Среди ведущих российских космических фирм, принесших когда-то славу отечественной космонавтике, свое место занимает НПО имени Лавочкина. С какими трудностями столкнулась известная на весь мир фирма в последние годы, какие задачи сегодня решает - обо всем этом "Интерфаксу-АВН" рассказал генеральный конструктор - генеральный директор НПО имени Лавочкина Виктор ХАРТОВ.
- Виктор Владимирович, вы возглавили НПО имени Лавочкина несколько месяцев назад. Когда принимали это решение, у вас, очевидно, было определенное представление о фирме. Первые месяцы внесли в него коррективы?
- Как-то так получается, что работники космической отрасли довольно слабо знают другие фирмы. Например, работал я на железногорском предприятии "Информационные спутниковые системы" и более-менее знал предприятия, с которыми у нас были непосредственные контакты. То есть те, например, у которых мы что-то заказывали или они у нас, с кем вели совместные проекты. А вот о фирме имени Семена Алексеевича Лавочкина представления у меня были довольно туманные.
Да, я еще в детстве зачитывался книгами об этом легендарном авиаконструкторе, знал его выдающиеся творения - истребители Ла-5, Ла-7. Позже, уже повзрослев, как и все, с интересом следил за экспедициями луноходов, венерианскими миссиями - проектами известной космической фирмы. Что касается последних десятилетий, то знал, что здесь были проблемы, некоторая пауза в создании новых спутников и их запусках. Не более того.
Был, правда, такой штрих, оставивший, как говорится, в той жизни положительное впечатление о лавочкинцах. Как-то попал в руки сборник научных трудов этой фирмы. Я поразился его высокому научному уровню. Из тех, что делаются на других фирмах и которые я видел, этот здорово выделялся.
Когда встал вопрос о моем назначении, я, конечно, стал изучать более внимательно положение дел здесь. Что могу сказать? Первое, конечно, история совершенно великолепная. Есть масса позиций, где фирма однозначно была первой в мире. И до сих пор многие космические проекты, реализованные тогда, остаются единственными, их никто пока не повторил. Например, венерианский аэростат для исследования атмосферы или другие проекты. А ведь были еще луноходы, доставленный на Землю лунный грунт и т.д.
За счет того, что здесь решали всегда очень сложные задачи, коллектив сформировался очень интересный. Кстати, упомянутые сборники научных трудов об этом же говорят. Здесь много очень высокообразованных, очень умных людей. Это как безусловные плюсы.
Что касается минусов, то о некоторых я уже упомянул. Напомню, я пришел, скажем так, из промышленного космоса. Там жесткие сроки, четкие взаимоотношения с реальным заказчиком, который за счет этих спутников живет. Поэтому он к этим заказам относится очень тщательно, с точки зрения технической, качества. Здесь же считалось, и, наверное, продолжает еще считаться, что каждый космический аппарат, а в основном это исследовательские спутники - совершенно уникальная вещь, его можно делать сколь угодно долго, время не имеет значения.
К тому же, повторюсь, налицо длительное отсутствие запусков новых аппаратов. Это, кроме всего прочего, еще какой-то психологический момент дает - страшновато пускать аппарат после перерыва.
Ведь все аппараты, которые сейчас у нас готовятся к запуску, совершенно новые. То есть все решения, которые там применены, не имеют летного опыта. Хорошо когда удается предварительно опробовать на аппарате старой серии элементы нового. В этом случае риски, которые неизбежны при запуске нового спутника, будут максимально снижены. Здесь же не так.
Получилось, что мы в этом году должны в общем-то сделать колоссальный скачок, когда совершенно новые аппараты начнут получать летный опыт. Во-первых, осуществить запуск метеорологического спутника "Электро-Л", созданного на базе новой платформы "Навигатор". Кроме того, должны обеспечить полную готовность к запуску космической обсерватории нового поколения "Спектр-Р".
- Очевидно, намечены меры, которые обеспечат решение стоящих задач? Что-то уже пришлось изменить?
