Когда орбиты интересов расходятся
Двигаясь по своим собственным орбитам, планета Китай и планета Америка одновременно оказались в фазе, предопределяющей весьма продолжительный дальнейший полет. Этот «парад планет» окажет долгосрочное воздействие на всю международную систему.
В Америке раз в четыре года, в первый вторник ноября проходят выборы президента. Победителю доверяют управление страной еще на четыре года в соответствии с выработанной им и его партией программой.
В Китае раз в пять лет в последние дни октября проходят особые «экономические» пленумы правящей Коммунистической партии. На них обсуждают планы развития на следующие пять лет.
Нынешнее пересечение четырехлетнего и пятилетнего циклов двух важнейших планет геополитической системы вполне можно назвать судьбоносным. Закончилось весьма длительное время их взаимного притяжения. Траектории движения теперь будут расходиться все дальше, а в перспективе могут привести к катастрофическому столкновению. Даже в мощный телескоп было трудно разглядеть этот опасный «парад планет» хотя бы один их оборот назад.
Предыдущие американские выборы проходили в ноябре 2016 года в стране, уже столкнувшейся с большими проблемами. Однако американцы тогда еще не были разделены на две противостоящие половины. Америка еще не утратила морального лидерства, продемонстрировав неэффективность избирательной системы, неспособность победить губительную эпидемию, обуздать разгул агрессивной черни.
Америка тогда еще не расписалась в бессилии победить Китай в честной экономической конкуренции, защитить свое первенство в науке и технике.
Правда, Поднебесная уже тогда рассматривалась как неудобный партнер по «вашингтонскому консенсусу», который предусматривает следование курсу Америки в глобальной торговле и финансах. Но еще теплилась надежда за счет все более глубокого вовлечения Китая в мировую систему либерального капитализма вытеснить неприемлемую составляющую его экономики и общественного строя под названием «социализм с китайской спецификой». Вместе с тем нарастало раздражение экономическими успехами Поднебесной и долгосрочной программой «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации». Сдерживать Китай обещали в предвыборных речах как Хиллари Клинтон, так и Дональд Трамп.
В Китае предыдущий оборот проходил в последние дни октября 2015 года на фоне очевидных успехов программы «Китайская мечта». В тот раз 5-й пленум ЦК КПК обсудил не только план новой, 13-й, пятилетки, но и одобрил концепцию «синь чантай», то есть «новая нормальность».
Выдвинутая Си Цзиньпином в мае 2014 года, эта концепция к тому времени уже стала идейной основой для принятия стратегических решений в экономике. Но необходимо было принять развернутое партийное постановление, которое подтвердило бы верность новому курсу. Он предусматривал постепенную переориентацию экономики с внешних рынков на обслуживание внутренних потребностей. За десятилетия «реформ и открытости» корабль под названием «Китай» набрал быстрый ход. Но он потреблял слишком много топлива, очень сильно дымил, нещадно эксплуатировал команду и чрезмерно зависел от цен на товары в порту назначения. К тому же прямо по курсу появились айсберги. Капитан принял единственно верное решение и повернул штурвал корабля.
Новым курсом приоритета национальных интересов Китай успешно шел все последние годы. Несмотря на коронавирус и торговую войну, выполнен одобренный в 2015 году 13-й пятилетний план, существенно сократилась зависимость от внешней торговли. В 2008 году экспорт давал 32,6% ВВП, а в 2018 году – 19,5%. За счет сокращения уровня бедности и роста среднего класса вырос внутренний рынок.
Одновременно происходила мобилизация китайского общества, вводилась фактически военная дисциплина в правящей партии, активно шла борьба с коррупцией, повышалась боеспособность вооруженных сил. Короче говоря, Китай готовился жить во все более неблагоприятных условиях. Вместе с тем сохранялись надежды на выигрыш времени, на продление весьма выгодного «сожительства» с Америкой.
Краткое сближение и долгое прощание
В самом начале своего руководства страной, в июне 2013 года председатель Си Цзиньпин встретился с президентом Обамой в Калифорнии. В ходе восьмичасовых бесед он излагал концепцию «нового типа отношений между крупными державами». Китайские комментаторы не скрывали, что речь идет именно о китайско-американских отношениях. И смысл этих бесед состоит в попытке избежать «исторического проклятия конфликтов и противоборства между нарождающимися и состоявшимися крупными державами». Политологи называют это «ловушкой Фукидида».
