Неординарные задачи предполагают необычное оружие
Задачи, с которыми сталкиваются наши ВС в гибридных войнах, весьма нестандартны. А значит, и решения возникающих проблем должны стать нетривиальными. Гиперспектральные системы разведки и ГСН ракет, шагающие боевые роботы, сверхмалые боевые беспилотники в ротах и взводах, авианосцы и мониторы – все они могут стать важнейшими элементами системы вооружения армии гибридной войны.
Готовились опять к прошлым войнам
Сирийский и другие конфликты выявили ряд проблем в системе вооружения российских и иностранных ВС. Они в основном стали следствием того, что военные развитых стран хотя формально провозглашали своей главной целью борьбу с терроризмом начиная с 90-х годов прошлого века, тем не менее в военно-техническом отношении фактически готовились к войне с высокотехнологичным противником. А начиная с 2010 года перешли к открытой подготовке ведения таких боевых действий. А ведь главным противником «регуляров» выступают иррегулярные, партизанские силы, боевики, что, естественно, не могло не сказаться негативно на уровне соответствия системы вооружения регулярных армий характеру такого противника. При этом, что парадоксально, все страны признают: основным видом войн XXI века (во всяком случае его первой половины) станут именно гибридные, в которых главным противником регулярных ВС выступят парамилитарные формирования.
“ Самые крупные российские корабельные орудия калибром 130 миллиметров при всех их великолепных данных для борьбы с морским противником способны воздействовать лишь на 10–12 километров в глубину от побережья ”
Российская армия не стала в этом отношении исключением. И хотя наша боевая техника показала в Сирии высокие возможности, ее больше, чем игиловцы, испугались высокоразвитые в военном отношении страны.
В полном объеме все проблемы системы вооружения нашей армии, нуждающиеся в разрешении по итогам боевых действий против иррегулярных формирований, в рамках одной статьи раскрыть невозможно. Поэтому остановлюсь на наиболее важных, с моей точки зрения.
Первой среди таковых вижу проблему ведения эффективной разведки иррегулярных отрядов. Опыт обеих чеченских войн РФ и сирийского конфликта, американской армии в ее многочисленных конфликтах нынешнего века свидетельствует, что пока эффективными средствами разведки для обнаружения и классификации такого противника армии развитых стран не располагают. Причина? Вся система разведки регулярных армий направлена на действия против высокотехнологического противника – танков, ББМ и иной техники, обладающих намного более интенсивными в сравнении с человеком первичными и вторичными полями в оптическом, инфракрасном и радиодиапазонах. По этой причине вскрыть и тем более правильно классифицировать небольшую группу бойцов, особенно действующих в лесистой местности, всей мощной системой разведки не представляется возможным. Различные датчики движения, которые могут быть использованы для этой цели, проблему не решают. Необходим качественно иной подход.
Гиперспектральная разведка и самонаведение
Перспективным направлением решения этой проблемы может быть использование средств разведки на основе методов гиперспектрального анализа. Они – будущее, ибо в них решаются все три основные задачи: разведка целей, их классификация и поддержание контакта. Комплексы, использующие метод гиперспектральной спектрометрии, обладают важными достоинствами, определяющими их значение в системе вооружения.
Во-первых, это многодиапазонность, которая позволяет обеспечить повышенную проникаемость в различных средах, высокую вероятность установления контакта, надежную классификацию объекта вплоть до достоверного определения его местоположения в пространстве и текущих элементов движения. Многодиапазонность обеспечивает надежную селекцию помех естественного и искусственного происхождения.
Во-вторых, применение математических методов обработки сигналов, которое позволяет придать системам разведки и вооружения реальные интеллектуальные свойства за счет автоматизированной адаптации этих систем к различным объектам, их пространственному расположению, мерам маскировки, а также к различным вариантам погодных условий. Методы гиперспектрального анализа предоставляют уникальные возможности для выявления боевиков по наличию специфических веществ на их одежде, связанных с применением оружия, а также вскрытия их маршрутов движения даже по истечении значительного времени после прохода. Однако использование оптического диапазона электромагнитного излучения, пусть даже и весьма широкого – от инфракрасного до ультрафиолетового, делает эти системы зависимыми от условий погоды.
vpk-news.ru
В США в интересах МО разрабатываются технологии ведения разведки на основе методов гиперспектральной спектрометрии для воздушных и космических платформ по двум основным направлениям – разведка среды ведения военных действий (наземного, морского и воздушно-космического пространства) и обнаружение целей, описание их параметров и осуществление их идентификации.
