Хитросплетения трех ближневосточных войн
Кто в большей степени был организатором арабской весны, начавшейся в январе 2011 года в Тунисе – арабские монархии или Запад, – до сих пор однозначно сказать сложно. Скорее всего организаторами были все-таки монархии. А Запад просто не мог не поддержать «свержения тиранов», притом что свергались режимы светские, умеренные, в том числе вполне прозападные. А на смену им приходили настоящие тираны в лице исламистов либо получался полный и абсолютный хаос с войной всех против всех. В любом случае союз тоталитарных монархий и западных «защитников демократии» был нерушим, очень быстро к нему примкнула Турция (ее президент Эрдоган увидел возможность до определенной степени реализовать свою главную мечту – хотя бы частично восстановить Османскую империю). Противостоять этой троице пытался лишь Иран – и то только в Сирии и в меньшей степени Йемене. Силы были явно неравны, троица уверенно наступала.
Некий диссонанс внесли события в Египте. В результате арабской весны в этой стране на смену светскому прозападному президенту Мубараку в 2012 году пришел исламист (представитель запрещенного в России движения «Братья-мусульмане») Мурси. «Братья-мусульмане» (под названием «Партия справедливости и развития») находятся у власти в Турции. В Саудовской же Аравии, в то время возглавлявшей единый фронт монархий, «братьев» не любят с начала 1990-х, когда те выступили против приглашения в страну американских войск ради борьбы с Ираком. Поэтому монархии (Саудовская Аравия и ОАЭ) поддержали действия египетских военных, которые летом 2013 года свергли Мурси. Это привело к практически полному разрыву между Каиром и Анкарой.
В 2014 году в Сирии и Ираке возникло «Исламское государство» (запрещенное в России), позже переименовавшееся в «Исламский халифат». Троица, которая прямо или косвенно его и породила, начала имитировать борьбу с «халифатом», но именно что имитировать. Одновременно произошло резкое обострение ситуации в Ливии, где в 2011 году был свергнут Муаммар Каддафи («Ливийский тупик НАТО», «НВО», 29.11.19). Весной 2015 года Саудовская Аравия решила начать «маленькую победоносную войну» в Йемене против тамошних шиитов (хуситов) («Йемен – второй фронт для Сирии», «НВО», 21.04.17). Вся троица выступила на стороне Эр-Рияда (Анкара, впрочем, чисто формально).
Приход России в Сирию осенью 2015 года поломал все конфигурации. Россия стала основным игроком в Сирии, если не вообще на Ближнем Востоке. Троица полностью распалась, внутри нее начались острые конфликты. Летом 2017 года Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Египет обвинили Катар в «поддержке терроризма» и вообще во всех возможных грехах. Катар, однако, нашел защиту у Турции и значительно улучшил отношения с Ираном. На данный момент раскол между монархиями никуда не делся и никаким образом не разрешился. Бороться с «халифатом» троице пришлось всерьез, по крайней мере в Ираке (хотя в реальности основной вклад в эту борьбу внес Иран). Апофеозом борьбы с «халифатом» должно было стать взятие его иракской столицы Мосула к 7 ноября 2016 года (это должно было поспособствовать победе Хиллари Клинтон над Дональдом Трампом на выборах президента США). Клинтон, однако, проиграла, а Мосул пал только летом 2017 года.
Сегодня на Ближнем Востоке идут одновременно три войны, ставшие следствием арабской весны. В каждой из них участвует множество внешних сил, которые находятся между собой в очень причудливых взаимоотношениях.
Сирийский расклад
В Сирии поначалу троице монархий, Запада и Турции противостояла другая троица – России, Ирана и правительственных сил Сирии. Сейчас все не совсем так или совсем не так.
Официальные власти Сирии стремятся окончательно вернуть всю территорию страны под свой контроль и восстановить внутриполитическую ситуацию, максимально близкую к той, что была до начала войны. Однако без внешней помощи это невозможно.
