11-12 НОЯБРЯ в столице Республики Корея состоится саммит стран «Большой двадцатки» (Group of Twenty или G-20), призванный обсудить вопросы дальнейшего развития мировой экономики и «модернизации» международных финансовых институтов. Участников саммита представляют государства, дающие 90 процентов всего мирового валового национального продукта и 2/3 населения планеты. На прошлой неделе министры финансов стран G-20, судя по официальным заявлениям, уже договорились воздерживаться от «валютных войн». В итоговом заявлении они продекларировали свою готовность принимать меры к уменьшению чрезмерных диспропорций платежных балансов.
Это обязательство касается прежде всего двух ведущих мировых держав - США и Китая. От Вашингтона ожидают отказа от политики ослабления доллара и активного использования «печатного станка», что уже наводнило мир сотнями миллиардов ничем не обеспеченных долларов. Пекин же в мировых финансовых кругах упрекают за рост профицита платежного баланса КНР за счет колоссального экспорта и сдерживания курса юаня.
Центробанкам всех стран G-20 отныне запрещены «валютные интервенции», к которым ЦБ многих стран прибегали для регулирования курса иностранных валют в государственных интересах. Теперь ЦБ не смогут воздействовать на валютный рынок и курс национальной валюты путем продажи или закупки крупных партий иностранной валюты. Насколько это соответствует понятию суверенности государства, оставим за скобками разговора. В эпоху глобализации суверенитет государств в экономической и финансовой областях неизбежно становится ограниченным. Решение G-20 означает, что курсы валют будут регулироваться только на рыночной основе.
ПРОИСХОДЯЩИЕ перемены надо рассматривать в контексте продолжающегося противостояния на мировой арене США и КНР. Как во второй половине ХХ века ситуацию на мировой арене определяли характер взаимоотношений двух ядерных сверхдержав - США и СССР и формальные (и неформальные) договоренности между ними, так и в 2010–2020-е годы ход мировых событий на мировой арене будет, видимо, зависеть от ситуации в отношениях между Вашингтоном и Пекином.
Основные противоречия между этими ведущими мировыми державами сегодня - в экономической сфере. Экономический рост в Китае, превратившемся в «мировую фабрику», обеспечивается прежде всего за счет увеличения экспорта, в том числе в США. 65 процентов огромных золотовалютных запасов КНР номинированы в долларах США. Известно также, что Пекин приобрел казначейских ценных бумаг, выпускаемых министерством финансов США, на сумму свыше 870 млрд. долларов (Япония купила векселей американского казначейства на сумму более 830 млрд. долларов, Великобритания - около 430 млрд.). Фактически США имеют возможность сохранять колоссальный дефицит госбюджета, образовавшийся во многом за счет роста военных расходов и военной гиперактивности за рубежом, благодаря закупке иностранными государствами американских казначейских обязательств.
Вашингтон пытается использовать в своих интересах феномен значительной финансово-экономической взаимозависимости с Китаем. Ухудшение экономического положения США неизбежно приведет к сокращению американского спроса на китайские товары, а значит, к падению экспортной выручки и недогрузке китайской промышленности. Это в свою очередь дестабилизирует социально-экономическую ситуацию в самом Китае с непредсказуемыми внутриполитическими последствиями.
На эту тему недавно в Брюсселе откровенно высказался премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао, заявивший о невозможности быстрой ревальвации юаня. «Многие из наших экспортных компаний закроются, - сказал он. - Рабочие-мигранты будут вынуждены вернуться в свои деревни». По его словам, «если Китай столкнется с социальной и экономической нестабильностью, это станет катастрофой для мира». По оценкам западных аналитиков, стремительное распространение рыночных отношений в новой сверхдержаве Азии, т.е. радикальные изменения в ее экономическом базисе, неумолимо воздействует на политическую надстройку и общественное сознание. В китайском многомиллионном обществе идут сложнейшие и неоднозначные социальные процессы...
ПОД ДАВЛЕНИЕМ США Китай все же несколько поднял курс юаня, однако на существенные уступки он не пойдет. Диалог двух мировых держав заходит в тупик. Во многом это результат стремления американских финансовых кругов сохранить сложившуюся после распада СССР западноцентричную систему глобального управления при доминировании США.
При президенте Бараке Обаме США пытались найти новые подходы в отношениях с Китаем, учитывая рост его мощи. В ноябре прошлого года во время визита Обамы в Пекин китайской стороне было сделано предложение о создании «большой двойки» (G-2), т.е. китайцам, по сути, предложили на пару с Америкой вырабатывать решения глобальных проблем современности - без оглядки на Евросоюз, столкнувшийся с трудноразрешимыми внутренними проблемами, и РФ, не обладающую возможностями СССР (прочие страны США и раньше не очень воспринимали как субъекты мировой политики). Пропуском в «обитель богов» для Пекина должно было стать согласие на значительную ревальвацию юаня и введение жестких санкций против Ирана.