Пекин, по сути, предлагал Вашингтону взять за основу отношений формулу G-2, изложенную самим Обамой во время визита в Китай в 2009 году. Она подразумевала совместное управление мировыми делами, при котором Вашингтон занимал бы положение «старшего брата», а Китай – «младшего». Такое распределение ролей оказалось неприемлемым для Китая, уже тогда стремившегося к лидерству. Руководитель Китая Ху Цзиньтао отверг предложение Обамы. Но его преемник Си Цзиньпин сформулировал новое прочтение формулы G-2: равенство двух держав, честное партнерство в глобальном масштабе.
Оливковая ветвь была отвергнута лауреатом Нобелевской премии мира Бараком Обамой. Преобладавшие в его окружении сторонники идеологии либерального капитализма («неоконы») не могли пойти на признание эффективности «социализма с китайской спецификой» и равноправные отношения с кем бы то ни было.
Еще одну попытку заинтересовать Обаму «новыми отношениями великих держав» Си Цзиньпин предпринял год спустя. На саммите АТЭС в Пекине в ноябре 2014 года он уделил американскому лидеру особое внимание. После пленарных заседаний Си Цзиньпин пригласил в Чжуннаньхай только Обаму. Жест был беспрецедентным – давно уже никто из иностранцев не удостаивался прогулки по аллеям и набережным запретного парка, среди которого стоят главные партийные учреждения и виллы высших руководителей Поднебесной.
Си Цзиньпин рассказал собеседнику о своих приоритетах – углублении экономических реформ, проведении кампании борьбы с коррупцией. Он объяснял необходимость знания истории и культуры Китая для того, чтобы понимать действия Пекина сейчас и предсказывать их будущее. Обама был немногословен. Он заверил Си Цзиньпина, что у США нет намерений сдерживать КНР. Главе демократов предстояло хозяйничать в Белом доме еще два года. Все это время американо-китайские отношения продолжали медленно, но верно ухудшаться.
Трамп сжигает мосты
Несомненно, быстро эти отношения ухудшились после победы на выборах 2016 года республиканца Дональда Трампа. Он отбросил последние иллюзии своего демократического предшественника. Он не собирался видеть в Китае даже «младшего брата» и сразу взял курс на разрыв взаимовыгодных отношений, которые часто называли «браком по расчету».
Трамп целенаправленно и последовательно уничтожал весь багаж «сожительства», нажитый со времени исторической поездки Дэн Сяопина в Штаты в начале 1979 года. Он начал торговую войну 6 июля 2018 года с повышения тарифов на китайскую экспортную продукцию ценой 34 млрд долл. на 25%. А затем добавлял тарифы то на 10, то на 20% на товары стоимостью то 200, то 300 млрд.
Перемирие было достигнуто в начале нынешнего года ценой китайских уступок, но и оно не изменило общего враждебного курса. Продолжилось и даже усилилось преследование высокотехнологичных китайских производителей. В связи с пандемией коронавируса началась разнузданная антикитайская кампания с расистским подтекстом «желтой угрозы».
Список сожженных мостов можно продолжать еще долго. Но итог четырехлетнего президентства Трампа для отношений с Китаем и так очевиден – им нанесен непоправимый ущерб. Торговая война переросла в тотальную холодную войну на нескольких фронтах.
Токсичное наследие Трампа будет отравлять политику Америки даже после смены хозяина Белого дома и правящей партии. Демократы в обеих палатах Конгресса поддерживали все антикитайские законопроекты республиканцев – по Гонконгу, Синьцзяну, Тайваню. Они единогласно голосовали за рост расходов на военное сдерживание КНР.
Двухпартийный антикитайский консенсус опирается на настроения избирателей, которых пропагандистская обработка последних лет заставила изменить еще недавно положительное восприятие Поднебесной. Согласно недавнему опросу Исследовательского центра Пью, уже 66% американцев испытывают враждебность к Китаю, а 71% питает недоверие к Си Цзиньпину.
Мнение об Америке быстро меняется и в Китае. Кто не слеп, тот видит. Закрываются предприятия, чья продукция больше не экспортируется в США. Сотни тысяч студентов и школьников расстались с надеждой учиться в Штатах. Домой возвращаются тысячи ученых и инженеров, заподозренных в шпионаже и изгнанных из лабораторий.
Широкой популярностью пользуются пропагандистские кампании наподобие той, что развернулась в последние недели в связи с 70-летием корейской войны (1950–1953). В блокбастерах и телесериалах, в книгах и музейных экспозициях подчеркивается, что в начале 1950-х в Корее шла война именно против американской агрессии. 178 тыс. «народных добровольцев» погибли в поединке китайцев и американцев.