У Москвы та же цель: вернуть всю Сирию под контроль Асада, ликвидировав все группировки исламистов на ее территории (эти группировки представляют прямую угрозу для нас самих). Москва уже получила две военные базы в Сирии, причем бесплатно. Россия однозначно является основной силой в Сирии, но форсировать события не хочет, чтобы не перенапрягать собственные армию и экономику и слишком сильно не ссориться с Турцией и другими бывшими противниками. Также Москва хочет, чтобы в сирийскую власть были интегрированы курды и некоторые сирийские оппозиционные группировки общедемократического направления, которые вели против Асада политическую, но не вооруженную борьбу. С точки зрения Москвы, режим в Дамаске должен быть максимально похож на российский – умеренно авторитарный с заметными элементами демократии (хотя и управляемой).
Иран тоже хочет создать в Сирии режим, максимально похожий на свой: шиитскую теократию (хотя тоже с некоторыми элементами управляемой демократии, как в самом Иране). При этом надо заметить, что алавиты, к коим относится клан Асадов и значительная часть сирийского руководства, не только не являются шиитами, но это вообще не совсем мусульмане. Учение алавитов представляет собой смесь суннитских, шиитских, христианских и даже языческих элементов. Шиитами Тегеран их признал в целях геополитического характера, для создания оси Иран-Ирак-Сирия, противостоящей монархиям и Турции. Поэтому навязывание Сирии шиитской теократии иранского типа практически гарантирует возобновление в стране гражданской войны. Данный вариант неприемлем и для большей части военно-политического руководства Сирии, которому удобнее ориентироваться на Москву, а не на Тегеран. Однако Иран предоставляет для войны пехоту – бойцов собственных КСИР, а также шиитских ополченцев из Ливана («Хезболла»), Ирака, Афганистана, Пакистана. Это позволяет Дамаску по возможности сохранить свои элитные части, а Москве – вообще не посылать в бой линейные (мотострелковые и танковые) подразделения сухопутных войск. Поэтому Дамаску и Москве приходится мириться с иранским присутствием. Но Россия не мешает Израилю регулярно наносить удары по иранским объектам в Сирии.
Поскольку эта тройка войну почти выиграла, то внутри нее сейчас уже идет своеобразная борьба за сирийское наследство. Москва и Тегеран, преследуя разные цели, по сути, сейчас ведут в Сирии две отдельных войны, хотя и против одних противников. Асад же, стремясь сделать минимум уступок как Москве, так и Тегерану, маневрирует между ними. Пока, однако, победа не совсем достигнута, все эти противоречия тщательно маскируются, поскольку все всем еще нужны. А если осенью этого года закончится эмбарго Совбеза ООН на поставки вооружений Ирану, Москва и Тегеран могут начать тесное военно-техническое сотрудничество, отбросив все разногласия.
У оппонентов все гораздо сложнее. Турция именно в Сирии в наибольшей степени стремилась реализовать план восстановления Османской империи. С самого начала войны она была основным противником Асада, она поддерживала все без исключения противостоящие ему группировки, в том числе запрещенные в России «Исламский халифат» и «Аль-Каиду»/«Ан-Нусру»/ХТШ. Главными же клиентами Анкары были и остаются сирийские «Братья-мусульмане», наследники тех, что развязали кровавую гражданскую войну против светского режима Асада-старшего в конце 1970 – начале 1980-х. В настоящий момент сирийские марионетки Эрдогана оформлены в «Сирийскую свободную армию» (ССА) и «Сирийскую национальную армию» (СНА), удивительным образом именно они проходят в мировых и даже российских СМИ под эвфемизмом «умеренная оппозиция». Целью Эрдогана было создание в Дамаске полностью марионеточного Анкаре правительства, которое позволит туркам уничтожать курдов на сирийской территории, отдаст Турции под контроль сирийскую экономику и юридически передаст Турции часть территорий на севере Сирии (включая Идлиб). Осенью 2015 года Россия и Турция в Сирии оказались в одном шаге от войны между собой. Однако после попытки переворота в Турции в июле 2016 года Эрдоган, приписавший организацию этого переворота Вашингтону, перешел в другой лагерь и вынужден был играть по правилам Москвы и Тегерана. В итоге в Сирии Турция, по сути, сдала все в обмен на ничего. Поняв это, Эрдоган и пришел в бешенство, когда в конце 2019 года сирийские войска начали очередное наступление в Идлибе. Тем не менее эту кампанию Эрдоган также проиграл, смирившись с потерей еще 1,9 тыс. кв. км территорий в этой сирийской провинции.
