В последние годы светила внешней политики продвигали идею, заключавшуюся в том, что дни доминирования Америки подошли к концу, и сейчас зарождается новый мировой порядок, при котором власть больше не будет сконцентрирована исключительно в руках Вашингтона, но распределится среди нескольких разных государств. Они отмечали, что США и в дальнейшем будет занимать видное положение в самой верхушке глобальной пищевой цепи, но ощущения мировой гегемонии Америки исчезнет. Вместо этого свое законное место среди великих держав займут молодые государства — Бразилия, Россия, Индия и Китай (так называемые страны БРИК) — которые шаг за шагом приведут к формированию нового многополярного мира.
Возможно, это немного не то, что имели в виду европейские сторонники многополярного мира, когда они выступали за рассредоточение мировой власти вскоре после того, как Америка вторглась в Ирак в 2003 году. Но, несмотря на наличие современных вооружений, двухмиллионной, в совокупности, армии и на общее экономическое благосостояние, Европа находится под воздействием ряда ослабляющих факторов. Не последним из них является отсутствие единой армии, перспектива появления которой сегодня, кажется, ничуть не ближе, чем в 1998 году, когда Жак Ширак и Тони Блэр пришли в Сен-Мало к соглашению, прокладывающему путь к созданию общеевропейской системы обороны. Странам БРИК присущи три общие черты — каждая из них очень велика как с точки зрения площади, так и с точки зрения населения, экономика каждой страны развивается, а также каждая из них проводит военную модернизацию, нацеленную на сохранение их стратегических интересов. В то время как самые сильные страны Европы сокращают расходы на оборону, а военный бюджет США вряд ли увеличится в ближайшие годы, эти четыре страны стремятся самоутвердиться на мировой арене и желают и в состоянии инвестировать в увеличение своей военной мощи.
Экономика Бразилии продолжает расти, и, несмотря на небольшой сбой во время глобального экономического кризиса 2009 года, ожидается, что в этом году рост составит 7,5 процентов. С ростом бразильской экономики, правительственные чиновники все отчетливее осознают, что масштабная военная модернизация весьма целесообразна, если Бразилия собирается как-то подкреплять свои притязания на углеводородные месторождения, лежащие за пределами ее традиционной оффшорной границы и получить постоянное место в Совете Безопасности ООН. Примерка роли ведущей южноамериканской державы — как в дипломатической сфере, так и при помощи мягкой демонстрации военной силы — может иметь большое значение для достижения Бразилиа этих целей.
С 2005 года бразильский оборонный бюджет ежегодно рос на 5 процентов, а в 2008 году правительство утвердило новую национальную оборонную политику, выделив на переоснащение армии 70 миллиардов долларов. Среди новой техники должны быть 50 средних вертолетов Eurocopter EC 725 Cougar, беспилотные самолеты, противотанковое вооружение и новое семейство бронированных машин от IVECO, которое получило название Urutu III.
Имеются у Бразилии и долгосрочные планы морской экспансии, которые вызывают большой интерес у французских и британских предприятий оборонной отрасли. Французы продают Бразилии четыре обычных подводных лодки типа Scorpene, тогда как британцы стремятся получить доступ к одному из самых быстрорастущих военных рынков в мире, подписывая с Бразилиа контракт на закупку фрегата Type-26 от BAE Systems, который находится на стадии проектирования. Предсказуемый выбор победителя в многомиллиардном тендере на закупку реактивных истребителей нового поколения по программе F-X2 откроет бразильским военно-воздушным силам возможность приобретения 36 и более современных боевых самолетов — скорее всего, выбор падет на французские Dassault Rafale.
Безусловно, все эти усовершенствования, обходятся в копеечку. Исходя из этого, Бразилия и строит свои планы, закладывая ежегодное увеличение доли оборонных расходов в бюджете — с текущих 1,5 процентов ВВП до 2,2 процентов к 2030.
