Альянс продолжает оставаться основным антироссийским военным инструментом Запада
Вопросы будущего Североатлантического альянса являются одним из основных пунктов повестки каждого саммита НАТО и неформальных встреч. Акцент традиционно делается на надуманную российскую угрозу, масштабы которой якобы неизменно растут, что и предопределяет необходимость усиления военных приготовлений НАТО и укрепления трансатлантической солидарности.
Развитие военной техносферы НАТО
Заместитель генерального секретаря НАТО Мирча Геоанэ на Варшавском форуме по безопасности 18 ноября 2020 года (одна из ведущих европейских площадок, посвященных трансатлантическому сотрудничеству и ориентированных на выработку совместных ответов на общие вызовы безопасности) заявил, что Североатлантический союз борется с растущим спектром угроз и вызовов безопасности, включая традиционные и нетрадиционные: российскую военную и гибридную деятельность, терроризм, враждебные кибератаки, возвышение Китая, изменение климата, а также пандемия.
НАТО объявило киберпространство оперативной областью, создало группы киберзащиты для быстрого реагирования и оказания резервной помощи союзникам. В учении по киберзащите в ноябре с участием натовского центра операций в киберпространстве и эстонского учебного центра кибербезопасности приняли участие около тысячи официальных лиц и экспертов НАТО, четырех стран-партнеров (Финляндии, Ирландии, Швеции и Швейцарии) и Европейского союза.
“ Спустя 70 лет после своего основания Североатлантический альянс сохраняет долгосрочную антироссийскую направленность как единственного консолидирующего фактора ”
Сделан дополнительный шаг по развитию морских беспилотных систем НАТО, способных эффективно противостоять новым подводным лодкам, вооруженным более мощным оружием. Они также в состоянии предотвратить перемещение военного персонала в опасных ситуациях при противодействии таким угрозам, как морские мины. К проекту присоединились еще четыре страны, и теперь в инициативе принимают участие 16 государств – членов НАТО и Австралия, которая впервые стала участницей так называемого проекта высокой видимости (High Visibility Project – HVP).
Франция, Германия, Греция, Италия и Великобритания объявили о начале собственного многонационального «проекта высокой видимости» по созданию среднего многоцелевого вертолета нового поколения, который в период 2035–2040 годов и далее заменит находящиеся в эксплуатации машины.
Фактор глобального воздействия угроз в военной техносфере и необходимость поиска совместного ответа используются руководством альянса как естественный интегратор в интересах консолидации усилий всех стран НАТО, недопущения фрагментации блока.
В этом контексте альянс не забывает и о развитии традиционных военных технологий. На встрече министров обороны в октябре было объявлено о решении одиннадцати государств разработать систему ПВО для противодействия летательным аппаратам на сверхмалых, малых и средних дальностях (Very Short Range, Short Range and Medium Range Ground Based Air Defence). Четыре государства выразили желание сотрудничать в создании мобильных средств для обнаружения и подавления позиций ракет, артиллерийских орудий и минометов (Rapidly Deployable Mobile Counter Rockets, Artillery, and Mortar). Заметим, что это довольно оперативная реакция на уроки войны в Карабахе.
Серьезное внимание министры уделили вопросам информационной войны, в частности борьбе с дезинформацией и противостоянию в киберпространстве.
Нетрадиционная ориентация
Министры, пожалуй, впервые затронули формы и способы нетрадиционной войны в современной операционной сфере. Для углубленного изучения этого вопроса Организации исследований и технологий НАТО поручено провести исследование психосоциальных факторов нетрадиционных методов ведения войны, используемых в операциях по распространению влияния. Альянс исходит из того, что период однополярного мира, где США и их союзники могли безнаказанно использовать грубую силу, закончился. Опыт военных действий в Ираке, Афганистане, Ливии свидетельствует, что применение военной силы стоит дорого, далеко не всегда приносит ожидаемый эффект и может привести к непредсказуемым результатам. В связи с этим ставится задача на современной основе разработать методы нетрадиционной войны, способные в ряде случаев прийти на смену военным операциям блока. В исследовании главное внимание предполагается уделить вопросам организации стратегий для сетевых подрывных структур на территории государства – объекта агрессии, налаживанию отношений с местными оппозиционными организациями и способам мотивации их деятельности в неблагоприятных условиях, поддержке движения сопротивления в проведении психологических операций и других мерах. Намечается также оценить масштабы феномена психосоциальных факторов нетрадиционных методов ведения войны, уделив при этом особое внимание операциям по распространению влияния и выработке психологического воздействия, а также провести обмен результатами исследования с центрами передового опыта НАТО и другими структурами.
Особое внимание в НАТО уделяют радикальным изменениям в военной техносфере, придающим новые импульсы развитию своеобразной «мини-революции» в военном деле. Это необходимость совершенствования доктрины сдерживания в условиях роста киберугроз, искусственный интеллект и его применение в силовых и несиловых операциях, применение беспилотных летательных аппаратов, использование информационно-коммуникационных технологий в военно-политических целях, появление технологических угроз, связанных с цифровизацией и ростом фактора цифровых технологий в организации и манипулировании протестными движениями, развитием нейронных сетей и сетецентрических технологий и так далее.