- Конечно, новшества есть. Какие? Вернусь к вопросу о промышленном подходе к работе над космическими аппаратами, недостаток которого я ощутил в Химках. Может быть, я зря такой термин придумал, но мне он кажется удобным. В чем плюсы такого подхода? Это очень четкие графики, четкое планирование каждого проекта. У каждого проекта должен быть руководитель, занятый менеджерской деятельностью, с тем, чтобы шел процесс, все стыковалось по срокам, по деньгам.
Кроме того, промышленный подход - это очень жесткая система качества, которая должна пронизывать все. Вы, наверное, понимаете, что система качества - это не бабушка-контролер в цехе, которой принесли сделанную деталь, она ее померяла и сказала: годится. Это полная профанация смысла системы качества. Его суть в налаживании всех процессов, начиная с проектирования спутника и кончая эксплуатацией его на орбите. Чтобы все эти процессы были четкие, определенные, описанные, с постоянным контролем того, что все они выполняются правильно. Следствием правильного выполнения этих процессов и будет высокое качество готового продукта.
В эту же систему качества входит работа со смежниками. Потому что сегодня в спутникостроении на фирму, выпускающую финальную продукцию, приходится едва ли половина стоимости аппарата. Примерно 50 процентов стоимости, как минимум, а зачастую даже больше - это смежники, подрядчики, кооперация второго, третьего уровней. А ведь, согласитесь, совершенно неважно, почему спутник перестал работать - потому что мы сами что-то сделали плохо или что-то плохо нам сделал подрядчик. От этого нам не легче. Поэтому одна из важнейших задач - наладить работу с подрядчиками. Со всеми аудитами качества, регулярной работой по их графикам, применяемым материалам, по электронным радиоизделиям и т.д.
Все эти вопросы, на мой взгляд, были не самой сильной стороной нашей фирмы. Поэтому сделаны некоторые структурные изменения. Например, создана объединенная дирекция проектов. Она же занимается системой качества. Новую структуру возглавил Евгений Николаевич Корчагин. Он в свое время приобрел очень ценный опыт, отвечая тогда еще в НПО прикладной механики - ныне ИСС за российско-европейский проект SESAT. Прошел западную школу в части управления проектами и менеджмента качества.
Назначены приказом по каждой теме руководитель проекта и главный конструктор. Один отвечает за менеджмент, другой - за техническую сущность.
В новой структуре создано подразделение, которое занимается менеджментом качества. Эта служба вобрала в себя всех специалистов, которые занимаются надежностью, и более того, всех контрольных работников, которые были в цехах. Сейчас все они входят в эту службу с тем, чтобы они меньше зависели от начальников цехов.
Сейчас идет становление службы. Мы ее растим, формируем, учим работать. Как только удастся ее развить нужным образом, она, как того требуют западные стандарты (например, ISO 9000) будет, выделена в отдельную структуру, подчиненноую непосредственно генеральному.
Также приказом утвержден график аудита всех смежников. И уже два месяца ездят наши бригады по их предприятиям. Надо сказать, эффект даже в этой начальной фазе очень ярко заметен. Задача - со всеми нашими смежниками работать на регулярной и очень интенсивной основе.
Должен сказать, что я пришел не в той фазе, когда фирма находилась в самой нижней точке. Я пришел, когда она уже начала рост. Уже были сделаны довольно большие вложения в новые цеха, оборудование и пр. Поэтому мне гораздо легче. Спасибо предыдущему руководителю, Георгию Максимовичу Полищуку, что он сумел дать импульс, обозначивший положительный вектор, тренд развития фирмы.
Но поскольку фирма большая, и довольно долго длились эти тяжелые времена, конечно, очень много еще есть мест, где надо переделывать, улучшать. Где-то легче снести, новое построить. Весьма много позиций, где не так выглядит фирма, как должна.
- Каким видится будущее НПО имени Лавочкина с точки зрения происходящих в отрасли интеграционных процессов?
