«Независимость» Косова сделала легитимным возвращение Крыма
Война в Косове стала естественным итогом политики Белграда после Второй мировой. В этот регион югославские власти допустили бесконтрольное переселение албанцев из соседней страны (Тито мечтал присоединить Албанию). В конце 80-х (уже при Милошевиче), когда албанцы стали в крае абсолютным большинством, их лишили автономии, поскольку Милошевич основой своей политики сделал радикальный сербский национализм.
Под националистическими лозунгами Милошевич в 90-е развязал войны в Словении, Хорватии и Боснии и Герцеговине («Максипроблемы мини-Югославии») и все их проиграл. Хорватских и боснийских сербов он в 1995 году откровенно и цинично продал за, как ему казалось, дружбу с Западом.
Запад, однако, воспринимал Сербию так же, как Россию, в качестве империи, которая должна быть разрушена и сведена до своих этнических сербских границ без выхода за эти пределы: любые национальные меньшинства могут отделяться от Сербии, сербы же не имеют права отделяться ни от кого. Милошевич, проиграв три войны, очень помог Западу в реализации этого плана. В Косове албанцы еще в 1991 году создали параллельные органы власти, в 1996-м их боевые отряды объединились в Армию освобождения Косово (АОК). С 1998 года они развернули в крае полномасштабную партизанскую войну с тыловой базой в Албании и установили почти полный контроль над Косово, начав репрессии против живших в крае сербов. В январе 1999-го югославская армия начала боевые действия против албанцев. В западных СМИ сразу вспыхнула беспрецедентная антисербская истерия без какой-либо имитации объективности. Запад потребовал от Белграда полного вывода войск из Косова, предоставления краю автономии и ввода туда контингента НАТО. Белград согласился на все, кроме натовского контингента. Для Запада это оказалось достаточным предлогом для начала войны.
Югославская армия весной 1999-го имела на территории Косова 14 бригад, а также части МВД и ополченцев. ВВС Югославии включали 16 истребителей МиГ-29 (самой старой, еще советской экспортной модификации этой машины) и 67 МиГ-21, из которых исправны были не более половины. Наземная ПВО включала 12 дивизионов ЗРК С-125М и 20 дивизионов ЗРК «Куб», крайне устаревших к концу 90-х. Имелось также до 100 столь же устаревших маловысотных ЗРК, несколько сотен ПЗРК и до двух тысяч зенитных орудий.
Когда натовская агрессия уже началась, в России случилась истерика патриотической общественности на тему «Почему мы не отправим в Сербию С-300?». Интересно, что этот идиотский вопрос регулярно звучит у нас до сих пор. Подавляющее большинство участников истерики, видимо, не имели ни малейшего понятия о том, что в условиях уже идущей войны при абсолютном превосходстве противника в воздухе и на море эту чрезвычайно громоздкую ЗРС, состоящую из десятков многотонных многометровых боевых машин, было совершенно невозможно перебросить в Югославию и тем более развернуть на ее территории.
Операция началась вечером 24 марта 1999 года. В ходе 78-дневной кампании самолеты НАТО совершили 37,5 тысячи боевых вылетов с применением 23,6 тысячи единиц боеприпасов, до 40 процентов которых были высокоточными.
В ночь с 27 на 28 марта ЗРК С-125 3-го дивизиона 250-й бригады ПВО Югославии сбил «невидимку» F-117А, что вызвало бурю восторга в самой Югославии и в России, но никак не повлияло на общий ход боевых действий. 2 мая ЗРК того же дивизиона сбил F-16С ВВС США. В тот же день при посадке на свой УДК разбился AV-8В+«Харриер» авиации морской пехоты США. В Албании 26 апреля и 5 мая разбились два «Апача», причем во втором случае оба пилота погибли.
К началу июня 1999 года НАТО уничтожило значительную часть инфраструктуры Сербии. Однако югославская армия уверенно контролировала Косово, практически выбив оттуда албанских боевиков, примитивные старые югославские штурмовики и вертолеты даже совершали отдельные вылеты для ударов по позициям АОК, при этом ни один из них не был сбит. НАТО надо было либо свертывать операцию, не добившись поставленных задач, либо начинать наземное вторжение. Первый вариант, видимо, привел бы к отставке большинства правительств стран альянса. Второй означал бы бойню: югославская армия почти не пострадала от воздушных атак, а горно-лесистая местность очень способствовала успешной обороне. Именно в этот момент Милошевич капитулировал, что нельзя назвать иначе, как преступлением. Либо надо было сдаваться сразу в марте, когда страна еще не была разрушена, либо стоять до конца.
Капитуляция Белграда, подразумевавшая вывод югославских войск из Косова и ввод туда контингента НАТО, была подписана 9 июня. 11–12 июня состоялся знаменитый бросок российских десантников из Тузлы в Приштину, блестящий в военном отношении и абсолютно бесполезный в политическом.
В воздушных боях погибло до шести югославских МиГ-29, еще один МиГ-29 разбился и четыре были уничтожены на земле. Кроме того, на земле были уничтожены не менее 110 других самолетов и вертолетов. Впрочем, не менее половины из этих машин были уже списаны. Из состава наземной ПВО было уничтожено 10 дивизионов С-125 и 3 дивизиона «Куб».
