновники в других ИР. Так много не зарабатывают даже в Заполярье.
Восемь институтов в ходе нынешней реформы закрыли. Это уже упомянутые Фонд развития моногородов, АО «Особые экономические зоны», Фонд развития информационных технологий, Росинфокоминвест и Агентство по технологическому развитию. Закрываются институты развития Дальнего Востока, а именно Агентство по привлечению инвестиций и поддержке экспорта, Агентство по развитию человеческого капитала на Дальнем Востоке и в Арктике, Корпорация развития Дальнего Востока. Ясно, что они дублировали друг друга. Да и толку от них, судя по всему, не было никакого. Неужели это нельзя было понять гораздо раньше, а не тянуть с решением долгие 15 лет?
Но наиболее скандальный характер имеет деятельность Роснано. Эту распиловочную контору кто только не обвинял в воровстве. Но с ее главы – Анатолия Чубайса все как с гуся вода. В чем тут причина?
На мой взгляд, это некий «смотрящий» за нашей страной со стороны Запада. А потому неприкасаемый. Хотя при капитале 54 миллиарда рублей накопленные убытки Роснано составляют около 51 миллиарда. Как говорится, «мешок посеял, мешок собрал, ничего не потерял». Но капитал-то давали на то, чтобы показать результат, получить доходы для государства, а не убытки. За период с 2010 по 2015 год количество заявок, поступивших в Роснано, снизилось с 439 до 11, то есть в 40 раз, а одобренных проектов – в 15 раз (с 44 до 3). Вот таким суперэффективным менеджером был символ российского капитализма господин Чубайс. Спрашивается, почему бы руководству страны, прежде чем перемещать этого чиновника на другую не менее престижную должность, не провести аудит его деятельности и Сколкова в целом?
О бессмысленности (хотя как для кого) этих институтов откровенно сказал пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. «Есть институты развития, в которых люди годами получали зарплату и не было совершено ни одной сделки, не профинансировано ни одной технологии», – констатировал он. Все правильно. Вот, например, Фонд прямых инвестиций. За последние два года он получил от регионов России 2100 заявок на «прямые инвестиции», а удовлетворил только 21. Какой тогда смысл существования такого фонда? И повторим еще раз, где были раньше мудрые руководители страны? Ведь о распиловочном характере этих контор известно давно.
Просто это такой элегантный способ воровать деньги из госбюджета. Средства выделили, распилили, результата нет. Ну что поделаешь, не получилось! С каждым бывает. А ведь речь идет о десятках миллиардов рублей. И куда они ушли? На огромную зарплату руководителям и сотрудникам этих кормушек, а также в первую очередь на депозиты в коммерческие банки. Так, например, компания «ВЭБ. инвестиции» из пяти миллиардов выделенных денег использовала по назначению только 270 миллионов. При этом на премии сотрудникам ушло 27 миллионов. Остальные «лимоны» перебрались на депозиты под высокие проценты. В этом суть мошеннических схем институтов развития. Можно жить припеваючи, совершенно ничего не делая.
У Фонда развития промышленности на 1 января 2019 года на счетах лежали остатки – 13 миллиардов рублей. И это притом что промышленность задыхается без дешевых кредитов. У Внешэкономбанка на краткосрочных депозитах в других банках (по состоянию на конец прошлого года) было 216 миллиардов. Для сравнения: на все меры поддержки региональных бюджетов, стиснутых задолженностями более двух триллионов рублей, правительство планирует широким жестом выделить 171 миллиард рублей, то есть менее 10 процентов их реальной потребности.
Блатной капитализм
К чему же сводится нынешняя реформа этих контор? Часть ИР, включая наиболее скандальные Роснано и фонд «Сколково», объединили в единый инвестиционный блок под крылом Внешэкономбанка. Замысел – сократить непомерно раздутые собственные расходы, повысить управляемость и прозрачность. Хотя, что называется, хрен редьки не слаще. Во главе ВЭБ стоит миллиардер Игорь Шувалов, который в бытность первым замом правительства РФ прославился широкой скупкой элитных квартир в центре Москве, а также наличием личного реактивного лайнера, на котором его супруга возила породистых собак на международные конкурсы.