Россия же — несколько иной случай. В отличие от экономически развивающегося южноамериканского государства, Россия уже привыкла к роли мировой державы и ожидает именно такой характеристики. И если Бразилия занимается военной модернизацией, поскольку ищет признания в кругах мировой элиты, то Россия стремится лишь поддерживать и совершенствовать свою обороноспособность, некогда позволившую ей встать в один ряд с США в качестве одной из сильнейших военных держав.
Распад бывшей Советской империи дал России возможность перейти к рыночной экономике. Но распад же оставил на душе России незаживающие раны, возникшие из-за потери ощущения престижа, которым она обладала, будучи одной из двух мировых супердержав. Российские лидеры Владимир Путин и Дмитрий Медведев стремились исправить это, повторно заявляя о том, что страна сохраняет присутствие на всем постсоветском пространстве и используя свои энергоресурсы, чтобы получить влияние в отдаленных регионах.
В последние годы российская военная авиация неоднократно проникала в воздушное пространство государств-членов НАТО во время учений, но именно военное вторжение Москвы в Грузию в августе 2008 стало сигналом того, что Россия с охотой пойдет на применение грубой силы, чтобы сохранить свои позиции в постсоветском ближнем зарубежье.
Хотя в ходе этой краткой война, российский Голиаф и сокрушил грузинского Давида, на всеобщее обозрение была выставлена также масса недостатков российской армии, касавшихся обучения, экипировки, разведки, материально-технического обеспечения и координации действий на поле боя в режиме реального времени.
В конечном счете, оказалось, что то, как российские военные проявили себя в Грузии, и подтолкнуло Кремль к принятию в октябре 2008 года решения о начале всесторонней военной реформы, рассчитанной на 12 лет. План реформы и модернизации, изложенный министром обороны Анатолием Сердюковым, нацелен на преобразование неповоротливой российской армии, в основу которой положен принцип массовой мобилизации, в менее многочисленную армию с более высокой боеготовностью, более приспособленной к поддержке стратегических целей Кремля и способной мгновенно реагировать на инциденты вдоль всей периферии страны.
В рамках нового плана особое внимание было уделено избавлению от устаревшего военного оборудования, оставшегося в качестве наследия советских времен и приобретению более современной боевой техники. В этом всем со всей очевидностью просматривается готовность российского руководства к закупкам иностранных вооружений и, в частности, вероятность того, что одним из поставщиков могут стать США. Москва уже ведет переговоры с Францией о покупке универсальных десантных кораблей-вертолетоносцев типа «Мистраль» и все еще надеется заключить с Израилем 300-миллионое соглашение о запуске совместного предприятия по изготовлению беспилотных летательных аппаратов в России.
Считается, что лишь 10 процентов российской военной техники отвечает современным стандартам. Новый оборонный план нацелен на исправление этой ситуации и предусматривает увеличение количества техники нового поколения до 30 процентов к 2015 году, и до 70 процентам к 2020 году. Все это, наряду с потребностью нанять для службы в новой армии высокопрофессиональных солдат и офицеров, будет стоить немалых денег. С 2011 по 2020 год Кремль планирует увеличить бюджет на 46 процентов — с 13 до 19 триллионов рублей (620 миллиардов долларов).
Вне зависимости от того, увенчаются ли успехом попытки российского правительства преобразовать вооруженные силы и реанимировать российскую оборонную промышленность, кипевшую некогда жизнью, с помощью крупных инвестиций, перенимания иностранных технологий и создания российского аналога Агентства по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам США (Defense Advanced Research Projects Agency), вряд ли могут быть какие-то сомнения по поводу курса и уровня амбиций Москвы. Этот план указывает на то, что Кремль не сильно заинтересован в том, чтобы России сдавала свои позиции в мире и вместо этого думает о том, чтобы продолжить борьбу за влияние в условиях зарождающегося многополярного мирового порядка.
Даниэль Дарлинг (Daniel Darling)