Сейчас цель Эрдогана – удержать хотя бы оставшуюся часть Идлиба и некоторые территории в Африне и к востоку от Евфрата. Разумеется, это противоречит планам Москвы и Дамаска, но сирийские войска без российской поддержки выбить турок со своей территории не смогут, а Россия, как было сказано, не хочет форсировать события и излишне напрягать собственные силы. Она хочет по-прежнему продвигаться вперед постепенно, надеясь, что Турция выдохнется (особенно если Анкара втянется еще и в ливийскую войну, о чем см. ниже) и сама уйдет из Сирии, поняв бесперспективность удержания все более сокращающихся по размерам территорий, которые становятся полностью дотационными для Анкары в экономическом плане. К тому же действия в Сирии сильно ухудшили отношения Турции с НАТО, полностью разрывать с которым Анкара, разумеется, не готова.
В Вашингтоне по-прежнему хотели бы свержения Асада, но уже поняли, что в нынешней ситуации это практически невозможно. Трамп гораздо менее идеологичен и гораздо более прагматичен, чем демократы. Он сохраняет свое незначительное по масштабам военное присутствие на сирийской территории и как бы поддерживает курдов. При этом Евфрат уже перестал быть жесткой границей между сирийско-российскими и американо-курдскими силами, сирийские и российские войска сейчас достаточно свободно действуют к востоку от Евфрата, хотя и не вступают в прямую конфронтацию с американцами (подобной конфронтации не хотят обе стороны). Территории на востоке Сирии и весьма незначительные запасы нефти на этих территориях сами по себе не нужны Вашингтону, но он будет до последней возможности использовать их как предмет торга, причем как с Москвой, так и с Анкарой. Этот торг может быть гораздо шире, чем собственно ситуация в Сирии. Чисто теоретически можно представить себе, например, размен «Россия уходит из Донбасса, США уходят из Сирии» (на практике этого, конечно, не будет).
Курды чисто формально являются мусульманами, фактически они сохраняют в значительной степени племенной строй, при этом среди них очень сильна коммунистическая идеология. Главными противниками курдов являются, разумеется, турки. Асаду курды не верят, но и воевать против него не имеют ни желания, ни возможностей. Вашингтону они уже также не верят, но боятся полного разрыва с ним. Москва выступает в роли посредника между курдами и Асадом, при этом рассматривает Турцию как дубинку, которая делает курдов сговорчивее.
В пустыне в центре Сирии еще сохранились остатки «Исламского халифата». Как правительственные войска, так и курдско-американские силы воюют с этими остатками, но тоже по остаточному принципу.
Из аравийских монархий союзником Анкары остался Катар, но в Сирии это не очень проявляется. ОАЭ официально восстановили отношения с Дамаском, причем предлагали Асаду несколько миллиардов долларов, чтобы тот продолжал действия против турок в Идлибе весной нынешнего года. Но Москва убедила Дамаск воздержаться от этого. Нескольких миллиардов долларов у Москвы нет, зато есть военная сила, коей нет у Эмиратов. Пока для Дамаска «булат» важнее «злата», хотя, впрочем, в обозримом будущем ситуация может измениться (с учетом острых проблем сирийской экономики). Саудовская Аравия по просьбе Вашингтона пытается заигрывать с главным противником Турции – курдами. Подобный союз ваххабитов с «почти коммунистами» выглядит в высшей степени своеобразно, поэтому пока он не очень получается.
Таким образом, ситуация в Сирии исключительно сложна, в ней имеется множество сюжетных линий, которые сильно перепутаны между собой.
