Не потопит ли враг наши РПКСН вместе с ядерным оружием превентивным ударом?
Многие высказывают опасение: наши подводные крейсера стратегического назначения (РПКСН) уступают американским ПЛ по способностям акустической аппаратуры. А потому противник может покончить с ними упреждающим ударом, отправив на дно часть русской стратегической триады. Однако боевая устойчивость наших РПКСН может быть обеспечена при последовательном выполнении положений новой редакции «Основ государственной политики в области ядерного сдерживания».
Введенное в «Основы» положение о возможности перехода к применению ядерного оружия после уничтожения критически важного объекта или важного элемента СЯС, каковым в частности является любой из наших РПКСН, может заставить вероятных противников отказаться от боевых действий по поиску и уничтожению наших подводных лодок с баллистическими ракетами.
Расчет времени
В наших и иностранных СМИ регулярно появляются материалы, в которых авторы доказывают, что российские атомные подводные лодки c баллистическими ракетами – по нашей классификации РПКСН – не обладают достаточной боевой устойчивостью, чтобы нанести неприемлемый ущерб вероятному противнику в ответном ударе. При этом авторы ссылаются на мнение неназванных «военно-морских специалистов» или собственные оценки. В целом надо признать, что зерно истины в этих рассуждениях есть. Авторы, как правило, рассматривают вариант достаточно длительного периода ведения боевых действий обычным оружием, когда против наших РПКСН действуют группировки зональных противолодочных сил. И эта задача будет для них самой важной. Однако и наш флот в качестве самой главной задачи имеет защиту наших подводных ракетоносцев. При этом чем более длительным будет период ведения боевых действий обычным оружием, тем больше шансы у вероятного противника уничтожить наш подводный ядерный потенциал.
“ Уничтожение даже одного нашего РПКСН рассматривается как неприемлемый удар по нашим СЯС, по итогам которого мы переходим к полномасштабному применению ядерного оружия. ”
Продолжительность этого периода можно оценить, отталкиваясь от опыта войн против крупных государств с полноценными вооруженными силами с участием США, в частности конфликтов в Югославии и Ираке, где американцы решали задачу разгрома крупных группировок войск. Их анализ свидетельствует, что основным содержанием боевых действий на первом этапе практически исключительно была вооруженная борьба в воздухе за господство в этой сфере. Неудача с решением этой задачи наверняка заставила бы агрессора отказаться от дальнейшей эскалации боевых действий или переходить к применению более эффективного вооружения с целью решительного разгрома группировки ВВС и ПВО противника. В качестве такого вооружения оставалось только ядерное оружие, о возможности применения которого в подобной ситуации неоднократно заявляли США. Опыт упомянутых войн свидетельствует, что в рамках первой воздушной наступательной операции (ВНО) задача завоевания господства в воздухе не решалась и США переходили к ведению воздушной кампании продолжительностью 20–30 дней, включающей две-три и более ВНО с ведением систематических боевых действий в промежутках между ними.
В случае войны с Россией, вероятно, первоначальный период окажется таким же. Переход к применению ядерного оружия будет обусловлен либо очевидной подготовкой российских ВС РФ таким действиям в результате разгрома наших сил общего назначения, либо в результате провала первых операций агрессора, когда стала очевидной близость его поражения. Этот промежуток можно оценить в 15–20 дней. Его и примем для оценки возможности сохранения боеспособности наших РПКСН к моменту начала боевых действий ядерным оружием.
Надо заметить, что автономность наших РПКСН (как, впрочем, и других классов подводных лодок) существенно превосходит упомянутые 15–20 дней. При этом нахождение их в базах в условиях, когда противник будет наносить наиболее мощные удары с применением авиации и КР БД именно по базам флота, очевидно, нецелесообразно. Поэтому надо предположить, что с началом боевых действий все боеспособные РПКСН выведут из баз на боевое патрулирование. Учитывая, что началу боевых действий будет предшествовать угрожаемый период, сопровождающийся наращиванием группировки войск (сил) агрессора у наших границ и в прилегающих к нашему побережью морях и океанских зонах, то можно принять, что все РПКСН выведут из баз и направят в районы боевого патрулирования.