В психологической подготовке нации к противостоянию с Америкой принял участие сам Си Цзиньпин. Выступая в октябре с речью на грандиозном торжественном заседании по случаю юбилея корейской войны, он заявил: «Мы вовсе не будем наблюдать за нарушением государственного суверенитета, безопасности, интересов развития, никогда не позволим какой-либо силе вмешиваться и раскалывать священную землю Родины. В случае возникновения подобной опасной ситуации китайский народ непременно отдаст приказ ринуться в бой!»
Китайцам не надо лишний раз объяснять, в чей огород летят эти камни. Китайским солдатам не нужны разъяснения политруков к словам, сказанным 26 мая главнокомандующим, председателем Военного совета ЦК КПК Си Цзиньпином в ходе встречи с военными – депутатами китайского парламента. Он отдал такой приказ: «Осознанно готовиться к худшему случаю, решительно защищать суверенитет, безопасность и интересы развития государства».
«Твердо отказаться от иллюзий по поводу США»
По традиции китайской Компартии ключевые решения даже «великих кормчих» нуждаются в обсуждении и одобрении других руководителей. Не стал исключением и новый курс Си Цзиньпина в отношениях с Америкой.
В прошлом Джо Байден встречался с Си Цзиньпином восемь раз и провел в беседах с ним 25 часов. Фото Reuters
О нем шла речь во время традиционной августовской встречи китайской элиты на морском курорте Бэйдайхэ. Эти встречи со времен Мао Цзэдуна проходят в неформальной и секретной обстановке, но решения в той или иной степени становятся известными через систему внутрипартийной информации или санкционированные утечки. Вот некоторые решения Бэйдайхэ-2020, которые утекли на сей раз.
Твердо отказаться от всех иллюзий по поводу США и провести мобилизацию народа. Энергично продвигать дух войны, сопротивления американской агрессии и помощи Корее.
Ускорить разработку ядерного оружия. Использовать мощное ядерное сдерживание, чтобы предотвратить безумные планы Соединенных Штатов против Китая.
Увеличить расходы на оборону до более чем 4% ВВП и энергично развивать передовые системы вооружения. Достичь баланса сил с США и всей группой империалистических стран. В свою очередь, объединить все силы, которые могут быть объединены.
Готовиться к войне, создавать стратегические продовольственные и энергетические запасы. Использовать военное мышление для управления национальной экономикой.
Продать все облигации США и вернуть китайские золотые запасы. Вывезти обратно ученых и студентов. Быть готовыми к полному разрыву отношений с США.
О том, что утечки из Бэйдайхэ близки к правде, стало ясно из последовавших событий. Самое главное из них, конечно же, это октябрьский 5-й пленум ЦК КПК 19-го созыва (пятый по счету после 19-го съезда КПК). Принятые на нем решения подтверждают, что китайское руководство «твердо отказалось от всех иллюзий по поводу США». В основу очередного, 14-го пятилетнего плана правящая Компартия решила положить две стратегические установки в духе военного мышления.
Во-первых, это новейшая стратегия «двух циркуляций». Развивая концепцию «новой реальности», она отдает приоритет обороту товаров и услуг на внутреннем рынке над оборотом внешним. Вклад экспорта в ВВП страны заметно сокращается. Отныне еще быстрее будет укрепляться экономическая независимость КНР. На рост внутреннего рынка направлены меры по окончательному искоренению бедности, стимулированию среднего и малого бизнеса, расширению среднего класса.
Вторая стратегическая установка относится к приоритетному развитию науки и техники. Китай уже не первый год форсирует расходы на эти цели. Расходы на отечественные НИОКР выросли с 4,2 млрд долл. в 1995 году до 315 млрд в 2019 году. Зависимость от некоторых ключевых технологий стала особенно нетерпима в условиях попыток шантажировать Китай всевозможными эмбарго и санкциями. Ожидается, что уже в обозримом будущем расходы на науку и технику достигнут 4% ВВП.
Китай догоняет Америку и другие страны Запада, а на некоторых участках уже обогнал. Теперь необходимо закрепиться на прорывных направлениях, где Китай занял передовые позиции в мире. Речь идет в первую очередь о технологиях 5G. Только в нынешнем году в КНР установлено 700 тыс. базовых станций этого стандарта связи, что превышает число станций во всем остальном мире.