Сейчас цель Эрдогана – удержать оставшуюся часть Идлиба и некоторые территории в Африне. Фото Reuters
Йеменский рекорд
Ситуация в Йемене, впрочем, гораздо более забористая, чем в Сирии. Йеменская кампания стала для Эр-Рияда как в военном, так и в политическом плане абсолютным позором, аналогов которому в истории – причем не только в современной – найти сложно, если вообще возможно («Ближневосточный конфликт как противостояние коалиций», «НВО», 13.03.20). Вдвойне она позорна потому, что хуситам, уже более пяти лет успешно бьющим саудитов и их союзников, практически никто не помогает. Поддержка хуситов Ираном является почти исключительно словесной по причинам чисто географического характера: единственный контролируемый хуситами порт Ходейда находится на Красном море. Поэтому иранским судам в условиях установленной монархиями морской блокады добраться туда крайне сложно. Хуситы получают от Ирана лишь незначительное количество легкого оружия, поэтому воюют они почти исключительно древней советской техникой, оставшейся от йеменской армии.
Некогда большая и мощная коалиция, возглавляемая Эр-Риядом, растаяла почти полностью. Оман в ней не участвовал изначально, участие Кувейта было чисто формальным, полностью подконтрольный саудитам Бахрейн просто слишком слаб. Египет изначально ограничивается участием в морской блокаде. Как-то постепенно «растворились в пространстве» Марокко и Иордания. По понятным причинам в 2017 году отпал Катар, тоже, впрочем, военной мощью не отличавшийся. Долгое время в качестве пушечного мяса саудиты использовали суданскую армию, но после прошлогоднего военного переворота в Хартуме она тоже покинула Йемен. Американцы имеют множество позорных друзей по всему миру, но саудиты в контексте Йемена стали уж очень позорными. Поэтому Вашингтон постепенно дистанцировался от этой кампании. Впрочем, продавать оружие Эр-Рияду США по-прежнему готовы в любом количестве. Но сейчас у саудитов появились беспрецедентные в современной истории проблемы с деньгами. Устроив нефтяную войну с Москвой, Эр-Рияд гораздо больший ущерб нанес самому себе. Все-таки экономика России гораздо больше диверсифицирована, а бюджет гораздо лучше сбалансирован, чем у Саудовской Аравии. К тому же и Трамп, видимо, впервые всерьез обиделся на саудитов, поскольку нефтяная война нанесла тяжелый удар по американской нефтяной отрасли.
В итоге от коалиции остались только Саудовская Аравия и ОАЭ. И только в том смысле, что они против хуситов. Но если саудиты по-прежнему поддерживают «законное правительство» Йемена президента Мансура аль-Хади, то ОАЭ переориентировались на поддержку южных сепаратистов, стремящихся восстановить НДРЙ («Йеменский разлом», «НВО», 17.11.17). Стоить напомнить, что в НДРЙ активно строили социализм, нынешние сепаратисты воюют под прежним флагом с красной звездой. ОАЭ от социализма, мягко говоря, далеки. Но в данном случае проблемой эмиратскому руководству это не кажется. В качестве платы за поддержку южан ОАЭ хотят получить стратегически важный остров Сокотра. Для Хади, хотя он является выходцем именно из НДРЙ, подобный вариант совершенно неприемлем. До боев между саудитами и эмиратовцами дело пока не дошло, но бои между их «подопечными» (хадистами и южанами-сепаратистами) уже стали нормой. Притом что для тех и других противником остаются хуситы. Кроме того, в стране действуют местный филиал «Исламского халифата» и «Аль-Каида на Аравийском полуострове». В итоге сейчас имеет место пятисторонняя (!) война всех против всех, что, возможно, является историческим мировым рекордом. Турция, до сих пор этой войне чуждая, пытается на катарские деньги «активировать» местных «Братьев-мусульман», партию «Ислах». Сейчас она достаточно слаба, но если Анкара и Доха очень постараются, война может стать уже шестисторонней (это точно будет рекордом).