Пекин, судя по имеющейся информации, уклонился от реализации идеи создания G-2. В Поднебесной предпочитают проводить независимую внешнюю политику, справедливо полагая, что время работает не на западную цивилизацию. Ведь внутренние социально-экономические и межнациональные проблемы Евросоюза и США продолжают обостряться. Выход из таких ситуаций западное политическое мышление до сих пор предлагало один - война. Пока налицо локальные конфликты (Ирак, Афганистан), позволяющие поддерживать офицерский состав в нужной «спортивной форме» в готовности к широкомасштабной войне. В этих условиях КНР отчасти следует стратегии СССР в 1930-е годы - лавирует на мировой арене, выигрывая время для укрепления оборонного потенциала.
ЭТА СТРАТЕГИЯ не остается незамеченной в США. Примечательна недавняя статья отставного американского адмирала Джеймса Лайонса, командовавшего соединениями ВМС в Тихом океане, в «Вашингтон таймс». Бывший американский военачальник с раздражением перечисляет «провинности» Китая, к чему он относит решение «задачи создания самой мощной армии в Азии» (это рассматривается как «прямой вызов США»), стремление начиная с 2020-х годов «бросить вызов США в области мирового военного господства», проведение в апреле 2010 года военно-морского учения в Восточно-Китайском море, «претензии на большую часть вод Южно-Китайского моря», «постоянное наращивание Китаем военной мощи возле Тайваня».
Адмирал указывает и на активизацию военной деятельности Китая за рубежом, в частности постоянное патрулирование вод вблизи Сомали, участие в сентябре этого года в учении на территории Казахстана, чем он «продемонстрировал усилившиеся возможности Шанхайской организации сотрудничества», прошедшее в конце сентября совместное учение ВВС Китая и Турции.
Китайцы, утверждается в статье в «Вашингтон таймс», начали испытывать системы защиты от баллистических ракет, усиливаются подозрения, что на межконтинентальные баллистические ракеты они ставят разделяющиеся головные части. Противокорабельные ракеты Китая очевидным образом предназначены для того, чтобы «лишить ВМС США свободы действий в западной части Тихого океана». Китай, заявляет автор статьи, построил более пятисот боевых самолетов четвертого поколения и готовится начать испытания истребителей пятого поколения, а также ускорил строительство своего первого авианосца. Новая база военно-морского флота Китая на острове Хайнань, предназначенная для размещения атомных подводных лодок и авианосцев, «угрожает жизненно важным морским путям, связывающим Малаккский пролив с нашими (США. - Ред.) важнейшими союзниками на западе Тихоокеанского региона».
Что же предлагает Джеймс Лайонс, отражающий умонастроения значительной части американских военных, для администрации Барака Обамы? Рецепт, отметим, отражает суть традиционной внешнеполитической философии США - стратегия силы, милитаризация внешней политики в Азиатско-Тихоокеанском регионе. «Ускоряющееся наращивание военной мощи (Китая. - Ред.) не должно идти невозбранно», - пишет адмирал. Администрация Обамы, сетует он, «пробездельничала год», но теперь наконец начала противостоять Китаю, хотя и не делает всего, «что нужно». В январе Тайваню из США поставили очередную партию оружия, но без F-16 и подводных лодок «это было бессмысленно». Помимо новых поставок оружия Тайваню предлагается установление «настоящих военных отношений с Филиппинами».
«Но чтобы сдержать китайскую агрессию, понадобится сделать гораздо больше, - утверждает Лайонс. - Мы должны увеличить свой военный потенциал на западе Тихого океана, включая средства борьбы против ракет и кораблей. Следует также повысить эффективность подводного флота. Мы должны переоборудовать старые, но не отслужившие до конца свой срок подводные лодки, несущие баллистические ракеты, под крылатые ракеты - новый договор СНВ позволяет это сделать». Квинтэссенция предлагаемой адмиралом стратегии в отношении КНР в следующей фразе: «Мы должны не только сохранять военное превосходство, но и начинать организовывать транснациональное политическое и экономическое давление, которое позволило бы Китаю ускорить свое эволюционное развитие и уход от коммунизма».
АХИЛЛЕСОВА ПЯТА Китая - недостаток собственных энергоресурсов, особенно углеводородов. Источник его покрытия - импорт. Поэтому США пытаются максимально затруднить китайским компаниям доступ к месторождениям в Азии, Африке и Латинской Америке, а также сохранить уязвимость китайских морских коммуникаций, по которым идет основной поток закупаемых на мировом рынке углеводородов. Вашингтон, используя свои давние связи с Саудовской Аравией, стремится нейтрализовать действия неподконтрольных Западу стран - экспортеров нефти и газа по координации их деятельности на мировом рынке.
Китай, учитывая невозможность в ближайшие 10–15 лет обеспечить безопасность своих коммуникаций в Индийском океане, осуществляет диверсификацию маршрутов, отдавая предпочтение наземным трассам. На данное время он уже располагает нефтепроводами из Казахстана и российского Дальнего Востока (из Сковородино в Амурском крае до нефтехимического центра Дацин), газопроводом из Туркмении (проходит через территории Узбекистана и Казахстана). В сентябре 2009 года началось строительство трубопровода между западным побережьем Мьянмы и китайским городом Жуйли (провинция Юньнань). Ввод его в эксплуатацию в 2012 году позволит избежать прохождения танкерами Малаккского пролива, который ВМС США могут легко заблокировать сами или через «стимулирование» пиратской активности (через пролив проходит до 80 процентов китайского нефтяного импорта).