- Куда идет процесс? В той его части, которую мы знаем, принято решение о том, что НПО имени Лавочкина в будущем войдет в структуру, создаваемую на основе ИСС имени Решетнева. Сегодня в ИСС входит девять фирм по всей стране. На следующем этапе интеграции, планируется, что к ним добавятся, кроме нас, ВНИИЭМ, а также калининградский "Факел" и еще ряд фирм.
- В чем плюсы такого объединения для вашей фирмы?
- Сейчас на рынок космических услуг надо смотреть целиком, как на мировой рынок. На спросе внутри страны замыкаться нельзя. Это узкий рынок. А чтобы в мировой конкуренции иметь нормальные шансы, надо чтобы продукция была качественной, быстро делалась и стоила дешево. Мировой рынок полон предложениями. Чтобы делать аппараты быстро, качественно и дешево, на мой взгляд, есть только одно решение. Это сплочение, консолидация сил и, главное, широкая унификация применяемых решений. Сейчас у нас не все благополучно в этой части, мне кажется.
Сейчас космическая фирма в одиночку ищет решение технических проблем. Потом в процессе испытаний находит ошибки, начинает исправлять, искать новые решения. Другая фирма, при решении тех же задач, заново начинает все делать, применяет свои транзисторы, микросхемы, тот набор, который ему показался нужным и т.д. То есть, множится поле проблем, потому что каждый идет своим путем.
Когда же спутниковые фирмы попадают в единую структуру, появляется шанс сократить издержки. По крайней мере, наладить оптимальную унификацию, например, с точки зрения хотя бы применяемых бортовых вычислительных комплексов, радиоэлементной базы.
Некоторая кооперация, кстати, между ИСС, НПО имени Лавочкина и ВНИИЭМ есть уже и сегодня. Например, Железногорск поставляет НПО имени Лавочкина солнечные батареи для трех аппаратов. Наши баки поставляются ИСС для тех же "Глонассов".
То есть между нами есть довольно много связей, но они сложились, скажем так, стихийно. А если у нас появится общность и если правильно будет выстроена политика единой структуры, направленная на снижение себестоимости всех решений, то задачу широкой унификации в спутникостроении можно будет решить. Цель состоит в том, чтобы, продавая продукцию по рыночной цене, иметь больший слой прибыли, которую дальше можно вкладывать в развитие.
Кстати, в рамках отрасли решить задачу унификации не получилось за все годы ее существования. Хотя попытки такие были. Например, в части наземного оборудования, контрольно-проверочной аппаратуры. В стоимости проекта эта составляющая сегодня тоже очень значительная. Поэтому мы, например, уже сегодня начинаем применять тот же подход к КПА, что используется в Железногорске.
Думаю, если будет структура, связанная общими заботами о прибыли, выживании, то, конечно, можно будет политику унификации жестко вести. Нам надо обязательно все решения делать унифицированными на уровне технологий.
- Недавно НПО имени Лавочкина было исключено из списка стратегических предприятий. Это связано с планами акционирования?
- Да, процедура вхождения в интегрированную структуру совершенно обязательно подразумевает, что мы должны стать акционерным обществом. У нас должен быть пакет акций, который затем будет передан ИСС. Соответственно, интегрированная структура будет созывать собрания акционеров, назначать своих представителей в совет директоров, проводить выбор руководства. У нее будет право оценивать результаты деятельности, например, нашей компании или какой-то другой, вошедшей в холдинг, за полгода, год. То есть определять стратегию. Без какого-то вмешательства в оперативную деятельность.
Мы работаем над тем, чтобы в первой половине следующего года завершить все необходимые для акционирования процедуры. У нас есть специальная служба, и она сейчас над этим изо всех сил работает.
- НПО имени Лавочкина специализируется на научном космосе. К сожалению, это направление часто финансировалось по остаточному принципу, что не могло не сказаться на предприятии. Из чего сегодня складывается его бюджет?
- Фирма сейчас живет за счет нескольких направлений деятельности. Правда, все они практически финансируются из федерального бюджета. Мы процентов на 85 зависим от бюджетных денег, что очень плохо. Образно говоря, мы сидим сейчас на стуле с одной ножкой. Представьте, случится что-то с бюджетом и что дальше?
