Северный флот, как и в год гибели «Курска», не готов проводить серьезные подводные спасательные операции
Профильный морской портал Mil.Press FLOT со ссылкой на целый ряд источников в ВМФ и ОПК сообщает, что строительство судов проекта 21300, шифр «Дельфин», отложено на неопределенный срок. Не из-за отсутствия средств или производственных мощностей и не от того, что в головном и пока единственном судне «Игорь Белоусов» обнаружены какие-то серьезные конструкторские ошибки, которые невозможно быстро устранить. Причина иная. Заказчик – ВМФ не может найти проектную компанию, которая взялась бы разработать важнейший судовой комплекс, позволяющий совершать спасателям глубоководные погружения.
Такого в истории отечественного судостроения еще не было. Что бы там ни писали в нормативных документах и о чем бы ни говорили помпезно с высоких трибун ежегодно 19 марта – в День моряка-подводника, но за 20 лет, которые прошли со дня гибели подводной лодки «Курск», на Северном флоте практически ничего не изменилось. Потому что единственный в стране полноценный спасатель субмарин – «Игорь Белоусов» находится на Тихоокеанском флоте.
«Белоусов» уходит на Дальний Восток
Разгромленную советскую службу спасения подводных лодок было решено не только возродить, но и улучшить немедленно после трагедии с «Курском». Были выделены средства, найден подрядчик – ЦМКБ «Алмаз», который приступил к проектированию современного спасательного судна в 2001 году. В 2005-м судно первого ранга водоизмещением более пяти тысяч тонн было заложено на Адмиралтейских верфях в Петербурге.
Однако спринтерский старт проекта постепенно перешел в марафонскую фазу. На воду судно было спущено только в 2012 году, а введено в состав ТОФ ВМС – в конце декабря 2015-го.
В результате ВМФ получил спасательное судно океанской зоны, способное решать задачи любой сложности по спасению экипажей подводных лодок, лежащих на грунте. Водоизмещение 5300 тонн позволяет работать практически в любой точке Мирового океана. При этом глубоководные работы могут выполняться при волнении моря до пяти баллов. Длина судна – 107,3 метра, ширина – 17,2 метра, высота борта – 10,6 метра. Скорость хода – 15 узлов. Дальность плавания – 3500 миль, автономность – 30 суток. Экипаж – 97 человек. Количество спасенных на борту – 120, декомпрессионная камера – 60 мест.
“ Если бы в августе 2000 года спасательное судно проекта 530 «Карпаты» не дожидалось семь лет ремонта, то уцелевших после взрыва на «Курске» моряков можно было бы спасти ”
Но главное, конечно, – специальное оборудование, обеспечивающее «вскрытие» аварийной лодки и подъем ее экипажа на поверхность.
Глубоководный водолазный комплекс ГВК-450 – сложная система жизнеобеспечения водолазов, работающих на глубинах до 450 метров. Он размещается на пяти палубах, занимает 20 процентов от объема корпуса корабля и представляет собой систему из пяти барокамер, разделенных на восемь отсеков. Максимальное давление 45 атмосфер устанавливается в барокамерах при работе водолазов на глубине 450 метров. Время нахождения в барокамере может достигать трех недель. Барокамеры имеют различное назначение – жилые, санитарные, бытовые, шлюзовые.
На рабочую глубину водолазов доставляют в водолазном колоколе – капсуле с иллюминаторами и шлюзом, где поддерживается то же самое давление, что и на глубине. В колокол поступает дыхательная смесь, а также горячая вода для обогрева. Он предназначен для «мокрого» спасения, когда подводники выходят из лодки в воду и переходят в колокол.
После завершения всего комплекса работ на дне водолазы, а также спасенные ими подводники должны пройти долгую декомпрессию – давление в барокамере медленно, в течение трех-четырех дней стравливается до нормального.
Водолазный колокол «Игоря Белоусова» используется в тех случаях, когда невозможно спасти экипаж лодки «сухим способом». То есть при повреждении комингс-площадки, к которой пристыковывается спасательный аппарат типа батискафа или мини-подлодки. После чего вскрываются люки и происходит спасение экипажа.
Роль такого батискафа на «Игоре Белоусове» играет автономный глубоководный спасательный аппарат «Бестер-1», способный работать на глубине до 720 метров. Предельная же глубина – 800 метров. Это мини-лодка с экипажем из трех человек. Количество спасаемых – 22 человека. «Бестер-1» имеет водоизмещение 60 тонн. Длина его – 12, ширина – 3,2 метра.
Аппарат оснащен манипуляторами, способными выполнять различные работы – от откручивания гаек до подводной сварки. «Бестер-1» имеет возможность пристыковываться к комингс-площадке лодки, лежащей на грунте с креном 45 градусов.