Сегодня ВВС США уже располагают спутником MightySat II с аппаратурой гиперспектрального анализа FTHSI, а ВМС США – спутником HYDICE. Имеется гиперспектральная аппаратура CYRIS и на борту спутника европейского космического агентства PROBA. Ведутся работы по созданию разведсистем на основе методов гиперспектральной спектрометрии тактического звена с использованием БЛА и системы космической разведки для ведения оперативной и стратегической разведки. Они должны позволять с высокой вероятностью в реальном масштабе времени обнаруживать и классифицировать цели в условиях, когда они замаскированы, частично или полностью скрыты, а также в условиях постановки помех.
Другой важной проблемой назову оснащение высокоточных боеприпасов головками самонаведения (ГСН), не нуждающимися в лазерной подсветке. Применение боеприпасов с лазерными ГСН предполагает пребывание в районе цели группы или самолета, подсвечивающего лазерным лучом цель. Это резко сужает оперативность маневра огнем и ставит под удар группы, занятые целеуказанием, а также в определенной мере ограничивает район и глубину огневого воздействия на противника с применением высокоточных боеприпасов. Применение телевизионных ГСН на артиллерийских снарядах и ракетах РСЗО малоэффективно. Остаются тепловые ГСН. Но они обладают ограниченными способностями по классификации цели. Как вариант решения этой проблемы возможно применение оптико-электронных ГСН на основе методов гиперспектрального анализа.
Внедрение методов гиперспектральной спектрометрии в системы самонаведения оружия может существенно повысить возможности существующих и перспективных систем вооружения. Оно также позволяет придать им и принципиально новые способности. Прежде всего различения конфигурации цели. Это свойство позволяет снаряду или ракете надежно классифицировать цель, давая умному оружию способность самостоятельного (автоматического) выбора самого выгодного ракурса атаки и наиболее уязвимого исходя из текущего состояния цели места поражения. Оно позволяет, с одной стороны, существенно повысить защиту самих средств поражения от воздействия систем самообороны цели. А с другой – сократить количество поражающих попаданий, потребных для вывода цели из строя или ее уничтожения. Такие качества гиперспектральной ГСН существенно снижают требования по точности целеуказания со стороны системы разведки. Это в свою очередь может ощутимо увеличить допустимое время устаревания данных разведки.
Здесь надо заметить, что у нашей первоклассной системы точного бомбометания (СВП «Гефест») есть важный недостаток, который прямо связан с ее достоинством: необходимость высокоточного определения местоположения и классификации цели перед сбросом обычных бомб с самолетов. А такие данные быстро устаревают. Это ограничивает возможность применения «Гефеста», его можно применять по большей части по стационарным объектам. Иррегулярный же противник подвижен!
И если воевать придется по большей части с таким неприятелем, то нужно еще одно направление повышения боевых возможностей российской артиллерии. Это разработка и принятие на вооружение высокоточного активно-реактивного снаряда для 203-мм САУ 2С7М «Малка». Данное орудие имеет огромную дальность стрельбы – более 47 километров (активно-реактивным снарядом), что обеспечивает большую глубину огневого воздействия по противнику и предоставляет увеличенные возможности для оперативного маневра огнем – существенно большие, нежели у других отечественных артсистем. Снаряд «Малки» весом свыше 110 килограммов обладает намного более сильным разрушающим воздействием на цель, нежели российские 152-мм и иностранные 155-мм снаряды. Поэтому создание высокоточного снаряда такого калибра существенно повысит боевые возможности ракетных войск и артиллерии (РВиА) Сухопутных войск. Особенно если эти снаряды оснастить ГСН, не требующей дополнительной подсветки.
