События в Нагорном Карабахе стали одним из многих за последние годы примеров агрессивной внешней политики Турции. Президент этой страны Эрдоган явно дает понять, что лелеет конкретные планы по резкому повышению политического влияния своей страны – а может быть, и территориальным приобретениям. Что может помешать реализации этих планов?
Все помнят сцену из "12 стульев", когда "Остапа несло, он почувствовал прилив новых сил и шахматных идей", после чего рассказал жителям Васюков о перспективах превращения в Нью-Васюки. "А там, как знать, может быть, лет через восемь в Васюках состоится первый в истории мироздания междупланетный шахматный турнир", – рассказывал ошеломленным васюкинцам сын турецкоподданого.
Главного ныне турецкоподанного – президента Турции Реджепа Эрдогана – тоже можно назвать великим комбинатором. Ведь он рассказывает народу Турции – регионального государства, чьи ресурсы весьма ограниченны – сказки о том, как с помощью ислама, оружия, исторического наследия и агрессии достичь глобального величия.
По всем фронтам
Формат этого величия известен. Программа-минимум – превратить Турцию в лидера, а точнее, хозяина консолидированного ею "тюркского мира". Огромной территории, включающей Кавказ, Среднюю Азию, часть Российской Федерации (Крым, Северный Кавказ, Поволжье, Сибирь). Программа-оптимум – прибавить к тюркскому миру еще и пространство бывшей Османской империи, то есть Ближний Восток и Северную Африку. Программой-максимум Эрдогана (а даже у его амбиций есть предел) является достижение статуса халифа XXI века – лидера всего мусульманского мира.
При этом отличие Реджепа Эрдогана от Остапа Бендера в том, что турецкий президент является настоящим большим политиком. И не просто говорит о величии Турции, а идет по пути его достижения, не стесняясь использовать силу для переформатирования чужого пространства в свое. Достаточно взглянуть на карту и увидеть, что во всех конфликтах от Марокко до Киргизии и от Грузии до Сомали виден турецкий след. Для работы там Эрдоган применяет целый набор различных методов: военных, идеологических, экономических, политических и даже террористических.
Так, Анкара использует нагорно-карабахский конфликт для того, чтобы выдавить все чуждые ей силы с Кавказа. Сначала убрать западные страны в лице Франции и США (для чего Эрдоган предлагает России тет-а-тет решать армяно-азербайджанские вопросы по принципу того, как Москва и Анкара разруливают ситуацию в Идлибе), а затем подвинуть и Россию с Ираном.
Часть Сирии продолжает находиться под турецкой оккупацией – и вообще непонятно, как и на каких условиях турки будут оттуда уходить. Но сирийских территорий Анкаре мало – Турция отжимает территориальные воды Греции и покушается даже на греческие острова. Не земель ради, а для того, чтобы при помощи Ливии (с которой есть договор о разделе водных пространств) контролировать все Восточное Средиземноморье и отрезать его от Западного.
В самой Ливии Турция насаждает вассальный ей режим, рассматривая эту страну как источник углеводородов и ворота для африканских мигрантов в Европу (которые можно открывать или закрывать по желанию Анкары). Проникает Турция и в другие страны Западной Африки (прежде всего мусульманские), откуда вытесняет Францию и даже вездесущий Китай. На другой стороне Черного континента – в Сомали, находящемся рядом с важнейшими маршрутами нефтяной торговли – стоит турецкая военная база.
Присутствуют военные Турции и в Катаре, создавая угрозу Саудовской Аравии и защищая турецкие интересы в Персидском заливе. А поддержка ХАМАС и других исламских террористических организаций не только угрожает безопасности Израиля, но завоевывает для Турции симпатии арабской улицы.
Наконец, Турция утверждается в Средней Азии. Через инвестиции, сериалы (продвигающие турецкие смыслы и культурные образы) и исламистов, серьезно напрягая Китай и Россию.
Кошмар коалиций?
Теоретикам международных отношений может показаться, что Реджеп Эрдоган в своем политическом джихаде за лидерством совершает две серьезные ошибки.
Во-первых, воюет на множестве фронтов сразу, распыляя ограниченные ресурсы своей страны.