Проблемой для трансатлантического единства становится углубление различий между отдельными участниками объединения в оценках вызовов их национальной безопасности. В связи с этим оживляются дискуссии внутри Североатлантического союза по поводу его стратегических приоритетов и эффективного распределения ресурсов. Разноголосица участников альянса способна ослабить его потенциал по выработке решений на основе консенсуса.
Тем не менее спустя 70 лет после своего основания Североатлантический альянс сохраняет долгосрочную антироссийскую направленность как единственного консолидирующего фактора, и в идеологическом плане он практически не претерпел каких-либо изменений. По сравнению с периодом холодной войны его целевые установки в отношении Москвы существенно не трансформировались. В русле данного подхода НАТО наращивает военную активность вблизи границы Российской Федерации, что повышает риск возникновения непреднамеренных военных инцидентов и других конфликтных ситуаций.
Решения руководящих органов Организации Североатлантического договора направлены на использование всех военно-технических преимуществ альянса, подкрепленных наличием боеготовых вооруженных сил, приданию им способности к ведению длительных боевых действий во всех средах.
Альянс пытается найти консолидированный ответ на современные международные реалии: усиление в США и некоторых других государствах – членах военно-политического блока скепсиса в отношении роли, места, эффективности, а то и самой необходимости сохранения НАТО; рост конфликтности и повышение непредсказуемости применения военных и невоенных способов насилия в международных отношениях, способных стать катализатором большой войны; стремление США использовать трансатлантических союзников для продвижения собственных глобальных интересов, в первую очередь сдерживания Китая как геополитического соперника; усиление разногласий между членами Североатлантического альянса по вопросам целесообразности продолжения санкционной политики против России; проблемы миграции и отношений с исламским миром; развитие оборонного сознания Европы и ее движение к «стратегической автономии»; инициированная натовцами заморозка связей с Россией; кризис системы международного права и режимов контроля над вооружениями; усиление военных и невоенных вызовов глобальной и региональной безопасности, в том числе со стороны трансграничных террористических группировок и других негосударственных акторов.
Стремясь объяснить необходимость своего существования и сохранить собственную востребованность в XXI веке, альянс намерен продолжать процесс адаптации с акцентом на выполнение трех своих главных задач: по коллективной обороне, кризисному регулированию и безопасности на основе сотрудничества. Вновь, как и в период холодной войны, важнейшей военно-политической задачей НАТО декларируется способность обеспечить сдерживание и оборону от потенциальных противников, прежде всего от надуманной угрозы со стороны России. Одновременно ставится задача проецирования стабильности на соседние регионы, что на самом деле означает укрепление в них политического и военного влияния Запада. Следует отметить, что эта задача не только декларируется, но и получила практическое воплощение в период агрессии НАТО против Югославии, действий альянса в Афганистане и Ливии, планах учреждения военного присутствия в Арктике.
Вызовом для трансатлантического единства становится углубление различий между отдельными участниками военно-политического блока в оценках вызовов их национальной безопасности. В связи с этим оживляются дискуссии внутри Североатлантического союза по поводу его стратегических приоритетов и эффективного распределения ресурсов. Разноголосица участников альянса способна ослабить его потенциал по выработке решений на основе консенсуса. Свидетельством является явное торможение работы над новой стратегической концепцией блока, что связано с неопределенностью обстановки в США, расколом Европы, неясностью перспектив отношений с Россией, влиянием пандемии.
По оценкам НАТО, наибольшая опасность в контексте современной реформы альянса исходит от серьезных разногласий между союзниками, которые связаны с их оценками приоритетности угроз в сфере безопасности, а также с несовпадением подходов США и ведущих европейских стран к проблемам, касающимся увеличения расходов на национальную оборону, отношений с Китаем и Россией, соблюдения совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе, изменения климата.
Формирование нового качества глобальной конкурентной борьбы по линии США/НАТО – Россия идет с упором на приобретающую все больший размах стратегию гибридной войны, объектом которой является наша страна.
В рамках подрывной антироссийской стратегии на системную основу поставлены попытки США и НАТО распылить усилия Москвы за счет создания очагов управляемого хаоса в различных районах на периферии государства с целью вынудить к затратам ресурсов, дестабилизировать и ослабить. Реальность такой стратегии подтверждается событиями на Украине, в Белоруссии, Армении, Грузии, Киргизии и Молдавии, наращиванием военного давления и провокаций на западных границах страны, на Балтике и Черном море, в Арктике и требует от России мобилизации сил и возможностей для адекватного ответа на вызовы современности, совершенствования Вооруженных сил, систем разведки и управления в условиях современной операционной среды.
Александр Бартош, член-корреспондент Академии военных наук, эксперт Лиги военных дипломатов
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 47 (860) за 8 декабря 2020 года