Баллистические ракеты так и не превзошли авиацию
Для истребителя маневренность (способность быстро изменить направление и скорость движения) традиционно рассматривалась как важнейшее боевое качество. До появления ракетного оружия в обеих мировых войнах, в период между ними, в ходе Корейской и первых арабо-израильских войн воздушный бой был только ближним (противники находились в визуальной видимости друг друга) и велся только с помощью пушек и пулеметов. В таком бою главным было переманеврировать противника и занять наиболее выгодное положение для открытия огня (лучше всего – зайти противнику в хвост).
Конечно, очень важны были скорость (при слишком большой разнице в ней маневренность «медленному» уже не помогала) и мощь оружия. Тем не менее в конечном счете маневренность оказывалась важнейшим качеством. Определялась она нагрузкой на крыло (отношением площади крыла к массе самолета) и тяговооруженностью (отношением тяги двигателей опять же к массе).
Таким образом, масса оказывается в знаменателе, причем в квадрате, ее понижение – залог повышения маневренности. Но самолет должен нести как можно больше топлива (чтобы повысить дальность полета), вооружения (иначе самолет вообще не нужен) и оборудования, обеспечивающего применение вооружения. Все это дает массу. Поэтому приходится увеличивать площадь крыла и мощность двигателей.
Пустые надежды
В конце 1950-х – начале 1960-х случился всемирный приступ «ракетного фетишизма» и преклонения перед мощью ядерного оружия. Эта беда охватила оба противостоящих друг другу военных блока. Военные и политики решили, что ядерные боеприпасы будут доставлять к цели либо баллистические ракеты, против которых бомбардировщики и истребители заведомо бесполезны. И единственной задачей истребителей станет перехват бомбардировщиков. Таким образом, истребители должны превратиться в перехватчики, для которых маневренность не имеет значения, главное – высокая скорость. Апофеозом этого стало появление очень скоростного американского F-104 Starfighter. Этот самолет имел совсем маленькие крылышки, из-за чего бился в огромных количествах, заслужив у пилотов название «летающий гроб».
Индо-пакистанские войны, Шестидневная и Октябрьская арабо-израильские войны и, конечно, Вьетнамская война привели к определенному отрезвлению. Оказалось, что маневренный воздушный бой никуда не делся. Выяснилось также, что фактор скорости во многом утратил свое значение. Дело в том, что на сверхзвуковых скоростях бой вести нельзя – ни пилоты, ни даже техника не выдержат перегрузок. Дозвуковая же скорость была теперь у всех одинаковой. Оптимальной скоростью воздушного боя стала 0,85М (М – скорость звука).
В ходе индо-пакистанской войны в декабре 1971 года легкие и маневренные МиГ-21 ВВС Индии сбили до четырех пакистанских «Старфайтеров», показавших, как и следовало ожидать, полную неспособность к воздушному бою с «нормальными» истребителями. Над Вьетнамом МиГ-21 сошелся в бою с F-4 Phantom. «Фантом», как и «Старфайтер», превосходил МиГ в максимальной скорости, но, как уже было сказано, значения это не имело. По вооружению «Фантом» также был на голову сильнее МиГа (он нес до восьми ракет «воздух-воздух», МиГ-21 – всего две). Совершенно несопоставимо было качество электронного оборудования машин (опять же – понятно – в пользу «Фантома»).
Тем не менее маневренность МиГа часто компенсировала преимущества «Фантома». Данные об итогах противостояния «Фантома» и МиГ-21 в небе Вьетнама сильно расходятся. По американским данным, «Фантомы» сбили от 82 до 99 МиГ-21, а те сбили 38 «Фантомов». По отечественным данным, «Фантомы» сбили от 50 до 54 МиГ-21, а те в ответ завалили 103 F-4. Впрочем, и из боев с дозвуковыми МиГ-17, вообще не имевшими ракет (только пушки) и электроники, «дважды сверхзвуковые» «Фантомы» выходили победителями далеко не всегда (даже по американским данным, МиГ-17 сбили не менее 16 F-4). Все по той же причине – МиГ был очень вертким, а максимальная скорость никакого значения не имела.
Американским ответом на МиГ-21 стал F-15 Eagle, сочетающий в себе маневренность, мощь вооружения и радиоэлектронного оборудования. Эти самолеты в составе ВВС Израиля очень сильно проявили себя во время войны в Ливане в июне 1982 года, сбив большую часть из примерно 80 сирийских самолетов, уничтоженных ВВС Израиля в воздушных боях (см. статью «Ливан в арабо-израильских войнах: как была расколота страна», «НВО» от 29.05.20).
Нашим ответом на «Игл» стал Су-27, который со своими многочисленными модификациями (Су-30, Су-33, Су-34, Су-35) до сего дня составляет основу ВВС РФ. Вместе со своим легким собратом МиГ-29, который стал ответом на F-16 Fighting Falcon, он представляет собой наиболее яркий пример современного высокоманевренного истребителя.