Россия в Йемене более или менее отсутствует, что правильно. Желательно отсутствовать и дальше. Главное – ни в коем случае ничем не помогать (не только прямо, но и косвенно) никому из противников хуситов.
Ливийский развал
В Ливии есть свой филиал «Исламского халифата», но он не очень активен. Не просматривается и какого-либо реального влияния Ирана. Воюющих сторон там в настоящий момент всего две, но простой это ситуацию не делает.
«Законной властью» в Триполи сейчас является Правительство национального согласия во главе с Фаизом Сараджем. Законность ПНС в высшей степени неочевидна (как и законность власти Хади в Йемене), но в нынешнем мире вообще и на Ближнем Востоке в особенности удивляться ничему не надо и говорить про законность особого смысла нет. Противостоит ему Ливийская национальная армия во главе с генералом Халифой Хафтаром. Она опирается на восточные районы Ливии. В конце 1980-х полковник Хафтар руководил ливийской группировкой в Чаде («Военные эпопеи полковника Каддафи», «НВО», 01.11.19). Имея колоссальное количественное и качественное превосходство, он умудрился не просто проиграть, но попасть в плен к чадцам. В плену он провозгласил себя противником Каддафи и эмигрировал в США. После свержения Каддафи он вернулся в Ливию, назначил себя генералом и командующим ЛНА и объявил себя главным борцом с исламистами. Все это вряд ли добавило Хафтару военных талантов.
Внешнюю поддержку ПНС вроде бы выражали США, Италия, Алжир, но на практике эта поддержка никак не проявилась. Единственным реальным союзником Сараджа стал Эрдоган (финансами, видимо, помогает Катар). Здесь имеет место определенное идеологическое родство (в ПНС присутствуют «Братья-мусульмане»), а также мотив восстановления Османской империи. Но основные мотивы Анкары здесь, очевидно, нефтегазовые. Турция очень хочет приобщиться к ливийским запасам углеводородов. Кроме того, она хочет предотвратить строительство морского газопровода из Израиля и Кипра в Европу. Не допустить этого строительства можно путем смыкания исключительных экономических зон Ливии и Турции в Средиземном море, соглашение об этом между Триполи и Анкарой уже подписано (законность его с точки зрения международного права в высшей степени сомнительна).
Внешняя поддержка ЛНА гораздо шире и разнообразнее. В той или иной степени ее оказывают Хафтару Россия, Франция, Греция, Израиль, Египет, Саудовская Аравия, ОАЭ, Иордания. Причем принято считать, что главным союзником Хафтара является Россия. Это, мягко говоря, неочевидно. Пока больше всех в ЛНА вкладывают средств (включая прямые поставки оружия) Египет и ОАЭ. Именно благодаря помощи этих двух стран Хафтару удалось захватить до 90% территории страны. В апреле прошлого года он начал штурм Триполи и, как казалось, был близок к успеху. Но наступление затормозилось еще в прошлом году, а в этом году Турция начала отправлять ПНС не только оружие, но и войска. При этом Эрдогану губить в Ливии своих солдат не очень хочется («Ближневосточный военный парадокс», «НВО», 20.03.20), турецкое общество может этого не понять. Поэтому пушечным мясом турок становятся сирийские «умеренные оппозиционеры» из ССА и СНА. Столь серьезная турецкая помощь помогла Сараджу добиться успеха, отбросив ЛНА от Триполи с большими потерями. Причем от мирных переговоров Сарадж отказывается, планируя наступать и дальше. С другой стороны, Египет категорически требует от ПНС прекратить наступление, угрожая открытым вводом своих войск в Ливию. Не исключена серьезная региональная война Турции против Египта, ОАЭ и, возможно, Греции и Саудовской Аравии (их ливийские клиенты особой роли играть уже не будут).