Поэтому мы изо всех сил ищем других заказчиков. А чтобы их найти, надо получить летный опыт тех решений, которые у нас есть. Тогда реально будет перейти в фазу близкую к заключению контрактов.
Что касается тематики, то об одном направлении работ, наверное, говорить не будем. Тем более что она не очень большая по объемам - это заказы министерства обороны.
Теперь наш "Фрегат". Это очень интересный разгонный блок, который по общему признанию имеет характеристики, которых нет у его аналогов. В частности, он может двадцать и более раз включать двигатели. То есть он может при групповом запуске аппаратов по разным орбитам спутники "развозить". К тому же его автономная система навигации позволяет парировать возможные погрешности, например, если носитель не совсем нормально отработает. Эта система в каждой точке определяет местонахождение разгонника с аппаратом и просчитывает программу с тем, чтобы выйти туда, куда надо. То есть обеспечивается большая точность вывода в условиях помех.
У "Фрегата" также довольно хорошая эффективность с точки зрения отношения выдаваемого импульса к массе блока. Например, при запуске спутника на геостационарную орбиту с Байконура "Фрегат", по сравнению с блоком ДМ дает выигрыш в массе полезного груза примерно в 400 кг. Это довольно много.
Благодаря всем этим положительным свойствам и хорошей летной статистике "Фрегат" попал в программу "Союз в Гвианском космическом центре". Имеются твердые заказы уже на 24 пуска "Союзов", а значит и "Фрегатов".
На космодроме Куру работает наша бригада. Кстати, нелегко им там. Еще осенью прошлого года туда ушли два разгонных блока и заправочный макет. На нем сейчас завершаются работы по проверке всех процедур заправки. На 17 декабря объявлен первый пуск "Союза" с Куру.
В отношении "Фрегатов" стоит задача довести их производство до промышленного, конвейерного уровня. Сегодня они делаются как штучные образцы, хотя мы вышли на серийные заказы. В этом году мы должны сделать девять "Фрегатов" и дальше наращивать объемы.
Чтобы усовершенствовать производство надо приложить силы, найти деньги. Но "Фрегат" достоин вложений в него.
- Как обстоят дела с вашими астрофизическими космическими аппаратами?
- Это следующее очень важное направление работ. В Федеральной космической программе они включены в отдельный раздел - научный космос. Деньги на него выделяются в рамках программ Российской академии наук. Существует совет РАН по космосу. В рамках этого совета и решается, как правильно распределить деньги, какой проект впереди.
Что касается астрофизических исследований, то фирма имени Лавочкина участвовала в них и ранее. Это аппараты "Гранат", "Астрон". Они в свое время дали большой прорыв. Цитируемость полученных с их помощью результатов была колоссальная. Но теперь пришла пора делать новые аппараты.
За последние 10-20 лет зарубежные коллеги прошли большой путь. Их обсерватория "Хаббл", другие телескопы планку подняли очень высоко. Сегодня исследования в мире идут по всему спектру - ультрафиолет, рентген-излучение, радиоволны, оптический диапазон. Делать аппараты слабее - смысла нет.
В астрофизике сейчас очень интересная ситуация. За последние годы, когда стали выводить в космос телескопы, набрали массу данных, намного порядков больше, чем раньше их можно было получить, сидя на земле, глядя через воздух наверх. Ведь целый ряд спектров волн сквозь атмосферу просто не проходит. Но чем больше знаний, тем больше вопросов возникает. Для поиска ответов на них РАН в свое время наметило программу "Спектр". Сейчас она модернизируется под новую технику.
Про "Спектр-Р" я уже говорил. Дальше будут "Спектр-РГ", "Спектр-УФ". Несколько подальше виден "Спектр-Миллиметрон". Все они делаются с большим участием зарубежных ученых. Например, Германия делает за свой счет один из двух телескопов для "Спектра-РГ".