Районная ограниченность
В настоящее время в составе нашего флота имеется 13 РПКСН с 212 ПУ. Это шесть кораблей проекта 667БДРМ, имеющих по 16, а всего 96 ПУ, с баллистическими ракетами р-29МУ2 «Синева» и р-29МУ2.1 «Лайнер». Сейчас эти корабли составляют основу МСЯС России. Еще имеется три РПКСН проекта 667БДР, имеющих по 16 ракет Р-29Р. Новейших подводных лодок проекта 955 «Борей» всего три, и они имеют на вооружении ракеты Р-30 «Булава». Эта современная ракета имеет существенно меньший забрасываемый вес, чем Р-29МУ обеих модификаций (1,16 тонны против 2,8), что существенно ограничивает суммарную мощность ее ядерного потенциала. А в ответном ударе главной задачей будет поражение именно площадных целей, нежели точечных, как это имеет место при упреждающих «обезоруживающем» и «обезглавливающем» ударах. Кроме этих кораблей, ВМФ России имеет один тяжелый ракетный подводный крейсер стратегического назначения (ТРПКСН) проекта 941УМ «Дмитрий Донской», модернизированный для испытания и соответственно применения ракет Р-30 «Булава» с 20 пусковыми установками. Из них все корабли проекта 667БДРМ, один проекта 941УМ и один проекта 955 находятся в составе Северного флота, остальные – на Тихом океане.
Подводная лодка проекта 955 «Борей». Фото: google.com
Для оценки боевой устойчивости РПКСН важно определить вероятные районы их боевого патрулирования. Это сделать несложно, опираясь на особенности военно-географических характеристик морей и океанских зон, а также возможностей противолодочных сил противника и наших сил, которые могут быть привлечены для обеспечения боевой устойчивости РПКСН. Сразу же следует исключить огромные по площади глубоководные районы океанских зон и морей дальней морской зоны. Там развернута наиболее эффективная система зональных ПЛО и практически нет возможности обеспечить устойчивость наших РПКСН разнородными силами флота.
Остаются мелководные районы прилегающих к нашему побережью морей: на СФ это Баренцево и Карское моря, а в зоне ТОФ – Охотское. При этом в Баренцевом море следует исключить его западную часть, где развернутся интенсивные боевые действия нашего флота против группировки ОВМС НАТО во главе с США. Здесь остаются только восточная часть, а также районы, прилегающие к нашему побережью. Еще есть подледные районы Северного Ледовитого океана. Здесь наблюдается активность и нашего, и американского флотов. С точки зрения обеспечения боевой устойчивости эти районы весьма выгодны. Однако проблемы с организацией связи с РПКСН, выбором места для применения оружия, а также навигационные опасности, связанные с длительным движением подо льдами, ограничивают возможные зоны действий здесь наших РПКСН и подводных лодок их прикрытия. В зоне ответственности Тихоокеанского флота единственным наиболее выгодным районом действий наших РПКСН видится относительно мелководное Охотское море, которое фактически является внутренним морем России (это даже признано ООН), что позволяет создать там высокоэффективную систему обороны районов боевого патрулирования РПКСН.
Ракетоносцы под огнем
Для решения задач борьбы с РПКСН могут быть задействованы в первую очередь значительные силы многоцелевых атомных подводных лодок ВМС США. Исходя из оперативной емкости районов вероятных боевых действий в зоне ответственности СФ, вести борьбу с нашими РПКСН США и НАТО силами более десятка своих ПЛ. В случае если им удастся разгромить наш СФ, для уничтожения РПКСН могут быть привлечены дополнительно еще несколько атомных ПЛ, а также самолеты базовой патрульной авиации (БПА) в количестве до двух-трех эскадрилий и одна-две КПУГ в составе двух-трех эсминцев типа «Орли Берк».
Ракетный подводный крейсер стратегического назначения (ТРПКСН) проекта 941УМ «Дмитрий Донской». Фото: ruspekh.ru
В Охотском море для борьбы с нашими РПКСН противник может выделить несколько американских атомных и японских неатомных подводных лодок. С подавлением группировки наших ВКС на Камчатке, Сахалине и на Курильской островной зоне к уничтожению наших РПКСН могут быть привлечены несколько эскадрилий БПЛА.