В апреле-мае нынешнего года развернулись прямо-таки эпические бои между турецкими боевыми БПЛА «Байрактар» и российскими ЗРПК «Панцирь-С» из наличия армии ОАЭ, переданными Хафтару (не исключено, что с эмиратскими расчетами). В этих боях полегло не менее 19 «Байрактаров» и не менее 8 «Панцирей». Впрочем, ОАЭ со своей стороны потеряли в Ливии 8 боевых БПЛА «Вин Лун» китайского производства. Очевидно, их сбили турецкие ЗРК американского производства – наземные ЗРК «Усовершенствованный Хок» и корабельные «Стандарт» с находящихся около Триполи турецких фрегатов.
ОАЭ в последнее время очень явно вышли из тени Саудовской Аравии и начали играть полностью самостоятельную роль в ближневосточных делах. Эта страна – единственная из аравийских монархий, которая сумела избавиться от полной зависимости от нефтяного экспорта и начала развивать высокотехнологичные отрасли экономики (в том числе весьма неплохой ВПК). Внутреннее политическое устройство в Эмиратах тоже отнюдь не такое пещерное, как в Саудовской Аравии. Поэтому у страны просматриваются хорошие перспективы, причем не только в региональном масштабе.
При этом надо отметить, что кроме 8 эмиратских «Панцирей» (на шасси немецких грузовиков) турецкие БПЛА уничтожили как минимум один «Панцирь-С1» на шасси КамАЗа. У ОАЭ таких нет, зато они есть у Сирии и России. Но для Сирии эти машины слишком ценны, чтобы отправлять их в Ливию. Поэтому российский вариант гораздо вероятнее. Кроме того, принято считать, что известная российская ЧВК с музыкальным (или футбольным, если вспомнить бразильского футболиста ЦСКА) названием является чуть ли не основной ударной силой ЛНА. А ее внезапный уход с позиций вроде бы стал основной причиной последних поражений Хафтара.
Прекрасно понятно, что война в Сирии нам необходима просто потому, что, если бы эта страна попала под власть исламистов (это не обязательно только «Исламский халифат», это и те же «Братья-мусульмане»), нам очень скоро пришлось бы воевать с ними уже на своей территории (по этой же причине нам придется воевать в Центральной Азии, если исламисты придут туда всерьез). Более того, нам надо было вмешаться в сирийскую войну раньше, тогда все пошло бы легче.
Из Ливии исламисты пойдут либо вглубь Африки, либо в Европу, либо по обоим этим направлениям сразу. Спасать Европу или Африку мы ни с какой точки зрения не обязаны. Совсем уж странно нам бороться за ливийскую нефть, особенно при нынешних ценах на этот продукт. Размещение в Ливии российских военных баз при их наличии в Сирии практически ничего нам не дает в стратегическом плане. Не очень понятно, что мы делаем в Ливии. Особенно учитывая тот факт, что от Хафтара трудно ждать выдающихся побед даже при максимальной иностранной помощи.
Впрочем, существует версия о том, что «музыкально-футбольная» ЧВК воюет в Ливии на деньги ОАЭ. Возможно, на те же деньги получены российские «Панцири». Это меняет дело. Сейчас ЛНА для нас можно описать фразой Высоцкого: «Толку было с него, правда, как с козла молока, но вреда, однако, тоже никакого». Помочь Хафтару за эмиратский счет вполне можно, пусть заработают как Россия, так и бойцы ЧВК (они воюют по собственному желанию). А вот воевать за свой счет было бы несколько странно.
Есть в этой истории и еще один аспект. Как было сказано, Турция воюет в Ливии, используя в качестве пехоты сирийских «оппозиционеров». Чем больше этих славных людей упокоится в песках Сахары или сбежит в Европу под видом мирных граждан, тем проще Асаду с нашей помощью будет вернуть Идлиб. И Турция чем больше потеряет в Ливии людей и техники, тем меньше у нее будет возможности и желания продолжать воевать в Сирии. Следовательно, чем глубже Турция втянется в ливийскую кампанию, тем больше шансов у нас успешно закончить кампанию сирийскую. А чтобы она втянулась глубоко, нужно дать ей возможность добиться определенных успехов. Пока именно так и происходит.
Александр Храмчихин
