Нужно ли для сетецентрических войн умение двигать диваны?
Гибридная мировая война, идущая сейчас, ставит особые задачи перед русскими моряками. Американские ВМС практически становятся военно-научным видом ВС. А вот у нас положение с этим весьма плачевное.
Как у них
«В будущих морских операциях будут использоваться революционные информационные технологии и возможности рассредоточенных сил, объединенных единым информационным пространством для достижения беспрецедентной наступательной мощи, гарантированной обороны и операбельности в составе объединенных соединений». Это говорит адмирал Вернер Кларк, бывший начальник штаба ВМС США в 2000–2005 годах.
“ Многочисленные научно-исследовательские работы, которые ведутся из года в год, заканчиваются, как правило, толстыми томами отчетов, годами пылящимися на полках в секретных библиотеках ”
А вот что пишет Михаил Иринин в статье «Объединенные военно-морские силы НАТО на горизонте 2030 года» : «Сегодняшнее западное информационное пространство изобилует иллюстрациями о неотвратимом продвижении Объединенных военно-морских сил стран (ОВМС) НАТО на восток. По мнению иностранных журналистов, демонстрация присутствия североатлантических многоцелевых экспедиционных формирований в отдельных регионах Земли стала неотъемлемым способом ведения глобальной войны Запада с Востоком наряду с политическими, информационными и экономическими атаками.
В частности, такие пресыщенные оптимизмом заявления адмиралов Пентагона о передовой роли ВМС концептуально закреплены в документе КНШ ОВС США «Единая перспектива-2010», определяющем развитие военной стратегии страны в XXI веке. Из него следует, что в 2020–2030 годах ВМС США окончательно займут оперативно-стратегическое океанское превосходство».
Матрос со степенью
Давайте на основании опыта определим основные методы достижения этого превосходства.
Во-первых, ОВМС НАТО ведут интенсивные разработки по оптимизации тактико-технических характеристик радиоэлектронного вооружения, в первую очередь за счет модернизации его элементной базы и усложнения алгоритмов обработки информации в этих системах.
Итогами мероприятий подобного рода становятся:
для систем освещения обстановки – увеличение дистанций обнаружения воздушных, надводных и подводных целей, повышение вероятности правильной классификации обнаруживаемых целей, сокращение времени выработки и выдачи целеуказаний в информационно-управляющие системы;
для систем автоматизированного управления – решение задачи наиболее всеобъемлющего анализа тактической обстановки в реальном масштабе времени, сокращение времени приема целеуказаний от внешних источников, выработки рекомендаций и выдачи сигналов управления на станции управления оружием и спецсредствами;
для радиоэлектронных систем управления оружием – сокращение времени приема управляющих сигналов и их передачи непосредственно для применения оружия и спецсредств.
Во-вторых, ОВМС НАТО проводят интенсивную работу по снижению уровня демаскирующих полей кораблей и морской авиации в первую очередь за счет снижения уровня шумности, уровня электромагнитного поля и отражающей поверхности корпусов подводных лодок, снижения радиоотражающей поверхности надстроек кораблей и планеров самолетов.
Это приводит к сокращению дистанций обнаружения подводных лодок, надводных кораблей и самолетов радиолокационными, акустическими, магнитометрическими и неакустическими средствами, а также к снижению собственных помех работе радиоэлектронных средств и как следствие – к увеличению дистанций обнаружения воздушных, надводных и подводных целей.
В-третьих, флоты НАТО разрабатывают и внедряют новые способы тактического применения сил и средств как в условиях поиска сил противника, так и скрытного применения своих сил. Основным итогом новаций подобного рода становится в первую очередь снижение времени реакции на изменение тактической обстановки практически до нуля.