Ставшая по существу монополистом в области 5G корпорация «Хуавэй» сосредоточила усилия на разработке технологий интернета вещей, облачных решений, 5G и искусственного интеллекта. Она потратила за прошедшее десятилетие 600 млрд юаней на НИОКР и организовала по всему миру, включая Россию, свои исследовательские центры. В них работают около 15 тыс. специалистов, занятых фундаментальными исследованиями. К концу 2019 года компания была держателем 85 тыс. действующих патентов.
Помимо «Хуавэй», Пекин имеет и другие гигантские компании в области информационных и коммуникационных технологий – «Тенсент», «ZTE», «Леново». Они выступают в качестве законодателей глобальной технологической моды. Благодаря им Китай становится все более влиятельным игроком в глобальных цепочках добавленной стоимости и накапливает еще больше преимуществ для собственного экономического подъема.
5G и прочие прорывные технологии не только повышают значение Китая в международной экономике и укрепляют обороноспособность державы, но и увеличивают управляемость экономикой и обществом. Сокращается дистанция между производителями и потребителями, ускоряется развитие внутреннего рынка. Возникает синергия двойной циркуляции с научно-техническим рывком.
Принятые на октябрьском пленуме решения носят необратимый, стратегический характер и будут определять развитие Китая на много лет. Недаром на пленуме обсуждались параметры будущего вплоть до 2035 года. В долгосрочных планах Пекина нет места иллюзиям. Нет иллюзий и у общественного мнения Поднебесной.
Характерно высказывание популярной в патриотических кругах газеты «Хуаньцю шибао» («Глобал таймс»): «Трамп в последние четыре года пробудил китайцев. Он заставил их понять, что им необходимо избавиться от слабости в технологиях. Он также помог понять холодную, как лед, истину: Америка никогда не смирится с возвышением Китая и будет использовать любые средства для сдерживания. Это будет делать именно страна Америка независимо от имени президента и его личного стиля руководства».
Чего ожидают от Байдена в Пекине?
Исходя из установки «твердо отказаться от иллюзий по поводу США», в Китае не возлагают чрезмерных надежд на перезагрузку отношений при администрации Байдена. Но даже при сохранении враждебного стратегического курса возможны тактические перемены. Недаром Байден на предвыборном митинге назвал главным врагом Америки Россию, а Китай – лишь главным конкурентом. О вероятности коррекции Байденом тех или иных приоритетов Трампа высказываются эксперты, аккуратно подсчитывая все «за» и «против».
В колонку «за» заносится личный стиль Байдена, более уравновешенный и предсказуемый. Сюда же подверстывают дипломатический опыт многолетнего сенатора и бывшего вице-президента. Подсчитали, например, что в прошлом Байден встречался с Си Цзиньпином восемь раз и провел в беседах с ним 25 часов.
К положительным факторам относят менее конфронтационное отношение демократов к КНР в сравнении с их республиканскими коллегами. Подсчитано, что в годы правления демократа Обамы между Вашингтоном и Пекином было создано 105 разных комиссий по сотрудничеству: по правам женщин, освоению космоса, киберпреступности, изменению климата и т.д. За первые пару лет правления Трампа это число сократилось до четырех, а затем обнулилось.
В графу «против» вносят традиционную враждебность к Китаю республиканцев, которые могут сохранить большинство в американском Сенате. Демократам придется расплачиваться с ними поддержкой антикитайских резолюций при голосованиях за нужные им решения.
Впрочем, стоит припомнить, что именно при демократическом президенте Обаме началось военное окружение Китая в соответствии с доктриной Pivot to Asia, авторство которой приписывали тогдашнему госсекретарю Хиллари Клинтон. Тогда же началось сколачивание торговой группировки Транстихоокеанское партнерство, призванной изолировать великую торговую державу Китай.
Заняв Белый дом и Госдепартамент, демократы вполне способны внести коррективы в политику Америки по Китаю на тех треках, которые соответствуют их политической программе. К ним относят борьбу с пандемией коронавируса, с терроризмом и киберпреступностью, защиту климата. В качестве зон ограниченного взаимодействия с Китаем называются такие неспокойные части мира, как Афганистан, Корейский полуостров и Ближний Восток.