Научный космос сегодня - это инструмент, с помощью которого человечество получает новые знания, делает шаги дальше в развитии. Поэтому я надеюсь, что у нашей стороны всегда будет желание и возможности, потенция заниматься научным космосом, как важнейшей страницей деятельности человека по его дальнейшему движению вперед с точки зрения познания мира.
По мнению многих ученых, человечество стоит на пороге колоссального прорыва вперед в изучении Вселенной и материи. Поэтому я думаю, что осознание важности участия в этом движении человечества вперед, должно стимулировать наши научные космические программы. Мы здесь часть международного труда, кооперации. Поэтому я думаю, что эта ниша - создание научных космических аппаратов - она будет, и мы должны быть в ней лучшими. И не только в России, но и в числе лучших в мире. А для этого надо развиваться изо всех сил с точки зрения техники, качества, персонала.
- На каких еще спутниках фирма специализируется?
- В самом общем смысле, это спутники дистанционного зондирования Земли. Например, тот же метеорологический "Электро-Л". Сейчас наши партнеры дорабатывают основной сканер с учетом летного опыта спутника "Метеор-М" №1.
В программе есть второй номер этого аппарата с запуском в 2011 году. Работа по нему уже ведется, со всеми смежниками заключены договора, делаются части аппарата.
Примерно в этом же ряду стоят аппараты, планируемые по программе "Арктика", которая сейчас в фазе старта, разгона. Она предусматривает, в частности, два метеорологических аппарата "Арктика-М" на высокой эллиптической орбите, чтобы хорошо видеть полярные области. В этом их отличие, например, от "Электро-Л", который будет запущен на геостационарную орбиту.
Мы считаем, что эти два аппарата резонно поручить нам, учитывая наши наработки по "Электро-Л", который к тому времени получит летный опыт.
Есть в проектах еще два радиолокационных спутника "Арктика-Р". Здесь активную позицию занимает компания "Газпром космические системы", у которой есть свои наработки по аналогичной системе дистанционного зондирования Земли "Смотр". Не исключено, что мы вместе будет делать эти аппараты.
У НПО имени Лавочкина есть задел по радиолокационным спутникам. В свое время был очень важный проект "Аркон-1". Это оптический телескоп, который имел очень хорошие характеристики с точки зрения точности прицеливания этим телескопом, удержания одной точки в течение длительного времени. У него была правильно выбрана орбита, а самое главное, были правильно выстроены бортовые системы. Это позволяло очень хорошо управлять положением этой оси с нужной стабильностью. Именно это свойство можно применять в решении задач в области дистанционного зондирования Земли.
Частично эти наработки используются при создании малых спутников на основе нашей стокилограммовой платформы "Карат". Сейчас в Федеральной космической программе прописаны пять таких аппаратов. Кроме того, четыре малых аппарата на базе "Карата" будут сделаны для изучения магнитосферы Земли по программе "Резонанс".
В платформу "Карат" заложили свойство, которое позволяет ее применять и для целей дистанционного зондирования Земли. Оно связано с управлением положения аппарата вокруг центра масс. "Карат" тоже ждет первого летного опыта. Первый спутник на базе платформы должен был отправиться на орбиту в группе с двумя другими более тяжелыми аппаратами другого изготовителя в этом году. Из-за их неготовности старт задерживается. К сожалению, групповые запуски приводят к тому, что кто-то кого-то ждет. Планируем, что старт состоится в начале 2011 года.
- Каковы главные задачи в области кадровой политики?
- На предприятии работает более пяти тысяч человек. Сейчас главная задача - успеть передать молодежи опыт ветеранов фирмы, а их около 400 человек, которым старше 70 лет. Это те люди, которые являются реальными носителями знаний и опыта, полученных при реализации уникальных космических экспериментов. Они были в самой сердцевине тех событий, и было им тогда по 30-35 лет. А сегодня у нас более 800 человек, которым сегодня меньше 30 лет и у которых опыта работы над конкретными проектами пока мало. Чтобы обеспечить преемственность поколений, важно успеть передать опыт молодым. Причем непосредственно в работе над новыми проектами. Иначе этот опыт не передашь.