Ведущие страны НАТО оптимизируют организацию своих военно-морских сил в целом как в повседневности, так и при деятельности в условиях выполнения боевых задач. Задача решается в первую очередь за счет повышения профессионализма экипажей кораблей и путем разделения труда: профессионалов различных отраслей военно-морского дела, специалистов по тактике применения оружия и вооружения, специалистов по боевому применению, эксплуатации и ремонту вооружения.
В итоге они имеют все возможности для создания высокопрофессионального флота, личный состав которого рассматривается уже не как просто военнослужащие, но как специалисты военного дела, способные максимально качественно выполнять поставленные задачи. В том числе оптимально используя имеемое на борту носителя оружие и вооружение.
Такой подход подразумевает и использование военно-морского флота по двойному назначению – военному и научному. Повышение профессионального уровня экипажей позволит не только отрабатывать в процессе учений боевые задачи, но и разрабатывать новые методики добывания тех или иных видов информации, накапливать в процессе боевых служб ценнейший массив научной и разведывательной информации.
Основным же итогом «научнизации» неприятельских флотов становится качественная трансформация профессионального уровня военнослужащих ВМС. Они становятся теперь не только экипажем, но и сотрудниками ученых – специалистами в области применения бортовых средств. Это обеспечивает, с одной стороны, качественный выигрыш в будущей «войне мозгов» по сравнению с «пушечным мясом» противника. А с другой – позволяет получить большой корпус специалистов, способных к применению вооружения по двойному назначению.
Примером может стать разработка сотрудниками Массачусетского университета на деньги ВМС США модуля сбора и классификации с помощью нейросети сигналов биологической природы, который планируется интегрировать в перспективные гидроакустические комплексы военного назначения.
Ее величество «галочка»
Мы же заметно отстаем в части той же акустики от вероятного противника. Их лодки обнаруживают наши на пять – семь кабельтовых дальше, нежели ПЛ ВМФ РФ иностранцев, то есть выигрыш в дальности обнаружения у американцев составляет 1–1,3 километра. Этого вполне достаточно, чтобы скрытно преследовать наши субмарины и потопить их до того, как они смогут выпустить свои баллистические и крылатые ракеты. С нами играют, как кошка с мышкой, «подставляясь» только для того, чтобы измерить дистанцию, на которой русские начнут «дергаться». Важнейший разведпризнак – дальность обнаружения.
Недавно Министерство обороны РФ заказало одному очень уважаемому ядерному центру цифровую имитационную модель всех Вооруженных сил РФ, в том числе и военно-морской ее составляющей. За неполных полтора года специалисты центра выполняли заказ с участием массы контрагентов. Последние, естественно, должны были создать имитационные модели кораблей, подводных лодок, морской авиации со всей их бортовой начинкой – крылатыми и баллистическими ракетами, радиолокационными, гидроакустическими, магнитометрическими и неакустическими средствами, минами, торпедами и ракето-торпедами, средствами радиоэлектронной борьбы и радиогидроакустическими буями и даже информационно-управляющими комплексами. Если подходить к задаче ответственно – работы лет на десять. Но, мол, надо управиться за полтора-два года. Абсурд полный, поскольку построением подобных комплексных моделей должны заниматься военно-научные центры ВМФ на протяжении всего своего существования. Десятилетиями и в тесном сотрудничестве друг с другом, интегрируя модель за моделью в состав единого информационного комплекса имитационного моделирования, а не заставляя промышленность сделать по принципу «Быстро, но лишь бы было» работу, которой должны заниматься они сами. Для галочки. Для отмывания средств. Для того, чтобы пустить пыль в глаза проверяющему вышестоящему командованию. Но только не для решения массы насущных задач – от оптимизации тактико-технических характеристик изделий до планирования стратегических операций.
Откуда должны браться имитационные модели этих самых сил и средств? А спросите у специалистов этих центров, чем заканчиваются многочисленные научно-исследовательские работы, которые они ведут из года в год. Как правило, толстыми томами отчетов, мертвым грузом оседающих в секретных библиотеках, годами пылящимися на полках. Как правило, в руки человека они попадают один раз в год, когда комиссия по обеспечению сохранности секретных документов их пересчитывает.