Кроме этого, противник для уничтожения наших РПКСН будет активно применять минные заграждения, преимущественно из широкополосных мин, как в районах боевого патрулирования наших РПКСН, так и на маршрутах их развертывания.
Оценить силы наших РПКСН и американских ПЛ в бою между ними возможно, отталкиваясь от их поколения. Учитывая при этом, что по показателям шумности и возможностям ГАК подводных лодок наш флот сравнялся с американским, только начиная с подводных лодок предпоследнего поколения – проектов 877 и 971. Таким образом, можно оценить, что наши РПКСН проектов 667 и 941, являясь кораблями 80-х годов, существенно уступают новейшим американским подводным лодкам в дальности обнаружения, а значит, в дуэльной ситуации имеют немного шансов на успех. Наши новейшие РПКСН проекта 955 «Борей» соответствуют по поколению американским «Вирджиния». Поэтому можно принять, что их шансы на успех сопоставимы, с некоторым превосходством у «американца».
Возможностей эффективно бороться с противолодочной авиацией наши РПКСН практически не имеют, поскольку не располагают эффективными средствами ПВО и разведки воздушного пространства. Не имея противокорабельных ракет, в бою с КПУГ противника наши РПКСН могут рассчитывать только на применение торпедного оружия, что вынудит их сближаться с надводными кораблями противника, входя в зону эффективного применения их противолодочного оружия – противолодочных ракет и торпед.
Таким образом, можно констатировать, что в бою с противолодочными силами противника наши РПКСН находятся в невыгодном положении. Поэтому обеспечить их боевую устойчивость надо главным образом за счет скрытности. Однако размеры возможных районов патрулирования, как это было показано выше, весьма невелики. Вот почему без прикрытия другими силами флота обеспечить им боевую устойчивость невозможно.
Так как основную угрозу нашим РПКСН создают атомные подводные лодки противника, то основу системы обороны районов боевого патрулирования составляют противолодочные силы. На Северном флоте для решения этой задачи в той или иной мере могут привлекаться основные силы группировки противолодочных сил ближней морской зоны, включающей несколько КПУГ (из кораблей ближней морской зоны класса корвет и малый противолодочный) и большую часть атомных и неатомных многоцелевых подводных лодок, а также практически все противолодочные самолеты. Помимо этих сил, на угрожаемых направлениях могут выставляться минные заграждения, в том числе и из широкополосных мин.
На Тихом океане для прикрытия РПКСН в Охотском море может быть создана группировка противолодочных сил аналогичного по структуре состава, но несколько меньшей численности в силу ограниченности корабельного состава флота и небольшой оперативной емкости районов боевых действий в Охотском море. В проливах между островами Курильской гряды могут быть выставлены минные заграждения.
Оценки хода противоборства этих сил свидетельствуют, что к исходу первой половины ожидаемого периода ведения боевых действий обычным оружием мы можем потерять до трети исходного состава наших РПКСН. В дальнейшем потери грозят стать существенно больше, что будет означать неприемлемое ослабление наших МСЯС. Значительными могут оказаться и потери подводных лодок противника – от трети до половины исходного их состава. Тем не менее надо признать, что имеющимся составом сил флота и при существующих подходах обеспечить боевую устойчивость наших РПКСН сложно.
Надо отметить, что боевая устойчивость подвижных грунтовых ракетных комплексов может оказаться существенно ниже, чем у РПКСН. Чрезвычайно уязвимы от поражения дальнобойным высокоточным оружием в обычном снаряжении все стационарные объекты сил стратегического сдерживания (ССС): шахтные ПУ МБР, аэродромы стратегической авиации с находящимися на них самолетами, элементы систем управления стратегическими ядерными силами, ПРН и ПРО.
При этом наши возможности по уничтожению американских ПЛАРБ типа «Огайо» весьма ограниченны и существенного ослабления американских МСЯС добиться мы не сможем. Очевидно, что такое положение дел совершенно неприемлемо и необходимо принимать экстренные меры по повышению боевой устойчивости наших РПКСН.
«Основы» прикроют РПКСН
Первым и очевидным направлением является качественное усиление корабельного состава наших флотов. Меры в этом направлении принимаются. Однако совершенно очевидно, что в приемлемые сроки, диктуемые нарастающей военной напряженностью в мире, увеличить до необходимого уровня количественный состав наших флотов невозможно, а значит, и обеспечить за счет этого боевую устойчивость наших РПКСН.