Ничего подобного в распоряжении спасательных служб ВМФ в 2000 году не было. Глубоководный спасательный аппарат (ГСА) «Приз» проекта 1855 с рабочей глубиной 500 метров имел плохо развитую систему манипуляторов. К тому же мог присоединиться к комингс-площадке лодки, крен которой не превышает 15 градусов. У «Курска» он был больше, и площадка повреждена. При этом имевшееся водолазное оборудование позволяло водолазом погружаться лишь до глубины 80 метров. «Курск» находился на 108 метрах.
Экипаж был обречен.
После неудачных попыток проникнуть в лодку командование ВМФ приняло предложение Норвегии о помощи. Моряки норвежского судна Seaway Eagle вскрыли лодку, обеспечив доступ внутрь глубоководным пловцам 328-го отряда ВМФ России. Но произошло это спустя девять дней после аварии, когда в живых уже никого не было.
Разработчики разбегаются
Так почему же Объединенная судостроительная корпорация (ОСК) не может построить еще три (два года назад планировалось пять) столь необходимых судна проекта 21300 «Дельфин»? Важнейшим комплексом спасателя является ГВК-450, и повторить его не представляется возможным в связи с тем, что значительная часть используемого в нем оборудования иностранная. И вот теперь, когда грянули санкции, его необходимо сделать полностью российским.
Разработчиком ГВК-450 вначале было нижегородское КБ «Лазурит». Но впоследствии, когда были сорваны сроки сдачи, тему перехватила компания «Тетрис Про», которая активно закупала оборудование в Великобритании. В 2017 году предполагалось, что в 2018-м будет открыта ОКР по созданию ГВК-450С, которая завершится в 2023 году созданием чисто российского комплекса. Однако работа оказалась неподъемной. И через некоторое время снизили требования к глубоководности комплекса, предложив сделать ГВК-300. Но выясняется, что и эту задачу отказываются решить не только «Тетрис» и «Лазурит», но и вся ОСК со множеством входящих в корпорацию морских КБ.
И это странно. Потому что не в правилах отечественных разработчиков отказываться от государственного финансирования даже таких ОКР, реализуемость которых выглядит проблематично. Вот, например, ЦКБ «Рубин» уже третье десятилетие создает для подводной лодки «Лада» проекта 677 воздухонезависимую энергетическую установку.
Два главных претендента, которым никак не могут «навязать» эту ОКР, приводят следующие объяснения. «Лазурит» настолько перегружен работой, что не в состоянии взвалить на себя еще одну. В «Тетрисе» недавно сменилось руководство, и теперь для него создание ГВК-300 не является профильным направлением.
И это притом что, по сведениям, которыми располагает Mil.Press FLOT, стоимость ОКР может быть два – четыре миллиарда рублей – цена пары малых ракетных кораблей проекта 22800 «Каракурт». Вполне понятно, что никто такие деньги на ОКР не намерен выделять. И это реальная причина отказа и «Лазурита», и «Тетриса».
Необходимо напомнить, что строительство флагмана «Игоря Белоусова» обошлось более чем в 10 миллиардов. Три года назад вице-премьер Юрий Борисов, врио главкома ВМФ вице-адмирал Андрей Воложинкий и начальник управления кораблестроения ВМФ контр-адмирал Владимир Тряпичников заявили, что судно соответствует требованиям флота и превосходит зарубежные аналоги. Тряпичников добавил: «Дельфины» дорогие, но если дело касается безопасности, финансовые средства считать не нужно».
Увы, не считать не получилось. Очень похоже, что судно «Дельфин» просто «слили» – потихоньку, чтобы не волновать моряков. Ну а ГВК – это просто повод. Несомненно, «Лазурит», у которого в свое время ГВК-450 был готов на 80 процентов, прежде чем тему закрыли и передали «Тетрису», мог бы сделать и новый комплекс. Но за реальную стоимость ОКР. И второе судно проекта 21300 можно было бы заложить еще до готовности ГВК.
По принципу «дешево и сердито»
Однако ВМФ взял курс на другое решение проблемы спасения подводных лодок, который описывается формулой «дешево и сердито». В 2018 году была открыта ОКР «Лучина», целью которой является создание набора модулей, использующихся при подводных спасательных работах. На ОКР выделяется 221 миллион рублей.