Каких изменений будет больше, положительных или отрицательных? Создание антикитайских коалиций станет лейтмотивом политики обновленного Госдепа, предвещают эксперты. Та же Хиллари Клинтон может вспомнить о своей антикитайской стратегии Pivot to Asia. Но главный антикитайский импульс все равно будет исходить из Белого дома. Если Трамп предпочитал поединки Америки с соперниками, то Байден будет укреплять НАТО и расширять сферу его ответственности далеко на Восток. Он ускорит формирование блока «Кватро» в Индо-Тихоокеанском регионе (Япония, Индия, Южная Корея и Австралия). Он вернет США в обновленное Транстихоокеанское партнерство, укрепит двусторонние военные союзы с Японией, Южной Кореей и Австралией. От вице-президента Камалы Харрис ожидают повышенного внимания к проблематике Синьцзяна, Тибета, Гонконга и Тайваня, прав человека и религиозной свободы для китайцев.
Произведут ли возможные позитивные нюансы Байдена сильное впечатление на китайских стратегов? Вот как оценивает новые отношения КНР и США американский журнал «Форин Эффэрз»: «Пекин считает, что у него в отношениях с Вашингтоном появились дополнительные рычаги давления. Это экономическое восстановление благодаря преодолению пандемии КОВИД-19, его относительная социальная и экономическая стабильность, а также растущее международное влияние. Китайское руководство может удовлетворить американские требования в определенных областях, но оно скорее всего останется твердым и непреклонным во всех вопросах, которые затрагивают провозглашенные им самим коренные интересы, например претензии на суверенитет над Тайванем и сохранение власти Компартии».
Баланс сил на глазах меняется в пользу Китая. Он обозначает все больше коренных интересов, покушаться на которые нельзя никому и ни при каких обстоятельствах. Главный из них для правящей Компартии – это ее право править. Нападки на КПК, ее коммунистическую идеологию и стиль правления в последние месяцы были лейтмотивом выступлений госсекретаря Помпео и самого Трампа. Вряд ли что-то изменится и при Байдене.
Неоконам идеи дороже денег
Проблема власти для Компартии Китая действительно коренная и стратегическая. Именно КПК ценой проб и ошибок выработала новую общественно-политическую модель под названием «социализм с китайской спецификой». Эта модель похожа на треугольник и сочетает преимущества плановой социалистической и рыночной экономики при регулирующей роли общенациональной политической организации – компартии. Ни одна из сторон конструкции не может быть изъята без нарушения жесткости треугольника, его прочности. Надежды на то, что социалистический сектор со временем будет вытеснен рыночным, не реализовались.
Действительно, на долю частников в 2017 году приходилось около 80% занятых, около 60% ВВП и более половины налоговых поступлений. Действительно, красный цвет коммунистических знамен стал выцветать, когда было объявлено, что главное для кошки не цвет, а умение ловить мышей. Но в последнее время стало очевидно, что компартия и на словах, и на деле возвращается к истокам своей идеологии. Китай остается красным.
Вот тут и обозначились непримиримые, антагонистические противоречия Китая и Америки. Китайская модель «социализма с китайской спецификой» обеспечивает Китаю непрерывный рост уже не первый год. Но особенно наглядно эта модель продемонстрировала свое преимущество над американской либерально-капиталистической в стрессовых условиях пандемии коронавируса.
Народ Америки мрет сотнями тысяч, экономика шатается, а свет в конце туннеля пока даже не брезжит. Китай же зажил почти нормальной жизнью и снимает маски не из-за разгильдяйства, а по причине отсутствия заражений вот уже несколько месяцев. После резкого спада народное хозяйство восстанавливается. КНР, по прикидкам Всемирного банка, станет единственной страной мира с положительными показателями экономики по итогам этого года.
Конечно, успехи Китая резали глаза Трампу, но он не видел за ними системные, идеологические факторы. Трамп списывал все на «нечестную конкуренцию», «шпионаж» и т.д. Он исповедует консерватизм, ценности классической рыночной экономики, американский национализм.
Иное дело Байден, Харрис и стоящие за ними идеологи Демократической партии. Их видение мира не ограничивается границами США, а основывается на глобальной идеологии неоконсерватизма. Неоконы хотят распространить американскую модель общественного устройства на все человечество, невзирая на ее очевидные недостатки. Идеология для них важнее экономики. Ради насаждения по всему миру политических порядков и моральных ценностей своего «сияющего града на холме» они готовы применять всю военную мощь Америки. Свято веря в правоту своего мессианского учения, неоконы не могут допустить существования или тем более торжества другого учения. Они добились разрушения советской модели социализма не для того, чтобы позволить укрепляться китайской модели.
Особую опасность для мессианской сверхдержавы представляют долгосрочные программы китайских коммунистов. «Китайская мечта» к 2049 году превратит Китай в державу с совокупной национальной мощью, которая может превысить американскую. Вторая программа – «создание сообщества единой судьбы человечества» – отрицает статус исключительности и право на глобальное господство для любой державы, включая сам Китай или Америку, утверждает общепризнанные моральные принципы в мировых делах, повышает роль международных организаций в преодолении хаоса.