В повестке дня - газопровод из России. Камнем преткновения на переговорах был вопрос о цене. Китайская сторона хотела бы получать «голубое топливо» (30 млрд. кубометров) с 2015 года по ценам ниже европейских. Газ из Туркменистана, как сообщалось в СМИ, обходится китайским компаниям примерно в 160 долларов за одну тысячу кубометров. Европейцы же получают топливо из России по ценам около 280 долларов. Но, как считают аналитики, геополитические соображения (безопасность поставок энергоносителей в условиях неопределенности будущего международных отношений) перевесят финансовые расчеты. К тому же безубыточный уровень на месторождениях Восточной Сибири вряд ли возможен ниже 180 долларов за 1 тысячу кубометров.
Наша справка. В 2009 году потребление газа в КНР составило около 89 млрд. кубометров, прогноз 2020 года - 300 млрд. кубометров. Национальные запасы - 2,5 трлн. кубометров. В 2009 году КНР купила 5,5 млн. тонн СПГ, прогноз 2020 года - 46 млн. тонн (1 млн. тонн СПГ = 1,46 млрд. кубометров природного газа). На китайском побережье уже создана сеть терминалов по приему СПГ с Ближнего Востока, а также из Австралии, Индонезии и Малайзии.
ОДНОВРЕМЕННО Китай пытается обрести опорные пункты в бассейне Индийского океана, вкладывая большие средства в модернизацию портов на побережье Бирмы, Шри-Ланки и Пакистана. Без пропагандистской шумихи он также прокладывает наземный маршрут к берегам Индийского океана через территорию Пакистана и Ирана. В Гималаях (область Гилгит - Балтистан) развернуто, по некоторым сообщениям, строительство современных шоссейной и железнодорожной магистралей через Хунджерабский перевал. Гилгит - Балтистан - это, поясним, часть прежнего княжества Джамму и Кашмир. Регион находится под контролем Пакистана с 1949 года. Индия считает район частью своего индийского штата Джамму и Кашмир. Из-за территориального спора между Индией и Пакистаном здесь не раз происходили ожесточенные вооруженные столкновения.
Для китайских компаний благодаря прокладке трассы откроется возможность доставлять грузы в пакистанские порты из Восточного Китая в течение 48 часов. Гипотетически возможно проложить через контролируемые Пакистаном территории (вдоль Каракарумского шоссе - Karakorum Highways) газопровод из Ирана в Китай. Соответствующие тоннели для него уже пробиваются в труднодоступных горах.
Наша справка. Каракорумское шоссе - 1.300-километровая высокогорная автомобильная дорога, пересекающая Каракорум через Хунджерабский перевал на высоте свыше 4.800 метров. Эта трасса, связавшая Пакистан с Синьцзян-Уйгурским автономным районом, строилась с 1966 по 1986 год по древнему маршруту Великого шелкового пути. Затраты на постройку составили около 3 млрд. долларов.
Пекин также вложил 200 млн. долларов в первую стадию строительства глубоководного порта в пакистанском городе Гвадар (провинция Белуджистан). Это, видимо, позволит кораблям китайских ВМС обрести пункт материально-технического обеспечения поблизости от Персидского залива.
Сотрудничество Китая с Пакистаном в районе древнего Кашмира обостряет и без того сложные отношения между Пекином и Нью-Дели из-за территориальных споров. К этому надо добавить проблему, создаваемую общественно-политической деятельностью Далай-ламы XIV, который в 1959 году после неудачного восстания тибетцев (Тибетский автономный район КНР) нашел убежище в Индии.
В феврале с.г., в период празднования Нового года по китайскому лунному календарю, президент США Барак Обама встретился с Далай-ламой XIV, хотя в Белом доме понимали, что это будет воспринято в Пекине как антикитайский политический жест. по мнению большинства экспертов, прием Далай-ламы в Вашингтоне -это не дань уважения религиозного лидера буддистов, а попытка обострить межгосударственные противоречия в Центральной Азии, столкнуть Индию и КНР. Кстати, один из геополитических сценариев на первую половину XXI века не исключает возможности провоцирования «третьей стороной» военного конфликта двух держав Азии (с общим населением 2,5 млрд. человек)...
Период американо-китайского стратегического противостояния только начинается. Пекин противопоставляет американской стратегии силы преимущественно торгово-экономические меры. Но в арсенале китайской стратегии есть и иные подходы, например «борьба острием против острия». Древнекитайский военный трактат «Тридцать шесть стратагем», лежащий в основе китайского геополитического мышления, весьма поучителен.
Игорь НОВИКОВ, эксперт Института геополитической информации «Энергия»