Освободить, не разрушив
Еще одна проблема, выявленная в ходе ведения гибридных войн наших дней, состоит в ведении боевых действий в населенных пунктах. А там практически везде действуют два ограничения. Надо минимизировать разрушения и гибель мирного населения, при этом избежав больших потерь своего личного состава. Следствием этих ограничений стало то, что сирийские войска, окружив боевиков в том или ином городе, вынуждены были выпускать их из котлов с оружием в руках, хотя вполне логично было бы их уничтожить. В итоге появились зоны деэскалации, проблему которых все равно пришлось решать с потерями и разрушениями. А проблема оставшейся – Идлибской – до сих пор не решена. При этом при боевых действиях в населенных пунктах в большинстве случаев приходилось сильно ограничивать применение авиации или вообще от нее отказываться. Действия вертолетов над населенными пунктами сопряжены с высоким риском их уничтожения средствами ПВО боевиков. А самолеты не могли применять даже высокоточное оружие в силу его большой разрушительной силы. Так, мощная боевая часть корректируемой авиабомбы КАБ-500 могла гарантированно уничтожить любую цель. Однако большой радиус поражения ограничивал ее применение в жилых районах с плотной застройкой. Поэтому в Сирии они пускались в ход эпизодически для поражения особо прочных объектов, расположенных довольно далеко от жилых зданий. Боевики используют жилую застройку и мирное население как свой щит. Что делать?
Одним из путей решения проблемы могло бы стать принятие на вооружение авиационных средств поражения (АСП) с маломощными кумулятивными и термобарическими боевыми частями, имеющих ГСН, обеспечивающую попадание в цель с точностью не более одного-двух метров среднеквадратического отклонения.
Другим направлением могло бы стать создание специальных боевых роботов для действий в зданиях. Нынешние боевые роботы, имеющиеся на вооружении Российской армии, используют гусеничное шасси. Это достаточно громоздкие машины, боевым весом более трех тонн, которые к действиям в городской застройке и тем паче в зданиях мало приспособлены. Для ведения боя в таких условиях более подошли бы роботы массой не выше 150–200 килограммов на шагающем шасси, вооруженные пулеметом или малогабаритным гранатометом. Такие боевые роботы, защищенные от огня стрелкового оружия, телеуправляемые или автономные, способные вести боевые действия в течение не менее часа-двух с последующей перезарядкой, могли бы использоваться как для непосредственного уничтожения боевиков, так и для ведения разведки с выдачей целеуказания высокоточным средствам поражения. Но пока таковых на вооружении у нас нет.
Еще одним направлением повышения эффективности действий подразделений уровня батальон-взвод против иррегулярных боевиков могут стать малогабаритные ударные БЛА поля боя массой в пределах от трех – девяти до 20–30 килограммов. Причем самой простейшей конструкции, построенных по квадракоптерной или самолетной схеме. При радиусе действия два – четыре километра и скорости в пределах нескольких десятков километров в час они могли бы использоваться для ведения тактической разведки, для целеуказания для высокоточного оружия и ради нанесения «хирургических» ударов с маломощными боеприпасами. Миссии малых БЛА могут стать особенно эффективными при действиях в горно-лесистой местности и городских условиях. В Сирии применение боевиками подобных БЛА, к тому же кустарного производства, не привело к серьезным потерям только благодаря высокоэффективной ПВО нашей базы в Хмеймиме. У иррегулярных формирований такая ПВО вряд ли когда появится.
Авианосцы и мониторы
Выявила война в Сирии и еще одну важнейшую проблему – наш флот не имеет сил для оказания полноценной огневой поддержки приморскому флангу армии. Мне возразят: а как же «Калибры»? Да, они эффективное оружие, но только против наиболее важных стационарных объектов. Такими ракетами подавить войска в обороне невозможно в силу большой стоимости крылатых ракет. На такое не могут пойти даже США. Не по зубам КР (по крайней мере пока) и мобильные цели. Эффективную помощь войскам на приморском направлении могут оказать ударная авиация флота и корабельная артиллерия. Полноценно ни тем, ни другим на удаленных ТВД наш флот не располагает.
Наш ТАКР «Адмирал Кузнецов» ограниченно боеспособен. Это показала Сирия. Почти за четыре года войны он смог совершить лишь один боевой выход, в ходе которого были потеряны по небоевым причинам два самолета, а основная часть боевых вылетов наша корабельная авиация совершила с наземного аэродрома. Что было бы, если бы в Сирии не нашлось авиабазы для наших самолетов? Ответ однозначный: мы ничем не смогли бы помочь нашему союзнику. Удары дальней авиации не в силах заменить действия фронтовых бомбардировщиков. А противник смог бы легко пресечь даже такие действия, уничтожив один-два наших дальних бомбардировщика, как это произошло с Су-24М.