Во-вторых, он заводит слишком много врагов. И речь не о малых государствах типа Армении, Кипра или Греции, чье мнение можно игнорировать. Эрдоган настроил против себя региональных лидеров (Египет, Саудовскую Аравию, Иран), а также великие державы вроде России, США, Франции и немного Китая. В результате перед великим комбинатором XXI века может материализоваться сценарий, который великий комбинатор XIX века канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк называл "кошмаром коалиций". Управляющий величайшей державой того времени, Бисмарк прекрасно осознавал, что германская агрессия может консолидировать мир против Берлина, и тогда даже великая Германия сломается. Что, кстати, и произошло, когда агрессивное поведение наследников "железного канцлера" консолидировало против империи другие великие державы.
Теоретикам возразят практики. Они укажут на то, что да, есть очаги сопротивления. Французы отправляют войска на помощь Греции, Саудовская Аравия вводит эмбарго на турецкие товары. Однако эти очаги не объединяются, и никакого "кошмара коалиций" не возникает. Возможно, потому, что Эрдогану не противостоят Бисмарки. Элиты большинства государств, политике которых противостоит Эрдоган, настолько низкого качества, что они даже не способны осознать всю опасность турецкой угрозы.
Турция нападает на Грецию – а Германия хочет с ней договариваться. Париж вписывается за Афины – но вместо того, чтобы создавать общий антитурецкий фронт с Москвой, призывает всю Европу принять антироссийские санкции из-за фальшивого "дела Навального". А американцы и вовсе поддерживают действия Эрдогана против России, Китая и Европы – и не понимают, что консолидация исламского мира под властью Турции может привести к изгнанию американцев с Ближнего Востока, из Средней Азии, Северной Африки и, возможно, даже Европы.
Неудивительно, что элиты всех этих стран пасуют перед турецкой нахрапистостью, агрессивностью и игрой в дипломатический покер (когда Турция резко повышает ставки и накал истерии, заставляя оппонента пасовать).
Карточный домик
Получается, никто не может остановить Эрдогана? Сам турецкий лидер в этом уверен, но он ошибается. Да, элиты большинства стран не являются орлами, но из них получаются прекрасные стервятники. Они могут унижаться перед восточным диктатором, тем же Каддафи, разбивавшим шатер недалеко от Елисейского дворца в Париже. Но когда этот диктатор оказывется в сложной ситуации, его просто сметают и обгладывают.
Обглодают они и Эрдогана. Ведь вся стратегия турецкого Акелы, который уверился в собственной мощи и ведет себя с каждым разом все более агрессивно и рискованно, может рухнуть после первого же промаха.
Этим промахом может оказаться ситуация, когда какая-либо одна-единственная держава даст сдачи и продемонстрирует всему миру (а также турецкому населению, терпящему Эрдогана в том числе и из-за его побед) крайне скромные пределы турецких возможностей.
Речь может идти и об ударе великой державы – например, России, которая решит с помощью высокоточного оружия обнулить турецких "башибузуков" (сирийских наемников-террористов), окопавшихся в Азербайджане и угрожающих российскому Северному Кавказу. Ударить может и усилившаяся региональная держава – тот же Израиль, не привыкший церемониться со спонсорами терроризма. Наконец, ответить может и малая страна, которую Эрдоган своей неуемной агрессией загонит в угол.
И как только Эрдоган не сможет ответить (а блеф хорош лишь до тех пор, пока слова не переходят в действия) и отступит, на него сразу же со всех сторон накинутся стервятники – добивать и обгладывать. После чего резко активизируется внутренняя оппозиция Турции, которая консолидирует турецкое население против "президента-неудачника".
В результате весь карточный домик политики Эрдогана развалится, и тот рискует повторить другую знаменитую сцену из "Двенадцати стульев". "Был лунный вечер. Остап несся по серебряной улице легко, как ангел, отталкиваясь от грешной земли. Ввиду несостоявшегося превращения Васюков в центр мироздания бежать пришлось не среди дворцов, а среди бревенчатых домиков с наружными ставнями. Сзади неслись шахматные любители".
Геворг Мирзаян, доцент Финансового университета