В зависимости от ситуации на спасательное судно устанавливается необходимый набор модулей, монтаж которых должен осуществляться в кратчайшее время. Состав модулей примерно понятен. Наиглавнейшие из них – барокамера, водолазный колокол, обитаемый глубоководный аппарат, телеуправляемый безэкипажный глубоководный аппарат, оснащенный разнообразными манипуляторами. Предполагается, что технология использования водолазного оборудования будет отличной от той, которая применена на «Дельфине». То есть пребывание команды водолазов на больших глубинах будет кратковременным – максимум несколько часов, в то время как на «Игоре Белоусове» подводные работы без выхода в нормальное давление могут продолжаться до двух недель.
И еще одно отличие – максимальная глубина погружения для «Лучины» будет порядка 200–250 метров. Это объясняется тем, что «мокрым» способом поднимать экипаж аварийной лодки можно с глубин до 200 метров, где на тело воздействует давление 20 атмосфер. Ниже должен работать глубоководный аппарат. Однако без помощи водолазов в некоторых случаях он может оказаться бессильным.
Вполне понятно, что основная нагрузка, которая ляжет на разработчиков, относится к оборудованию, обеспечивающему работу водолазов и компенсационные мероприятия. Глубоководные обитаемые аппараты уже существуют – «Приз» проекта 1855, которые после трагедии с «Курском» были модернизированы и доведены до необходимого уровня эффективности. Есть и необитаемые телеуправляемые аппараты.
Сильно сэкономили и на носителе этого модульного оборудования. То есть никаких новых судов строить не будут, а возьмут шесть имеющихся килекторных (плавкран) судов проекта 141, построенных в конце 80-х годов в ГДР на верфях города Ростока. Одно из них – КИЛ-164 – использовалось для подъема «Курска».
Разумеется, эти суда придется существенно переработать. Но все равно выйдет гораздо дешевле, чем строить «Дельфины». Получится не только дешево, но и довольно сердито, поскольку килекторные суда, оснащенные мощной подъемной техникой, имеют водоизмещение, превышающее четыре тысячи тонн и вполне могут работать в дальней морской зоне. Правда, возникает вопрос относительно того, сколько еще они еще проработают, имея тридцатилетний стаж. И не начнут ли вскоре в массовом порядке требовать капитального ремонта?
Если с «Лучиной» получится все так, как задумано, то это, конечно, будет шаг вперед. Только потому, что на Северном, Балтийском и Черноморском флотах появится хотя бы по одному судну, способному реально помочь терпящим бедствие подводникам.
Однако это шаг назад по отношению к проекту 21300 «Дельфин». Потому что, во-первых, килекторные суда способны работать при волнении до трех баллов. Во-вторых, в сложных случаях невозможно будет использовать водолазов на глубинах свыше двухсот метров. В-третьих, вряд ли возможно при модульном принципе создать барокамеру значительных размеров. Напомним, на «Игоре Белоусове» в ней можно разместить 60 человек. Причем с комфортом, что необходимо при непрерывных работах до двух-трех недель. Спасаемых, которым требуется меньшее время на декомпрессию, можно поместить больше.
Что не успели угробить
В заключение необходимо сказать, что даже имея на Северном флоте судно проекта «Дельфин», невозможно спасти лодки, попавшие в беду в арктических широтах под трехметровой толщей льда. А вот раньше это могли делать. Существовали две единственные в мире дизель-электрические спасательные подводные лодки проекта 940 «Ленок», построенные во второй половине 70-х годов. В нулевые годы нового века они были разделаны на металл.
Та же судьба постигла и еще целый ряд судов проектов 527, 530 и 532, которые имели оборудование для работы на глубине 200 метров. Правда, они появились раньше – в 60-е годы. Однако на судьбу вспомогательного флота возраст порой не влияет. На Черноморском флоте до сих пор служит спасатель «Коммуна», который был введен в состав Российского императорского флота в 1915 году под именем «Волхов». Последняя спасательная операция, в которой «Коммуна» принимала участие, проводилась в 1957-м. Тогда поднимали лодку М-256 с глубины 73 метра.
А между тем, если бы в августе 2000 года спасательное судно проекта 530 «Карпаты» не дожидалось семь лет ремонта, то уцелевших после взрыва на «Курске» моряков можно было бы спасти. На судне было все необходимое для этого. В 2007 году «Карпаты», которые были моложе «Коммуны» на полвека, разрезали на металл.
А что осталось от мощной советской спасательной флотилии? Немного. Древняя «Коммуна», которую четыре года назад оснастили современным глубоководным аппаратом «Приз». «ЭПРОН» проекта 527М постройки 1957 года. Он оснащен ГВК-200, а также аппаратом «Приз» и телеуправляемым подводным роботом «Тайгер». И это все. На остальных нескольких спасательных судах что-нибудь да пришло в окончательную негодность и их можно не принимать в расчет.
Владимир Тучков
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 38 (851) за 6 октября 2020 года