Поэтому надо признать, что только военно-техническими и оперативными мерами решить задачу обеспечения боевой устойчивости РПКСН невозможно. Необходимы военно-политические меры. И новая редакция «Основ государственной политики в области ядерного сдерживания» это позволяет сделать. Такой мерой может стать объявление «красной ядерной линией» уничтожение даже одного нашего РПКСН. То есть сделать официальное заявление, что уничтожение даже одного нашего РПКСН рассматривается как неприемлемый удар по нашим СЯС, по итогам которого мы переходим к полномасштабному применению ядерного оружия.
Основанием для заключения о гибели подводной лодки может считаться двух-трехкратный невыход ее на плановый сеанс связи. С установлением гибели первого же РПКСН Россия должна заявить о решимости применить ядерное оружие, если противолодочные силы противника не будут выведены из районов нахождения наших РПКСН, и показать эту решимость демонстративным ядерным ударом по пустынным районам, например по областям вблизи Северного полюса. Если противник не отреагирует на этот шаг (что весьма маловероятно), то Россия должна быть готова к нанесению полноценного упреждающего удара. Если же противник выведет свои противолодочные силы, то угроза гибели РПКСН будет в основном устранена.
Так как РПКСН всплывает на сеанс связи раз в несколько часов, то факт его гибели станет ясным уже через полсуток-сутки. За это время противник сможет уничтожить максимум еще один РПКСН. То есть Россия к моменту перехода к применению ядерного оружия (или прекращения боевых действий) будет иметь полноценную боеспособную группировку МСЯС.
Такой вариант развития ситуации имеет место при существующих принципах применения РПКСН. Однако в случае объявления о решимости перейти к пусканию в ход ядерного оружия после гибели первого же РПКСН, возможно, имеет смысл использовать иные способы их боевого патрулирования. В частности, перейти к действиям по обеспечению боевой устойчивости на принципе силы. При таком подходе РПКСН патрулирует в составе корабельного ордера, находясь в позиционном положении с выдвинутыми антеннами РЭС и поддерживая в непрерывном режиме связь с кораблями охранения. В этой ситуации возможности вскрыть РПКСН на фоне шумов кораблей охранения у противолодочной подводной лодки противника практически нет, а соответственно нет возможности и атаковать его. Наличие кораблей охранения позволит существенно повысить боевую устойчивость РПКСН от минного оружия. В случае атаки ордера силами ударной авиации и ПКР РПКСН имеет возможность своевременно погрузиться и скрытно выйти из зоны боя, сохранив боевую устойчивость. Если же в силу неблагоприятных обстоятельств РПКСН окажется под ударом и погибнет, то факт его уничтожения будет выявлен немедленно, это станет основанием применения ядерного оружия. Надо отметить, что для разгрома ордера кораблей нужно выделить соответствующий и достаточно многочисленный наряд сил. Необходима должная организация удара. То есть сам процесс уничтожения РПКСН в ордере выливается в сложный бой, учитывая тот факт, что корабельная группа будет прикрываться в общей системе обороны флота. Таким образом, боевая устойчивость РПКСН может быть радикально повышена, достигнув показателей, характерных для американских ПЛАРБ. Естественно, в статье возможно представить только идею нового подхода. Более детальная информация может носить закрытый характер.
Таким образом, следует констатировать, что с применением новых способов обеспечения боевых действий РПКСН с привлечением правовых и политико-дипломатических инструментов их боевая устойчивость может быть достаточно высокой, существенно превосходящей остальные компоненты российских СЯС.
От редакции
В РФ слишком увлеклись строительством новых АПЛ, не озаботившись вводом в строй достаточного количества кораблей противолодочной обороны, способных прикрыть районы патрулирования наших РПКСН («Беззащитные стратеги»).
Наши начальники не озаботились тем, чтобы ликвидировать отставание русского подплава в гидроакустических комплексах.
Наконец, у стран НАТО и у Японии есть скрытные подлодки с анаэробными силовыми установками, способные топить наших «стратегов».
Есть о чем поразмыслить, прежде чем строить огромные подводные крейсера.
Константин Сивков, заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 27 (840) за 21 июля 2020 года