Помимо ударных задач, гибридные войны могут поставить перед ВМФ широкий спектр других, кои без авианосца не решить. В зонах военных конфликтов при активном противодействии одной из сторон группировки сил нашего флота должны быть способны отражать ограниченные внезапные удары малых групп или одиночных катеров, малых боевых кораблей и подводных лодок, а также боевых самолетов и ракет. Это может потребоваться для обороны корабельных соединений, для защиты гражданских воздушных судов и различных наземных объектов, ради обеспечения безопасности граждан РФ от атак враждебных войсковых формирований (преимущественно иррегулярных) в ходе эвакуации. Их безопасность также необходимо будет обеспечивать как от угроз наземных средств ПВО, так и от возможных атак истребителей.
В России развертывается строительство универсальных десантных кораблей (УДК). Это, конечно, несколько улучшит положение дел с поддержкой армии флотом на приморских направлениях. Однако без завоевания господства в воздухе и на море УДК окажутся бесполезными. Вблизи наших берегов они не нужны, а в удаленных районах не обеспечивается их боевая устойчивость, что без авианосца сделать невозможно.
Не имеет наш ВМФ и корабельной артиллерии, способной оказать полноценную огневую поддержку войскам на приморском направлении. Самые крупные российские корабельные орудия калибром 130 миллиметров при всех их великолепных данных для борьбы с морским противником способны воздействовать лишь на 10–12 километров в глубину от побережья. Кроме того, 130-мм снаряд слишком слаб, чтобы разрушить долговременные бетонные фортификационные сооружения.
Разрешение этой проблемы возможно ускоренным вводом в строй нашего единственного авианосца с полноценной отработкой корабельной авиагруппы. А в ближайшей перспективе требуется строительство двух легких авианосцев, подобных индийскому «Викранту». При полном водоизмещении порядка 45–50 тысяч тонн такой корабль в ударном варианте мог бы нести авиагруппу в составе 18 истребителей МиГ-29К/КУБ, трех-четырех вертолетов Ка-29ПЛ, четырех самолетов РЛДиУ и двух поисково-спасательных Ка-27ПС. С учетом опыта применения российской авиации в Сирии за пять-шесть суток ведения «боевых» такая авиагруппа была бы способна уничтожить до 100–120 объектов иррегулярных формирований на удалении до 600–700 километров от побережья.
Другим направлением может стать создание специального корабля огневой поддержки, подобного мониторам Первой и Второй мировых войн. При водоизмещении порядка 8000–9000 тонн и малой осадке они смогли бы нести достаточно мощное ракетно-артиллерийское вооружение и средства ПВО, обеспечивающие его самооборону от вероятных атак СВН противника.
Опыт двух мировых войн, а также военных конфликтов после 1945 года показывает, что для поражения основной части фортификационных сооружений обороняющихся войск (в том числе и иррегулярных формирований) нужно иметь снаряд (боевую часть) весом около 200–300 килограммов. Если говорить о ствольной артиллерии, то нужен калибр порядка 254–305 миллиметров. Дальность стрельбы должна составлять около 100 километров, тогда глубина огневого воздействия может достигнуть 80–90 и более километров, что уже охватывает оперативную глубину построения обороны противника.
Возможно ли создание такого орудия? Вполне. В первые послевоенные годы в СССР разработали 305-мм трехорудийную артустановку СМ-31 для крейсеров типа «Кронштадт». В 1951-м провели опытные стрельбы из орудий СМ-33 для этих установок. Достигнутые дальности стрельбы стандартным 467-килограммовым снарядом составили около 53 километров, а расчетная дальность стрельбы облегченным (дальнобойным) снарядом весом 230 килограммов – более 127 километров. На таком мониторе возможно размещение четырех – шести таких орудий в двух башнях. Кроме этого, на нем возможно было бы разместить и ПУ РСЗО большой дальности на основе системы «Смерч». То есть можно на новом уровне возрождать оружие прошлых эпох.
Некоторые из рассмотренных предложений могут показаться несколько неординарными. Однако и задачи, с которыми сталкиваются наши ВС в гибридных войнах, весьма необычны. А значит, и решения возникающих проблем должны быть соответствующими. Несмотря на некоторую экзотичность, все рассмотренные предложения сегодня вполне осуществимы, поскольку базируются на проверенных на практике научно-технических решениях.
Константин Сивков, заместитель президента РАРАН по информационной политике, доктор военных наук
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 22 (835) за 16 июня 2020 года