«Смирно! Товарищ капитан первого ранга! Противопожарное подразделение энского военно-научного центра ВМФ для фотографирования построено!» – таковы ежедневные будни Военно-научного центра ВМФ. Постоянные ознакомления с чем-либо, какие-то нелепые патрули и антитеррористические тревоги, фотографирования повседневной деятельности собираются в помещении, делают вид, что изучают очередной противогаз или огнетушитель по пять раз на дню (привет министру обороны).
Только присел «завернуть интеграл», глядь – куда-то нужно бежать, представлять бесконечные отчеты и «обобщалки», перетаскивать диваны, холодильники и чайники. Вешать и снимать портреты и наставления, организовывать и тут же расформировывать чайные комнаты. Куда-то прибывать для обеспечения массовки, где-то постоянно расписываться, строиться, с чем-то знакомиться под роспись, отбрыкиваться от десятков сыплющихся сверху совершенно идиотских вводных и так день за днем. Это именно то, что необходимо для подготовки наших сил к сценариям будущих сетецентрических войн. Немудрено, что сегодня офицеры массово, а я знаю, о чем говорю, бегут из морской науки, поскольку ее становится все меньше и меньше.
Хватит красить траву
Так что следует делать? Во-первых, срочно расформировать ВУНЦ (Военный учебно-научный центр), вырвать ученых (научно-исследовательские центры ВМФ, НИЦ) из-под пяты преподавателей (Военно-морская академия) и оградить их от всяческой побочной непродуктивной деятельности, кроме профессиональной. При этом необходимо радикально изменить организацию научно-исследовательских работ. Каждая НИР должен заканчиваться вот этим:
- обобщенный информационно-технический облик опытного образца изделия;
- программный макет изделия, включающий в себя унифицированную модель интерфейса и режимов работы;
- совокупность алгоритмов обработки информации в каждом из этих режимов;
- проект руководства по боевому использованию изделия;
- и наконец, научно обоснованное на этапе отработки модели и макета тактико-техническое задание на разработку опытного образца изделия.
В совокупности результатом НИР, направленной на разработку проекта изделия морского назначения, должен стать научно-технический базис, составляющий до 30–35 процентов объема работ, направленных на создание опытного образца в рамках опытно-конструкторской работы (ОКР). Соответственно примерно такой объем средств, направленных на ОКР, будет сэкономлен, за счет чего следует материально мотивировать сотрудников НИЦ.
Во-вторых, создать на базе каждого НИЦ подразделения, занимающиеся обобщением результатов научно-исследовательских работ в рамках единой информационной платформы.
В-третьих, создать единый центр (лабораторию), занимающуюся сбором материалов от всех центров и их объединением в единый комплекс имитационного моделирования, в котором были бы реализованы действующие в реальных изделиях реальные алгоритмы, а не эмпирические прикидки на уровне «пол-палец-потолок».
А вот уже этот комплекс использовать на всю катушку – от планирования операций на флотах и обучения (начиная с операторов бортовых средств и заканчивая слушателями академии) до оптимизации тактико-технических требований к новым видам вооружений специалистами тех же НИЦ. И комплекс этот должен иметь гибкие, постоянно пополняемые базы данных от ТТХ изделий до банка алгоритмов и методик обработки информации.
Уже семь лет, как разработана «Концепция оптимизации научно-исследовательской деятельности научно-исследовательских организаций в интересах развития ВМФ России». Знаете, каков примерный ответ руководства после ознакомления с ней? Примерно такой: «А кто тогда траву будет красить?».
И правда – кто? Особенно в условиях сетецентрической войны…
Виталий Шпикерман, акустик, кандидат технических наук, капитан 2-го ранга запаса
Газета "Военно-промышленный курьер", опубликовано в выпуске № 19 (832) за 26 мая 2020 года