Потери авиации НАТО составили три самолета, два вертолета и до 47 БЛА, включая три американских боевых беспилотника «Предейтор». Из этого количества два самолета и не менее 21 БЛА были сбиты ПВО Югославии, остальные потеряны по техническим или неизвестным причинам. Людские потери составили два человека – экипаж «Апача».
В отечественных источниках до сих пор гуляют чрезвычайно забористые цифры натовских потерь, в особо клинических случаях речь идет о более чем 100 сбитых самолетах, включая стратегические бомбардировщики В-2А и В-52Н. Вся эта «альтернативка», к сожалению, не имеет ни малейшего отношения к реальности. Нет и никогда не было ни единой фотографии каких-либо еще сбитых самолетов и вертолетов, кроме все тех же F-117А и F-16С. Объяснения типа они упали в труднодоступной местности откровенно абсурдны. Даже если самолет упал в горах, его нашли бы максимум за пару недель. И не было бы никаких проблем с обнародованием данных о потерях противника. Хочется напомнить, что даже Союз правых сил (Чубайс, Гайдар, Кириенко, Немцов, Хакамада) начал свою раскрутку к выборам в Госдуму в 1999 году именно с протестов и сбора подписей против натовской агрессии в Югославии. Поддерживали НАТО лишь крайне немногочисленные маргинальные ультралибералы типа Новодворской и столь же немногочисленные и маргинальные исламские радикалы. Любые российские СМИ оторвали бы с руками и немедленно опубликовали любые данные о «реальных потерях» авиации НАТО. Но увы, публиковать было нечего. Очень долго ходила по нашей прессе сказка про некий еженедельник «Балкан-инфо» с полным и подробным списком всех натовских потерь. Увы, ни один человек этого издания не видел, нигде этот список не был перепубликован (его бы тоже оторвали с руками, причем не только в России). Точно такими же охотничьими рассказами являются истории об апрельских налетах югославских «Орао» и «Галебов» на аэродромы Тузла в Боснии и Ринас в Албании.
Однако в борьбе с югославской армией в Косове эффективность натовской авиации оказалась скандально низкой: уничтожены всего 14 танков, шесть БМП, 14 БТР, одна САУ, 33 буксируемых орудия. Потери югославов в личном составе составили 576 человек или, по другим данным, 1031 человек. Погибли не менее тысячи мирных жителей.
Вошедшие в Косово натовские военные выяснили, что масштабы «гуманитарной катастрофы» в крае сильно преувеличены, а «массовых захоронений албанского населения, уничтоженного сербскими карателями», они не обнаружили вообще. Милошевич же очередной капитуляцией прощения не купил. Наоборот, он получил то, чего и заслуживал, хотя очень многие наши «патриоты» до сих пор по этому существу скорбят.
Кажущийся триумф НАТО оказался поистине пирровой победой. Всего через две недели после окончания югославской кампании итальянский адмирал Гвидо Вентурони честно сказал, что в начале июня НАТО было уже на пределе своих возможностей, а европейцы без США вообще неспособны проводить самостоятельные операции. Альянс практически не понес потерь в ходе войны, однако его материальные расходы на нее оказались почти такими же, как и ущерб, нанесенный Югославии. В этом обратная сторона высокотехнологичной войны и желания воевать без потерь («Победа себе в убыток»).
Политические последствия натовской агрессии оказались поистине фатальными. Эта война по-настоящему сломала международное право, созданное после Второй мировой. И видимо, именно с нее началась четвертая мировая («Четвертая мировая: хроники будущего»). Что очень символично, началась там же, где Первая мировая. Силовое отторжение у страны части ее территории, а затем одностороннее провозглашение ее независимости (Косово официально сделало это в 2008 году) открыло ящик Пандоры. Запад именно потому так заходится в истерике по поводу Абхазии, Южной Осетии и Крыма, что прекрасно понимает – без Косова ничего этого не было бы. Но прецедент создан и его уже не отменишь.
Возможно, Брюссель выбьет у Белграда признание независимости Косова в обмен на членство Сербии в ЕС. И Косово захочет стать членом ООН. Сейчас его вступление в эту организацию, которое возможно только через решение Совбеза, блокируют Россия и Китай. А значит, полноценным государством Косово не является, оно не может быть принято в ЕС, куда Брюссель очень хочет его затянуть параллельно с Сербией.
Если Белград признает Приштину, формальных препятствий для признания независимости Косова не будет и у Москвы. Но голосование в Совбезе ООН за прием в ООН Косова стало бы самой грубой внешнеполитической ошибкой России за весь постсоветский период.
Западу очень нужна «официальная» независимость Косова, чтобы юридически оформить свое преступление и свое исключительное право на попрание международного права. Косово как таковое здесь ни при чем.
Россия может голосовать за членство в ООН Косова только в «одном пакете» с признанием и юридическим оформлением новых статусов Абхазии, Южной Осетии и Крыма. Это абсолютно принципиальный вопрос. Хочется надеяться, что в Кремле это понимают.
Александр Храмчихин, заместитель директора Института политического и военного анализа
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 45 (858) за 24 ноября 2020 года