Теперь ставится задача изменить методику оценки результатов деятельности этих институтов. Между тем они не только не хотят, но и не могут ничего делать. Нынешнюю «элиту» отличает не только запредельная вороватость, но и вопиющая некомпетентность. Отбор кадров в РФ основан не на профессионализме, не на достижениях, а на лояльности. Руководство министерств и ведомств наполнено людьми, которые не имеют ни профильного образования, ни опыта работы в сферах, которые они возглавляют. По определению академика Сергея Глазьева, капитализм у нас блатной. И госаппарат выстроен по принципу преданности тому или иному деятелю, вскарабкавшемуся на вершину власти. Ожидать, что эти люди смогут разобраться в сложнейших проблемах, в которые они сами и их незадачливые предшественники вогнали страну, совершенно бессмысленно. Если министерства и ведомства наполнены неумехами, то откуда в распиловочных конторах типа институтов развития появятся знающие кадры?
Проблема в том, что институты развития никому по-настоящему неподотчетны. Они настолько закрыты, а их цели и задачи сформулированы настолько туманно, что это позволяет ничего не делать, но уверенно осваивать государственную казну. Они часто перекликаются с задачами, которые решают сами государственные ведомства. Так что прямой необходимости в них как бы и нет. Как нет и прозрачности в распределении выделяемых им государственных средств. Они уходят на сторону, а те, кто в них реально нуждается, получают от ворот поворот. Или бесплатный совет из серии «Денег нет, но вы держитесь».
Институты развития находятся как бы в ведении Министерства экономического развития. Однако по разным причинам это ведомство контролировать их не в состоянии. Возьмем, например, аппаратный вес главы Минэкономразвития Максима Решетникова и теперь уже бывшего главы Роснано Анатолия Чубайса. Ясно, что Чубайс, будучи главой Роснано, поплевывал через плечо на своего министра. Но самое главное в том, что эти институты изначально создавались не для целей развития, а для распила госбюджета. Поэтому и лишний контроль им был совершенно ни к чему.
Что же стоит за нынешними радикальными решениями в отношении «фабрик прогресса»? Объяснений может быть несколько. Первое, самое простое и одновременно самое маловероятное – что власти долго смотрели на финансовые бесчинства руководителей этих институтов и наконец воскликнули: «Доколе!». Однако в это верится с трудом. Воровство в системе государственной власти приобрело всеобщий характер, и трудно предположить, что одно из звеньев повальной коррупции вдруг вызвало гнев руководства страны.
Второе объяснение почти столь же простое, но гораздо более реалистичное – государственная казна в результате падения мировых цен на энергоносители, а также стратегических просчетов самой власти оказалась почти пустой. А расходы на репрессивный аппарат растут. Да и социальные обязательства нужно выполнять, иначе народ живо сбросит привычную пассивность и покажет власти, где раки зимуют.
Финансово-налоговые гайки на населении, на малом и среднем бизнесе закручивают все туже. Покушаются даже на богатых, отщипывая у них крохи в виде повышения налога на доходы физических лиц с 13 до 15 процентов. Но средств в казне все равно не хватает. Поэтому наверху с тяжелым вздохом решили ликвидировать часть наиболее одиозных кормушек и урезать финансирование всем остальным. Уже сейчас из этих институтов развития можно совершенно безболезненно изъять примерно 100 миллиардов рублей и пустить их на поддержку загибающейся промышленности.
Третье объяснение, связанное со вторым, заключается в том, что кормовое поле для российской верхушки в связи с всеобщим кризисом резко сократилось. Значит, конкуренция за самые прибыльные участки этого поля усилилась. Эксперты утверждают, что на этих участках особенно сытно кормились члены так называемой Семьи – родственники и ближайшие приближенные недоброй памяти Бориса Ельцина. Новая аристократия, возникшая после 2000 года, постепенно выдавливает их из всех значимых мест в системе государственного управления (и распределения благ). А значит, последние перетасовки означают, что членов Семьи ограничивают в возможности перекачивать бюджетные средства в собственные карманы через ИР.
Сможет ли реформа исправить положение? Вряд ли. Дело в том, что верхушка РФ вообще неспособна к созиданию. Отдельные крупные проекты типа Крымского моста власть еще способна осуществить ценой колоссальных вливаний. Однако заниматься комплексным развитием страны нынешняя власть совершенно неспособна.
Часть кормушек прикрыли. Но остальные-то остались. Может быть, поток денег в карманы счастливых обладателей доступа к ИР немного ослабеет. Но с голоду никто из них точно не умрет. Эти институты будут по-прежнему тяжелой гирей висеть на шее государства. Распад экономики усиливается. И институты развития вносят в этот распад свой достойный вклад.
Вячеслав Тетёкин, доктор исторических наук
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 50 (863) за 29 декабря 2020 года