Дополнительным фактором маневренности стало создание двигателей с отклоняемым вектором тяги (ОВТ). То есть сопла двигателей могут двигаться как минимум в одной плоскости, как максимум – вообще вращаться как угодно.
На Западе сверхманевренный самолет с ОВТ еще в 1980-е пыталась создать немецкая фирма Messerschmitt Bölkow-Blom, причем не столько для люфтваффе, сколько для ВВС США. В 1990 году совершил первый полет немецко-американский экспериментальный самолет Х-31. Всего таких машин было построено две, одна из которых разбилась в 1995 году. Многолетние испытания Х-31 показали, что маневренный самолет – это хорошо. После чего программу закрыли.
Маневренность – не панацея
При этом надо заметить, что после Вьетнамской войны очень серьезным фактором в воздушном бою стала мощность бортовой РЛС – способность обнаружить противника на как можно большем расстоянии, за пределами визуальной видимости. Еще одним фактором стали ракеты «воздух-воздух». В 1960-е такие ракеты были, грубо говоря, «удлиненными пушками». Они имели ИК ГСН с довольно низкой чувствительностью, то есть для их успешного применения надо было, как и раньше, зайти противнику в хвост (и загнать ракету в сопло, главный источник тепла). И дальность их полета составляла всего несколько километров. В 1970–1980-е стали появляться всеракурсные ракеты с гораздо более чувствительными ГСН. Ими можно было стрелять уже и в лоб. Кроме того, были созданы вполне эффективные ракеты средней дальности с радиолокационными ГСН. Теперь стал возможен дальний воздушный бой вне пределов прямой видимости. А в нем маневренность имела гораздо меньшее значение, чем в ближнем. Правда, бой на дальних и средних дистанциях (обмен ракетными ударами в лоб) был весьма скоротечен из-за высокой скорости сближения самолетов. Тем не менее именно в ходе это короткого боя можно было добиться значительного численного превосходства, обеспечивающего окончательную победу в ближнем бою.
Однако у нас с маневренностью все получалось очень здорово, поэтому ее стали представлять в качестве панацеи. На многочисленных авиашоу Су-27 и МиГ-29 начали показывать захватывающие трюки типа «колокола» (самолет описывает в воздухе контур этого предмета, как бы зависая в верхней точке) и еще более эффектной «кобры» (самолет не просто «встает на хвост», но и «ложится на спину», угол тангажа между продольной осью самолета и горизонтальной плоскостью составляет 120 градусов). Это было несомненным доказательством того, что наши самолеты – самые маневренные в мире, ведь больше ни одна машина (по крайней мере боевая серийная) ни на что подобное способна не была.
Подтверждением нашего превосходства стали события августа 1992 года, когда Су-27 прилетели с дружественным визитом на американскую авиабазу Лэнгли. И там в ходе имитации воздушного боя учебно-боевой двухместный Су-27УБ (более тяжелый, то есть менее маневренный, чем «нормальный» одноместный Су-27) полностью переманеврировал не только двухместный же F-15D, но и одноместный F-15С.
Но чтобы добраться до ближнего воздушного боя, надо непременно пройти через дальний. Где главную роль играют характеристики РЛС и ракет «воздух-воздух» средней и большой дальности. На последних модификациях F-15 РЛС гораздо мощнее, чем на Су-27, ракеты AIM-120 AMRAAM лучше наших Р-27. Соответственно при встрече равных по силам групп F-15 и Су-27 первые смогут на дальних дистанциях сильно уменьшить число вторых, оставаясь безнаказанными. А потом выиграть ближний бой просто за счет численного превосходства, достигнутого благодаря преимуществу в дальнем бою. Ситуация усугубляется, если противник применяет самолеты дальнего радиолокационного обнаружения (ДРЛО), а в них США всегда имели существенное преимущество над СССР/Россией (и количественное, и качественное). Правда, надо иметь в виду, что сейчас F-15 довольно быстро списываются из-за выработки ресурса, а в России поступают на вооружение Су-35С, которые переиграют F-15 на любой дистанции.
Что касается уникальных маневров наших самолетов («кобра», «колокол», «хук»), то, как считают некоторые специалисты-практики, они в реальном бою в лучшем случае бесполезны, в худшем – вредны, с их помощью бой можно не выиграть, а уверенно проиграть. К тому же никто никогда не пытался выполнять все эти чудеса пилотажа с подвешенными к самолету ракетами.
В 2006 году «кобру» сделал американский истребитель пятого поколения F-22 Raptor. Однако американцы посчитали, что маневренность – не главное в современном истребителе. Их фишкой стала невидимость, которая имеет свои важнейшие преимущества. Но и очевидные недостатки. Речь об этом пойдет отдельно.
Александр Храмчихин
Александр Анатольевич Храмчихин – заместитель директора Института политического и военного анализа.