Каковы будут последствия хотя бы четырехлетнего правления Байдена, демпартии и стоящих за ними неоконов для американо-китайских отношений? Байден – бегун на короткую дистанцию. Одержанная в пределах математической погрешности победа над республиканцами может смениться поражением всего через четыре года.
Си Цзиньпин бежит длинную дистанцию – возможно, до 2035 года. За начальные восемь лет своего правления он уже пережил двух американских президентов. За это время он избавился от надежд на «новый тип отношений между крупными державами». Избавилась от иллюзий и китайская элита.
Со страниц газеты «Хуаньцю шибао» звучит голос реалистов: «Избрание Байдена может дать новый шанс двум странам сдерживать стратегическое недоверие и по-новому продолжить соревнование. Но у китайского народа нет фантазий относительно разрядки с Америкой. Байден станет выпячивать отличие ценностей и систем. Чем дальше Китай будет продвигаться вперед, тем сильнее Америка будет защищаться от него. Таков консенсус основного течения китайского общества».
Трудно не согласиться с такой оценкой. Время фантазий и иллюзий действительно прошло. Наступило время реализма, учета сил и возможностей участников соревнования двух идеологий, двух общественно-экономических систем. Вопрос в том, хватит ли этого самого реализма, будут ли соблюдаться хотя бы минимальные правила.
Стоит ли «сидеть на горе и следить за схваткой тигров»?
Как повлияют перемены в Америке на треугольник Москва–Пекин–Вашингтон? Логично предположить, что склонный к многоходовым дипломатическим комбинациям и сколачиванию коалиций Байден попытается столкнуть Россию и Китай за счет создания видимости сближения то с одной, то с другой стороной.
Для России холодная война Америки против Китая – это ситуация дежавю. Мы все это переживали десятилетиями: балансирование на грани войны и торговые эмбарго, технологические блокады и информационные войны, подстрекательство национальных меньшинств и подкуп союзников, организацию пятой колонны и применение мягкой силы. Все это использовалось против Советского Союза – и, к сожалению, весьма успешно. Все это применяется и против нынешней России – с переменным успехом.
В основе ненависти к России лежало и лежит все то же американское мессианство, нежелание признать за другими право на свой путь, отличный от божественной воли, которую якобы унаследовали отцы-основатели США. Мы долго отбивались один на один, пока к противнику не пришла неожиданная подмога. Мы надорвались от противостояния на два фронта и вышли из схватки ослабленными.
Теперь этот же сценарий применяется против Китая. Мы могли бы в свою очередь «посидеть на горе и понаблюдать за схваткой тигров в долине». Но умнее предложить бывшему союзнику и нынешнему стратегическому партнеру взаимодействие в противодействии общей угрозе, поставить перед общим противником перспективу сражаться на два фронта.
В эту логику укладываются слова и дела Кремля, особенно в последние год-полтора, после провозглашения российско-китайских связей «отношениями стратегического партнерства новой эпохи». Однако в Москве есть немало сомневающихся в логичности дальнейшего сближения с Пекином.
В КНР имеется немало деятелей, призывающих руководство «встать спина к спине» с Россией в противодействии наседающим неоконам. Затаились и прозападные, проамериканские деятели. Но есть и те, кто надеется выстоять в одиночку, «с опорой на собственные силы». Сил у Поднебесной действительно стало больше, и ощущается некоторое «головокружение от успехов».
Та же «Хуаньцю шибао» писала недавно о судьбе договора СНВ: «Для России цена договора и замораживания числа боеголовок выше, чем для Америки, поскольку это поможет сохранить статус стратегической силы. Общая мощь Москвы сокращается и ее место в мире уменьшается. После холодной войны и особенно после финансового кризиса 2008 года дипломатия и безопасность остаются единственными областями, где Россия сохраняет стратегические преимущества. Для России очень важна поддержка Пекина в сохранении существующих международных стратегических механизмов».
Публикации в газете, входящей в издательский дом партийной «Жэньминь жибао», вряд ли можно считать случайностью. Этой же логикой преуменьшения важности партнерства с Россией можно объяснить минимизацию в китайских СМИ значения советской помощи в победе над Японией во Второй мировой войне.
Юрий Тавровский
Юрий Вадимович Тавровский – председатель Совета экспертов Российско-китайского комитета дружбы, мира и развития.